Этнические конфликты в Урало-Поволжском регионе

Тафаев Г. И.

Позабудьте день вчерашний,

Новь великая идет,

Солнца нового восход

Привечай, родной народ!

Тихим был - так будь героем,

Смирен был - долой смиренье!

Огнекрылою душою

Отправляйся дерзновенней

В неизведанный полет.

Михаил Сеспель

В условиях XXI в. этнический конфликт приобретает более изощренный характер. Конечно, они завязаны под историю. Например:

90 г. ХХ в.

I

Начало XXI в.

II

2014 г.

III

Эпоха Волжско-Камская 1236 г.

IV

Монголо-татарские вторжения

С 1546-1552

V

Конфликты и вооруженные столкновения между татарами и болгаро-чувашами зафиксированы в источниках и исторических рассказах. Конечно многие эпохи (песни) об Улыпе имеют мифологическую окраску, но вникнув в содержание песни мы можем разглядеть историко-героические события. Мы приведем песню № 36, где говорится о схватке Улыпа с войсками хана Субедея.

Нападение хана Патти

Не тужите шибко, деды,

Что с годами стали седы.

Смерть отныне никогда

Не заглянет к вам сюда.

С Книгой счастья у чувашей

Жизнь становится все краше.

Благодатная страна!

Шьют обнову из сукна,

Обувь — из отборной кожи,

Чем прочнее, тем дороже.

Кадки меда в погребах,

Масло тает на губах.

Живность держат на подворье —

Хлебопашеству подспорье.

И сушеного мясца

Подсыпают жеребцам.

Их, откормленных, под стать

Летом... в сани запрягать,

А среди зимы, по снегу,

Хоть в груженую телегу! Oт усердия — успех,

Закрома полны у всех,

В сундуках, как будто клады,

Драгоценные наряды,

Праздник в доме начиняют —

Стул один не занимают:

Улып, говорят, придет.

Вот такой ему почет,

Чаши с пивом поднимают,

Песню славы вспоминают;

Улып-патыр, храбрый Улып — нет его пока,

Он в Булгаре, в стальном граде, где Нухрат-патша.

Где бы ни был славный патыр, он всегда с народом,

В сердце верность, в сердце верность у него навеки.

Благодарны мы собрату за его дела,

Почитаем, поздравляем на честном пиру,

Место за столом свободно — только появись!

Ждет ставедерная бочка с пивом на меду.

Как на улице весенней девицы-подружки

Колотушками лущили белую холстину.

Ведь у каждой взрослой девы полотна такого

В коробах-сюпсе хранится сотни две сновален.

Как подружки вечерами, сидя под ветлой,

Вышивали — украшали светлые холсты.

Оживляли мастерицы шелковую нить,

И узоры расцветали, радуя сердца.

За стежком стежок кладется гладью иль крестом –

Облик Улыпа в узорах обретает явь.

Веселились в хороводе вечером девчата,

Подходили важно парни в вышитых рубахах.

Даже с древним-древним сердцем месяц в небесах

От восторга о заходе забывал своем.

В пору осени деревья гнулись от плодов.

И тогда хозяин сада урожай снимал,

Доставлял его возами в Булгар – стольный град.

На базаре продавался сочный тот товар.

О, чего там только нету, в тех рядах торговых!

Доставай мешок с деньгах – выбирай, что хочешь.

Семьдесят и семь наречий слышатся вокруг,

Из далеких стран бывают бойкие купцы.

Разноцветными шелками радуют китайцы,

А изюм, айва, орехи — от купцов Ирака.

Степь хазарская давала диких скакунов —

Как же всадникам отважным их не покупать?

Русские умельцы тоже свой товар везут,

Чашки, ложки и кольчужки ныне нарасхват.

Слух о мастерах чувашских далеко идет,

Иноземные торговцы едут ради них.

Есть изделия из камня с золотым тисненьем,

Есть лучистые узоры на одеждах белых… [1].

Жить бы Улыпу с народом,

Да надменным воеводам

С богачами заодно

Не по нраву он давно.

Потому, знать, им неймется

Что он смен и справедлив,

Перед властью не согнется,

Сирых грудью заслонив.

Растерялись богатей

И решили поскорее

В Русь доносчика послать

И даров доставить кладь.

Тот явился тайно в Киев,

Ночи помогли глухие.

Стольный град имел большой размах,

Возвышался на семи холмах.

Правил там великий князь Владимир,

Что делами славился святыми.

Лжепосланник перед ним упал

И слезливым голосом сказал:

— Князь великий, пощади,

От разбоя огради:

Улып разошелся сдуру,

Скоро снимет с нас и шкуру.

Удальцов пошли в Булгар,

Нанеси ему удар.

Мы за это, будь спокоен,

Данью все долги покроем.

А захочешь — и царем

Всечувашским назовем.

И тогда великий князь Владимир

Поделился думами такими:

— Светлые одежды у народа,

Каждый в сапогах, как воевода.

При такой вольготной жизни вашей

Разве покорятся мне чуваши?

Русь моя умельцами богата,

Потому в казне изрядно злата.

И сокровищ много взаперти.

Так зачем же на Булгар идти?

Между русскими и чувашами

Дружбы, знай, не будет лишь тогда,

Ежели вдруг плавать станет камень

Или не удержит хмель вода.

С тем доносчик и вернулся [2].

Услыхав рассказ гонца,

Круг смутьянов содрогнулся,

Словно нож пронзил сердца.

И тогда они тайком

Собрались в лесу ночном:

— Может быть, в беде жестокой

Помощь к нам придет с востока?

Хан Патти и Субедей,

Может, ждут от нас гостей?

Кто пойдет на встречу с ханом,

Неприступным, как гроза?

Сендер есть у нас, мурза,

Что болтает непрестанно,

Словно в сговоре с шайтаном.

На восток ему идти —

Пусть уговорит Патти.

Чтобы с толку сбить народ,

Слух подбросим наперед:

Где мурза, мол, неизвестно,

Ищет вдалеке невесту.

Прибыл на восток мурза.

Извиваясь, как гюрза,

К Патти-хану он подходит,

Речь коварную заводит:

— Солнце-хан, прости меня, раба,

За слова предерзкие мои.

Знай, наш царь Нухрат — лишь пень корявый.

Он тебе осмелился прислать

Голову свиную на подстилке.

О, какой позор! Какая наглость!

Ты — сам бог. А наш Нухрат давно

Выжил из ума. Им вертит Улып.

Оба всюду о тебе злословят:

Называют и козлом вонючим,

И степным стервятником паршивым.

Приходи в чувашские края —

Мы врата железные сорвем

И пути перед тобой откроем.

С Улыпом покончишь — и тогда

Ханом ханов станешь у булгар.

И меня, о ханов хан Патти,

Милостью своей не обдели:

Сделай так могуществом своим,

Чтобы дочь Нухрата Сарине,

Улыпа-разбойника жена,

Мне, мурзе, принадлежала впредь.

- Я тебя нагайкой бы огрел! –

Патти-хан от злобы заревел. -

Ползаешь тут жалким тараканом.

Я – Патти! Хан всем на свете ханам.

Где ступаю - вся земля дрожит,

Где плюю - на трупе труп лежит!

Головой заплатит Улып тоже,

Будет барабан из толстой кожи!

Эй, визирь! Ты войско собери,

Пусть за мной спешат богатыри.

Там чувашек много для утех,

И сокровищ хватит им на всех.

Прежде чем отправиться на битву

Патти-хан вознес в шатре молитву.

На коне, сжимая ятаган,

Поскакал к Паштану Патти-хан.

У оврага очутился он.

Вниз уходит каменистый склон.

- Эге-гей! Свирепый друг Паштан,

Поспеши со мной в чувашский стан!

Тут в прыжке из крутояра

Как взметнется кверху яро

Золотом покрытый лев,

Страшный свой, оскалив зев.

То явился сквозь туман

Ханский прихвостень Паштан.

Лапы зверя замелькали,

Кони следом поскакали.

На равнине хан-бахвал

Знаком возвестил привал.

В землю столб поспешно врыли,

Сверху шкурами накрыли.

Расстелив ковры, и тут

Под шатер внесли уют.

И к Нухрату во дворец

Послан был Урась-гонец.

Говорит гонец Нухрату,

Будто с ним запанибрата:

— Привечайте гостя, Патти-хана,

И его помощника Паштана.

Ты, Нухрат, не царь, а лишь болван,

Так тебя назвал наш славный хан.

Сорок один дуб вели срубить,

Столько же коней вели забить [3],

Из дубов наделать сто саней

Да сварить разделанных коней.

И к блинам, что на подбрюшном сале,

Чтобы пива, медовухи взяли.

На санях доставишь хану снедь.

Сам доставишь. Ты лишь раб, заметь.

Сарине сейчас пойдет со мной,

Хоть зовется Улыпа женой;

Будет хану ноги омывать,

Плясками усладу навевать.

Ежели Нухрат не согласится —

Хитрой уподобится лисице,

Знай, великий хан не пощадит —

В пепел землю булгар превратит!

— Будь я коршуном, подобно хану,

Вырвал бы тебе язык поганый, —

Произносит царь Нухрат в ответ. -

Ведь у нас такой привычки нет:

Проучить болтливого посла

Вместо подославшего осла.

Хочешь ли свою предвидеть участь?

Подойди к окну, взгляни получше:

Тянется долина вдаль и вширь

Там на страже Улып-богатырь.

Посмотрев, Урась отпрянул

Голос Улыпа тут грянул:

— Вы царю прислали весть,

Потому-то я и здесь.

Так чего вы, гости, ждете —

Мне навстречу не идете?

Те с мечами наголо

Выскочили, крикнув зло:

— Драться иль сдаваться ныне

Очутился ты в долине?

— Я на поле брани — драться,

Соплякам не поддаваться! —

Отвечает Улып им

Зычным голосом своим.

Чтоб врасплох его застать,

Дико мечется Паштан,

И сжимает Патти-хан

Ятагана рукоять.

Заревел Паштан-зверюга —

Содрогнулась вся округа,

Стал на Улыпа кидаться [4],

Острыми зубами клацать.

Но одежда вся цела —

Бабка крепость придала.

Меч в руке богатыря

Как блеснет, огнем горя,

Вмиг Паштан почуял сам,

Как распался пополам.

Части целые пока,

Он расплавился слегка

И соединился тут же —

Золотой явился тушей.

Вновь на патыра бросок,

Клык вонзиться в шею смог.

Бешено рыча и воя,

Хочет лев согнуть героя.

Вот противники схватились,

Вот упали, покатились…

Глядь - уж снова на ногах,

Кулаками бах-бабах!

Улып выпрямился в рост,

Взялся за звериный хвост,

Раскрутил семь раз Паштана

И метнул без лишних дум

До песчаных Каракум,

А за ним и Патти-хана.

Там их бренные остатки

Для шакалов будут сладки.

Войско ханское — тумен –

Тоже обернулось в тлен [5].

Некоторые скажут, мол, что не этическая история? А если посмотреть последствия.

· Государство болгаро- чуваш было разгромлено.

· Болгары были до 1 300 истреблены, сожжено 34 города, 300 поселений.

· А в 1391 -1395 Тамерлан еще убил до 800 тыс. болгар, сжег до 170 городов и 2000 поселений. Истреблялись этнические болгары-жители Волжской Болгарии. Конечно, монголо – татары уничтожали и марийцев, мордву, удмуртов и башкир.

В теории этнических конфликтов утверждается, что обычно этнические конфликты выступают, с одной стороны, следствием проявления негативных стереотипов взаимного восприятия контактирующих (соперничающих) народов, с другой - порождением конфликтных ситуаций, возникающих как результат предъявления представителями в чем-либо ущемленных этнических групп определенных требований, а именно:

· гражданского равноправия (от прав гражданства до равноправного социального статуса и экономического положения);

· права на культуру (от символического использования родного языка на дорожных указателях и вывесках до языковой политики, признающей использование языка этнического меньшинства в суде, в государственных учреждениях, в школьном и университетском образовании);

· институционализированных политических прав (от символических элементов автономии местных органов власти и символического представительства в государственных органах управления до полномасштабного конфедерализма);

· права на осуществление определенных изменений, включая изменения границ, создание новых государств или присоединения к другому государству.

Этнические конфликты сопровождаются определенной динамично меняющейся социально-политической ситуацией, которая порождается неприятием ранее сложившегося положения существенной частью представителей одной (нескольких) местных этнических групп и проявляется в виде хотя бы одного из следующих действий данной группы:

а) начавшейся ее эмиграции из региона, определяемой общественным мнением данной группы как «исход», «массовое переселение» и т.п., существенно изменяющей местный этнодемографический баланс в пользу «других» остающихся этнических групп;

б) создания политической организации («национального» или «культурного» движения, партии), декларирующей необходимость изменения положения в интересах указанной этнической группы (групп) и тем самым провоцирующей ответное противодействие органов государственной власти;

в) спонтанных (не подготовленных легально действующими организациями) акций протеста против ущемления своих интересов со стороны представителей другой (других) местной этнической группы иди органов государственной власти в виде массовых митингов, шествий, погромов.

Об этническом конфликте как реальном феномене чаще всего можно говорить тогда, когда организационно оформляется и приобретает определенное влияние национальное движение (или парша), ставящее своей целью обеспечение «национальных интересов» определенной этнической общности и для достижения этой цели стремящееся изменить прежде бывшее терпимым или привычным положение в культурно-языковой, социально-экономической или политической сфере жизни.

Этнический конфликт всегда представляет собой явление политическое, ибо, даже если инициаторы перемен стремятся к изменению ситуации только в культурно-языковой или социально-экономической области, они могут достичь своих целей лишь путем обретения определенных властных полномочий. Под властными полномочиями, к перераспределению которых всегда стремятся участники этнических конфликтов, обычно понимаются способность и возможность одной группы людей распоряжаться деятельностью других групп. Этнические конфликты можно классифицировать по различным основаниям [6].

Болгаро-чувашский народ всегда несет в себе «боль утраченного», «боль крови», «боль исторических потерь».

«Монголо-татары покорили Сибирь, Северный Китай, а затем в 1219-1221 гг., Среднюю Азию, где превратили в разва­лины города и ирригационные системы, уничтожили сады виноградники, перебили и увели в рабство множество людей. Пройдя через Армению, Грузию, Азербайджан, в 1222 г, они вышли через Дербентский проход в степи Северного Кавказа, гае встретились с кочевавшими там половцами (кыпчаками). Половцы обратились за помощью к русским князьям. Но соединенное русско-половецкое ополчение было разбито монголо-татарским войском.

После битвы на Калке монголо-татары отправили пятиты­сячный отряд на Волжскую Болгарию. Болгары дали отпор за­воевателям. Они заманили их в засады, окружили и перебили. Из нападавших уцелели лишь немногие. В 1229 г. болгары отби­ли вторую волну их наступления, в 1232 г. — третью волну. Мон­голо-татары тщательно готовились к завоеванию Улуса Джучи, в состав которого, по завещанию Чингисхана, включалась и Волжская Болгария. В сентябре 1236 г. 200-тысячная армия хана вторглась в земли Волжской Болгарии. Далее В.Д. Димитриев о геноциде болгар писал: «В 1236—1242 гг. происходило массовое бегство болгаро-чу­вашского населения в восточном, северном, западном направ­лениях. Археологическими экспедициями В.Ф. Каховского от­крыты болгаро-чувашские селища в междуречье Большого и Малого Цивиля, на территории Аликовского района, основан­ные, по всей вероятности, беженцами от Батыя. Священник НА. Архангельский в конце XIX в. от чувашей узнал, что близ Д. Торхан Чуваш-Сорминской волости (ныне Аликовского рай­она) лежало «много каменных плит с какими-то надписями; эти камни были со временем разобраны крестьянами - чуваша­ми близлежащих деревень на разные хозяйственные нужды. Одна из таких плит находится в церковной паперти села Оточева – в полу… В одной версте от деревни Тосай стоял когда-то «каменный столб... поставленный и увезенный после «татарами». Несомненно, эти плиты были поставлены мусульма­нами-чувашами, сбежавшими от погромов Батыя. Тогда, как обоснованно считает Д. Месарош, большинство населения Болгарской земли исповедовало ислам. Группа болгар-мусульман перебежала и в Южную Удмуртию. В XIV в. они переселились в Северную Удмуртию, в бассейн реки Чепцы и стали известны как бесермене-чуваши. В эти же годы беженцы из Болгарской земли по Волге выше Болгарской земли ряд болгарских городов и селений. Из разгромленного г. Сувар беженцы перебрались в ранее возникшее болгаро-чувашское поселение на месте г.Чебоксары. С прибытием горожан поселение пере­росло в город, называвшийся на старинных картах Веда-Суар (Вăта Сăвар «Средний Сувар»). Другие беженцы, продвигаясь вверх по Волге, основали города Цепель (на месте нынешнего Васильсурска), Сундовик (на месте села Лысково Нижегородской области) [7]. В 1236 г. множество болгар прибыли к владимирскому князю Юрию Владимировичу и просили дать им места для проживания. Князь приказал расселить их по города около Волги и в других местах. Появились селения с болгарс­кими выходцами возле Костромы и по Волге. Под Тверью возникла целая Болгарская волость. Новые волны беженцев с Болгарской земли, но уже в северо-западные, не разгромленные завоевателями области Руси, хлынули в 1238-1242 гг. С вклю­чением в 1243 г. территории разгромленного и переставшего существовать государства Волжская Болгария в состав Золотой Орды бегство из ее пределов было запрещено.

По истории Золотой Орды письменных источников, исхо­дящих из самой Орды, сохранилось мало. Изданы арабские, иранские и западные источники, много сведений об Орде содержат русские летописи и актовые материалы. Г.А. Федоро­вым-Давыдовым, В.Л. Егоровым, A.M. Смирновым проведены археологические раскопки. Богата литература об Орде. Исполь­зуя указанные источники и литературу, В.И. Буганов и И. Л. Из­майлов подготовили и опубликовали обстоятельные энцикло­педические статьи [8].

В западноевропейской и российской дореволюционной литературе Золотую Орду отождествляли с монголо-татарским игом, писали о се деспотическом общественно-политическом строе, агрессивности, уничтожении монголо-татарами городов и порабощенного населения. Об оценке Золотой Орды в советской историографии можно судить по статье В.И. Буганова «Зо­лотая Орда», опубликованный в «Советской исторической энциклопедии». В ней подчеркивается агрессивный, военно-феодальный характер Золотой Орды, тяжесть угнетения подчиненных народов, постоянные войны, которые ею проводились. Многие российские историки и поныне придерживаются пре­жних оценок. В.А. Юрченков, к примеру, пишет «Разрушительные походы Бату-хана и его полководцев завершились созданием на Волге монголо-татарского феодального государства — Золотой Орды. Историк XIII века Ибн-ал-Асир так охарактери­зовал пагубные результаты этого: «Это было событие, искры которого разлетелись и зло которого простерлось на всех». Его современник, русский писатель Серапион Владимирский пи­сал не столь пафосно: «Кровь и отець и братья нашея, аки вода многа, землю напои... Множайша же братья и чада наша в плен ведени быша, села наши лядиною проросташа, и величество наше смирися; красота наша погыбе; богатство наше... труд наш погании наследоваше... земля наша иноплеменником в до­стояние бысть»... Ал-Омари [XIV в.], описывая Поволжье, от­мечал: «До покорения ее [этой страны] татарами, она была повсюду возделана, теперь же в ней [только] остатки этой возделанности». Мы же можем добавить: «Вся Болгарская земля полностью оказалась опустошенной, не осталось на ней ни од­ного города, ни одного села, ни одного человека».

В постсоветское время российские историки начали мень­ше писать об агрессивности Золотой Орды. Представители ка­занской исторической школы активизировали изучение Золотой Орды и истории ислама. Некоторые ее представители подходят к этой проблеме с позиций местного патриотизма. Современ­ные взгляды на историю Золотой Орды обобщил И.Л. Измай­лов в энциклопедической статье «Золотая Орда». Приведем вы­держки из этой статьи. Автор указывает, что Золотая Орда об­разовалась в 1207-1208 гт. на основе земель, выделенных Чингис ханом в качестве улуса сыну Джучи земель в Прииртышье и Саяно-Алтая, затем в него были включены земли Хорезма и Восточного Приаралья. После смерти Джучи в 1227 г. правите­лем Улуса был провозглашен хан Бату. В результате его завое­ваний в 1229-1242 гг. к Орде были присоединены Южное Приуралье, Нижнее Поволжье, Северный Кавказ, Мордовия, Волж­ская Болгария, Крым, ей подчинены русские княжества. В 1243 г Бату разделил Золотую Орду на Ак-Орду и Кок-Орду (в кото­рой левое и правое крыло). Они были поделены на улусы, тумены, тысячи, сотни и др. Орда была связана единой транс­портной системой — ямской службой, состоящей из ямов (стан­ций). Старший брат Бату правил в Кок-Орде. Во главе улусов стояли эмиры — улус-беки, во главе более мелких уделов — туменбаши, минбаши (пинпÿ), йозбаши (çepпÿ), унбаши (вунпÿ) и пр. На подвластной территории они осуществляли судопро­изводство, набирали войска, командовали ими, организовыва­ли ямскую службу, на подчиненных территориях оседлых на­родов собирали ясак. В 1257-1259 гг. на подчиненных оседлых территориях было введено подворное налогооблажение, выпол­нение повинностей (воинской, ямской, трудовой и др.), вве­ден институт баскачества. При хане Менгу-Тимуре Золотая Орда полностью освободилась от зависимости от Центральной монгольской империи. «Верховная власть в Золотой Орде принадле­жала Джучидам. До 1360 г. ханами были потомки Бату, затем — Тука-Тимура (до 1502 г.) и Шибанидов». В Кок-Орде и Сред­ней Азии с 1313 г., с принятием татарами и чингисидами ислама, ханами Золотой Орды могли быть только джужды-мусульмане. «Роль центрального исполнительного органа власти в Золотой Орде выполнял диван, состоявший из представителей высшей знати четырех правящих родов — Ширин, Барын, Аргын, Кипчак, которым подчинялись другие тюрко-татарские кланы. Главой дивана являлся везир, который руководил фискальной системой в стране. В государственной иерархии выде­лялся олуг карачибек (великий карачибек, беклярибек), который ведал судопроизводством, внутренними и внешнеполитическими делами, а также являлся главнокомандующим войсками страны)». Созывались курултаи, на которых решались важ­нейшие государственные вопросы (в т.ч. выборы и низложение ханов, объявление войны и пр.). На курултаи собиралось около 70 знатных эмиров — правители кланов и улусов. «Высший слой аристократии составляли карачибеки и улусбеки, сыновья и бли­жайшие родственники хана — огланы, султаны, далее эмиры и беки, военное сословие — бахадуры (батыры) и казаки. Адми­нистративно-фискальную власть на местах осуществляли чи­новники — даругабеки». Мусульмане в пользу духовенства пла­тали гошер и закят. И.Л. Измайлов ясачную систему распрос­траняет на все население Золотой Орды. Это — неверно. В Зо­лотой Орде и позже в татарских ханствах ясачной системе подвергались только подчиненные, оседлые народы. Кочевники-татары все были служилыми, они занимались скотоводством, военным делом и ямской службой.

«Войско Золотой Орды состояло из личных отрядов хана и знати, войсковых формирований и ополчений различных улу­сов, туменов и городов, а также войск союзников (всего около 250 тыс. чел.)». Кыпчако-татары достигли больших успехов в военном искусстве, являлись мужественными искусными ка­валеристами. Автор перечисляет пять наиболее крупных войн Золотой Орды в 1252-1368 гг. против Руси и Ирана [9].

В.И. Бутанов пишет, что «после завоеваний, сопровождав­шихся чудовищными разрушениями и человеческими жертва­ми, главной целью золотоордынских правителей было ограбле­ние порабощенного населения. Это достигалось путем жесто­ких поборов... Крестьяне-земледельцы Золотой Орда... выпла­чивали «калан», то есть натуральную ренту, налог с возделанных земельных участков, а также сборы в пользу должност­ных лиц. Кроме того, они несли дорожную, мостовую, подвод­ную и другие повинности... Тяжесть обложения усиливалась в связи с распространением в Золотой Орде откупной системы сбора налогов, приводившей к массовым злоупотреблениям». И.Л. Измайлов указывает, что главным налогом был ясак (ясак-калан), существовали и другие вилы поземельных и по­доходных сборов, пошлин (салыг муссами, тамга-тартнак, харадж и пр.), а также различные повинности, такие, как поставки провианта в войска и властям (амбар малы, улуфа-сусун и т.п.). Ясачное население во время войн призывалось в армию.

В Золотой Орде насчитывалось около 30 крупных городов, до 150- средних и мелких. По мнению В.И. Буганова, ремес­ленное производство кочевников Золотой Орды имело форму домашних промыслов. В городах Золотой Орды существовали различные ремесла (добывание железа, металлургия, ювелир­ное дело, гончарное производство, кожевенное дело, изготов­ление вооружения и т. п.) с производством на рынок, но производителями были, как правило, ремесленники завоеванных областей. Даже в Сарай-Бату и Сарай-Берке ремеслами занима­лись мастера, вызванные из Хорезма, Северного Кавказа, Кры­ма, а также пришлые русские, армяне, греки и др.

Р. Г. Фахрутдиновым объективно исследован этногенез та­тарского народа. Он считает, что единая крупная татарская на­родность сформировалась в XIV — начале XV вв. из западных кыпчаков (половцев), вторгшихся в Восточную Европу в серединe XI в. и известных в Тюркском каганате с 552 г. татар, прибывших в Восточную Европу в 1236 г. в составе войск хана Бату. Мне представляется, что формирование единой татарской народности началось еще в Золотой Орде с середины XIII в. самим монголов в Золотой Орде было мало – от 2,5 до 9 тысяч семей. Арабский писатель ал-Омари (первая половина XIV в.) писал, что монголы постепенно слились с кыпчаками-татарами.

Вся территория Волжской Болгарии — собственно Болгар­ская земля, Марийская, Удмуртская, Пермяцкая земли, при­соединенная к ней Мордовская земля вошли в состав Золотой Орды. Она стала Болгарским улусом. Северная граница Болгар­ской земли в XIII — первой половине XIV вв. проходила по Нижней Каме в левобережье и реке Кубне в правобережье Волги. На территории нынешних Алатырского, Порецкого, части Шумерлинского районов Чувашской Республики обитала мордва, между Сурой и Волгой севернее реки Кубни — горные марий­цы. В левобережье Волги севернее Нижней Камы — луговые марийцы, удмурты, в Приуралье - - коми-пермяки и коми-зыряне. О том, что эта территория составляла один улус, свидетельствует распространение на этой территории пожалованных земельных участков — беляков (чув. пилĕк) от болгаро-чувашкого слова пил «пожалование». В золотоордынский период термин «беляк» был распространен среди болгаро-чувашей, мордвы, марийцев, удмуртов, пермяков (размер ясака у ясачных людей определялся по беляку, обычно на двор приходилось пол-беляка земли, поэтому у чувашей появилась единица земель­ной меры çурпилĕк «половина беляка»). Феодалам-ясакодержателям принадлежали доходы многих (10, 15, 20 и более) беля­ков земли. С распространением ислама, не признававшего час­тной собственности на божескую землю и ее недра, феодалы доход в ясаках получали якобы не от земли, а от ее плодов (урожая). Размер земельного пожалования сойюргал определял­ся не площадью земли, а количеством собираемых с ясачных людей ясаков.

Как и другие улусы, Болгарский улус в управлении и ком­плектовании армии пользовался некоторыми автономными права­ми. Даже в период распада Золотой Орды, в начале лета 1391 г., перед приближением к Болгарской земле, к реке Кондурче, армии Аксак-Тимура в состав золотоордынской ханской армии, сказано в документе, не прибыло по зову хана Тохтамыша бол­гарское войско. Следовательно, Болгарский улус имел свое во­инское формирование. Во главе Болгарского улуса стоял мон­голо-татарский улусбек (эмир). Улус делился на тумены, каж­дый из которых выставлял во время войны 10 тысяч воинов. Туменами управляли татарские даруги и баскаки. В туменах были татарские таможни. Учитывая примерную численность населения, можно высказать предположение, что на террито­рии Болгарской земли могло быть несколько туменов, у мор­двы один и два тумена, у горных марийцев — один, у луго­вых марийцев — два, у удмуртов и пермяков — по одному. Кочевники-татары, их всадники опасались заезжать в лесные массивы. Марийские, удмуртские, пермяцкие земли были пре­имущественно лесными. Управление этими туменами и тыся­чами (мин) на этих землях поручалось болтаро-чувашской эли­те, знающей и языки этих народов. Поэтому проникновение чувашизмов в марийский, удмуртский и пермяцкий языки про­должалось, по мнению М. Рясянена, до середины XIV — до начала опустошения Болгарской земли. На мордовских землях было много татарских владений. У них туменбашами и минбашами назначались татары [10].

Мы приведем подробное описание болгарского погрома Волжской Болгарии татарами-кыпчаками. Все чуваши, а их около 2 млн. человек помнят и передают из поколения в поколение о борьбе их предков против татар.

Некоторые меня и В.Д. Димитриева, В.Ф. Каховского, Н.И. Ашмарина, С.М. Михайлова, Н. В. Никольского упрекнут в разжигании неприязни к татарам, но это будет ложью. Цель ученых и писателей, драматургов Чувашии - не рознь, а историческая память.

Историю чувашская молодежь должна знать и знать правду истории.

· Чуваши прямые потомки волжских болгар.

· Чуваши сохранили болгарскую историю, болгарский язык, болгарские руны и культуру.

· Чувашские традиции сохранили все от волжско-болгарского народа, язычество, историю, память.

Для интереса мы приведем статью «Предания чуваш» С.М. Михайлова [11]. Приведем только часть статьи, где говорится о переселении чуваш с Черного моря и древних болгаро-языческих богах.

На вопрос, откуда они, чуваши, пришли в теперешнее их жительство, многие не умеют отвечать, а хитрейшие выставляют предание их предков, что они пришли из-за черного моря и из-за дальних гор; но как, когда и по какому случаю было сие их переселение, они, по неимению у них письменности, ничего сказать не могут. Древним своим предком они считают какого-то Чуваша, и себя по нему называют чуваш, так же, как, при спросе кого-либо из них, какой он деревни, он прямо называет родоначальника своей деревни или околодка, а большею частью прежде говорит, что он потомок такого-то родо­начальника. Например: Кам эза «Кто ты»? — он говорит: «Чуваш». Хуж ял «Какой деревин»? Ижек, что есть имя родоначальника. Далее на вопрос: Хуж Ижек «Которого отдела или какой младшей деревни?» — отвечает: Тогганаш, что есть имя младшего родоначальника; наконец, при спросе: Хуж Тогганаш «Которого околодка из Тогганашевых?» — отвечает: Хозилакасы «Околодка Василье­ва». А иногда отвечает скорее, смотря по местному наз­ванию своей деревни, не от родоначальников младших, а от местоположения. Например, на тот же вопрос: Хуж ял?— отвечает: Юнга пось, то есть деревни Вершины Юнги (речки).

Чуваши разделяются на низовых и верховых; низовые по-чувашски анатры, то есть низовой, а верховые вирьял «визгливые деревни». По замечанию, к низовым имеют какое-то особенное уважение и называют их старинными или коренными чувашами, так как низовые чуваши и до сих пор костюм свой не одеваются так же, как будто и в старину; но верховые переняли манеры у черемис, по обычаю коих одеваются и живут. Почему же верховые чуваши получили название «визгливые деревни» — неизвестно, а по всей вероятности, от того, что они, проживая в лесах, трубили друг другу, в нужных случаях, в рожки, что самое и ныне у заволжских или луговых черемис водится; в Козьмодемьянском же уезде есть даже околодок Тютькасы, находящийся в лесном месте и получивший название от трубления в рожок, ибо по-чувашски тють калать значит «в рожок играет» [12].

Здесь многие дубравы носят имена родоначальников чуваш, которые показывают в лесах, где они в древности живали. Действительно, я сам был этому очевидец. Например, в дачах деревни Юнги-Ядриной, в лесу, показывают чуваши признаки, где обитал знаменитый предок их Янгильда, имевший довольно пчел и скота; а потом тоже признаки дома строгого и благоразумного Яндуша, которого чуваши, по кончине его, летом повезли хоронить на 9 лошадях, запряженных в дровни, дабы на телеге не растрясло прах этого великого их родоначальника. Яндуш помер уже по принятии св. крещения и назывался Иаковом. Об этом родоначальнике чуваши рассказывают, что он в молодости был беден, находился в работниках у татар за Казанью, но напоследок, возвращаясь на свою родину, поймал дорогою рой пчел, от которого их развелось значительно, так что он имел несколько сот ульев и сделался богачом. Он был всеми уважаем, потому что в рабочее время, разъезжая по полям, наблюдал, кто как работает, и если замечал ленивого, то наказывал плетью сам в таким образом заставлял любить трудолюбие. У него, как говорят, было много дочерей, которые были высокого роста и крепкого телосложения и разъезжали верхами, как воинственные амазонки; жена его была мастерица ходить за дичью, которую наловя, приготовляла для мужа своего кушанье и кричала ему на пчельник:

Килях, Яндуш! Абат янда «Поди, Яндуш! Пища готова».

Известно, что восточные части Казанской губернии гораздо богаче западных остатками древностей; но при розыскании и здесь можно что-нибудь найти, хотя бы Ивановскую гору, и в дачах той же деревни Юнги-Ядриной Градской овраг, по-чувашски Хола вар, о которых имеет быть мною представлено особое описание [13].

Бывший адъюнкт-профессор Сбоев приводит, что у чуваш земными добрыми богами считались: Сюлди падша, Сюлди падша амыж и прочие, то есть «Земной царь», «Земная царица», и что язычествовавшие чуваши боготворили каждого из земных своих владык. На торжест­венных жертвоприношениях имя великого царя и его семейства произносилось в молитвах, сряду после имени высочайшего бога, прежде всех других небесных бо­жеств. Действительно, чуваши боготворили своих владык; доказательством на это привожу здесь следующий факт. В грамоте, данной городу Билярску, между про­чим, упоминается: «В прошлом 1677 году били челом великому царю мурзы и ясашные татары Казанского уезда: в прошлых-де годах, до казанского взятия, изстари построен бусурманский город Булымерский, за Камою рекою; а в нем был царь Балын-Гозя (т. е. Балын-Ходжа), и он-де умер; да в то же время был царь татар­ский Сафаралей, и того-де Булымерскаго царя похоронил и построил над ним палату каменну», а у здешних чуваш была киреметь под названием тоже «Балын-Гозя», которую и доныне они указывают, как священное их место для жертвоприношений.

Г. Сбоев говорит, что чуваши есть буртасы, поелику во время Болгарского царства обитало здесь три наро­да – болгары, хозары и буртасы; имени последних не носит уже ни одно племя из народов здешней губернии. Но, однако ж, есть селения под названием Буртас: в Свияжском уезде, при реке Волге (жители русские); в том же уезде, в Майдановской волости, татарская деревня Имелли Буртасы, близ которой находится и чувашская деревня Малые Меми, которая называется по-чувашски Кюльхири,то есть «Озерной берег», по случаю нахож­дения оной деревни близ одного озера; а в Ядринском уезде, в Байсубаковской волости, есть деревня Буртасы, обитатели которой уже все чуваши. Может быть, довольно деревень под названием Буртас и в других местах, но всех их знать мне невозможно [14].

Теперь здешние верховые чуваши, сливаясь постепенно с черемисами, более их просвещенными, оставляют уже языческие свои заблуждения; а о черемисах горных, то есть живущих в нагорной стороне реки Волги, нечего и говорить: они очень религиозны. В приходах сел Чермышева, Пертнур и Пернягаш, можно сказать, черемисы религиознее даже русских. Здесь от малого и до боль­шого, как мужчины, так и женщины, прилежны к церкви, не пропускают ни одного праздника и воскресного дня, чтобы не быть у божественной службы в церкви. На вопрос: отчего так сделались черемисы религиозны, можно отвечать беспристрастно, что посеяли сие семя на добрую землю попечительные духовные их отцы, а в осо­бенности села Чермышева отец благочинный Михаил Стефанович Краковский с сотрудником своим Федором Семеновичем Сокольским. У них в церкви иногда читают молодые черемисы, а добрый пастырь Михаил Стефанович сказывает всегда поучения им на природном их черемисском языке, и черемисы слушают слова этого пастыря с благоговением. У чуваш же славными проповедниками считаются села Ишак священники Иосиф Максимович Акрамовский, Василий Петрович Громов и некоторые другие. Таким образом, будут исчезать заблуж­дения инородцев, и «людие, иже не познаша тебе, к тебе прибегнут ради господа бога твоего святого израилева, яко прослави тя».

По рассказам здешних чуваш, в древние времена бы­ли у них особые наездники, называвшиеся торханами, которые, будучи вооружены стрелами, разъезжали вер­хами, как у русских казаки, нападали «а неприятелей и прогоняли их из своих пределов. Таким образом, торханы сии, но словам чуваш, вытеснили будто бы в одно время какого-то беглого вельможу, укрепившегося в лесах их с шайкою и грабившего и разорявшего чуваш: наездники торханы вооружились против него, шали на него и прогнал и его из своей Чувашской области [15].

О киремети Балын-Гозя чуваши рассказывают еще следующее: эта киреметь Балын-Гозя в старину, до про­стонародному выражению, ломала их, то есть корчила. Напротив этой киремети жили прежде чувашин Тевеля с одним своим другом на избранном ими месте. Однажды они, навьючив своих лошадей хлебом, направились для продажи его в нижегородские области. По продаже хлеба, на возвратном пути в свое жительство через селение, видят они, что жители оного все перемерли от морового поветрия, в тамошних краях тогда существовавшего; это им и наруку: забираются чуваши в дома умерших и находят тьму медных денег, так как тогда по большей части была в употреблении медь, которыми они наполняют свои порожние сумы или мешки и возвращаются благополучно домой. Но лишь только прошло несколько дней после их прибытия с сею добычею, киреметь Балын-Гозя начала всех чуваш ломать. Они умаливают ее и коровами и лошадками, но бесполезно: киреметь начала морить народ нещадно. Тевеля с другом своим, видя, что смерть на носу, немедленно удаляются от этой страшной и неумолимой киремети в другое место для жительства и тем спасаются от смерти. По всей вероятности, смертность занесена была Тевелею с другом из нижегородских областей вместе с деньгами, но чуваши, по суеверию своему, приписали оную киремети Балын-Гозя [16].

Сложные проблемы выдавливания и ассимиляции, татаризации и исламизации со стороны татар наши предки ощущали с сер. XVI в. (1445-1552 гг.). Мы вновь приведем позицию В.Д. Димитриева, где он говорит о вхождении Чувашии в состав России.

«Сами чуваши в те далекие времена не могли представить себе всей глубины значений этого важнейшего событий. Их стремлением было избавиться от ханского ига и облегчить свое социально-эконо­мическое и политическое положение. Они тогда уже разуверились в возможности восстановления своей государственности, будучи очень сильно ослабленными в результате опустошения Болгарской земли и ассимиляции значительной части левобережных чувашей татарами.

Самым важным результатом мирного вхождения чувашей в со­став России было сохранение их как народность. В Казанском хан­стве почти половина левобережных чувашей — «худых болгар» была отатарена. Если бы продолжалось существование Казанского ханства и исламизация чувашей, то все они были бы отатарены, исчезли как этнос. Даже в составе России отатаривание левобережных чувашей продолжалось (многие левобережные чуваши переселились в Ниж­нее Закамье и Башкирию), но правобережные чуваши и значительная часть при казанских и заказанских чувашей Чувашской (Зюрейской) дороги сохранились как этнос и численно увеличились за 450 лет при­мерно в 10 раз. В России чувашский народ не испытывал геноцида. До XX а. почти не было его обрусения.

В составе России Чувашия стала областью относительно высо­кой земледельческой культуры. Почти половина ее территории рас­пахивалась. Возделывались рожь, овес, ячмень, полба, горох, просо, гречиха в меньшей мере пшеница. Высок был удельный вес животноводства. Важное место в хозяйстве принадлежало также охоте, бортничеству; сельским промыслам по обработке дерева, кожи шерсти, волокна и пр. Среди народов Поволжья и Приуралья чуваши зареко­мендовал и себя как наиболее рачительные земледельцы [17].

Вхождение в состав России не избавило чувашей от социально­го и национального гнета. Над ними был установлен колониальный гнет сначала Московской, затем Петербургской империй, заинтере­сованных получать от них, прежде всего доходы, прибыль, использо­вать их для усиления своей мощи. Чувашские крестьяне платили в царскую казну денежные и натуральные подати, несли многочислен­ные повинности, включая воинскую. Царское правительство в нача­ле XVII в. запретило чувашам, марийцам и удмуртам заниматься кузнечным и серебряным делом. Чувашским крестьянам до середины XIX в. не разрешали заниматься торговлей. В течение XVII в. одаль нал прослойка из чувашей - окружные князья (пÿ), сотные кня­зья (çерпÿ), десятые князья (вунпÿ) - постепенно редела и в 1718-1723 гг. вместе со служивыми чувашами (их было около 2,5 тыс.) по указам Петра I была нивелирована с государственными крестьянами. Национально-колониальная политика царизма тормозила развитие эко­номики, общественных отношений и культуры чувашского народа.

Не соответствует действительности заявление А.В.Изоркина о том, что с присоединением Чувашии к России «татарский гнет сме­нился более жестоким русским». Российское централизованное госу­дарство в социально-экономическом, культурном и политическом от­ношениях стояло выше, чем военно-феодальное Казанское ханство с сильно выраженными чертами восточного деспотизма. В России чу­ваши оказались в условиях высокоразвитого феодального строя. Ими управляли и их судили по законам и юридическим нормам развитого русского феодального права, хотя дворянско-чиновничий произвол, вымогательства и взяточничество чиновников среди чувашей и дру­гих народов удваивали тяжесть их эксплуатации. Все те условия мир­ного вхождения чувашского и других народов Горной стороны, изло­женные в жалованной грамоте Ивана IV с вислой золотой печатью, в основном выполнялись. Пахотные земли и бортные леса сохранялись за ними: на территории компактного расселения чувашей в XVI - первой половине XIX вв. в руки русских помещиков и монастырей, а также под городские поселения перешло только около четырех про­центов земель. Чувашские трудовые массы были оставлены в ясачнообязанном состоянии, в XVIII в. стали государственными крестьянами, не передавались в руки помещиков, монастырей и дворцового ведомства. Лишь в Саратовском Поволжье несколько чувашских де­ревень было закрепощено графом Орловым, а в 30-х гг. XIX в. около 100 тыс. чувашских крестьян Симбирской губернии стали удельны­ми и пребывали в таком положении до 1863 года.

С вхождением в состав Российского государства произошли ко­ренные изменения в управлении Чувашским краем. На место ханс­кой администрации, изгнанной с территории Чувашии в ходе осво­бодительной борьбы, была установлена российская колониальная система управления»[18].

Обратим внимание на теорию проблемы: «в любом обществе социально-экономическое развитие и культурная трансформация протекают неравномерно в территориальном и социальном плане, что закономерно порождает, с одной стороны, противоречия в интересах различных региональных или социально-классовых (в том числе и национальных) групп, а с другой - необходимость постоянного поиска нового баланса властных полномочий между их представителями.

В многонациональных государствах эти процессы неравномерного развития столь же закономерно приобретают определенную этническую окраску, поскольку разные народы населяют различные территории и имеют разное представительство в социально-классовых группах. Постепенно накапливаются и реальные социальные сдвиги, например изменение социально-классовой структуры народов, появление многочисленной и влиятельной национальной интеллигенции и тому подобные результаты социокультурной модернизации. Таким образом, этнические конфликты можно считать практически неизбежным следствием самого факта существования и развития многонационального государства.

В качестве инициаторов начинающегося этнического конфликта всегда выступают лидеры этнических общностей (очень часто стоящие во главе национального движения), преследующие цель - изменить существующую в данный момент ситуацию в интересах обеспечения более справедливого» с их точки зрения, учета национальных интересов их народа.

Инициативу таких политических лидеров, их нацеленность на конфронтацию в обществе нельзя интерпретировать или оценивать только отрицательно, поскольку стремление к переменам зачастую бывает совершенно оправданным и справедливым в силу реально сложившегося на определенный момент ущемления интересов этнической группы, которую эти люди представляют» [19].

Конечно, очень сложными были времена с 1918-1920 гг., когда шло «деление» земель в Урало-Поволжском регионе на автономии РСФСР:

1. Татарская АССР;

2. Башкирская АССР;

3. Чувашская АССР;

4. Марийская АССР и т.д.

Чувашей не спрашивали, какие территории войдут в Чувашскую автономию. Делили по этническому признаку, которые регулировались наличием титульной нации. Кажется верно, но чуваши получили «огрызки» от земель Волжской Болгарии и Казанско-Симбирской губернии. Исследователь С.В. Щербаков в книге «Национальное самоопределение чувашского народа в начале XX века: идеологический аспект» подробно описал этнопсихологическую борьбу за автономии [20].

По личному выражению С.В. Щербакова «правительство РСФСР «вогнало» чувашскую автономию в территориальные рамки» [21].

Нам надо помнить:

1. Первыми создали свою автономию башкиры (Башкирска АССР).

2. Вторыми оказались -татары (Татарская АССР).

3. Оставшаяся часть была оставлена чувашскому этносу (без г. Симбирска и большей части ее губернии).

Обратим внимание на позицию С.В. Щербакова: «Таким образом, мы пришли к следующим выводам:

1. Происхождение «проекта Чувашской трудовой коммуны» носит автохтонный и самобытный характер, имеющий корни в недрах традиционного чувашского миропонимания и отража­ющий многовековые чаяния народа. Вопреки распространен­ному мнению, мы считаем, что данный проект имеет минимальное отношение к немецкой автономии (Трудовая коммуна области немцев Поволжья), так как у них изначально разные сущности: у немцев Поволжья преобладает национально-территориальный аспект, в то время как у чувашей - экстеррито­риальный. Кроме того, чувашский проект совершенно не имеет отношения к Карельской трудовой коммуне, так как ее проект был разработан гораздо позднее, чем чувашский;

2) «Проект Чувашской трудовой коммуны» является типичным проектом чувашской культурной автономии экстерриториального характера с незначительным сочетанием территориальных аспектов. Согласно докладной записке Д.С. Эльменя в ВЦИК от 3 января 1920 г. речь шла исключительно о национальной автоно­мии» а территории испрашивались только для использования, но не владения и самоуправления на них. Смысл записки фактически состоит в том, чтобы чувашские общины наделить особым статусом национальной «коммуны» и получить разрешение на прежних условиях использовать свои традиционные земли.

Чувашская трудовая коммуна не была утверждена не из-за того, что правительство РСФСР не устроило слово «коммуна», как это зачастую трактуется в историографии, а из-за неприемлемо­сти ее экстерриториальной сущности. Согласие Д.С Эльменя на наименование чувашской автономии Чувашская Автономная об­ласть носило вынужденный характер, чтобы в некоторой степени сохранить экстерриториальную сущность чувашской автономии;

3) Дальнейшее развитие идей и проектов после июня 1920 г. было очень затруднительно, так как правительство РСФСР «вго­няло» чувашскую автономию в территориальные рамки. Для этих целей оно использовало:

· во-первых, разногласия внутри чувашского руководства (противостояние «блока Эльменя» и «блока Коричева»);

· во-вторых, фактически принудительная ликвидация Чу­вашского отдела при Наркомнаце с экстерриториальным и все­российским статусом, а так же навязывание открытия в Москве Представительства Чувашской АО только с национально-террито­риальным статусом.

· в-третьих, давление через размеры оказания экономической помощи Чувашской АО для преодоления последствий голода 1921 г.

В результате Д.С. Эльмень весной-летом 1921 г. в Чувашии был отстранен от всех руководящих постов и «отправлен на коммунисти­ческую работу» в Сибирь. Только после этого дальнейшее развитие Чувашии пошло преимущественно по национально-территориально­му пути развития, и уже в 1921 г. стал подниматься вопрос о необхо­димости преобразования области в автономную республику. Вопрос о попытках возрождения некоторых экстерриториальных элементов в 1920-1930-ые гг. носил эпизодический характер. [22].

Неконтролируемое развитие и самоуничтожение этнического конфликта также является реальным и достаточно часто встречающимся его исходом.

Существует два основных сценария разрушения полиэтнического общества и тем самым прекращения этнического конфликта:

· изменение территории (за счет проведения новых государственных границ, отделяющих одну из конфликтующих сторон от другой);

· изменение этнического состава населения (за счет депортации «враждебных групп», выделяемых по этнонациональному признаку).

1. В конце ХХ в. татарские националисты из Татарстана стали требовать вывода из Чувашии Яльчикского, Батыревского, Шемуршинского, Комсомольского районов. Идея татарских националистов была приторможена.

2. В 1919 г. Шаймиев еще далее пошел «мы согласны включить в состав Казанской губернии (Татарстана) Марий Эл и Чувашию».

3. С 40 г. XX в. Татарстане идет активный процесс изъятия у чувашей их болгарской части истории и навязывания ложной истории, мол, чуваши-сувары.

Рекомендации психологов:

Как показывают исследования отечественных ученых, существуют следующие направления предупреждения и преодоления этнических конфликтов:

· Раннее прогнозирование (знание ситуации даст возможность принять необходимые меры до того, как конфликт вызрел);

· Оперативное решение наиболее острых вопросов, которые не требуют длительной подготовки и больших затрат; организационно-политическая и разъяснительная работа;

· Налаживание диалога противостоящих сторон, переговорного процесса, как правило, с участием нейтральной стороны.

· Организация взаимовыгодного предпринимательства: строительства совместных предприятий, свободных экономических зон, зон совместной торговли, в целом- налаживание полнокровного экономического сотрудничества;

· Создание инфраструктуры духовного сотрудничества, развитие туризма, спорта и т.п.

Литература:

1. Улып: Чувашский народный эпос. – Чебоксары, 2009. – С.409.

2. Улып. – С. 411.

3. Улып. – С. 413.

4. Улып. – С. 416.

5. Улып. – С. 419.

6. Крысько, В.Г. Этническая психология/В.Г. Крысько. СПб., - 2008. – С. 221.

7. Чувашский народ в составе Казанского ханства: Предыстория и история/Д.В.Басманцев. – Чебоксары, 2014. – С. 115.

8. Там же – С. 116.

9. Там же – С. 117-118.

10. Там же – С. 119-120.

11. Михайлов, С.М. Труды по этнографии и истории русского, чувашского и марийского народов/С.М. Михайлов, Чебоксары, 1971 г. – 423 г.

12. Там же – С. 27.

13. Там же – С. 28.

14. Там же – С. 29.

15. Там же – С. 30.

16. Там же – С. 31.

17. Димитриев, В.Д. Мирное присоединение Чувашии к Российскому государству/В.Д. Димитриев – Чебоксары, 2001. – С. 104.

18. Там же – С. 103.

19. Этническая психология – С. 225.

20. Щербаков, С.В. Национальное самоопределение чувашского народа в начале ХХ века: идеологический аспект/С.В. Щербаков. – Чебоксары, 2013. – 176 с.

21. Там же – С. 149.

22. Там же – С. 149.