2015-05-12
477
Но всё это не отменяет того факта, что в октябре 1917 года к власти в России пришли радикалы. Которые и составили потом правящую верхушку общества. А радикал - это вполне определенный психологический тип. Это человек, который «против».
Нет, он, конечно, говорит, что он «за»… За какую-нибудь великую идею социальной справедливости или национального возрождения, как правило, совершенно нежизнеспособную… Но ведь они никогда не собираются реально воплощать в жизнь то, что декларируют! Это так, брэнд для рекламы. Они живут за счет того, что выступают против существующей власти. Как диссиденты. Только диссидент соотносится с революционером, как пушистый домашний котенок с африканским львом.
Но ведь самое смешное в том, что пришедшие к власти в 1917 году даже и революционерами-то не были! Это были «деятели разговорного жанра», всю свою политическую жизнь прожившие за границей. Председателем нового правительства стал политик-теоретик Ленин, никогда и не нюхавший государственного управления, наркомвоенмором - сначала бывший семинарист Подвойский, затем военный корреспондент Троцкий, первым главнокомандующим - прапорщик Крыленко. А почитать их писания по поводу будущего устройства общества - все утописты мира коллективно отдыхают! Герберт Уэллс в свое время замечательное прозвище дал Ленину - «кремлевский мечтатель». Такими они и были.
Вот только жизнь не давала большевикам времени всерьез приняться за реализацию своей мечты. Она ставила перед ними множество конкретных задач… и большевики эти задачи конкретно решали. Смешные утописты в стратегии, они оказались гениями оперативной работы. С одной маленькой поправочкой: пока шла война. Пока шла война, пока требовалось напряжение всех сил, пока организм работал в режиме чрезвычайной ситуации, они справлялись великолепно! Поскольку работа в режиме аврала полностью совпадает с сущностью революционера, который в этом случае может действовать на инстинктах и интуиции, а природа - великая сила. По крайней мере, уж точно сильнее разума.
Но вот война закончилась. Страну надо было переводить в режим мирного времени - да она и сама уже в этот режим переходила. И тут же появились психологические проблемы, охватившие сразу всю управленческую элиту общества. Потому что руководство в мирное время в корне отличается от военного. Это кропотливый упорный труд, который способен любого «пламенного революционера» довести до истерики тем раньше, чем революционер пламеннее.
Вот как виделось устройство социалистического общества Ленину. «1. Источник власти - не закон, предварительно обсужденный и произведенный парламентом, а прямой почин народных масс снизу и на местах, прямой "захват", употребляя ходячее выражение. 2. Замена полиции и армии, как отделенных от народа и противопоставленных народу учреждений, прямым вооружением всего народа; государственный порядок при такой власти охраняют сами вооруженные рабочие и крестьяне, сам вооруженный народ. 3. Чиновничество, бюрократия либо заменяется опять-таки либо непосредственной властью самого народа, либо по меньшей мере становится под особый контроль, превращается не только в выборных, но и сменяемых по первому требованию народа, сводится на положение простых уполномоченных; из привилегированного слоя с высокой, буржуазной, оплатой "местечек" превращаются в рабочих особого "рода оружия", оплачиваемых не выше обычной платы хорошего рабочего».
Самые непримиримые ушли в оппозицию сразу. В 1926 году Сталин говорил о разнице между ними и «генеральной линией». «В чем состоит эта разница? В том, что партия рассматривает нашу революцию… как революцию, представляющую некую самостоятельную силу, способную идти на борьбу против капиталистического мира, тогда как оппозиция рассматривает нашу революцию как бесплатное приложение к будущей, ещё не победившей пролетарской революции на Западе, как "придаточное предложение" к будущей революции на Западе, как нечто, не имеющее самостоятельной силы». Впрочем, им было не так уж важно где: не в Европе, так в Бразилии, не на Западе, так на Востоке! Лишь бы продолжался бой, «и сердцу тревожно в груди», и далее по тексту…
Это была первая линия раскола партии большевиков. Почему я не говорю о взглядах оппозиции, о борьбе за власть и пр.? Всё это тоже было, однако вокруг Сталина собирались люди определенного психологического типа, и против него - тоже люди определенного психологического типа, только другого. А взгляды - что взгляды? Их можно менять по десять раз в год, и совершенно искренне, а можно не иметь вовсе. Суть же не в этом, а в том, чего больше хочется человеку - воевать или строить.
Оппозиция то отделялась, то присоединялась, дробилась и множилась, но в целом здесь всё определилось достаточно рано. Во властных структурах Советского Союза теперь могли работать только те, для кого происходящее в России было важнее «мировой революции».
Но ведь этим всё не ограничилось! Психологический конфликт остался нерешенным, потому что властной элите даже и в России по-прежнему было милее бороться, чем строить, и решать все вопросы силой, а не миром. Чтобы это увидеть, достаточно рассмотреть фотографии тогдашних «партийных баронов». Рано или поздно должен был проявиться второй раскол.
