2015-05-26
807
Реформы, проводившиеся под руководством царя Петра I и при его ближайших преемниках, сыграли объективно положительную роль в преодолении вековой отсталости страны, укреплении ее политического, экономического и культурного потенциала. Быстро развивающаяся светская наука, промышленность, образование требовали издания книг по всем отраслям знания. Прежняя, архаичная система печатного и рукописного книжного дела уже не могла справиться с новыми задачами. В самом начале реформ немецкий ученый Лейбниц в письме Петру I советовал: «Для этого потребуются библиотеки, книжные лавки... Все то, что можно будет распространять, чему можно обучаться в стране».
В 1697 г. Петр I дал привилегию Яну Тессингу в Амстердаме издавать «земные и морские картины, и чертежи, и всякие печатные листы и персоны (портреты) и о земных и морских ратных людех, математические, архитектурные и городостроительные и иные художественные книги на Славянском и на Голландском языке вместе, также Славянским и Голландским языком порознь по особну... от чего б русские подданные много службы и прибытка могли получити и обучитися во всяких художествах и ведениях».
|
|
|
Выпущенные книги Тессингу разрешалось привозить для продажи в Архангельск «и во все наши великороссийские города куда похочет», торговать без пошлины. В Москве он был обязан предъявлять свои книги на просмотр в Посольский приказ. «Привилегия», которую получил Тессинг, - первый в нашей истории документ, регламентировавший устройство торговли книгами и их ассортимент, и систему поощрительных пошлин, и порядок разрешения торговых споров.
Купец Тессинг не был специалистом книжного дела. Он привлек к печатанию русских книг выходца из Белоруссии Илью Копиевского, который в его предприятии стал и автором, и переводчиком, и редактором. В 1699-1701 гг. они выпустили 50 книг на русском языке, в том числе много учебников, а также «Притчи Эссоповы» (басни), первое русское литературно-художественное издание.
Начался выпуск новых книг и в России. Центром книгоиздания продолжал оставаться московский Печатный двор, во главе которого был Ф.П. Поликарпов-Орлов, один из крупных деятелей в области просвещения России. Там в 1701 г. вышел «Букварь» с начатками греческого и латинского языков, а спустя два года - «Арифметика» Л. Магницкого, труд для своего времени замечательный, отразивший все тогдашние знания в области математики. Это были издания принципиально новые как по содержанию, так и по оформлению. В 1708 г. Печатный двор был переоборудован в соответствии с требованиями полиграфической техники того времени. Во вновь основанной столице - Петербурге были учреждены три крупные типографии гражданской печати.
|
|
|
С января 1703 г. начался выход первой русской печатной газеты «Ведомости о военных и иных делах достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и во иных окрестных странах». Каждый номер представлял собой тетрадочку небольшого формата, в нем помещались краткие сведения, почерпнутые из иностранных газет и из донесений, поступивших в царскую канцелярию. С особой гордостью, например, «Ведомости» сообщали, что «повелением его величества московские школы умножаются и 45 человек слушают философию и уже диалектику окончили...». Печатались библиографические данные о книгах, выходящих в свет.
Для освобождения русской книги из-под власти старозаветных традиций и приближения ее к тогдашним мировым стандартам необходимо было заменить церковно-славянскую кириллицу новым начертанием букв, над чем трудился сам Петр I и его ближайшие помощники. Новый, «гражданский» шрифт был создан на основе бытовавшей в народе «деловой» скорописи и по своему художественному облику напоминал лучшие латинские шрифты Эльзевиров. Сначала было выпущено несколько «пробных» изданий, напечатанных вариантами нового шрифта; в 1708 г. последовал царский указ о печатании книг гражданским шрифтом. Поступила в продажу первая книга нового шрифта «Геометрия словенски землемерие», а в 1710 г. царь утвердил образцы: «Сими литеры печатать исторические и мануфактурные книги». Церковно-славянская кириллица была оставлена для богослужебных изданий.
Открывались школы, училища, которые нуждались в учебной литературе. Выпущенный в 1717-1722 гг. четырьмя изданиями сборник текстов для упражнений в чтении - «Юности честное зерцало», вместо обычных молитв включал в себя правила поведения молодых людей в обществе.
За первые семнадцать лет гражданской печати (с 1708 по 1725) было напечатано книг больше, чем в предыдущие полтора века от федоровского «Апостола». Изменилось их содержание и внешний облик; появились новые для нашей страны виды произведений печати - атласы, карты, гравированные картины, справочники. Преобразования в культурной жизни страны, особенно высших слоев тогдашнего общества (дворянства, духовенства, купечества) отразились на развитии библиотечного дела. В 1714 г. по распоряжению Петра I была создана крупная коллекция книг в Санкт-Петербургской кунсткамере, которая в 1725 г. была передана вновь основанной Академии наук.
Необходимость распространения книг гражданской печати потребовала по-новому организовать книжную торговлю. Продажа книг в лавках московского Печатного двора приносила убыток. «Табель расходчиков книжной казны» Печатного двора за 1699-1719 гг. свидетельствует, что нераспроданные остатки книг выросли в четыре раза, большие суммы составил «безденежный отпуск» товара, а также «недоимки» - недостачи и долг покупателей.
Чтобы оживить продажу, пытались давать книги на комиссию «книжного ряду купеческим людям». Те должны были представить за себя поручителей, а, продав книги «охочим людям», вырученные деньги «без утайки» сдавать в приказ. На книги назначалась «указная» (оптовая) цена; все, что продавец мог выручить свыше, шло в его пользу.
Много сделал для организации торговли книгами новой печати московский книготорговец, «библиотекариус» В.А. Киприанов (ок. 1669-1723). Человек незнатного происхождения, мещанин Кадашевской слободы, он выдвинулся как гравер и математик, составитель таблиц к «Арифметике» Л. Магницкого. Его приблизил к себе петровский вельможа граф Я.В. Брюс, один из образованнейших людей того времени. Вместе они составили и напечатали «Календарь неисходимый» - первое русское печатное издание энциклопедического типа. Календарь содержал разнообразные сведения по астрономии, математике, географии, истории, а также гороскопы, разгадывание снов, предсказание судьбы и т.п. В течение всего XVIII в. и даже в XIX в. так называемый «Брюсов календарь» пользовался неизменным спросом и переиздавался. В.А. Киприанов выгравировал также карту звездного неба под названием «Глобус небесный», построенную в соответствии с системой Коперника. Под его руководством печатались географические карты, царские портреты, «куншты» (гравюры).
|
|
|
По протекции Я.В. Брюса царь разрешил В.А. Киприанову открыть Гражданскую типографию, куда были переданы два стана с московского Печатного двора. Ему же были даны права цензора: никто не мог продавать в Москве ни книг, ни «листов», пока они не будут просмотрены В.А. Киприановым «ради несовершенного в них разума или неподлинного ради лица изображения или неправого ради грамматического содержания» и не получат его штампа о разрешении к продаже.
В.А. Киприанов должен был также собирать образцы всех старых и новых книг. Был подготовлен проект «Всенародной библиотеки» (т.е. общедоступной, публичной библиотеки), который, однако, не был осуществлен. На Спасском мосту, среди ветхозаветных книжных лавчонок В.А. Киприанов организовал торговлю новыми книгами (1714).
Надежды «худофамильных» людей на то, что петровские реформы приведут к коренным демократическим переменам, не оправдались. Царь издал указ о том, чтобы все выходцы из «тяглового сословия», получившие образование и чины, были возвращены в слободы и деревни. Чуть было не угодил обратно в Кадашевскую «сотню» и В.А. Киприанов, его спасло заступничество графа Я.В. Брюса. Царское правительство решило книгопечатание не передоверять частным лицам, и в 1721 г. все печатни, в том числе и Гражданская типография В.А. Киприанова, были переданы в ведение Синода - высшего церковного учреждения.
В 1727 г. сын и наследник В.А. Киприанова, ссылаясь на опыт и заслуги своего отца, а также на беспорядок и бесхозяйственность в казенных типографиях, обратился в Синод с просьбой о передаче ему в личную аренду московского Печатного двора. В.В. Киприанов просил о предоставлении ему монополии книжной торговли: «...чтобы книги продавать в оной библиотеке, а в других местах, как то: в книжном ряду, по Спасскому мосту, в Спасских воротах и за ними в Кремле и в разнос на лотках не торговать и по Спасскому мосту рундуки и лари сломать...». В.В. Киприанов надеялся наладить продажу книг и в провинции, прося также «разрешить библиотеке... посылать с книгами, картинами и листами на ярмарки Свинскую и Макарьевскую особых торговцев, а другим таковую торговлю воспретить». Как арендатор он просил в свою пользу «с каждого рубля по гривне», т.е. 10 процентов от суммы проданных книг. Несмотря на всю выгодность «кондиций» В.В. Киприанова-младшего, его предложение долго рассматривалось, и было отклонено, сам он продолжал торговать в своей «полатке» на Спасском Крестце и в 1728-1731 гг. числился московским комиссионером по продаже изданий Академии наук.
|
|
|
Первая книжная лавка в Петербурге была открыта в январе 1714 г. при казенной типографии и помещалась в Гостином дворе. Во главе лавки поставили типографского рабочего Василия Евдокимова, которого сменил происходивший из московских мастеровых Михаило Васильев. В ней продавались книги как гражданской, так и церковной печати. За весь 1714 г. от продажи книг выручили всего 192 рубля 58 копеек, на которые покупались бумага, свечи, дрова и оплачивались расходы типографии. В дальнейшем обороты Петербургской книжной лавки несколько возросли, так как книги для продажи стали поступать из Москвы и даже из Киева. И все же сделанный в 1722 г. учет показал, что за восемь лет в лавку поступило книг на 30122 рубля, а продано было только на 12495 рублей. Кроме того, отпущено «по указам» государственным учреждениям книг на 982 рубля.
Реформы Петра I, проводимые в интересах дворянско-крепостнической верхушки, не облегчили участи трудящихся. Просвещение, культура петровской эпохи, хотя и имели колоссальное значение для последующей истории России, в то время оставались чуждыми большинству народа.
Это сказалось в крайней слабости книжной торговли петровского времени. Книги стоили дорого - бумага ввозилась из-за границы, там же заказывались шрифты и гравюры, тиражи не превышали 1000-2000 экземпляров. Только учебные издания печатались большими тиражами (Азбука 1722 г. - 14292 экземпляра; Азбука 1725 г. - 11840).
Круг покупателей книг петровской эпохи был узок, что сказалось на расходимости книг: «Рассуждение» П.П. Шафирова (о войне со шведами), отпечатанное тиражом 20 тыс. экземпляров, разошлось всего в количестве 50 экземпляров, «Лексикона голландско-русского» 1717 г. не было продано вообще ни одного экземпляра. Не помогали и сравнительно большие скидки, предоставляемые торговцам. «Ныне на все книги цены повышены, - жаловался В.В. Киприанов, - от чего и купцов мало и денег в казне нет, что и жалование книгами, а не деньгами принуждены из казны давать, а они для выручки денег, в тягость себе, дешевле казенной продажи по площади продают и тем казенную продажу останавливают».
После смерти Петра I в условиях надвигающейся реакции уменьшается число типографий, снижается количество выпускаемых книг, усиливается цензура. Было запрещено и уничтожено даже несколько сочинений архиереев, в которых авторы дерзнули высказывать собственное понимание церковных догматов. Типографии выпускали роскошно изданные описания коронаций, придворные вирши.
Центром культурной жизни страны в это сложное время была Санкт-Петербургская Академия наук, основанная в год смерти Петра I (1725). При ней в 1726 г. была организована особая печатня, оснащенная оборудованием бывшей Санкт-Петербургской типографии, начавшая печатать книги не только на русском, но и на иностранных языках и на языках народов, населявших Россию: татарском, молдавском, калмыцком.
В Академию наук были приглашены виднейшие ученые Европы; в академической гимназии и университете должны были готовиться молодые кадры русской науки, академические научные экспедиции отправлялись во все концы страны. Интенсивная работа Академии требовала издания большого числа переводных сочинений, учебников, научных отчетов и публикаций. Издательская деятельность Академии началась 3 января 1727 г. выпуском на немецком языке новой газеты «Санкт-Петербургские ведомости». В 1728 г. начал выходить русский вариант этой газеты, а также ежемесячные «Примечания», являвшиеся, по существу, научно-популярным журналом для широкой публики. Выпускались «Календари» (первый - на 1726 г.), где помещались статьи научно-популярного характера, заметки, расширяющие кругозор читателей.
Всемирно известным изданием той эпохи были «Комментарии Санкт-Петербургской императорской Академии наук» (1728-1806) - продолжающееся научное издание академических трудов на латинском языке. Была сделана попытка переиздания их и на русском языке - «Краткое описание Комментариев Академии наук» (1728).
По инициативе М.В. Ломоносова в 1755 г. начался выпуск первого русского литературно-научного журнала «Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащие», где сотрудничали историк Г.Ф. Миллер, писатели А.П. Сумароков, В.К. Тредиаковский.
Академия наук печатала большое число трудов ученых математиков; механиков и физиков, имеющих международное значение. Среди них выделяются труды выдающегося математика Леонарда Эйлера. В изданиях Академии наук было опубликовано 450 его работ.
Некоторые издания обобщали результаты экспедиций Академии. К ним относится, например, «Описание земли Камчатки» C.Н. Крашенинникова, напечатанное на русском и латинском языках, «Атлас Российской империи, состоящий из девятнадцати карт», составивший целую эпоху в отечественной науке.
Пользовались успехом многочисленные переводы и переделки секретаря Академии наук С.С. Волчкова, издавшего книги: «Балтазара Грациана придворный человек» (1739), «Совершенное воспитание детей» (1747), «Наука счастливым быть» (1759), в особенности знаменита его «Флоринова Экономия» (1738) - первая русская энциклопедия домоводства. В ней среди фантастических сведений о природе и медицине (разлитие мокрот, лечение становой жилы, заговор с пришептыванием) дается множество полезных советов: как усадьбу строить, как дочерям дать светское воспитание, как править слугами, наконец, как солить огурцы и лечить скотину. «Флоринова Экономия» имела небывалый по тому времени успех, выдержав подряд пять изданий.
Спрос на книги по усадебному домостроительству в середине XVIII в. не случаен. Он свидетельствует о том, что в качестве основного контингента покупателей вместо прежних крупных феодалов-вотчинников, духовенства или религиозно настроенной верхушки крестьянства выдвигается служилое дворянство. В результате петровских реформ служилые дворяне получили поместья в наследственную собственность. Теперь они усиленно обстраивались, обзаводились хозяйством, думали и о воспитании детей. Начиналась эпоха формирования усадебных дворянских библиотек, давшая толчок усилению спроса на книги уже во второй половине XVIII в.
В проекте устава Академии наук, разработанном при жизни Петра I, было указано: «Тако же установляем, да Академия имеет свою собственную типографию, с такою привилегией, да вся та яже или ко умножению учений служащая, или к приращению, или к славе прислужащая быти Академия рассудит, в печать издаются и продаются». Лейпцигские книготорговцы предложили сдать им на откуп торговлю изданиями Академии наук в России и за границей. Фактический руководитель Академии, небезызвестный И.Д. Шумахер, отклонил их предложение, желая организовать книжную торговлю собственными силами.
26 ноября 1728 г. в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось первое упоминание об академической книжной торговле: голштинские принцы, посетив Академию, «потом были в той палате, в которой книги продаются». Сохранившиеся чертежи и рисунки показывают, что Книжная палата в здании Академии наук на берегу Невы занимала центральный вестибюль. В северном крыле здания имелся «магазейн» (книжный склад), занимавший три сводчатые залы. В штате Книжной палаты состояло четыре человека.
В 1730 г. И.Д. Шумахер пригласил из-за границы специалиста для руководства книжной торговлей. Это был лейпцигский книготорговец Готлиб Кланнер (1701-1762). При нем академическая книжная палата достигла своего расцвета как государственное книготорговое и книгоиздательское учреждение, умело применявшее передовые для того времени формы и методы распространения книг.
Однако в 1739 г. по поводу личного конфликта с И.Д. Шумахером Г. Кланнер подал в отставку и уехал на родину. После его отъезда академическая Книжная палата работает все хуже и хуже, что, конечно, объясняется не причинами личностных отношений ее руководителей, а глубинным экономическим и общественным кризисом, который разыгрался в России в 40-е годы XVIII в.
Памятником этого кризиса осталось нам специальное постановление Сената, которое требует "академическую книжную лавку привести в такое состояние, чтоб как Академия наук, так и народ большую против прежнего пользу от нее имели". В 1743 г. руководители Академии наук А.К. Нартов и С.С. Волчков обратились с письмом в Сенат, посвященным состоянию торговли книгами: «Только российские книги изредка покупаются, а на иностранных языках почти никто не купит чего ради оные книги принуждены несколько лет лежать втуне, а положенный в оные книги капитал напрасно тратится». Академия предлагала радикальные меры - законодательно обязать, чтобы высшие чиновники и генералы «хотя бы со ста рублев жалованья на пять или шесть рублей книг партикулярно, для собственного чтения и полезного наставления детям своим, купят». Предлагалось также, чтобы «коллегии» покупали книги на казенный счет, а купечество покупало бы «по порции своего торгу».
Сенат, естественно, не принял решения о принудительной покупке книг дворянами и купцами. Но и санкционированные Сенатом меры (открытие академической книжной лавки в Москве, систематическая реклама книг губернаторами и воеводами, посылка академических книг в Сибирь с «оказиями») не принесли результата. Архангельский губернатор, например, сообщал, что при получении академических каталогов он приказывал «оными печатными росписями через барабанный бой публиковать», как обычно объявлялись царские указы, но и при этом в городе не нашлось охотников покупать книги.
Между тем торговля книгами понемногу становилась выгодной, ею начали заниматься ради приработка самые разнообразные люди: переплетчики, офицеры, чиновники, сами авторы книг, например, известный поэт Василий Тредиаковский.
В 1755 г. был основан Московский университет, при нем была учреждена типография, руководителем которой стал писатель М.М. Херасков, известный своими прогрессивными взглядами. Через год открылась и книжная лавка, которой заведовали купцы-арендаторы. Университет следил за ее ассортиментом и методами торговли; во второй половине XVIII в. эта книжная лавка становится наиболее культурным книготорговым предприятием России. Известный ученый и мемуарист того времени А.Т. Болотов следующим образом характеризовал ее: «Сколь радость и удовольствие мое увеличились, когда я нашел тут лавку, подобную почти во всем такой, какую видел я в Пруссии и в которой продавалось великое множество всякого рода книг в переплете и без переплета. Я спросил каталог и как мне его подали, то спешил отыскать в нем и потом пересматривать все экономическое...».
Первым, кто правильно понял, что путь к разрешению кризиса в русском книгоиздательском деле и книготорговле XVIII в. лежит через разгосударствление его форм и внедрение в них капиталистических, частнопредпринимательских начал, был М.В. Ломоносов. В молодости он, наравне с другими мелкими служащими Академии, получал жалованье книгами и вынужден был заботиться об их продаже «пропитания ради». Это позволило ему хорошо узнать нужды и недостатки книжной торговли. Став советником Академии, М.В. Ломоносов пытался влиять и на деятельность академической Книжной палаты. По его инициативе впервые в России начался выпуск многотомных капитальных изданий по подписке, доступных из-за рассрочки и для небогатого покупателя (1751). В числе первых подписных изданий были сочинения М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского, А.Л. Сумарокова.
М.В. Ломоносов первый подал мысль о реорганизации русской книжной торговли на капиталистических началах. Еще в 1757 г. в общем проекте реорганизации Академии наук он предложил Книжную палату упразднить, а торговлю академическими изданиями отдать "на откуп" частным торговцам, предоставляя им торговую скидку. В 1763 г. М.В. Ломоносов вновь направил в Сенат предложение - академическую книжную торговлю передать купцам. «Будут книги расходиться удобнее... всякий купец, сняв несколько сот экземпляров по указанной цене, всячески будет стараться товар свой с рук сбыть скорее, довольствуясь прибылью станет рассылать и развозить по городам, где у него есть торг или корреспонденты». В 1764 г. М.В. Ломоносов предложил все государственное книгоиздательство и книжную торговлю выделить в особую «Директорию», предоставив ей большие права. Его предложения не получили поддержки у правительства Екатерины II, занятого не вопросами просвещения, а заботой о сохранении и укреплении самодержавного помещичьего строя. Но ход развития тогдашнего книжного дела объективно оказался именно таким, каким предсказал его великий ученый.
В царствование Екатерины II российская самодержавно-крепостническая империя переживает наивысший подъем своего развития.
Растет численность населения: в 1762 г. на основной территории (Великороссии и в Сибири) ревизией было учтено 19,2 млн. душ обоего пола; в 1796 г. - на той же территории 29 млн. и на вновь присоединенных землях 7 млн., т.е. 36 млн. душ обоего пола. Наблюдается рост городов (с 336 в 1725 г. до 634 к началу XIX в., т.е. почти в два раза), развитие ремесел, промышленности, отрыв от земледелия значительного числа крестьян, превращение ряда сел в промышленные центры.
Основными потребителями книг этого периода были дворяне-помещики, военные, чиновники; авторами книг выступали, как правило, дворяне. Жестокий крепостнический гнет, полное бесправие народных масс, бюрократизм чиновников, мракобесие церковников - таковы особенности этого времени. Однако в тот же период массовым покупателем становится также мещанин-ремесленник, торговец, мелкий чиновник.
Рост промыслов, развитие торговли стимулировали частнокапиталистическую инициативу, в том числе и в книжном деле, казенное книгоиздательство (государственные, церковные, академические типографии) и книжная торговля в середине XVIII в. показали себя неспособными удовлетворить быстро расширяющийся спрос населения на печатную продукцию. В 1769 г. Академия наук даже постановила: поскольку она занята учеными делами, и следить за продажей книг не может, книги продавать с аукциона «за какую бы цену не пошли».
Отсутствие правильно налаженной системы торговых скидок, накладных расходов приводило к явлению, которое мы бы теперь назвали спекуляцией: в Москве, например, петербургские книги продавались с надбавкой в 25-50 процентов. По позднейшему сообщению Н.И. Новикова, «напечатанная в Санктпетербурге книга через трое или четверо рук дойдет, например, в Малую Россию и если в Санктпетербурге стоила 1 рубль, то приходит туда в три рубля».
Общественная инициатива, независимая от казенных порядков, начинает проявляться в издательском деле России в 1760-е годы. Возникают научные общества, издававшие книги по определенным вопросам, связанным с их деятельностью. В 1765 г. возникло «Вольное экономическое общество», цель которого состояла в том, чтобы поднять и улучшить сельское хозяйство, приходившее в упадок в связи с надвигающимся кризисом крепостного хозяйства. Оно издавало свои «Труды» - первый в России экономический и сельскохозяйственный журнал. В 1768 г. основано было «Собрание, старающееся о переводе иностранных книг», имевшее целью познакомить русского читателя с произведениями передовых мыслителей своего времени.
Важнейшую роль в развитии книгоиздания сыграл указ «О вольных типографиях», опубликованный в начале 1783 г. Указ разрешал частным лицам свободно заводить типографии, для чего достаточно было разрешения местной «управы благочиния», т.е. полиции.
Указ способствовал расширению издательского дела и развитию в нем капиталистических начал, им воспользовались и люди свободомыслящие, рассматривавшие книгу, книжное дело как средство для пропаганды прогрессивных идей.
Будучи вынужденным допустить частную инициативу в книжном деле, царское правительство, однако, относилось к этому с большим опасением. В 1772 г. Сенат, отвечая на прошение И.К. Шнора об аренде им типографии, отметил: «Чрез сие размножение не столько от издания полезных книг выгода, сколько от тайного печатания запрещенных последовать может вреда». Царская полиция зорко следила за продукцией «вольных типографий».
Пользуясь слабостью отечественного капитала, на русский книжный рынок проникают экономически более мощные и опытные иностранные предприниматели. В 1771 г. в Петербурге была открыта первая в стране частная типография И. Гартунга, в 1776 г. - И. Вейтбрехта. Первым иностранцем, начавшим стационарную торговлю в России, причем не только зарубежными, но и русскими изданиями, был И.Я. Вейтбрехт, открывший книжную лавку в Петербурге в 1768 г.
К концу XVIII в. определяются целые группы общественности, стремящиеся наладить печатание и распространение книг сообразно своим взглядам и идеям. Среди них мы видим «вольтерьянцев», людей, настроенных демократически, разбуженных громом Великой французской революции. «Вольтерьянец» И.Г. Рахманинов в своем имении в селе Казинке пытался печатать вольнодумные сочинения и поплатился за это разорением и ссылкой. Его младший современник А.Н. Радищев, пользуясь правом, предоставленным указом 1783 г., напечатал свое знаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву» и приступил к его распространению, но также был остановлен властями и отправился в заключение и ссылку.
Влиятельной общественной группой в условиях того времени были масоны («франк-масоны»), в числе которых были многие знаменитые и талантливые люди и которые привлекали к себе действенной проповедью самоусовершенствования и равенства. В ряды масонов входил Н.И. Новиков, известнейший русский просветитель, журналист, издатель и организатор книжной торговли, за свою действительно необыкновенную активность и предприимчивость также получивший от царицы одно - крепость.
Тем не менее «вольность» частного книгопечатания преодолела все препоны, и в 1802 г. в журнале «Вестник Европы» молодой тогда историк и общественный деятель Н.М. Карамзин отметил относительное обилие частных типографий и книжных лавок в России, на фоне подъема экономической и культурной жизни тягу к грамотности, просвещению, книге.
В 1807 г. правительство распорядилось открыть во всех губернских городах казенные типографии. По данным В.С. Сопикова, в Петербурге в 1813 г. было 18 типографий (в том числе 8 частных), в Москве - 8, в провинции - 39.
В начале XIX в. начинается печатание книг (главным образом, религиозных) на языках национальных меньшинств. В 1825 г. в России было выпущено 583 наименования книг, выходило более 70 газет и журналов. Расширяется соответственно и продажа книг. В Петербурге, где в 1792 г. было только 4 книжные лавки, в 1810 г. уже, судя по газетной рекламе, насчитывалось 244 места, где продавались книги, в том числе 45 книжных лавок частных, 5 - «казенных», а также 126 лиц, продававших книги по объявлениям у себя на дому.
Тяга к знаниям распространялась повсеместно. Н.М. Карамзин рассказывал о мастеровых-пирожниках: «пятеро складываются и берут московские газеты или книги, хотя четверо неграмотны, а пятый разбирает буквы и они слушают». Даже сельские дворянки, по уверению Карамзина, теперь «на Макарьевской ярмарке запасаются не только чепцами, но и книгами».
Правда, основная масса читателей была еще далека от чтения классической или научной литературы. В.С. Сопиков жаловался: «Нельзя не заметить почти общего крайнего равнодушия наших русских читателей даже к превосходным и единственным в своем роде творениям... из коих многие, продаваясь по самой дешевой цене в течение 20, 30, 40 и даже 50 лет, не были раскуплены и, к удивлению, после проданы были пудами на оберточную бумагу, а некоторые не проданы еще и доныне. Напротив того, "Сонники", "Оракулы", "Чародеи", "Хиромантии"... и прочие имеют удивительный расход». И все же спрос на книгу в целом увеличивается, понемногу растут тиражи.
Первое издание «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина, выпущенное в 1816 г. тиражом 3 тыс. экземпляров, было распродано в один день. Тиражи 5-10 тыс. перестали быть редкостью. Совершенствуется техника печатания.
Развивается государственное книжное дело, во-первых, при вновь открываемых университетах, затем при губернских правлениях и обществах, совершенствуется традиционное книгоиздательство Академии наук. Они не дерзают в своих изданиях перейти границы верноподданничества и казенного патриотизма, однако создается развитое общественное мнение, которое проявляет себя в многочисленных газетах, альманахах, журналах, книжных изданиях. Расширяется библиотечное дело. Кроме появления новых крупных библиотек богатых дворян-меценатов (А.И. Мусина-Пушкина, Н.П. Румянцева, Ф.А. Толстого, Н.П. Шереметьева и др.), для этого периода характерно открытие и быстрое пополнение таких книгохранилищ, как библиотеки университетов (Петербургского, Казанского, Киевского, Дерптского, Харьковского), военных и технических учебных заведений, народных училищ. Нашествие неприятеля в 1812 г. привело к гибели многих крупных и ценных книжных собраний, однако, они вскоре были пополнены, в основном благодаря пожертвованиям общественности.
Исключительную роль сыграло открытие в 1814 г. в Петербурге Публичной библиотеки, подготовка к которому велась 20 лет, и которое справедливо рассматривалось как крупнейшее событие для развития русской культуры. В Публичной библиотеке в период ее формирования работали такие виднейшие деятели отечественного книжного дела как, А.Н. Оленин, И.А. Крылов, В.С. Сопиков, В.Г. Анастасевич, Ф.П. Кеппен; в ней были разработаны первые в нашей стране системы классификации книжных изданий, принципы каталогизации и библиографического описания. Главным явлением для российского книгоиздательства и книжной торговли начала XIX в. надо назвать, однако, развитие крупных частнопредпринимательских фирм, опирающихся иногда на иностранный капитал, часто носящих семейный, наследственный характер. Их деятельность, соблюдая формы просветительства, патриотических устремлений, в целом носит ярко выраженный коммерческий характер.
Отец и сын Плюшары, выходцы из Швейцарии, основали типографии в Петербурге и Москве. В 1835-1841 гг. они предприняли выпуск первого в России «Энциклопедического лексикона» (словаря), предприятие, которое высоко оценил А.С. Пушкин. На «Лексикон» подписалось 6 тыс. подписчиков, число, по тем временам, огромное. Однако отсутствие опыта подготовки подобных изданий привело к тому, что словарь оказался растянут, переполнен маловажными сведениями и прекратился на семнадцатом томе (буква Д).
Владелец словолитни Август (Рене) Семен изготовлял шрифты по образцам Дидо; он арендовал государственные типографии, в которых выпускал произведения А.С. Пушкина, В.А. Жуковского, А.С. Грибоедова.
Братья Глазуновы имели типографии и книжные лавки в Москве и Петербурге. За 50 лет (1800-1849) они выпустили 289 наименований книг, в том числе многотомные издания: «Памятник законов» (1805) в 15 томах, «Военная библиотека» (1835) в 8 томах, «Собрание образцовых русских сочинений» (1821-1824) в 12 томах под редакцией В.А. Жуковского и А.Ф. Воейкова. Глазуновы впервые издали «Героя нашего времени» М.Ю. Лермонтова и собрание сочинений поэта.
Глазуновым была присуща коммерческая хватка и предприимчивость. Они хорошо знали спрос, предвидели запросы завтрашнего дня, большое значение придавали рекламе. В 1808 г. они скупили в ликвидируемой книжной лавке Академии наук по 4 рубля 5 копеек за пуд веса не находившие спроса издания по механике, технике, истории, ценные переводные и отечественные труды. Глазуновы организовали широкую рекламу в печати, стали проводить выставки-продажи и вскоре реализовали все с большой выгодой. Оборотный капитал Глазуновых только в Москве оценивался в 1812 г. в сумме 11 тыс. рублей, а стоимость их имущества - лавок, складов, типографий - превышала 95 тыс. рублей. Не обладавшие такой торговой сметкой и изворотливостью издатели-меценаты, в конце концов, свои тиражи за бесценок отдавали Глазуновым. Любопытен каталог книг («Роспись»), продающихся у Глазуновых, который насчитывает 2602 названия, а между страниц там вставлены чистые листы, чтобы можно было сделать заказ.
Бывший крепостной Семен Иоанникиевич Селивановский (1772-1835), организатор крупнейшей в России типографии и словолитни, прославился образцовыми шрифтами и типографским оформлением книг. Он участвовал в первом издании «Слова о полку Игореве» (1800), издал «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина (1815) и заплатил автору гонорар 6 тыс. рублей - стоимость целого имения.
Василий Алексеевич Плавильщиков (1768-1823), взявший в аренду театральную типографию в Петербурге, издавал книги о театре, пьесы, альманахи, которые продавал в своей лавке. Лавку Плавильщикова, таким образом, можно считать первым специализированным книготорговым предприятием в нашей стране. Особую известность получила его общедоступная платная библиотека, насчитывавшая 7 тыс. томов.
Петербургский книготорговец и издатель альманахов Иван Васильевич Сленин (1789-1836), которому, по преданию, посвящено знаменитое стихотворение Пушкина «Разговор книгопродавца с поэтом», превратил свое предприятие в литературный клуб. Поэт Измайлов восклицал: «О, лавка дорогая! В нее как ни войдешь, всегда словесников найдешь!».
Находился в дружеских отношениях со многими писателями и поэтами и петербургский книготорговец Иван Тимофеевич Лисенков (ок. 1810-1881). Он оказывал им помощь, способствовал изданию их произведений.
Василий Степанович Сопиков (1765-1818), талантливый самоучка, происходивший из купеческой семьи, в молодости служил сидельцем в книжных лавках преемников Новикова. Разбогатев, в 1788 г. открыл в Петербурге собственную книжную торговлю, библиотеку, читальный зал, стал издавать книги.
Впервые в русской книжной торговле в лавке Сопикова книги предварительно изучались, велись подробные каталоги. Перейдя в 1803 г. на работу в Петербургскую Публичную библиотеку, В.С. Сопиков предпринял труд огромного значения - составление полного каталога книг, когда-либо напечатанных в России. В основу его он положил заметки, которые делал на протяжении 20 лет книготорговой деятельности. В 1813 г. его труд под заглавием «Опыт российской библиографии» начал выходить в свет.
Были и среди провинциальных книготорговцев люди, стремившиеся придать делу просветительский характер - в Одессе Н.А. Клочков организовал в 1830 г. при своей лавке библиотеку-читальню, в Воронеже Д.А. Кашкин, друг замечательного народного поэта А.В. Кольцова, оказывал поддержку литераторам и учащимся.
Общее же состояние книжного рынка России первых десятилетий XIX в. отчасти характеризует в своих воспоминаниях книготорговец Н. Овсянников: «Развитие книжной торговли... вообще шло тихо и по недостатку разнообразия книг и по недостатку на них покупателей: одна только мода иметь в аристократических и богатых домах библиотеки исключительно поддерживала торговлю. Зажиточное купечество ничего не читало, среднее сословие читало мало, а аристократия читала исключительно иностранные книги».
Крупнейшим историческим событием первой половины XIX в., определившим весь дальнейший ход политической и культурной жизни России, было восстание декабристов в 1825 г. В стране шли непрерывные крестьянские восстания, нарастал социально-экономический кризис. Правительство Николая I усилило репрессивную политику, в том числе цензурный гнет. Министр просвещения - реакционер А.С. Шишков - предупреждал царя: «Французская революция подготовлена была и произошла от слабого смотрения правительства за свободою книгопечатания». В 1826 г. был введен новый цензурный устав, за свою жестокость прозванный «чугунным».
Усиливая «запретительные» меры, царское правительство пыталось создать свою собственную, верноподданническую «охранительную» литературу. В лице Ф.В. Булгарина, Н.И. Греча, издававших газету «Северная пчела», а также О.И. Сенковского («Барон Брамбеус») оно нашло верных защитников своих интересов.
Против «охранительных» порядков вели самоотверженную борьбу демократические журналы: «Современник», издававшийся в 1836-1837 гг. А.С. Пушкиным, а с 1846 г. - Н.А. Некрасовым и И.И. Панаевым; «Отечественные записки», издателем которых был журналист А.А. Краевский, а редактором (1840-1846) - В.Г. Белинский. По выражению А.И. Герцена, эти журналы были «властителями дум» молодежи.
В 30-х годах XIX в. в России насчитывалось более 100 частных книжных лавок, так как к этому времени и академические и университетские лавки также перешли в руки частных владельцев. Подавляющее большинство их носило старозаветный, патриархальный характер. Никакой расстановки, порядка, библиографической обработки не признавалось. Господствовали самые недобросовестные приемы торговли: обман некомпетентных покупателей, скупка редких книг по домам за бесценок и перепродажа их по баснословным ценам.
Во второй четверти XIX в. предпринимаются попытки реформ книгоиздательства и книжной торговли в духе капиталистического хозяйствования, связанные с именем А.Ф. Смирдина.
Александр Филиппович Смирдин (1794-1857) с тринадцати лет работал продавцом в московских книжных лавках. Грамоте его учил дьячок, он сам приобрел большие знания путем систематического и упорного чтения. С 1817 г. он служил приказчиком у В.А. Плавильщикова в Петербурге, а затем стал его наследником.
А.Ф. Смирдин выдвинулся в ряды виднейших издателей Петербурга. Крупное состояние позволило ему не считаться с затратами. «Живой капитал есть душа литературы», - не раз провозглашал А.Ф. Смирдин. Общительный характер, предприимчивость, относительно широкий кругозор привлекали к нему многих писателей, поэтов, ученых, общественных деятелей. А.С. Пушкин, В.А. Жуковский, И.А. Крылов пытались влиять на А.Ф. Смирдина, направляя его издательскую деятельность в демократическую, просветительскую сторону.
Смирдин принялся за создание нового ассортимента книг, который состоял бы из лучших произведений русской литературы. «У меня есть желание издать полные собрания сочинений всех писателей», - признавался он друзьям. Смирдиным было выпущено в свет более 70 собраний сочинений русских писателей.
В поисках массового покупателя он обратился к социальной группе, на которую до тех пор почти не обращали внимания русские издатели и книготорговцы. В эту группу входили интеллигенты-разночинцы, выходцы из разных сословий - купечества, мещанства, духовенства, крестьянства, а также из чиновничества и дворянства. Уже в начале XIX в. они были активной, хотя и небогатой частью покупателей книжных лавок.
До А.Ф. Смирдина литературный труд считался не профессией, а забавой, прихотью, делом досуга богатых людей. В XIX в. происходит демократизация литературы: писателями становятся обедневшие дворяне, разночинцы, выходцы из низших классов общества. А.Ф. Смирдин ввел постоянную выплату гонорара, чтобы писатель мог посвятить себя целиком литературному труду. «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать!» - как раз в эти годы воскликнул поэт.
Однако здесь речь идет именно о продаже рукописи для издания, а не о торговле уже напечатанной книгой. Отделение книгоиздательства от книжной торговли в нашей стране фактически не состоялось вплоть до Октябрьской революции. Каждый самый мелкий книготорговец стремился издать хотя бы одну-две доходные книжки. Каждый крупный владелец типографии заводил собственные лавки или книжные склады. Не произошло разделения этих понятий и в общественном сознании, термин «издатель» воспринимался как синоним слова «книгопродавец». Поэтому в отношении, первой половины XIX в. предпринимателей книжного дела правильнее было бы называть «книгопродавец-издатель». Это и есть то самое правило: «Торговец во главе производства», которое считается одним из главных условий развитой капиталистической мануфактуры эпохи первоначального накопления.
Если еще в конце XVIII в. в бумажных мануфактурах, словолитнях, печатнях использовался подневольный труд, цена на книги устанавливалась произвольно, изданий предпринимались в убыток, за счет прибавочной стоимости, создаваемой трудом крепостных крестьян, то к середине XIX в. капиталистические начала мануфактурного производства в русском книгоиздании уже преобладают.
В 1831 г. Смирдин перенес свою книжную лавку и библиотеку на Невский проспект. «Русские книги в богатых переплетах стоят горделиво за стеклом в шкафах красного дерева и важные приказчики, руководствуя покупающих своими библиографическими сведениями, удовлетворяют потребность каждого с необыкновенной скоростью», - писала газета «Северная пчела». В мрачных условиях николаевской России он был своеобразным литературным клубом, одним из немногих общедоступных мест для встреч и обмена мнениями.
Историческую оценку деятельности А.Ф. Смирдина еще при его жизни дал В.Г. Белинский, с некоторым оттенком иронии назвавший современную ему литературную эпоху «смирдинским периодом русской словесности», подразумевая, очевидно, те нововведения А.Ф. Смирдина, особенно в части систематической выплаты гонорара, которые способствовали профессионализации писательского труда. К этому В.Г. Белинский добавил: «Нельзя создать деньгами таланта...».
Правда, отбором для выпуска книг в издании А.Ф. Смирдина и редактированием его журналов руководили представители «охранительного» направления русской литературы, люди достаточно беспринципные, часто буквально грабившие своего издателя. Однако в «Северной Пчеле» и других газетах и журналах они делали ему шумную рекламу, помещали о нем хвалебные статьи.
В 40-50 годах в России разразился сильнейший кризис, связанный с упадком экономической системы помещичье-крепостнического хозяйства. Жестокий гнет николаевского режима, усиление бессмысленной цензуры и жандармских преследований, «мрачный век книгоненавиденья», - все это принесло гибель и смирдинскому либеральному книжному делу. Число покупателей резко сократилось, тем более, что А.Ф. Смирдин сделал ставку на покупателя-разночинца, а время господства, разночинцев в культурной жизни России еще не наступило. Он пытался хозяйствовать капиталистическими методами, а хватки капиталиста все же не имел. Попытка совместить капиталистические принципы в книжном деле с задачами просветительскими, демократическими не удалось.
