С КЕМ блокируемся

К сожалению, у многих наших левых проблемы не только с принципиальной позицией - С КЕМ и КАК можно блокиро­ваться, но и с элементарной ло­гикой - не говоря уже о способ­ности хоть как-то прогнозиро­вать ситуацию.

Формирующийся сегодня финансируемый из-за океана леволиберальный альянс с кон­довыми "демократами" ельцин­ского пошиба во главе пред­ставляет собой серьезную опасность для самого сущест­вования России и ее народа. Не понимая элемен­тарного, некоторые коммунисты пытаются подвести под это ме­роприятие идеологическую ос­нову.

В связи с этим у меня есть ряд вопросов к товарищам, пытающимся выстроить «единый антипутинский фронт» вместе с либералами.

Во-первых - я всегда пола­гал, что целью коммунистов) - не борьба с "во­ровским путин­ским режимом" для продвиже­ния во власть "че­стных демо­кратов" типа Нем­цова, Наваль­ного, Касьянова и Каспарова с примкнувшим к ним Удальцо­вым, а ВОССТАНОВЛЕНИЕ СССР КАК СОЦИАЛИС-ТИЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВА. Или я ошиба­юсь? Как можно блокироваться с силами, идеа­лом которых яв­ляется возврат в ельцинскую "эрэфию" 90-х го­дов, - по воз­можности вкупе с натовской ок­купацией и расчле­нением страны? Они ведь пи­шут об этом открыто - поискать вам материалы в Интернете или сами найдете?

Во-вторых, - неужели вы не понимаете, что эти, направляе­мые из Вашингтона "революци­онные демократы" пытаются оседлать социальный протест, используя вас в качестве пу­шечного мяса - и не более? Уже сейчас, когда российские СМИ вещают об оппозиции - они имеют в виду не левопат­риоти­ческие силы, не коммуни­стов - а оранжево-белоленточ­ную ту­совку. Мы сдали лидер­ство в оппозиции либералам. Вы серь­езно думаете, что, за­хватив власть, они с вами ею поде­лятся? Вы не видели того же Немцова в октябре 1993-го? Вам надо напомнить, как он то­гда себя вел и к чему призы­вал? А сегодня вы с ним блоки­руе­тесь в надежде на "достиже­ние демократии"?

Демократия - это власть де­мократов. Ни коммунистам, ни патриотам в этой власти места нет - как нет места народу Рос­сии и его жизненным интере­сам! Вы это забыли? Вы пони­маете, чему вы способствуете – Чу­байс вместо Путина?

Ах, вы надеетесь перехва­тить у либерастов власть - дес­кать, как в 1917-м, - Октябрь по­сле Февраля... Какими силами вы собираетесь это сделать? Да если суммировать ВСЕ левые партии страны, - в итоге не на­берется и 150 тысяч человек, а у Ленина в октябре 1917-го было 350 тысяч - и то людей ка­тегорически не хватало! Это ко­личественно, а качественно? Кто из нас Ленин? Дзержин­ский? Сталин? И все прочие? НУ? КТО?

Либерасты сильнее нас ор­ганизационно - ибо они управ­ляются из единого центра, а мы - коммунисты - разрознены, рас­колоты на множество партий и движений. У них мощнейший, практически неиссякаемый ис­точник финансирования - а мы перебиваемся. как говорится, «с хлеба на квас»…! Наконец, они кон­тролируют значительную часть российских СМИ, включая теле­каналы, пользуясь при этом безусловной поддержкой СМИ Запада. Что мы можем им про­тивопоставить? "Правильные" лозунги и призывы? А не мало ли будет? Какие массовые за­бастовки? Кто их будет органи­зовывать и - главное - кто на них пойдет до тех пор, пока не заго­рится под одним местом? Ведь писал же Эт­манов – лидер чуть ли единственного в России бое­вого профсоюза – «в России нет рабо­чего класса» - как осоз­нающей свой интерес социаль­ной общности. Что за манера жить в вир­туальной реально­сти, отго­раживаясь от мира!

И еще по части "соединения соци­альных требований с об­щедемократи­ческими". Трудя­щимся России не нужна "демо­кратия" в стиле Ельцина - идеал болотно-саха­ровских "героев" и их тусовки. Вы что же, думаете, если сей­час в стране будет вместо восьми партий пятьсот - это как-то поспособствует борьбе за социализм? Что уси­ление ре­гиональных буржуазно-чинов­ничьих элит и, соответст­венно, сепаратистских тенден­ций - а именно к этому ведет восста­новление избрания гу­бернато­ров - послужит восста­новлению СССР? Что "отзыв депутатов" в нынешних усло­виях не будет использован, прежде всего, оли­гархическими группировками - во власти и ря­дом - для давле­ния на деятелей оппозиции? Нам нужна эта демокра­тия?

Трудящимся России нужно НАРОДОВЛАСТИЕ - власть на­рода, а не де­мократия - власть демоса (богатых и влиятель­ных). А народовластие без со­циализма невозможно!

Еще раз - у нас с оранжои­дами разные СТРАТЕГИЧЕС-КИЕ ЦЕЛИ, и по­тому то, что представляется для них дости­жением в борьбе за демокра­тию, для нас сплошь и рядом - шаг на­зад, регресс. По­этому - никаких леволибераль­ных альянсов!

Да, участвовать в СОЦИАЛЬНОМ ПРОТЕСТЕ надо - и это не вызывает ника­ких сомнений. Но блокироваться теми, кто стремится использо­вать справедливую борьбу тру­дящихся в целях, КОРЕННЫМ ОБРАЗОМ ПРОТИВОПОЛОЖ-НЫХ их ин­тересам - глупо, если на сказать преступно! Либера­лов-белолен­тичников надо по возможности изолировать, вся­чески отсекая от социального протеста, четко разграничивая ИХ АКЦИИ - и ИХ ЦЕЛИ, от НАШИХ АКЦИЙ и НАШИХ ЦЕЛЕЙ!

Нам нужен ЛЕВОПАТРИО-ТИЧЕСКИЙ БЛОК, блок сил, четко и бескомпромиссно ори­ентированных на воссоздание СССР! Эту цель провозглашает, скажем, Кургинян и движение "Суть времени" (правда, провоз­гласить - еще не значит на­чать действовать, но и это - шаг в нужном направле­нии). Надо блоки­роваться со всеми ответ­ственными оппозиционными патриотическими силами, не за­ра­женными анти­коммунизмом - и кое-где эта работа уже идет. Напри­мер, в Краснояр­ске нами создано движение "Сибирский прорыв", аналогичный блок соз­дается в Иркутске и ряде других регио­нов России. Этот блок ни в коем случае не должен быть проре­жимным - ибо надежд на то, что "Путин восстановит СССР", по-моему, не осталось уже ни у кого. С другой стороны, этот блок должен быть принци­пи­ально антизападным, антили­беральным, антикапиталистиче­ским. В создании, формирова­нии, укреплении такого блока - единственный путь к победе!

Красноярск, май 2012 г.

___________________________

НАШ ОТВЕТ «ДЕСТАЛИ-НИЗАТОРАМ»

Недавно назначенный на пост председателя Совета по разви­тию гражданского общества и правам человека М. Федотов объявил, что одна из важней­ших задач совета – «десталини­зация» российского общества. Спрашивается, в чем она будет заключаться? Хорошо известно, что Сталин – создатель великой державы – Советского Союза, но эта держава разбита «пере­стройщиками» на пятнадцать осколков. Сталин – создатель индустриального могущества и высочайшего интеллектуаль­ного потенциала этой державы, но они ликвидированы уси­лиями «реформаторов». Сталин – создатель народного социали­стического государства, главной задачей которого было благо народа. Такого государства на территории России больше нет. Что же еще «десталинизиро­вать»? Ответить на этот вопрос можно лишь размышляя о том, чем был сталинизм для нашей истории, чем он ценен для на­стоящего и что в нем важно для выработки ориентиров на буду­щее.

Сталинизм как теоретический феномен представляет собой оригинальный синтез мар­ксистской социальной техно­логии и императивов русской духовной культуры. Этот син­тез был обогащен бесценным опытом строительства социа­лизма и стал стержнем совет­ской государственной идеоло­гии. Вытекающие из теории ста­линизма методологические принципы имеют всеобщее зна­чение и с успехом применяются ныне в Китае, где гигантскими темпами строят социализм с ки­тайской спецификой.

Когда говорят, что Сталин был не марксистом, а русским националистом, то это не более чем недоразумение. Он был теоретиком, способным разви­вать марксизм применительно к российским условиям. Сталин видел возможность движения к социальному равенству только в русле культуры коллективист­ского типа. Поэтому и не верил в революци­онный потенциал евро­пейского пролетариата, воспитанного в духе частнособ­ственниче­ского индивидуа­лизма. Перспективы револю­ци­онных преобразова­ний в мире он вполне определенно связывал с построением социа­листического общества в России. Еще до ре­волюции, на VI съезде РСДРП(б) он заявляет, что «именно Россия явится страной, прола­гающей путь к социа­лизму» для всех стран и народов. И твердо отстаивает эту точку зрения – как позицию творческого марксизма – в жестком противо­стоянии с антироссий­скими, космополитическими си­лами, взявшими после Октября верх в руководстве партии и в политике государства.

Лишь в 30-х годах ему уда­лось окончательно оттеснить идеологов мировой гражданской войны от политического штур­вала и привести к руководству страной те силы, которые от­стаивали позиции самостоя­тельного движения её по пути социализма. Именно тогда он смог решительно развернуть советский государственный ко­рабль в сторону российских ци­вилизационных ценностей, опе­реться в своей политике не только на ценности, сопряжен­ные с коммунистическим идеа­лом, но и на «имперские», как сегодня нередко говорят, ори­ентиры нашего народного соз­нания, трансформированные сталинской мыслью в идеоло­гию великой народной державы. Он готовит страну не к револю­ционной войне в поддержку ев­ропейских пролетариев, на чем настаивали троцкисты, а к войне, в которой со­всем скоро эти проле­тарии будут сражаться не на жизнь, а на смерть про­тив государ­ства советских рабо­чих – за господ­ство над вос­точным жизнен­ным простран­ством.

Если кто-то из сто­ронников «рафиниро­ван­ного» классового подхода со­мневается в правильности по­добной оценки революционного потенциала западного пролета­риата, то пусть вспомнит о том, интересы и идеологию какого класса утверждали огнем и ме­чом немецкие пролетарии в 1941–1945 гг. Сталин, опираясь на свой теоретический синтез, сумел задолго до этого понять: не к объятиям с братьями по классу надо готовить советского рабочего и крестьянина, а к ус­воению сермяжной правды о том, что «интерес нации» и лич­ного благополучия для немец­ких пролетариев гораздо важ­нее, нежели классовые инте­ресы и международная соли­дарность.

Можно сколько угодно гово­рить, что они были «сбиты с толку» гитлеровской пропаган­дой, но с тех пор прошли деся­тилетия, и все остается по-прежнему: классовое сознание немецких пролетариев не только не стало революцион­ным, но и все глубже погружа­ется в трясину потребительской психологии. Даже завоеванные под нашим влиянием позиции социализма на немецкой земле были в конце 80-х скоропо­стижно сданы во имя единства немецкой нации, прочно утвер­дившегося ныне на почве аме­риканизированных «ценностей» западного капитализма.

Если наших рабочих в те «пе­рестроечные» годы соблазняли лозунгом: «Больше социа­лизма!», – то рабочие Герман­ской Демократической Респуб­лики, надо полагать, не сомне­вались в том, что им предла­гают отправиться в «капитали­стический рай», однако же охотно пошли туда. А вслед за ними и остальные наши евро­пейские союзники по лагерю со­циализма в одночасье поменяли социалистические ценности на противоположные. Какие еще нужны доказательства того, на­сколько прав и дальновиден был Сталин, выдвигая задачу построения социализма в СССР не «вместе с другими стра­нами», прежде всего «цивили­зованными» (как считали другие вожди партии), а без них и даже в известном смысле – против них.

Мы знаем, что эта задача была тогда успешно решена. И сегодня есть все основания счи­тать, что сталинская эпоха – не только высшая ступень россий­ской истории, но и звездный час человечества. Её продолжение могло стать мощным фактором изменения сознания европей­цев, дрейфа его в сторону со­циалистических ценностей. Но сталинский путь развития страны был преступно оборван. Устами хрущёвцев мы провоз­гласили «ценности», достойные лишь отсталой страны, стремя­щейся догнать развитые ка­пи­талистические страны по уровню по­требления, качеству жизни и прочим атри­бутам западной ци­вилизации, на кото­рых основывается «галушечное» пони­мание коммунизма. Потеряв ореол страны, стремящейся в светлое коммуни­стическое будущее, мы разом утратили значение социаль­ного маяка для всех народов, тем более что многие из уже достигнутых нами со­ци­альных завоеваний оказалось возмож­ным реализовать и в ус­ловиях капита­лизма.

Мы сегодня нередко пыта­емся нарисовать для молодого поколения образ советского общества, называя такие его черты, как высокий уровень ма­териальной обеспеченности, социальная защищенность на­селения, бесплатное образова­ние, бесплатное здравоохране­ние и пенсионное обеспечение, но нам отвечают, что все это есть и в развитых капиталисти­ческих странах. При этом мы зачастую не замечаем, на­сколько притягательны для че­ловека, принадлежащего к рус­ской культуре, ценности, хотя и сопряженные с перечислен­ными, но все-таки существенно иные – это ценности духовно-нравственные. Среди них на переднем плане – великодер­жавные устремления народного сознания, ценности Родины-ма­тери и государства-отца, соци­альной свободы и об­щинного, соборного само­управления, ценности се­мейного быта, рас­простра­ненные на всю страну-се­мью как идеоло­гия всеоб­щего братства, наконец, нацеленность ин­дивиду­ального сознания на утвер­ждение достоинства и лич­ностное развитие чело­века. Предпочтения такого рода в равной мере важны как для старших поколений, сфор­мировавшихся в со­ветском обществе, так и для «постпере­строечного» поколения.

Но истина такова, что об этом мы говорим как раз меньше всего, зациклива­ясь подчас на сравнении сугубо экономиче­ских показате­лей. Между тем, во-первых, по показателям, от­ражающим уро­вень потребле­ния, мы уступали западным странам всегда, в том числе, – в сталинские годы, – и никогда их не догоним; во-вто­рых, многие из нас все еще ду­мают, что если потребление – это главное для европейцев и американцев, то и для нашего человека тоже. А он ценит не столько телесный комфорт и материальные блага, сколько душевный комфорт и возможно­сти возвышения духа путем приобщения к духовным ценно­стям, выработанным в ис­тори­ческом опыте на­рода.

Мы сегодня явно проигры­ваем именно на этом поле борьбы. Возьмем хотя бы такой факт: праздник Победы – апо­феоз патриотизма – собирает на городских улицах и площадях массы людей, несравнимые с какими-либо другими торжест­вами. Экологические движения собирают намного больше уча­стников, чем разного рода про­тестные акции против экономи­ческой политики правительства. И даже во время выборов ак­центировка внимания на разви­тии местного самоуправления (характерного для общинной и советской цивилизации) явля­ется, особенно для молодежи, значительно более действен­ной, чем, например, протест против роста цен, призывы к борьбе за повышение заработ­ной платы или пенсий. Речь, ко­нечно, не о том, что борьба за улучшение материальных усло­вий жизни не нужна, а о непре­менном учете того, что для на­шей отечественной культуры приоритетны ценности духов­ные.

В.А. Туев, доктор фило­софских наук, профессор, председатель Иркутского областного историко-куль­турного общества

«Наш Сталин»
(окончание следует)

---------------------------------------------

И снова об идеологии…

(окончание)

Для крестьян-общинников развитие капитализма – смерть. Причем для значительной их части – смерть в прямом смысле слова, для остальных – пауперизация, тотальное обни­щание (в Латинской Америке сейчас много пауперов – в Чили, Мексике, Перу, Колумбии…). Вы думаете, русский крестьянин в 1917-м этого не понимал? А по­чему же тогда в 100% крестьян­ских наказов (на основании ко­торых был составлен «Декрет о Земле») требование ЗАПРЕТА ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ НА ЗЕМЛЮ, а в 67% - ЗАПРЕТА НА ИСПОЛЬЗОВАНИЕ НАЕМНОГО ТРУДА В ДЕРЕВНЕ? Это что – лозунги «буржуазно-демо­кратической революции»? Нет, дорогие товарищи!

М. Вебер называл это «архаи­ческим крестьянским коммуниз­мом»… Ну, архаический это коммунизм или нет – вопрос спорный. Факт – КОММУНИЗМ! Я уже писал, что в условиях ус­коренного развития капита­лизма в России в конце ХIX – начале ХХ века община не только выжила, но и окрепла, - на этот счет есть масса стати­стических данных. Между про­чим, большевиков поддержали не все рабочие России. Их под­держали в основном рабочие в первом поколении, недавно из деревни, не порвавшие в массе своей с общиной. Кадровые, по­томственные рабочие в массе поддержали меньшеви­ков – и это тоже хорошо из­вестно!

Так чья это была революция в октябре 1917-го? Антикапитали­стическая. Со­циалистическая. Советская ре­волюция – да! Но НЕ ПРОЛЕТАРСКАЯ, а КРЕСТЬ-ЯНСКАЯ! Совершенно так же, как и китайская, вьетнамская, кубинская, венесу­эльская…

Да, российский пролетариат (в массе – крестьянские дети) принял самое активное участие в революции, организованной и возглавлявшейся большеви­ками (кстати, в кадровом со­ставе РСДРП(б) рабочих было очень мало). В процентном от­ношении – около 70% рабочих пошло за большевиками. (Но вот – в армии Кол­чака были ра­бочие баталь­оны, воевав­шие под крас­ными знаменами против Ра­боче-Крестьянской Красной Армии! Исключение? А какого размера должно дос­тичь ис­ключение для того, чтобы по­ставить под вопрос само пра­вило? Между прочим, кресть­яне добровольцами к бе­лым не шли…

И не случайно, вначале – «Землю – крестьянам!», а «За­воды – рабочим!» - уже по­том…

Между прочим, грубейшая ошибка – опять-таки с точки зрения классового подхода – именовать общинное крестьян­ство «мелкобуржуазной мас­сой». В «Манифесте» Маркс и Энгельс писали о европейском крестьянине – собственнике своего надела, будущем (кто не разорился) фермере. Фер­мер – это действительно мел­кая бур­жуазия. Но у общинника основ­ное средство производ­ства – земля – ему не принад­лежала! Она была поме­щичьей, кулац­кой, государст­венной или какой иной – но не крестьянской! Или рабочий, идущий на завод к ка­питалисту со своим напильни­ком, тем са­мым превращается в мелкого буржуа?

Единственное различие со­стояло в том, что крестьянин жил со «своего хозяйства», то­гда как рабочий – с заработной платы. Но при этом надо пом­нить, что к 1905 году средняя сумма платежей с крестьян­ского хозяйства в Европейской Рос­сии (налоги, выкупные пла­тежи, арендная плата, взносы в фонд общины и проч.) превы­шала его доходность! То, что у крестья­нина оставалось (в т.ч. от раз­ного рода приработков), не по­крывало даже стоимости его рабочей силы, не давало ему – как работнику – полно­ценно воспроизводиться! От­сюда – то­тальная нищета де­ревни, по­стоянное не­доедание (хлеб с лебедой даже в серед­няцких хозяйствах) и ре­гуляр­ный ката­строфический, унося­щий жизни миллионов го­лод.

Потенциально, конечно, кре­стьянин мог превратиться в экс­плуататора – при излишке земли и возможности нанимать рабочую силу со стороны. (Соб­ственно, и пролетарий может «переродиться» в представи­теля «рабочей аристокра­тии»…). Но ведь именно такого расслоения хотели избежать сами общинники, практикуя уравнительное землепользова­ние и категорически протестуя против частной собственности на землю и наемного труда в деревне! Следовательно, об­щинный крестьянин – носитель КОММУНИСТИЧЕСКОГО миро­воззрения – даже в боль­шей степени, чем пролетарий! Наши «православные мар­ксисты» не хотят этого заме­чать? Если факты не уклады­ваются в док­трину, тем хуже для фактов?

БЕЗ АКТИВНОЙ ПОДДЕРЖ-КИ КРЕСТЬЯНСТВА РЕВОЛЮ-ЦИЯ БЫЛА БЫ РАЗГРОМЛЕНА! Значит, кре­сть­янство – не реакционный класс уходящей эпохи, а класс, чье слово – ре­шающее в эпоху со­циалистиче­ских революций (по крайней мере, тогда – в на­чале ХХ века)! Разве это не ересь с точки зре­ния лучшего друга и ученика Ф. Энгельса К. Каут­ского, револю­ционного мар­ксиста Р. Люксем­бург и «три­буна русской рево­люции» Л. Троцкого?

А Китай? Там же вообще ра­бочего класса не было (1-2%), - это ЧИСТО КРЕСТЬЯНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ! И китайские коммунисты разгро­мили Го­миньдан своими силами – наше участие в этом было мини­мально (Сталин не был энтузиастом экспорта револю­ций).

А Куба? Кто там был проле­тарий? Фидель? Че Гевара? Ка­кова роль рабо­чего движения в по­беде кубинской ре­волюции? – Да ни­какой!

Да, это револю­ции социали­стические, антика­питалистиче­ские - не потому, что в этих странах капитализм исчерпал свои производитель­ные воз­можности и возникли экономи­ческие предпосылки для пере­хода к социализму (этого явно не было), а потому, что народы этих стран – кресть­янских стран, отвергли «путь на За­пад», путь интеграции в «гло­бальный ры­нок» мирового им­периализма (в качестве сырье­вого придатка), а выбрали свой цивилизационный путь – путь коллективистской цивилизации, цивилизации-се­мьи, основан­ной на общинных ценностях!

Отмеченные выше социаль­ные процессы, характерные для ХХ века, показали, что класси­ческая марксистская схема (или то, что всегда выда­валось за таковую), основанная на стрем­лении втиснуть весь мир в еди­ную формационную цепочку, не работает! И по­этому потребо­ва­лось творче­ское развитие марксизма – теория «слабого звена в цепи капиталистических держав», теория построения со­циализма в одной, отдельно взятой стране (а раз в одной, отдельно взятой – значит, с опорой на местную традицию, на цивили­зационные особенно­сти дан­ного общества!). Вот это и есть марксизм-ленинизм (еще без догматических наслое­ний хру­щевско-брежневской эпохи), - новая стадия в разви­тии со­циалистической мысли, стре­мящаяся более адекватно от­разить реалии начала и сере­дины ХХ века. И складывается он потому, что КЛАССИЧЕСКИЙ МАРКСИЗМ БОЛЕЕ НЕ АДЕКВА-ТЕН СИТУАЦИИ, он не способен внятно, без натяжек объяснить перечисленные выше (и многие другие, не ме­нее зна­чимые) яв­ления! В. И. Ленин – и осо­бенно И. В. Ста­лин, - как по­ка­зывают не только их теоре­ти­ческие раз­работки, но и прак­ти­ческая дея­тельность во главе государства, - пыта­ются учиты­вать явления и про­цессы, ле­жащие за преде­лами традици­онной сферы мар­ксист­ского ана­лиза, не ограни­чивая свое мировоззрение со­циально-клас­совой схемой!

Ленин наступил на горло «ор­тодоксальному», клас­сическому марксизму. Дек­рет о Земле он взял у эсе­ров, в то время (до Ок­тября) еще ре­волюцион­ных на­родников. А НЭП, к слову, разраба­тывали из­вест­нейшие теоре­тики рус­ского на­родниче­ства – Кондратьев и Чаянов, - а от­нюдь не мар­ксисты.

Еще раз – марксизм-ленинизм – это не «ортодоксальный мар­ксизм». Это новая, для своего времени очень оригинальная – хотя и ряде основ­ных момен­тов и опиравшаяся на класси­ческий мар­ксизм – революци­онная идеология. В научном плане она основывалась на компромиссе между формаци­онным (мар­ксизм) и циви­лиза­ционным (на­родничество) под­хо­дами к об­ществу и его исто­рии. К сожа­ле­нию, процесс ее фор­мирования завершен не был. В хрущевско-брежневскую эпоху на разра­ботку идеологии во­обще был наложен запрет, и мно­гие вещи (как, например, работы Ста­лина) во­обще не публикова­лись. В результате сегодня наши «ор­тодоксаль­ные мар­ксисты», в полной уве­рен­ности по части соответст­вия своих убе­ждений взглядам Ле­нина и Сталина, по­вто­ряют нам «ис­тины» суслов­ских учебников по «Марксист­ско-ле­нинской фи­ло­софии» и «Науч­ному комму­низму» - тех самых, что боль­шинство людей моего поколе­ния возьмет в руки разве что под угрозой немед­ленного рас­стрела. Тоже ведь «мар­ксизм-ленинизм», правда, сильно ка­стрированный…

Надо сказать, что в послед­ние годы в сфере разработки идео­логии наблюдается явный про­гресс. И в этом качестве – если говорить о марксистской тради­ции – большой инте­рес пред­ставляют труды товари­щей из «Рабочего универси­тета им. Хлебни­кова», в осо­бенности уважаемых Р. Косо­лапова и А. Харла­менко. Очень серь­езны и значимы в плане формирова­ния коммунистиче­ской идеологии пуб­лика­ции С. Г. Кара-Мурзы, прежде всего, его фундамен­таль­ный труд «Со­вет­ская циви­лизация». Пред­став­ляют инте­рес работы С. Курги­няна, пре­жде всего, свя­занные с «Проек­том «Сверх­модерн» (то же, что «Советская цивилиза­ция» у Кара-Мурзы).

Правда, как обществовед Кур­гинян слабее, чем перечислен­ные выше ученые. Он выдаю­щийся философ, талантливый политолог, отличный пропа­ган­дист, мастер публичной по­ле­мики, но социальная анали­тика – не его сфера. Схема «премо­дерн-модерн-постмо­дерн-контрмодерн» интересна, но она от­ражает особенности скорее культуро-, чем социо­генеза. В обществоведении более адек­ватной представля­ется схема «аграрная – инду­ст­риальная – по­стиндустри­альная цивилиза­ция».

Какой же должна быть адек­ватная современному уровню развития общественнонаучных дисциплин революционная идеология?

Здесь, во-первых, надо сразу предупредить о вреде ярлыков. Если кто-то из наших товарищей полагает, что дос­таточно на­звать себя марксис­том-ленин­цем и ты уже стано­вишься тако­вым – это крайне опасное заблу­ждение! Вспом­ним, что Горбачев и люди его окру­жения прикидывались мар­ксистами-ленинцами чуть ли до момента разрушения СССР – и никто их не схва­тил за руку, не попы­тался вывести, что назы­вается, на чистую воду (если такие по­пытки и были, обще­ство о них не ведало…). Сего­дня многие наши товарищи, нахватавшись по верхам, ов­ладев некоторыми поня­тиями, сложившимися в рамках мар­ксистской тра­диции, не только полагают себя храни­телями ВЫСШЕГО ЗНАНИЯ, АБСОЛЮТНОЙ и НЕПРЕРЕКА-ЕМОЙ ИСТИНЫ В ОКОНЧА-ТЕЛЬНОЙ ИНСТАНЦИИ, но и позво­ляют себе высокомерно по­учать лю­дей с принципи­ально иным уровнем эру­диции и с совер­шенно не­сравнимым – по по­рядку величины – опытом. Эти деятели искренне пола­гают, что, прочитав про­грамму своей партии, пару статей ее лиде­ров, в луч­шем случае – уже помяну­тый учебник по науч­ному ком­мунизму в сусловской редакции, они уже поняли все, что проис­ходит в мире – раз и навсегда!

О таких хорошо сказано в «Пикнике на обочине»: «…беда в том, что чело­век… с легко­стью преодо­левает… по­треб­ность в знаниях. По-мо­ему, та­кой потребности и во­все нет. Есть потребность по­нять, а для этого знаний не надо… Дайте чело­веку крайне упро­щенную систему мира и тол­куйте всякое со­бытие на базе этой упрощен­ной модели. Та­кой подход не требует никаких знаний. Не­сколько заученных формул плюс так называемая интуи­ция, так называемая практи­ческая сметка и так на­зы­вае­мый здравый смысл».

Вот, скажем лозунг о «дикта­туре пролетариата», на кото­ром сходятся все революцион­ные коммуни­сты. Общее ме­сто, вроде «прав человека»… Здесь я рискну процитировать бывшего парагвай­ского диктатора А. Стресс­нера: «Мы все – за права че­ло­века, только вы сперва оп­реде­лите, кто та­кие – люди…»

В классическом марксизме оп­ределение пролетариату было дано Ф. Энгельсом в его работе «Принципы комму­низма»: «Пролета­риатом на­зывается тот общественный класс, ко­торый добывает сред­ства к жизни исключи­тельно путём продажи своего труда, а не жи­вёт за счёт прибыли с какого-нибудь ка­питала». Следо­ва­тельно, по­нятие «проле­тариат» шире, чем «рабочий класс»?

Что такое в наших кон­кретно-исторических усло­виях – проле­тариат? Рабо­чие про­мышлен­ных пред­при­ятий? Не­которые «ор­тодок­сальные марксисты» гово­рят – «…пролетарий – это тот наем­ный работник, ко­торый произ­водит матери­альные блага». Но, пардон, Россия се­годня превраща­ется в сырьевой при­даток развитых капита­ли­стиче­ских стран, обраба­тываю­щая промышлен­ность в ней ис­че­зает, раз­вивается только до­бы­ваю­щая. До­быча уже имею­щихся в не­драх Земли ре­сур­сов – это не производ­ство. Ка­кова стоимость этих ресурсов, если в их созда­ние труда не вложено? Стоимость добычи и транс­пор­тировки? Рабочий-неф­тяник ничего не произво­дит, он ДОБЫВАЕТ уже имею­щийся продукт. А ра­бочий-транспорт­ник? Же­лезнодо­рож­ник, напри­мер? Он – пролета­рий или нет? Он же ничего не произво­дит, только перевозит! Следова­тельно, он – не проле­та­рий? Так? Но та­кого даже самые «ор­тодок­сальные мар­ксисты» не ут­вер­ждают… А ученый, изобретатель, ра­ботник умственного труда, усо­вершенствующий производст­венный процесс – это не произ­водитель? А кто? А преподава­тель учебного заведения, вы­пус­кающего квалифицирован­ных работников в сфере мате­риального производ­ства – он не пролетарий? А кто?

«Ортодоксальные мар­ксисты» скажут, что проле­тарий – это работник физи­ческого труда. Пардон! Се­годня любой физи­ческий труд, кроме самого при­ми­тивного, требует более или менее напряженных умст­венных усилий – это знают все квали­фицированные рабочие!

Если к пролетариату от­нести всех лиц, лишенных средств производства и вынужденных продавать свою рабочую силу, - как сказано в программе КПСС, «пролетариат физиче­ского и умственного труда», вот здесь я соглашусь с лозун­гом «дикта­туры пролета­риата». Но ведь тогда про­летариат – это не только рабочие, но и живу­щая своим трудом интеллиген­ция («когнитариат» по Кур­ги­няну), а также крестьяне-об­щинники (се­годня – ли­шенные земельных наде­лов сельчане).

С. Кара-Мурза верно отме­чает, что в Советской России и СССР понятие «пролетариат» раскрыва­лось как «трудящиеся и эксплуатируемые массы», по крайней мере, в общест­венном сознании. И сего­дня, когда даже мы, рево­люционные ком­муни­сты, не можем догово­риться по по­воду того, что есть в совре­менной России пролета­риат, не лучше ли было бы в наших про­граммных до­кумен­тах, в наших лозунгах исполь­зовать вместо «дик­татуры про­летариата» «диктатуру трудо­вого на­рода» или «диктатуру тру­дящихся и эксплуатируемых масс»? Именно потому – под­черкну еще раз! – что по поводу содержания понятия «пролета­риат» мы так и не можем догово­риться!

И еще один момент – носите­лями «пролетарской идеоло­гии» в массе своей являются отнюдь не рабочие. Классики марксизма сформулировали это так – идеология научного социализма (у нас говорят – научного ком­мунизма) форми­руется револю­ционной интел­лигенцией и ПРИВНОСИТСЯ в ряды рабо­чего класса ИЗВНЕ! Рабочий класс не может сам по себе выйти за рамки чисто эко­номи­ческой борьбы (еще плюс к те­зису о том, что рабочий и капи­талист представляют собой диалектическое единство про­тивоположностей), его полити­ческие цели – а именно все то, что связано с СОЦИАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ – формулиру­ются отнюдь не самими рабо­чими! То есть, как «класс для себя» пролетариат формиру­ется не самостоятельно, а уси­лиями революционной интелли­генции – т.е. – Коммунистиче­ской партии! Возьмите знамени­тый «Манифест коммунистиче­ской партии» - это 1848 год, - нигде в Европе, кроме Брита­нии, нет еще рабочего движе­ния, а партия уже создается! Из кого? Никак не из рабочих!

Так что все разговорчики о том, что революционные ком­мунисты – те, что не из рабочих (а таковых абсолютное боль­шинство) – это те, кто созна­тельно принял пролетарскую идеологию – не что иное, как попытка поставить ситуацию с ног на голову! Если мы сейчас примем «идеологию», господ­ствующую в среде рабочего класса, нам останется только устроиться с пивом у телеви­зора в ожидании очередной пе­редачи «Дома-2»… Повторюсь еще раз – марксистская идеоло­гия не является пролетарской по происхождению, - она отра­жает идеализированное пред­ставление кучки интеллигентов о «пролетариате как революци­онном классе эпохи». Каковое представление, скажем прямо, не всегда подтвержда­ется практикой революций ХХ века…

Практически – смогут ли ре­волюционные коммунисты Рос­сии сформировать пролетариат как «класс для себя», как рево­люционный авангард эпохи? Сомневаюсь! Как сомневаюсь и в успехе Кургиняна и «Сути времени», - в успехе их усилий по формированию «контррег­рессивного субъекта» - когнита­риата… Усилия, бесспорно, благо­родны. Как в смысле про­лета­риата, та и в смысле когни­та­риата. Только не утопичны ли они? То, что получилось у Ле­нина в 1917-м, у Мао в 1949-м и у Фиделя в 1959-м, у нас сего­дня вряд ли получится. Тут дело даже не в теории - просто нет деятелей того масштаба! Вот некоторые товарищи из РКРП-РПК постоянно напоминают о связях с рабочим движением, сложившихся в партии. Хоте­лось бы спросить – ну и какой процент профсоюзов, иных ра­бочих организаций России на­ходится под контролем – выра­зимся мягче – под влиянием ре­волюционных коммунистов? Достаточно ли это влияние для решения хоть сколько-нибудь существенных задач в общероссийских мас­штабах?

А если еще и теория недоста­точно адекватна реальности – тут уж совсем плохо!

Коммунистическая партия Советского Союза должна – как мы считаем - представлять со­бой интеллектуальный центр, способный выработать наибо­лее адекватную современности версию революционной, комму­нистической идеологии.

Идеология, претендующая на роль научной, обладает как объясняющей, так и предска­зующей силой, - причем объяс­нение общественно значимых явлений не должно сводиться к подгонке действительности под затверженную (часто весьма примитивную – т.н. «вульгарный марксизм») схему, - оно должно быть логичным, доказательным, не упускающим из виду ничего принципиально важного.

Как уже говорилось выше, в ленинско-сталинскую эпоху в общественной мысли нашей страны имел место процесс ак­тивного идеологического твор­чества, - далеко не все, о чем писалось в ту эпоху, дошло до нас. Как известно, личный архив Сталина уничтожен, сущест­венно «почищены» партийные и государственные архивы, - для того, чтобы представить этот процесс исключительно в русле мнений Хрущева и его последо­вателей. То, что именовалось «марксизмом-ленинизмом» в брежневско-сусловский период, представляло собой закоснелую догму, не подлежащую какой бы то ни было трансформации. Если И. В. Сталин, утверждая, что «без теории нам смерть», всячески активизировал разра­ботку идеологии, то Брежнев и его окружение решили, что «все уже придумано до нас», и на­прягаться в сфере идеологиче­ского творчества незачем. Такой подход обезоружил нас перед лицом все более совершенст­вующегося идеологического и пропагандистского аппарата врага – Запада. Стоит ли напо­минать, к каким катастрофиче­ским последствиям привело это страну, народ, партию?

Догматический «марксизм» брежневской эпохи вызывал от­торжение творчески мыслящих интеллектуалов, провоцируя ан­тикоммунизм, который вместе с грязной водой (отжившей дог­матикой) стремился выплеснуть и ребенка (творческую, плодо­творную основу революцион­ного учения). Поэтому сегодня нам приходится вести борьбу на два фронта – против троцкистов и неотроцкистов, стремящихся дискредитировать основы рево­люционной, ленинско-сталин­ской мысли, так и против догма­тиков, тупо повторяющих «про­писные истины» 100-150-летней давности и не способных соот­нести их с реальностью.

Я призываю товарищей не становиться жертвами собст­венных (или чужих!) схем, пре­бывая в виртуальной реально­сти, а постоянно – и критически! – оценивать наш уровень зна­ний о мире, их адекватность тому, что имеет место быть. Как говорится, - именно практика – критерий истинности любой теории. И это нельзя забывать ни на минуту!