Модель первая. Противовес

Генеральный директор фирмы Иванов замечает, что его заместитель Петров стал резко набирать обороты. Стал увереннее вести себя в коллективе, самостоятельнее в своих действиях, завел влиятельные связи в высших инстанциях и вообще всячески старается перехватить инициа­тиву. Директора так и подмывает пойти на открытую конфронтацию: да кто он такой этот выскочка Петров! Без году неделю тут крутится, а поди ты, уже имеет большее влияние на коллектив, чем директор. Но открытая конфронтация заведомо - проигрыш.

Гендиректор - человек, прошедший крепкую школу бюрократизма, это хорошо знает. И продолжая внешне доброжелательно относиться к деятельному Петрову (“Будь он трижды проклят!”), поручает осущест­вление нового проекта именно Петрову - как толковому, знающему дело специалисту, у тому же работоголику. А на его место временно подби­рает второго зама.

Вторым заместителем директор назначает Сидорова - человека нейтрального, ни сном ни духом не ведающего, какая участь ему угото­вана.

На Петрова возлагаются все надежды и, конечно же, ответствен­ность за судьбу проекта. Ему доверительно сообщается:” Ты человек опытный, знающий. Поэтому я поручаю тебе новое перспективное дело, от которого зависит будущее нашего предприятия. Ну, а рутиной пока займется Сидоров.”

А “рутина” - это как раз финансы, кадры, связи с клиентами - то есть кровеносная и нервная системы фирмы.

Инициатору интриги Иванову заранее известно, что предложенное Петрову направление работы тупиковое. Когда-то он сам пытался этим заниматься, но понял всю бесперспективность затеи. Но Петров-то это-го не знает! И, окрыленный высоким доверием, бросает все свои силы на продвижение проекта в жизнь. Дело не клеится, он упорствует, на него уже поглядывают косо, уверенности в себе у него убавляется, на­работанные связи постепенно ослабевают.

А директору за это время уже удалось хитроумными маневрами соз­дать между двумя замами зону искусственного напряжения. И пока Пет­ров утрясал свои отношения с Сидоровым, заморозились и его добрые от­ношения с директором.

И в конце концов, наступает время “Ч”, когда Петрова вызывают “на ковер” и вменяют в вину провал проекта:” Ты полгода работал в парниковых условиях. Мы на тебя рассчитывали. И что ты сделал? Где конкретные результаты? Нет их! И вообще, похоже, что ты выдохся. Да­вай-ка иди в отпуск. Через месяц дадим тебе последний шанс.”

Разговор этот происходит тогда, когда Петров уже вышел на фи­нишную прямую, на самом деле сделав почти невозможное. Осталось еще чуть-чуть дожать - и бесперспективное поначалу дело может обернуться выгодным контрактом.

За месяц Сидоров доводит дело до конца. И на общем собрании кол­лектива отмечается, что Петров потратил уйму времени и ничего толком не добился, а Сидоров справился с работой всего за месяц. Общее соб­рание создает видимость объективности. И все выглядит внешне очень достойно: не какие-то там придирки начальства сломали карьеру Ивано­ву, а решающим стало мнение всего коллектива. Директора никто так и не заподозрил ни в чем. Сгорел Петров, как спичка на ветру! В два приема директор лишил его и репутации, и работы. Как в известной сказке, сначала предложил - пойди туда, не знаю куда, при­неси то, не знаю что. А потом попросту стравил Петрова и Сидорова.