Гипотеза как форма научного познания

В широком смысле слова под гипотезой подразумевают лю­бое предположение, допущение, предсказание или догадку, ис­тинность которых остается неизвестной и которые служат для предварительного объяснения и предсказания новых явлений, событий и фактов. Иногда сюда причисляют также теорию, особенно когда речь заходит о системе гипотез. В логике гипо­тетическим считают любое высказывание, истинностное значе­ние которого оценивается любой степенью вероятности, за­ключенной между достоверностью (истиной) и невозмож­ностью (ложью). Следовательно, в отличие от обычных выска­зываний классической логики, которые определяются либо как истинные, либо как ложные, вероятностные высказывания в принципе характеризуются бесконечным числом значений, со­ставляя непрерывную шкалу, или континуум значений.

Неопределенный, вероятностный характер заключений ги­потезы обусловили крайне сдержанное отношение к этой фор­ме познания. Вплоть до конца XIX в. она использовалась пре­имущественно в неявном и скрытом виде. В античной науке гипотетические, или правдоподобные, выводы исключались из области «эпистемы», или достоверного, знания и относились к «доксе» или к мнению. В эпоху Возрождения и Нового времени в качестве гипотез нередко фигурировали различные натурфи­лософские предположения и спекулятивные построения. Даже в XVIII в. для объяснения различных физических процессов

придумывались разнообразные невесомые жидкости и скрытые силы. Не подлежит сомнению, что именно это обстоятельство заставило Ньютона публично заявить, что «гипотез я не из­мышляю» (hypothesis поп Jingo), хотя в своем основополагающем труде «Математические начала натуральной философии» он фактически пользуется гипотезами в современном их понима­нии. В этой книге он построил гипотетико-дедуктивную си­стему для механики.

Признание гипотезы в качестве формы развития науки в значительной мере тормозилось не только широко распростра­ненными эмпирическими и позитивистскими взглядами, но и рационалистической философией. На это обстоятельство особое внимание обращал в своей «Логике гипотезы» еще Э. Навиль¹, книга которого, несмотря на устаревшие положения, содержит ряд интересных соображений и иллюстраций, не утративших своей актуальности и теперь.

Ф. Бэкон, создавший каноны индукции, считал, что для от­крытия законов природы достаточно наблюдений и опытов. Именно его последователям — эмпиристам принадлежит зна­менитый афоризм: «В интеллекте, или уме, нет ничего, кроме того, что приходит от ощущений». Г.В. Лейбниц противопоста­вил ему авторитетную оговорку: «Если не считать самого ин­теллекта, или ума», — которая в корне подрывает основы эм­пиризма.

Несмотря на это, сторонники позитивизма вполне надеж­ными считали только те утверждения науки, которые опирают­ся на непосредственные данные наших чувственных восприя­тий или их простейшие обобщения. Поэтому они весьма подо­зрительно относились к гипотезам, видя в них в лучшем случае временное Средство исследования. Особенно это касается гипо­тез, содержащих понятия о ненаблюдаемых, теоретических объек­тах. Известно, что в конце прошлого века с резкой критикой гипотез о таких ненаблюдаемых объектах, как атомы и молеку­лы, выступили сторонники эмпириокритицизма во главе с из­вестным австрийским физиком и философом Э. Махом.

Рационалисты во главе с Р. Декартом критически относи­лись к гипотезам потому, что последние опираются на нена­дежные и недостоверные основания (чувства). Ориентируясь на математическое познание, которое начинается с самоочевид-

Навиль Э. Логика гипотезы.// Избр. библиотека. — СПб., 1882. —

ных аксиом и дальше развертывается чисто дедуктивно без ка­кого-либо обращения к эмпирической действительности, ра­ционалисты полагали, что и все наше познание должно быть построено по такому образцу. В качестве исходных его посылок должны быть приняты положения, которые для всех являются бесспорными и очевидными, а дальнейшее знание получается только по правилам дедуктивной логики. Однако такое пред­ставление о процессе познания является крайне упрощенным и неадекватным, даже по отношению к математике. Ведь, чтобы доказать теорему, надо сначала догадаться о ней, высказать ее в виде предположения или гипотезы. Только после того, когда это предположение будет доказано, т.е. логически выведено из ранее доказанных теорем или аксиом, оно станет теоремой. Та­ким образом, и в математике нельзя обойтись без гипотез.

Иллюзия отсутствия таких гипотез возникает в процессе обу­чения математике, так как в этом случае оперируют с готовым, законченным знанием, построенным в соответствии с требова­ниями аксиоматического метода. Постепенно, в результате ис­следования процессов развития самого математического знания была осознана потребность в нем догадок, предположений, ги­потез как предпосылок получения нового знания, а использо­вание математических методов в естествознании, технике и практической деятельности разрушило основы чисто рациона­листических представлений в философии.

Решая прикладные задачи, математики углубились в про­блемы статистики, что привело к созданию специфического ис­числения вероятностей. После того, как вероятностно-статис­тические методы исследования получили всеобщее признание среди ученых, гипотезы и основанный на них гипотетико-де-дуктивный метод стали широко применяться и в научном ис­следовании.

Гипотезы, как уже подчеркивалось в предыдущих главах, служат в качестве предварительного объяснения новых явле­ний, событий и фактов, а также устранения противоречия меж­ду новыми фактами и старыми теоретическими представления­ми. В первом случае речь идет о попытке объяснения сравни­тельно обособленных явлений и накопления первичной ин­формации, во втором — об объяснении фактов, не уклады­вающихся в рамки существующих теорий, и попытке расшире­ния такого объяснения к новым фактам и данным. Если гипо­тезу удается включить в состав модифицированной и расши-

ренной теории, она становится следствием этой теории. В сущности, подобный характер присущ нормальной науке (в по­нимании Куна), когда гипотеза, вытекающая из парадигмы, служит для решения головоломок. Однако все накапли­вающиеся новые факты, противоречащие старым теориям и парадигмам, в конце концов приводят к кризисным ситуациям и поискам новых, более общих и радикальных теоретических систем и понятий. На всем этом сложном и противоречивом пути гипотеза выступает именно как форма поиска и развития научного знания. В отличие от таких традиционных логических форм, как понятие, суждение (высказывание) и умозаключе­ние, в которых фиксируется определенный результат готового знания, гипотеза представляет собой такую форму познания, в которой исследуется изменение, движение и развитие именно научного знания. Об этом свидетельствует как сама логическая ее форма, так и результат познания.