Как мальчик Ваня в лес ходил

(ведическая сказка)

Не в стародавние времена и не в тридевятом царстве, а в наше время и в нашей стране, в большом шумном городе жил-был мальчик Ваня Сидоров. Жил не тужил, и даже не просто в достатке, а в сильном избытке – и квартира большая, по евростандарту отделанная, игрушек всяких – класть некуда, и одет он был лучше всех своих друзей, и лакомства ему подавали сколько хочешь и когда пожелаешь, словно на скатерти-самобранке. Ибо Ванин папа был крупным бизнесменом и зарабатывал кучу денег. Трудиться Ваня был не приучен - а зачем, когда в доме есть домработница? А вот покушать любил, да посытнее, и потому телосложение имел весьма тучное, и в свои 12 лет имел уже и одышку, и зубной кариес, и целый букет других хворей. В школе Сидоров-младший тоже особенно не напрягался, проводя время в праздности и развлечениях – в основном у телевизора и компьютера с игровой приставкой.

Ваня был поздним и единственным ребёнком в семье. Его мама, Татьяна Фёдоровна, закончив школу, покинула родную деревню и уехала в город учиться, нашла там хорошую работу, только очень долго не могла найти подходящего мужа. Ибо тот, кто был люб ей, слишком мало зарабатывал и не имел своей квартиры, а тот, кто имел, был ей не люб. Наконец, уже в 30 лет посчастливилось ей встретить человека и состоятельного, и не очень старого. Не то, чтобы она полюбила его - она просто решила, что другого такого шанса у неё уже не будет, и стала женой Сергея. Долго не было у них детей, лечилась Татьяна у разных специалистов – ничего не помогало. И только после того, как провели они с мужем один летний месяц в родной деревне у родителей, родился у них долгожданный сын.

Татьяна с Сергеем баловали свое единственное позднее чадо сверх всякой меры, а потому и характер у Вани был не подарочек – и капризный, и ленивый, и к старшим неуважительный.

Обычно родители брали Ваню с собой отдыхать в дорогие и престижные заграничные туры, но однажды летом захотелось им от него отдохнуть - уж очень сильно он их изводил, и отправили они его на всё лето в деревню к бабушке с дедушкой, а сами укатили на заморские курорты.

Ваня ревел как белуга – уж очень не хотелось ему в деревню, ибо место это было совсем глухим, никаких привычных ему развлечений там не было, да и вся деревенька – 4 домика, в которых доживали свой век старики да старушки... Бабка с дедом жили в простой деревянной избе, и не было у них ни телевизора, ни компьютера, даже мобильная связь не брала в той глухомани.

Бабушка с дедушкой были чрезвычайно рады приезду внука, которого последний раз видели совсем ещё малышом. Приняли они его радушно, напоили травяным чаем с мёдом со своей пасеки, бабушка сварила суп из белых грибов, напекла пирогов с малиной и свежих ягод из лесу набрала, да зелени свежей со своего огорода. Однако вместо благодарности Ваня начал капризничать – хочу кока-колы! Хочу гамбургер! Хочу телевизор и компьютер! Бабушка провела его по саду, показала, как вкусные плоды выращивать, дед пытался научить поделки разные вырезать из дерева – но всё это было Ване неинтересно. Повели его бабка с дедом по грибы и ягоды, ягод разных там было видимо-невидимо – и земляники, и малины, и черники. Ваня только в рот горстями собирал, рвал прямо с ветками и листьями, объелся так, что живот у него вспучило, а лукошко пустым осталось.

Бабка с дедом уже старые были и просили внука помочь им огород прополоть да воды набрать из колодца, но Ваня лишь брезгливо поморщился: «Вот ещё! Стану я руки в грязной земле пачкать да тяжести таскать – на это домработницы имеются. Вам надо, вот вы и делайте!» Опечалились бабушка с дедушкой, но ничего не поделаешь, всё-таки родной внук. Они его кормили- поили, стирали и убирали, ибо Ваня неопрятен был и везде оставлял мусор, а он лишь требовал да капризничал. У бабушки было доброе и мягкое сердце, жалела она внучка своего непутёвого и к жизни неприспособленного, а дед говорил, что надо дескать с ним построже, - из-за этого они едва не поругались, хотя прожили душа в душу почти полвека и никогда не ссорились.

Однажды дед настоял на том, чтобы Ваня пошёл с ним в лес за грибами. Внук начал капризничать – не хочу мол грибы собирать, спину напрягать, хочу валяться на завалинке, но дед был непреклонен: «Любишь грибной супчик есть, значит должен научиться и грибы в лесу находить и собирать.» Нехотя взял Ваня корзинку и поплёлся за дедом. По дороге дед рассказывал ему о деревьях и травах, о которых Ваня ничего не знал, учил его птиц по голосам различать и зверюшек лесных замечать, учил находить грибные места и отличать грибы съедобные от поганок, но мальчик не желал замечать красоты мира вокруг, и деда не слушал, а только капризничал: «Устал! Есть хочу! Пить хочу! Домой хочу!» А дед невозмутим, знай грибочки кладёт в лукошко. И вот уже у деда полное лукошко набралось, а у Вани лишь на донышке, да и то мухомор да поганка.

- Деда! – хнычет Ваня, - я есть хочу! Я устал! Я пить хочу! Я домой хочу!

А дед словно и не слышит, присел на пенёк и смотрит задумчиво куда-то в пространство, чуть прищурившись.

Разозлился Ваня и думает – убегу я от деда, вернусь домой, там небось бабушка уже пирогов напекла, наемся да завалюсь на мягкий диван… Воспользовался Ваня дедовой задумчивостью, лукошко оставил – какой в нём прок? шмыгнул меж кустов – и был таков. Казалось ему, что запомнил он тропинку, да и ушли они совсем недалеко.

Дремучий лес

Бежит Ваня по тропинке, оглядывается – деда не видно - не слышно, только что-то больно далеко бежать. Утомился Ваня, запыхался, пот с него градом, а просёлочной дороги всё не видать. Да и деревья по сторонам какие-то незнакомые пошли – всё выше и гуще становится лес. Нет, этой тропинкой они с дедом точно не шли… Испугался Ваня и решил обратно бежать, к дедушке. Бросился он в другую сторону, а тропинка в густую чащу его завела и совсем оборвалась и. Озирается Ваня по сторонам, а вокруг лишь лес дремучий и ни тропинки, ни просеки не видать. Учил его дедушка по дороге, как в лесу ориентироваться, да не слушал Ваня, только и думал о сладких пирожках, которые бабушка испечёт.

Совсем растерялся мальчик. Стал он кричать да аукать, звать деда, но никто ему не откликнулся, лишь эхо. Докричался Ваня до того, что голос надорвал и вместо крика выходил у него хриплый шёпот. Лёг он тогда на траву-мураву и расплакался – горько и безутешно.

Сколько времени лежал он так и плакал, словно девчонка иль малое дитя – сам не знал, только захотелось ему есть и пить по-настоящему, да и надо было куда-то идти, не лежать же тут вечно. Встал Ваня, вытер рукавом слёзы и побрёл по лесу в поисках каких-нибудь ягодок, чтобы голод хоть чуточку утолить. Места были дремучие, лес почти непроходимый, и ягод тут было не так много, как на тех полянках, куда водила его бабушка. Наконец нашёл он черничник и наелся сочной вкусной черники. В тот момент показалось ему, что ничего более вкусного и сладкого он в своей жизни не ел. Жаль, что ягодок не так много там было.

Побрёл Ваня дальше, продирается сквозь чащу лесную, лицо и руки ветками исцарапал, рубашку и брюки изорвал. А лес всё гуще становится, и вот уж совсем невмоготу продираться стало. Сел Ваня под колючей елью и снова расплакался – ещё горше прежнего. «Пропаду я здесь, - думает он, - где ж меня дед в такой чащобе отыщет, тут даже поиск с вертолётами не поможет…» Долго ли коротко ли он так сидел, как услышал какой-то звук, словно шмыгнул кто-то мимо него. Поднял Ваня голову и увидел зверька лесного – маленького, пушного и шустрого – белка - не белка, хорёк – не хорёк, странный был зверёк. Только смотрит он на Ваню своими глазками-бусинками и что-то цокает по–своему, сказать что-то хочет. А потом шмыгнул меж деревьев и хвостиком махнул, словно приглашая следовать за собой. Любопытно стало Ване, встал он и пошёл вслед за зверьком – куда бы тот его ни привёл, всё равно ведь в лесу пропадать. Сначала Ваня едва продирался через лесную чащу, потом деревья пореже стали и идти стало полегче. Зверёк впереди бежал, мальчика к себе близко не подпускал, но и не исчезал из виду - то цокнет, то хвостиком взмахнёт.

Вскоре деревья стали ещё реже, и тропинка пошла вниз по склону. Тут зверёк припустил быстро-быстро и след его простыл. Огорчился Ваня: оборвалась его последняя надежда из чащи выбраться, и хотел уж снова зарыдать, как вдруг услышал странный звук, словно журчание. Спустился он ещё ниже и вышел прямо к лесному ручейку! Маленький был ручеёк, но быстрый, и журчал он весело, а вода в нём была чистая и прозрачная, дно песчаное, выложенное красивыми камушками разноцветными. Ваня стоял как зачарованный, ибо ничего прекраснее этого ручейка и его склона он в своей жизни не видывал! И знакомец его был тут же: сидел он на камушке неподалёку и с наслаждением лакал из ручья, то и дело поглядывая на мальчика своими бусинками, словно приглашая последовать его примеру. И Ваня напился студёной водицы из ручейка - пил он жадно, пригоршнями, и никак не мог напиться, и казалось ему, что ничего вкуснее этой водицы он в своей жизни не пил – и соки фруктов заморских, и сладкие газированные напитки в пластиковых бутылках были по сравнению с этой водой просто помоями. Умылся Ваня в ручье и сразу полегчало ему, силы вернулись и появилась надежда найти дорогу домой. Пойду, думает, вдоль ручья вниз по течению, наверняка ручей в речку какую-нибудь впадает, может и в нашу. Выйду к реке, а там глядишь - и деревня какая будет, либо встречу кого-нибудь и покажут мне дорогу домой.

Идти вдоль ручья было легче, нежели по лесу продираться, да и красота тех мест была сказочная: ручеёк петлял, то сужаясь, то расширяясь, местами был глубок словно река, а местами по щиколотку, а берег его был местами песчаным, а местами каменистым, и камушки попадались самые разные по цвету и по форме, и Ване захотелось собрать их и принести домой, чтобы соорудить из них дворец красоты необычайной. И жизнь вдоль ручья кипела: то зверьки лесные подбегали на водопой, то вспархивали с ветвей лесные птицы.

Чудище озёрное (крокодил)

Долго шёл Ваня вдоль ручья, утомился, ноги едва волокли, живот сводило от голода, да и солнце давно прошло зенит, а ведь они с дедом вышли в лес рано поутру, а реки всё не было. Снова начал Ваня не на шутку тревожиться и отчаиваться, как вдруг лес внезапно кончился, и взору его открылась широкая и светлая поляна, а ручей впадал в большое лесное озеро. Было оно синее-синее и казалось невероятно глубоким, а по берегам цветы цвели дивные, разноцветные. Сел Ваня на берегу и залюбовался, даже о беде своей забыл. Вдруг привлёк его взор один особо яркий, удивительной красоты цветок – в жизни своей он таких не видывал, даже в ботаническом саду. Был он такой один-единственный и рос прямо из воды, недалеко от берега: кувшинка – не кувшинка, по форме похож на лотос, только очень крупный, золотисто-розовый, и светился он в лучах яркого солнца словно камень драгоценный, переливаясь всеми цветами радуги. Недолго думая, вскочил Ваня, засучил штанины и вошёл в озеро. Вода была прохладной, и сразу у берега оказалось довольно глубоко. В том месте, где рос удивительный цветок, вода дошла Ване до пояса, но не остановился мальчик – так манил его необычный цветок. И сорвал Ваня тот цветок. Почему-то большинство людей в нашем мире именно так поступают с красивыми цветами… Так и Ваня - сорвал прекрасный цветок, помял его в руке и удивился, отчего же вся красота его сразу поблёкла и поникла, и ничего удивительного в нём уже не было – не светился он и не переливался… Бросил Ваня сорванный цветок, потеряв к нему всякий интерес и пошёл к берегу…

И в этот момент накрыла небо неизвестно откуда взявшаяся чёрная туча. Исчезло солнышко, и вода в озере из маняще-синей сделалась свинцово-серой и такой холодной, что задрожал мальчик как осиновый лист. Дунул порыв холодного ветра, пронизывая его насквозь. И вздыбилось, вспенилось перед ним озеро, грозя поглотить его в свою пучину, и возникло перед ним чудище страшное, названия которому Ваня не знал. Было оно похоже на огромного крокодила-аллигатора: тело длинное, тёмно-зелёное, мощные лапы с кривыми когтями, огромная пасть с острыми как ножи зубищами, а глаза налились красным цветом и сверкали бешеной яростью. Зарычало-завыло чудище озёрное, и от рыка его задрожала земля, а у Вани заложило уши. И было в этом зверином вое столько злобы, столько дикой ярости и отчаяния, что содрогнулась Ванина душа. И понял он, что сотворил что-то ужасное и непоправимое… Внезапно заговорил с ним чудо-крокодил человеческим голосом:

- Что ты наделал, несчастный? Как ты посмел сорвать МОЙ цветок, мою единственную отраду? Нет тебе за это прощения!

Упал Ваня на землю от ужаса и удивления, не зная, явь это или сон, ведь был он уже достаточно большим мальчиком, чтобы знать, что таких чудищ не бывает, тем более в озёрах русской земли, а если где и встречаются, то уж никак не могут разговаривать на человеческом языке. И решил бы Ваня, что он просто спит и видит кошмарный сон, если бы зубастая пасть не была такой реальной и зловонной. Закричал он от ужаса, заплакал и взмолился:

- Пощади меня, чудо–юдо, ведь не знал я, что это твой цветок и сорвал я его случайно!

Но неумолим был озёрный крокодил:

- Не будет тебе пощады, жалкий человечишко! Ты погубил мой цветок и меня вместе с ним, но прежде чем умереть я отомщу тебе, гнусный злодей!

И знал Ваня, что пришёл его конец - съест его озёрное чудище, и не увидит он больше ни маму с папой, не сходит с дедом в лес и не попробует удивительных бабушкиных пирожков… Закричал он и зажмурился от ужаса, а чудище уже разинуло свою пасть, чтобы перекусить мальчика пополам, как вдруг послышался чей-то голос:

- Не ешь его, Хранитель озера, он не хотел тебе зла, а зло сотворил по неведению. Цветок свой ты этим всё равно не вернёшь.

Ваня открыл глаза и увидел на берегу озера старуху – древнюю, наверно лет ста, с седыми космами по плечам, в тёмно-зелёном балахоне, словно сотканном из крапивы – настоящая Баба Яга!

Отвечало ей Чудище озёрное:

- Пускай цветок не верну, но убийца должен понести наказание! Проглочу я его как мелкую рыбёшку! - И снова бросилось на Ваню чудо-юдо, широко разинув свою страшную пасть.

- Погоди, Хранитель озера, – снова окликнула его старушка, - Попробую я помочь твоему горю, оживить твой цветок. Давай так: если получится у меня, я заберу этого мальчишку с собой, с глаз твоих долой, а если не получится, тогда он твой.

- Идёт, - согласилось чудище. – Только не верю я, что оживишь ты мою отраду.

Поднял крокодил своей когтистой лапой сорванный Ваней цветок, который уже повял и был похож не на сияющее солнышко, а на линялую тряпку, а в глазах его была неизбывная тоска, и текли из них крупные крокодиловы слёзы. И стало вдруг Ване ужасно стыдно за свой необдуманный поступок и жалко озёрное чудо-юдо несмотря на всю его свирепость.

Тем временем странная старушка взяла у крокодила увядший цветок, вошла в озеро, приложила его к стеблю, водицей сверху окропила, в руках подержала, пошептала что-то… А Ваня наблюдал ни жив – ни мёртв, ведь решалась в тот момент его судьба – жить ему или погибнуть страшной смертью от зубов чудища озёрного. Какое-то время ничего не происходило, и Ване казалось, что прошёл уж целый час, и крокодил начал терять терпение, сверкая глазами в сторону мальчика и клацая зубами.

И вдруг… О чудо!!! Мёртвый, увядший цветок распустил свои нежные лепестки, и налились они животворной силой и ярким цветом насытились, и снова засверкали и засияли своей волшебной красотой! Отпустила старушка стебелёк, и прекрасный озёрный цветок потянулся вверх и засиял ещё краше прежнего! И в этот момент рассеялись тучи, и снова вышло солнце, осветив землю своим радостным сиянием. Взревело чудище, но уже не от горя, а от радости, и снова содрогнулась земля, а старая волшебница взяла Ваню за руку и увела его прочь.

Баба Яга

Шли они через тёмный лес, шли долго и молча, и не решался Ваня задавать старухе вопросы. Дремуч и непролазен был тот лес, солнце начало клониться к закату, и мальчик не различал дороги, но старушка уверенно вела его одной ей ведомой лесной тропинкой. Ваня едва передвигал ноги от усталости, дрожал от холода – его мокрая одежда не успела ещё высохнуть, и мучился от голода и жажды. Наверно, впервые в жизни не ныл он и не капризничал, но терпел молча и шёл вперёд, ибо боялся он заговорить со старой волшебницей, чтобы не рассердить её зря.

Долго ли, коротко ли, вышли они на небольшую полянку, посреди которой стояла лесная избушка. Невелика была та избушка – меньше домика бабушки с дедом, и сначала показалось Ване, что стоит она на настоящих курьих ножках – прям как в сказке про бабу-Ягу, но потом разглядел он, что избушка та стояла на четырёх опорах – корягах причудливой формы, напоминающей курьи ножки.

И снова остолбенел бедный Ваня от страха, ибо вместо пса-Барбоса вышел из лесной чащи им навстречу настоящий волк – огромный, серый, свирепый, а вместо кошки-Мурки спрыгнула прямо с ветвей дерева настоящая хищная рысь. Увидев незваного гостя, оскалился волчище и угрожающе зарычал, а рысь ощетинилась, приготовившись к прыжку.

Задрожал бедный Ваня как осиновый листок и понял, что рано порадовался чудесному избавлению от чудища озёрного, ибо снова его подстерегала лютая смерть в зубах зверя лесного. К его великому удивлению старушка ласково потрепала волка по загривку, а другой рукой почесала дикую рысь за ушком словно домашнюю киску, приговаривая:

- Спокойно, Дружочек! Спокойно, Кысенька! Не враг нам этот мальчик, но гость. - И оба лесных зверя улеглись у её ног, хвостами завиляли, волк положил голову на вытянутые лапы, как дрессированная собачка, а рысь обтёрлась об руку хозяйки и заурчала, словно ласковая кошка-мурлыка.

Но и это был ещё не конец Ваниных испытаний: не успел он прийти в себя от волка с рысью, как захрустели ветки и вышел прямо из чащи огромный медведь – бурый, лохматый и грозный. Увидев незваного гостя, поднялся он на передние лапы, оскалился и грозно заревел, но и ему сказала старушка:

- Спокойно, Мишаня, не враг это, а мой гость.

Медведь сразу подобрел и уселся неподалёку, наблюдая за остальной компанией.

- Что стоишь, как вкопанный, - обратилась старушка к Ване, - заходи в избу, не робей, мои звери тебя не тронут.

На дрожащих ногах вошёл Ваня в избу бабы Яги – а теперь он был уверен, что после чуда-юда озёрного попал он прямо в логово к самой бабе Яге – и снова подивился. Ожидал он увидеть там нечто страшное – дымящуюся печь с огромной лопатой, чтобы сажать на неё детей, и обглоданные кости, но вместо этого увидел чисто прибранную, уютную горницу. Печка там и правда была, но не огромная, а обычная, как у бабушки с дедом. Пол был покрыт мягким зеленым ковром, на окнах – ажурные занавесочки, на небольшом столе – вышитая скатёрка, и пахло травами, мёдом и домашним уютом.

Накормила старушка Ваню овсяной кашей, сваренной на лесных травах, угостила свежей черникой и лесной малиной, напоила молоком, но не коровьим, а кедровым – ничего более восхитительного и вкусного и Ваня своей жизни не пробовал, даже в дорогих заграничных ресторанах. Хотел он хозяйке спасибо сказать, но не смог даже рот открыть от усталости и уснул прямо на стуле.

А проснулся он рано поутру от сладкого пения птиц, и увидел, что лежит в мягкой и чистой постели. Рядом на стуле висела его постиранная и заштопанная одежда. И когда только хозяйка всё успела?

Оделся Ваня, вышел в горницу. А старушка уже хлопотала, кашу в печку ставила.

- Хорошо ли спалось тебе, Иванушка? – спросила его она.

Удивился Ваня: не помнил он, чтобы старушка спрашивала его имя.

- Хорошо… А откуда вы знаете, как меня зовут? - Наверно от растерянности забыл мальчик поблагодарить хозяйку лесной избы за спасение и ночлег.

- Я много чего знаю, - отвечала баба Яга, - давно на свете живу.

- А как давно? – полюбопытствовал Ваня. – Лет сто?

- Сто лет – это было вчера. Живу я здесь с тех пор, как начал расти этот лес.

«Врёт, старая, - подумал Ваня, – хочет на меня впечатление произвести. Нашла дурачка!»

Привыкший обильно завтракать сразу после пробуждения, мальчик почувствовав сильный голод и не постеснялся спросить, скоро ли будет завтрак.

- А завтрак, милый мой, заслужить надо! – отвечала ему баба Яга.

- Как это заслужить? – не понял мальчик, ибо дома никто не говорил ему, что завтрак нужно заслужить, но просто накрывали и приглашали за стол.

- А так! Сходить на ручей, обмыться да воды принести, пройтись по лесу – травок да ягодок набрать, сад осмотреть - проверить, хорошо ли растениям, не нуждается ли кто в чём-нибудь…

Огорчился Ваня, едва не расплакался. Не хотелось ему идти с утра пораньше на ручей, воду таскать, по лесу бродить, тем более в саду работать. Заметив его кислую мину, глянула на него баба Яга с укоризной и сказала:

- Знаю я, не привык ты трудиться, привык всё готовенькое получать. Но здесь нет у тебя ни домработницы, ни богатенького папы, ни мамы с бабушкой, которые тебя балуют и во всех капризах тебе потакают. Так что хочешь кушать - придётся потрудиться!

Пуще прежнего удивился Ваня:

- А откуда вы знаете про папу и домработницу? Я ведь вам ничего не рассказывал…

Старуха лукаво усмехнулась:

- А мне и не надо рассказывать. Я тебя и так словно книжку читаю.

У Вани даже челюсть отвисла:

- Как это?

- А кто я по-твоему?

- Н-не знаю, – замялся Ваня, боясь рассердить хозяйку.

- Зато я знаю. Ты думаешь, что я – баба Яга!

- Ну да… - не мог не согласиться Ваня. - Похожи чем-то… и избушка у вас на курьих ножках. Но ведь такое только в сказках бывает…

- На свете много чего бывает, милый мой, и ты уже успел в этом убедиться. Но сейчас не время для бесед, дела надо делать! Давай, бери ведро и марш на ручей! – и подаёт ему баба Яга большое ведро.

- А далеко до ручья? – спросил мальчик.

- С полчаса ходьбы лесом. Дружок тебе дорогу покажет, за ним пойдёшь.

Как представил Ваня, что тащиться ему целых полчаса через лес, а потом обратно с тяжёлым ведром, да ещё с таким свирепым провожатым, ноги у него со страху ватными сделались. Захныкал мальчик:

- Не пойду я на ручей! Не хочу я никуда идти, тем более с волком! Я есть хочу! Пить хочу! Домой хочу!

- Ай-яй-яй, - пожурила его баба Яга. – Такой большой мальчик - жениться скоро, а хнычешь как малыш пятилетний. Ну-ка садись, давай поговорим.

Усадила она Ваню на маленький уютный диванчик, сама рядом присела.

- Во-первых, звери мои тебя не тронут, если ты их дразнить не будешь. А во-вторых, ты уже забыл, что вчера произошло? Я тебе жизнь спасла, накормила-напоила, на ночлег пустила, одёжку твою постирала-заштопала, а ты мне даже спасибо не сказал!

- Спасибо, – угрюмо ответил Ваня, даже не взглянув на хозяйку.

- Так не благодарят, - отвечала ему баба Яга, – благодарить надо искренне, от души.

- А зачем вы меня от чудища спасли? – с вызовом спросил Ваня. – Чтобы заставить на вас работать, а потом зажарить в печке и съесть?

Улыбнулась хозяйка избы.

- Это ты в детстве сказок про бабу Ягу - костяную ногу начитался. Ложь в них написана. В отличие от тебя никого я не ем – ни зверюшек, ни птиц, ни рыб - дружу я с ними, а питаюсь лишь тем, что в лесу соберу да в огородике своём выращу. А от чудища тебя спасла, потому что пожалела. Мал ты ещё и неразумен - не ведаешь, что творишь. Вот зачем ты цветок в озере сорвал? Ведь не в твоём саду он рос, и красоты его тебе было не жаль. Нехорошо поступил, обидел Хранителя озёрного, и за это он полное право имел тебя наказать.

- Но что в этом такого, подумаешь – цветок сорвал? У нас принято цветы рвать и в вазы ставить или девушкам дарить.

- У вас много чего принято, что нехорошо и неправильно. Поэтому и живёте вы несчастливо, болеете часто, и лада у вас нету. Живой мир надо любить и беречь его красоту, тогда и сам будешь здоров и счастлив. Разве твои бабушка с дедом тебя этому не учили?

- Учили, - согласился Ваня.

- Только ты их не слушал и вёл себя как полный невежда. Деревья ломал почём зря, зверей обижал и бабушку с дедом не слушался. Поэтому и в лесу заблудился и едва не стал обедом озёрному крокодилу.

- Теперь я жалею, что бабушку с дедом не слушался, - вздохнул Ваня.- А если вы не такая злая, как в сказках написано, так отведите меня к ним! Они, наверно, за меня волнуются, ищут по всему лесу.

- Отвести-то я отведу, тут ведь недалече, если не прямо идти, - загадочно отвечала баба Яга. – Только прежде ты должен меня отблагодарить. Я ж тебе не домработница, чтобы бесплатно тебя кормить и обслуживать! Долг платежом красен!

- И что я должен делать? – уныло спросил Ваня.

- Неужто не ясно тебе? Помочь мне по хозяйству. Воды с ручья принести, огород прополоть, в избе прибраться. Видишь же – старая я, тяжело мне одной со всем управляться.

- Не хочу я за водой идти! – снова заупрямился Ваня. – Я есть хочу, пить хочу, домой хочу!

- Ну не хочешь – как хочешь, тогда сиди голодный, - отвечала баба Яга. – А мне некогда больше с тобой лясы точить. Дел слишком много!

Сказала она и вышла из избы, только Ваня её и видел.

Долго сидел он на диване – злился, обижался, бабушку с дедом и родителей вспоминал и скучал по ним. А желудок совсем от голода свело.

Пришла баба Яга, кашу ароматную в огромном горшке из печки вынула, сама поела и зверям своим больше половины оставила, а мальчику даже не предложила.

Стало Ване совсем невмоготу, испугался он, что заморит его голодом злая старуха, и сказал он ей:

- Давайте ведро, так и быть, схожу я за водой!

Старуха кликнула волка, который тут же выбежал к ней из леса, ласково потрепала его по холке и сказала «К ручью!», а мальчику велела следовать за ним. Страшно было Ване оказаться в дремучем лесу наедине с огромным серым волчарой, боялся мальчик, что съест его волк, когда углубятся они в лесную чащу и не будет рядом хозяйки, которая его остановит. Брёл Ваня за волком по едва заметной лесной тропинке, а Дружок, как называла его баба Яга, бежал трусцой, и трудно было Ване угнаться за ним, но всякий раз, когда мальчик начинал отставать, оборачивался на него волк и грозно рычал. Запыхался Ваня, длинным показался ему путь, но наконец вышли они к ручью – ещё более прекрасному и живописному, чем тот, который вёл к озеру. Дружок напился воды, и Ваня последовал его примеру, и не было ничего на свете свежее и вкуснее воды из этого ручья. А потом зачерпнул мальчик воды из самого глубокого места и хотел двинуться по тропинке в обратный путь, но не пустил его Дружок. Подошёл к нему совсем близко, схватил за край футболки и потянул прямо в ручей. Затрясся мальчик от страха, думал – съест его волк, а потом вспомнил, что бабка велела ему искупаться в ручье. Прохладной была водица в ручье, не привык Ваня в такой воде купаться, дома-то только в тёплой ванне нежился. Но делать нечего. Снял он одежду, чтобы мокрым обратно не идти, и вошёл в ручей по колено. А Дружок потянул его на самое глубокое место, где вода доходила мальчику до пояса, подтолкнул его, и пришлось Ване в ручье искупаться. Поначалу завизжал он от холода, а потом водица та такой приятной и ласкающей оказалась, что охватила его непонятная бурная радость, и начал он плескаться, и в Дружка плеснул, а тот принял игру и начал по ручью носиться, только брызги летели во все стороны. Наигрался Ваня с серым волком, словно с домашним щенком, и вышел из ручья совсем другим человеком - сильным и бодрым, и не страшен ему был уже ни тёмный лес, ни огромный серый волк.

К его удивлению повёл его Дружок совсем другой тропинкой, которая через каких-нибудь пять минут вывела их прямо к бабкиной избушке, - не успел даже Ваня под тяжестью ведра утомиться. «Вот вредный волчара! – подумал он. – И зачем ему было столько времени по лесу меня водить, если ручей совсем рядом?»

- А затем, - ответила ему баба Яга, услышав его немой вопрос, – чтобы ты не ленился, по лесу утреннему прогулялся, красоту его разглядел и жиры свои порастряс!

«Вот вредная бабка!» – подумал мальчик. А вслух спросил:

- А теперь заслужил я завтрак?

- Ишь ты, прожорливый какой, - упрекнула его баба Яга. – Только и думаешь, как поскорее да посытнее живот набить! Да с твоими запасами ты неделю без завтрака обойтись можешь! Поди-ка сюда да помоги мне в огороде!

И снова разозлился и огорчился Ваня, но возразить хозяйке не посмел, ибо увидел на дереве неподалёку Кысю, которая уставилась на него плотоядным взглядом своих жёлто-зелёных глаз. «С такой «кисой» пожалуй, ослушаешься, - обречённо подумал мальчик. Одно бабкино слово – вмиг прыгнет да горло перегрызёт…»

Пришлось Ване бабе Яге в огороде помогать – грядки полоть, поливать, компост таскать. Не привыкший к такой работе, мальчик быстро уставал и злился. А бабка всё ему какую-то ерунду рассказывала – о том, что все растения живые и сознательные, что относиться к ним надо бережно и с любовью, если хочешь, чтобы плоды они целебные давали. Дед с бабушкой то же самое ему говорили, но неинтересно ему было это слушать и непонятно как-то, даже дико.

Наконец-то накормила его баба Яга вкусной кашей со свежими овощами и зеленью с огорода, но долго расслабляться не дала – потащила с собой в лес, заставила помогать ей травы целебные собирать. Хотел он было, как дома, устроить ей истерику, да побоялся, ибо все её лесные питомцы – и волк Дружок, и рысь Кыся, и медведь Мишаня были неподалёку и исподволь за ним наблюдали.

Так день прошёл, и следующий наступил, и всё снова повторилось: хочешь есть – изволь работать, и воды из ручья принеси, и огород полей, и хвороста из леса натаскай, и в избе приберись. Сказала ему баба Яга, что одну неделю должен он ей по хозяйству помогать, а потом отпустит она его к бабушке с дедушкой и даже до самого дома проводит.

Не так уж плохо жилось Ване в лесной избушке: хозяйка его не обижала, кормила хоть и немного и однообразно, зато так сытно и вкусно, что не хотелось ему как дома каждые полчаса жевать. И всё же недоволен был мальчик и злился на бабу Ягу, что работать его заставляет, да и зверюг её побаивался: когда он послушный, и они спокойные, но стоило ему начать капризничать, как ощетинивались они и грозно рычали – того гляди нападут и порвут. И подумалось Ване: «Не сдержит старуха своего слова, не отпустит меня через неделю, ведь как-никак она злая баба Яга! Оставит она меня в вечном рабстве, а то и вовсе съест или зверюгам своим скормит!» И решил он от неё бежать. Подумал: пойду вдоль ручья, к какой-нибудь дороге или деревне обязательно выйду, всё-таки не в седой древности, а в XXI веке живём…

Встал он рано поутру, когда солнышко только начало показываться из-за деревьев, потихоньку вышел из избы, огляделся вокруг. Никого - тишина и благодать. Хозяйка ещё спала, а зверей не было видно.

Словно воришка, пробрался Ваня через огород, заодно нарвал себе гороха, морковки натаскал, малины крупной набрал полную сумку, чтобы не оголодать в дороге, спустился к ручью и пошёл вдоль него. Поначалу боялся, что пошлёт за ним баба Яга волка, рысь или медведя, озирался испуганно, но шёл он уже несколько часов и расстояние прошёл немалое, а погони никакой не было. Наконец, когда полуденное солнышко начало сильно припекать, решился он сделать привал и поесть. Радовался Ваня, улыбался самодовольно: какой я всё-таки молодец – бабу Ягу перехитрил, и от зверюг её убежал! Думал он - недолго ещё пройдёт вдоль ручья и выйдет к большой реке, либо человеческому жилью, либо встретит какого-нибудь грибника или охотника, который покажет ему, в каком направлении идти к дедушкиной деревне.

Шёл Ваня ещё несколько часов, уж и день начал к вечеру клониться, но ни реки, ни человеческого жилья, ни человеческой души ему не встречалось – только птицы, зверьки лесные да дремучий лес. Да и деревья-то были не такими, как в обычном лесу, словно росли они здесь с незапамятных времён, и никто никогда их не вырубал – огромные, раскидистые, такие разнообразные, что и названий-то их Ваня не знал. Даже воздух в этих местах был другим – более густым, насыщенным и… непривычно вкусным. Но самым странным и необъяснимым казалось Ване полное отсутствие каких-либо следов человеческой жизнедеятельности – ни такого привычного мусора, ни сбитых грибов, ни следов костра. Словно и впрямь попал он в заколдованное место, либо переместился на машине времени в Древнюю Русь… Меж тем ручеёк всё уже становится, а деревья всё чаще. Наконец упёрся он в гору, с которой ручеёк стекал весёлым водопадиком (и откуда тут горы взялись?), а гора крутая, густым лесом поросшая и кругом только лес дремучий… Устал Ваня, запасы все подъел, ноги стёр, а вокруг уж темнеть начинало… Что делать? Стал Ваня кричать – Ау! Ау! – авось кто услышит его, но кто ж мог его услышать в этой глуши?

И снова подивился мальчик - как такое возможно? Вроде ХXI век на дворе, а такое чувство, что попал он веков эдак на десять назад в лес дремучий, первозданный, по которому не ступала ещё нога человека… Заплакал Ваня от страха и отчаяния и впервые пожалел, что из лесной избушки сбежал. Хоть и не нравилось ему работать на бабу Ягу, и всё же там был и сытный стол, и мягкая постель, и хоть какое-то человеческое жильё… А теперь куда ему идти? Что делать? Заметался он по лесу и вовсе заблудился, не мог даже найти того ручейка, по которому можно было в обратный путь двинуться и в бабкину избушку вернуться.

Ночь в лесу

Солнце быстро скрылось за деревьями и вскоре стало совсем темно и жутко. Сел Ваня под огромный дуб, сжался в комок и дрожал от страха. Так страшно ему ещё никогда не было, даже когда крокодил озёрный разинул свою зубастую пасть, чтобы отомстить ему за свой цветок. Тогда ужас имел облик конкретного живого существа, а здесь его окружало невидимое и неведомое, а оттого ещё более страшное. Он хотел заснуть, но не мог, каждую минуту вздрагивая от непонятных звуков – то ли реальных, то ли воображаемых: чьи-то стоны и завывания, чьи-то крадущиеся шаги, чьё-то уханье и кряхтенье, и эти неведомые звуки рисовали в его воображении самые пугающие образы - кровожадных чудовищ, выползших из подземных нор на ночную охоту, оборотней, вампиров и вурдалаков, свирепых хищников и злых потусторонних сущностей.

Не чаял Ваня пережить эту ночь. До самого утра так и не сомкнул он глаз, в любую минуту ожидая нападения. И только ранним утром, когда солнышко поднялось над лесом и озарило мир своим мягким ласковым сиянием, и стих ветер, погрузив лес в полную тишину, обессиленный мальчик заснул крепким сном. И снился ему уютный деревенский дом, утопающий в цветах, и ласковые бабушка с дедом, а потом снилась добрая баба Яга, угощавшая его ароматной кашей с лесными ягодами, а потом эти образы как-то слились воедино, и Ваня уже не понимал, где находится, но чувствовал себя уютно и защищено…

Змей Горыныч

А проснувшись, он немало удивился, что впервые в жизни лежит не в мягкой постели, но на траве, а вместо подушки под головой у него твёрдый корень, а вместо потолка нависает над ним громадная крона пятисотлетнего дуба… Изумление сменилось испугом, когда вспомнил Ваня всё, что произошло с ним накануне… Снова начал он искать исток ручья, чтобы вернуться по нему к лесной избушке и попросить прощения у бабы Яги за своё неразумное поведение… Полдня проходил, всю одежду, аккуратно заштопанную хозяйкой лесной избы снова о кусты колючие изорвал, но не нашёл истока и с ужасом понял, что окончательно заблудился в далёком, глухом и совсем неведомом лесу. И снова заплакал Ваня от отчаяния, и снова пожалел он о том, что сбежал от родного деда и от бабы Яги…

Проголодался мальчик и начал искать чего-нибудь поесть – хоть ягодку, хоть орешек какой. Шёл он вдоль горы и вдруг увидел небольшую пещеру. Заглянул он в неё – а там лежит яйцо – большое-пребольшое, едва мог Ваня его обеими руками обхватить. Поначалу испугался мальчик, представив себе размер птицы, которая снесла такое яичко. Но голод оказался сильнее страха и решил Ваня это яйцо разбить и съесть. С трудом поднял он яйцо, оттащил к острым камням и бросил на них. Не разбилось яйцо. Повторил мальчик свою попытку ещё раз десять, едва дышал уже от натуги, и наконец треснуло огромное яйцо. Только хотел он приступить к трапезе, как в яйце что-то зашипело и вылез оттуда не птенец, а существо, похожее на детёныша динозавра, каких он видел в фантастических фильмах, – зелёный, чешуйчатый, с длинным острым хвостом, когтистыми лапами и… трёхглавый, с тремя зубастыми пастями. Закричал Ваня от страха и бросился наутёк, забыв и о голоде и обо всём на свете. И бежал он до тех пор, пока не свалился, споткнувшись о корягу. Коленку больно ушиб, руку ободрал, но был рад тому, что спас свою жизнь.

Однако не знал он, что это было лишь началом нового испытания. Внезапно потемнело небо, словно перед грозой, налетел вихрь-ураган и спустилось с горы чудовище куда более страшное, чем озёрный крокодил. Чудище это было трёхглавым, как сказочный Змей-Горыныч, величиною с трёх крокодилов, размах его крыльев скрывал всё небо, а из трёх огромных пастей вырывался огонь. Будь Ваня несколькими годами старше, он решил бы, что сошёл с ума, ибо такого, что он видел, просто быть не может, потому что в природе не существует. Такое чувство возникло у Вани, когда из лесного озера возник огромный крокодил, да ещё и говоривший с ним на человеческом языке. Но после знакомства с бабой Ягой и обитателями её избушки на курьих ножках мальчик уже перестал удивляться, осознав, что попал в тот мир, где сказку не отличить от реальности. И не было у него времени размышлять, как такое могло случиться – слишком много опасных приключений уже пришлось ему пережить. А теперь положение его казалось вовсе безнадёжным, ибо от Змея-Горыныча невозможно было ни убежать, ни спрятаться, и не было поблизости никого, кто мог бы чудесным образом его спасти. Прижался Ваня к земле, закрыл лицо руками, ожидая, что проглотит его чудовищный змей, либо испепелит своим огнём.

Но не съел и не спалил его Змей-Горыныч, а заговорил с ним человеческими словами. Голос его был подобен раскату грома, и всё же разобрал Ваня его слова:

- КАК ТЫ ПОСМЕЛ РАЗБИТЬ МОЁ ЯЙЦО?

Мальчик поднял голову и увидел прямо перед собой громадную зубастую пасть и сверкающие гневом красные глаза. И пролепетал в ответ, сжавшись в комок от ужаса.

- Прости меня, Змей-Горыныч, я просто сильно проголодался… Я подумал, это яйцо большой птицы. Я не знал, что в нём твой детёныш…

- Незнание не освобождает от ответственности! – прогремел Змей. – Ты навредил моему детёнышу, по твоей вине он вылупился раньше времени и может не выжить! Я – представитель древнего, исчезающего вида! Я ждал этого яйца 600 лет! Если мой детёныш умрёт, я испепелю тебя, гнусный мальчишка!

И снова взмолился Ваня:

- Пощади меня, Змей-Горыныч! Не хотел я вреда твоему детёнышу, я просто очень хотел есть!

- Ты поплатишься за свой поступок! – с этими словами Змей схватил мальчика в свои когти и взмыл в небо.

Замер Ваня от страха, ожидая, что Горыныч разожмёт свои когти и уронит его на острые скалы. Однако Змей взлетел высоко в горы и приземлился на высокогорном плато рядом с огромной пещерой.

- Если мой детёныш погибнет, ты поплатишься своей несчастной жизнью! – сказало чудище. – Если выживет, я сохраню тебе жизнь, но за свой поступок ты будешь служить мне три года.

- Три года! – ужаснулся Ваня. – Но как я могу тебе служить?

- Ты будешь пасти моих коз.

- Но я не умею пасти коз! – захныкал Ваня. – Я живу в большом городе и коз-то видел всего пару раз в жизни в зоопарке!

- Хочешь жить – научишься. – А если не справишься со своей работой и хотя бы одна коза пропадёт, то я пообедаю тобой.

И начались для Вани нелёгкие дни. Его домом стала пещера Змея, в которой не было никаких человеческих удобств – ни столов со стульями, ни кроватей с одеялами, ни даже печки. Спал мальчик на траве, которую сам нарвал, чтобы не лежать прямо на голой земле. А питался ягодами, травами и орехами, которые удавалось ему найти в горах, ибо Змей-Горыныч, в отличие от бабы Яги, каши ему не варил и своей добычей не делился.

Было у Змея 16 коз. Рано поутру выбегали они пастись по горным лугам, и Ваня должен был следить, чтобы все 16 вернулись к вечеру домой целыми и невредимыми. Резвыми были эти козы, бегали по горным склонам, словно по ровному полю, запрыгивали на такие кручи, куда Ване и посмотреть было страшно, не то, что лезть. Первую неделю Змеевой службы не думал Ваня, что останется жив. И голодно ему было, и неуютно, и лазать по горам за козами было ох как тяжело. Хорошо, что козочки умные были и как-то сами дорогу домой находили. Каждый вечер, когда пересчитывал он коз, сердце его замирало – не дай Бог хоть одной не досчитается Змей, и тогда Ване конец…

По вечерам, когда солнце начинало опускаться за гору, Ваня садился на большой плоский камень на краю обрыва, откуда открывался особенно величественная панорама гор и долин. Как-то внезапно его сердцу раскрылась красота, которую он раньше не замечал… Возможно потому, что здесь ему было очень одиноко, ибо козы были единственными живыми существами, с которыми он общался. Змей Горыныч рано утром улетал по своим делам и возвращался вечером, пересчитывал своих коз и залезал в свою пещеру. А Ваня с тоской думал о своём далёком доме, о маме с папой, скучал по бабушке с дедом и даже по бабе Яге, которая пыталась учить его уму-разуму. Он жалел, что пропускал мимо ушей их мудрые советы, которые так помогли бы ему теперь – как ориентироваться в лесу, как находить съедобные плоды и коренья, как общаться с животными…

Но человек, особенно когда он ещё юн, привыкает ко всему, и Ваня постепенно привык к этой жизни. С каждым днём он всё быстрее и легче бегал по горам, его мышцы окрепли, тело стало стройным и ловким, а руки сильными. Его перестал мучить голод: те немногие дары природы, которые он употреблял в пищу, оказались на удивление сытными: позавтракав ими, он забывал о еде до самого вечера; бегая по горам, он мимоходом срывал ягоды и травинки, пил воду из горных ручейков, которая насыщала лучше, чем гамбургеры с кока-колой и шоколадное печенье. Ваня скучал по дому и по родным, но к своему удивлению он осознал, что такая жизнь гораздо интереснее, чем компьютерные игры и дурацкие телепередачи. Ибо эта жизнь с её первозданной живой красотой, с её простыми радостями и опасностями, была куда более НАСТОЯЩЕЙ чем та – городская, квартирная, виртуальная.

Семицвета

Однажды, выпасая Змеевых коз, Ваня внезапно услышал странный звук – тихий и жалобный, словно кто-то звал на помощь. Кто это мог быть? Мальчик точно знал, что в этих местах нет ни единой человеческой души, ибо за все недели, которым он потерял уже счёт, он не заметил ни единого следа человеческой цивилизации, словно её и вовсе не было на Земле. Повинуясь непонятному импульсу, он пошёл на этот звук. Козы побежали в противоположном направлении, и Ваня остановился в нерешительности, боясь упустить их из виду. Вспомнив об угрозе Горыныча, он решил было идти за козами, но в этот момент вновь послышался зов о помощи – на этот раз ещё более жалобный, проникающий в самую душу. Мальчик остановился, терзаемый сомнениями. Как поступить – бежать за козами или попытаться помочь неведомому существу, попавшему в беду? Его разум сделал выбор в пользу первого, но почему-то ноги сами понесли его в другую сторону, ибо так решило его сердце. Он побежал на зов, обернулся – а коз уже и след простыл. Ваня похолодел: «Надо бежать искать коз, а то съест меня Змей и не подавится!» Но в третий раз услышав крик – ещё более отчаянный и безнадежный – он поспешил на помощь неведомому существу.

Крики доносились из колючего куста. Сначала мальчик не понял, кто звал на помощь, но внезапно увидел огромную паутину, в центре которой билась прекрасная бабочка с большими яркими крылышками. В Ваниной голове невольно мелькнула мысль – «это всего лишь бабочка, и стоило ради неё рисковать?» Но разглядев её внимательнее, он с изумлением отметил, что это была не совсем обычная бабочка - слишком крупная даже для махаона, с невероятно красивыми крыльями, оттенки которых – от жёлтого, целой гаммы зелёных и синих плавно переходили один в другой. Он встретился с ней взглядом – в её зелёных, почти человеческих глазах, было столько ужаса и отчаяния, что мальчик испытал искреннее сострадание. Несчастная бабочка отчаянно пыталась вырваться из паутины, но всё больше запутывалась в ней своими трепещущими крылышками и кричала от страха, совсем как маленький человечек. Ваня с ужасом заметил, как из центра паутины к ней подползал громадный чёрный паук с белым крестом на животе, готовый впиться в жертву. Бабочке оставалось жить считанные секунды. Не раздумывая, Ваня отломал от куста большую колючую ветку, поранив руку, но даже не заметил этого, разорвал паутину и замахнулся на паучищу, который отпрянул, издав шипящий звук, и сверкнул своими злобными чёрными глазами. Другой рукой мальчик подхватил бабочку, стараясь не задевать крылышки, которые и так пострадали в паутине, и посадил её к себе на плечо. Он взглянул на страшного паука и встретился с его пристальным взглядом, который затягивал в себя словно чёрный тоннель. Ванина голова закружилась, он покачнулся и едва устоял на ногах.

- Бежим! – крикнула спасённая бабочка тонким и слабым, но человеческим голосом, - не смотри на него! Он очень опасен!

Не успев удивиться в очередной раз, мальчик припустил со всех ног, прочь от зловещего куста с гигантским пауком.

Отбежав на безопасное расстояние, он присел передохнуть и только теперь увидел, что из пораненной руки течёт кровь.

- Это не страшно, сейчас пройдёт! – сказала бабочка. – Сорви вон тот листик и приложи к ране.

Ваня послушался совета, и кровь сразу остановилась, а рука перестала болеть. А бабочка переползла на его колени и произнесла своим тонким и нежным, словно звон колокольчика, голоском:

- Благодарю тебя, о благородный рыцарь! Ты спас мне жизнь!

- Да какой там рыцарь… - смутился Ваня, со стыдом и раскаянием вспомнив, сколько бабочек хватал он за крылышки – просто из любопытства и шалости, хотя бабушка объясняла ему, что если с их крылышек стряхнуть пыльцу, то они не смогут летать…

- Ты спас мою жизнь, рискуя своей, - отвечала удивительная бабочка, глядя ему в глаза своими прекрасными, зелёными, совсем человеческими глазами, в которых светились ум и доброта. – Укус этого паука смертелен, а его взгляд обладает гипнотической силой, но ты устоял, значит, ты очень сильный!

- Да какой там сильный, - ответил Ваня, содрогнувшись от ужаса при мысли, какой опасности ему удалось избежать. И от стыда, вспомнив, что на школьных уроках физкультуры он не мог ни отжаться, ни подтянуться.

- Ты сильный и благородный.

Ваня смутился и опустил глаза.

- Можно я посижу на тебе, пока мои крылья снова не обретут силу? Я потеряла много пыльцы, пытаясь вырваться из паутины, и пока не могу летать.

- Конечно, можно! - с радостью откликнулся Ваня. – Можешь сидеть на мне хоть весь день, хоть всегда!

С восторгом и удивлением разглядывал он это необычное существо, прекраснее которого он не встречал в своей жизни, а бабочка смотрела на него, слегка шевеля травмированными крылышками.

- Но ведь ты не обычная бабочка? – спросил он. – Бабочки не говорят человеческим языком, да и глаза у них не такие.

- Ты угадал! – весело отвечала его собеседница. – Я не совсем обычная, я – королева бабочек!

- Круто! – воскликнул Ваня. - А как тебя зовут?

- Семицвета.

- Какое красивое имя! И очень подходит тебе, - разглядев внимательнее её расцветку, Ваня насчитал ровно семь цветов, которые сочетались в причудливой и плавной гармонии. - А меня - Ваня.

- Но как ты оказался в этих краях?

И мальчик поведал ей всю свою историю, без утайки. Семицвета внимательно слушала его рассказ, шевеля усиками. Дойдя до встречи со Змеем Горынычем, Ваня схватился за голову.

- Что с тобой, Ваня? – спросила бабочка.

- Козы! Пока мы тут разговаривали, они наверно разбежались по горам, и я не смогу их найти! И тогда Змей Горыныч съест меня!

- Не тревожься, это не беда! Я знаю, где твои козы! Идём!

Ваня шёл по горным тропинкам, а Семицвета указывала ему путь, сидя на его плече. Вскоре они вышли на небольшую полянку, поросшую высокой сочной травой, где мирно паслись все 16 Змеевых коз. День уже клонился к вечеру, и пора было гнать коз домой. Ваня поблагодарил Семицвету.

- Теперь ты спасла мне жизнь, Семицвета! Без тебя я ни за что не нашёл бы их!

К его радостному удивлению королева бабочек спорхнула с его плеча и уселась на большой красный цветок, названия которому Ваня не знал.

- Как твои крылья, уже лучше? – спросил он.

- Почти в порядке! – отозвалась бабочка, с наслаждением отпивая нектар цветка. - Завтра будут как новенькие!

- Но ведь ты не улетишь далеко, ты не оставишь меня?

- Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой?

- Если тебе не в тягость моё общество…

- Что ты, нет конечно! Если хочешь, я буду прилетать к тебе каждый день и мы будем вместе пасти коз!

- Это было бы здорово! - Ваня даже подпрыгнул от радости. – Я буду защищать тебя, и ни один злодей – хоть паук, хоть сам Змей Горыныч не посмеет обидеть тебя, когда я рядом!

Семицвета подлетела к нему и села на его протянутую руку.

- Спасибо тебе, Ваня, ты замечательный друг! Увидимся завтра!

Королева бабочек взмахнула своими семицветными крыльями и упорхнула в цветы, а мальчик повёл коз к пещере Змея. Впервые за всё время, проведённое в этом странном мире, его сердце защемило от целой гаммы неведомых доселе чувств: гордости за совершённый им хороший поступок, нежности к спасённому живому существу – такому прекрасному, трепетному и хрупкому, ощущение своей силы и нужности этому миру…

«А что хорошего совершил я в своей жизни? – впервые задумался Ваня. - Кому помог? Ну разве что иногда давал списать домашнее задание ещё более нерадивым приятелям, так ведь это не настоящая помощь, а «медвежья услуга». Зато плохих поступков за свои 12 лет совершил он немало – грубил родителям и даже бабушке с дедом, отказывал им в помощи, обижал более слабых, ломал и портил вещи, оставлял за собой мусор, а сколько раз врал, капризничал, ленился и сквернословил? А как он относился к природе, к живому миру? Бездумно, жестоко и потребительски… И если в его душе шевелилась жалость к подбитой бездомной собаке, то он заглушал эти чувства, потому что в его мире они считались проявлением слабости. А вот застрелить волка на охоте – это было круто и считалось проявлением силы.

Впервые в жизни Ваня задумался, а правильно ли живёт тот мир, в котором деньги и вещи важнее живых существ, важнее дружбы и доброты? Впервые в жизни ему стало по-настоящему стыдно за все свои скверные поступки, и он твёрдо решил, что не станет больше их совершать. Даже ради того, чтобы не стыдно было смотреть в совсем человеческие зелёные глаза Семицветы – наивные, но мудрые, понимающие и всепрощающие... Она – всего лишь бабочка, а сколько в ней доброты и теплоты, нежности и очарования! И сколько ещё таких существ на Земле, нуждающихся в его защите? Внезапно Ване захотелось стать сильным и добрым, чтобы защищать таких, как бабочка Семицвета, чтобы быть достойным их дружбы и доверия…

На следующее утро Ваня проснулся ещё до зари и не мог дождаться начала своего рабочего дня. Семицвета не обманула и прилетела, и они провели весь день вместе. И с тех пор они стали неразлучными друзьями. Королева бабочек поведала ему много интересного о своём мире, о жизни бабочек, цветов и других обитателей этих мест – видимых и невидимых обычному человеку. Она научила его, как общаться с козами, чтобы они слушались его и не убегали; показала ему съедобные травы, коренья и грибы, сводила его в такие удивительные места, где дух захватывало от сказочной красоты и благодати. Дни пролетали совсем незаметно, и к вечеру вместо обычной усталости Ваня чувствовал новый прилив сил и новую неведомую доселе радость бытия.

Но однажды Семицвета показала ему страшную картину… Ваня заговорил о том, что всё ещё побаивается Змея Горыныча и не доверяет ему до конца. Ничего не ответив, королева бабочек привела его на вершину горы.

- Змей Горыныч не злой, он просто охраняет свой мир, – молвила она. – Он злой только для тех, кто сам корыстен и агрессивен. Посмотри туда! Вот где самое страшное чудовище, способное поглотить и уничтожить весь наш мир!

Ваня посмотрел вдаль и сначала не увидел ничего, кроме наползающего серого тумана. Вглядевшись внимательнее, он увидел… современный город, похожий на тот, в котором он жил: громоздящиеся друг на друга уродливые высотные здания, чадящие трубы, убитая земля, замурованная в асфальт, бесконечные потоки грохочущих и смрадных машин. Отсюда Ваня разглядел то, что не видел дома: от бездушного, механического города поднимался тёмный, грязный, удушающий смог. Всё живое умирало, агонизировало, задыхалось… вода была отравлена, воздух насыщен ядовитыми примесями. В какое-то мгновение мальчик перестал различать отельные здания, машины и автострады, но увидел огромное железобетонное чудовище, пожирающее всё живое на Земле и изрыгающее смертоносные ядовитые газы. Ваня с ужасом заметил, что чудовище это разрастается прямо на глазах и подползает всё ближе, грозя поглотить весь мир… Ничего страшнее этого монстра невозможно было придумать даже самому богатому воображению: он был мёртв и абсолютно бездушен, но при этом прожорлив и агрессивен, с несметным количеством голов, ртов и лап. По сравнению с ним трёхглавый Змей Горыныч казался безобидным маленьким червячком. Но самым ужасным было то, что этого монстра породили сами люди – такие, как он сам, как его родители, их родные и знакомые. В этот момент Ваня не понимал – как можно жить в таком ужасном месте? Как можно так жить и как можно считать это правильным, передовым и прогрессивным?

Не в силах больше смотреть на этот кошмар, мальчик отбежал от края горы и упал на землю, закрыв лицо руками. Бабочка заботливо обмахивала его своими блестящими крылышками.

- Прости меня, Ваня, наверно я напрасно показала тебе это. Возможно, ты ещё мал и не готов такое воспринять…

Мальчик решительно встал, сжимая кулаки.

- Нет, Семицвета, ты правильно сделала! Я должен остановить это чудовище!

- Ты, конечно, очень сильный и смелый, но ты не можешь сделать это в одиночку, - отвечала бабочка.

- Я найду людей, которые поймут и помогут мне!

- Такие люди уже есть, и один из них – очень близкий тебе человек.

- Кто он?

- Твой дед.

Семицвета упорхнула, оставив Ваню в глубоком раздумье. Впервые в жизни он всерьёз задумался о судьбах мира и о своём предназначении…

Так незаметно пролетело три месяца, но для Вани они промелькнули словно три дня. Благодаря Семицвете он узнал столько нового и удивительного и почувствовал единение с этим прекрасным, первозданным миром и его обитателями. И даже Змей Горыныч уже не вызывал у него былого страха и отвращения.

Но однажды Ваня снова загрустил, и бабочка сразу почувствовала перемену его настроения.

- Знаешь, Семицвета, - задумчиво произнёс он, - мне здесь очень хорошо. Змей Горыныч сказал мне, что я должен работать на него три года, и вначале я чуть не умер от страха и отчаяния. В первые дни мне было так страшно и тяжело, что я почти не надеялся остаться в живых… А теперь я полюбил эти горы, лес и луга, и всех обитателей этого мира. Я с радостью остался бы здесь насовсем! Но последние дни я всё чаще думаю о своих родителях, о бабушке с дедом. Представляешь, как им сейчас плохо и грустно! Наверно, они уже не надеются, что я жив, ведь прошло столько времени… Наверно, они оплакивают меня как мёртвого, не подозревая, что я жив и здоров и даже счастлив… А дед – представляешь, как он корит себя, что не доглядел за мной – глупым и непослушным, и думает, что по его вине я сгинул в лесу… Теперь мне даже не верится, что это был я, что я был таким… Как ты думаешь, Змей Горыныч отпустит меня в деревню к бабушке с дедушкой хотя бы ненадолго? Чтобы я успокоил их, что жив и здоров.

Семицвета посмотрела на него своим загадочным зелёным взглядом.

- А ты поговори с ним!

Ваня уже не боялся Змея как прежде, и всё же ему потребовалось набраться мужества, чтобы приблизиться к Горынычу и начать с ним этот разговор. На этот раз Змей Горыныч не показался ему таким страшным и свирепым. Возможно за эти месяцы, видя его каждый день, Ваня уже попривык к его необычному облику, огромным размерам и даже трём головам. А теперь заметил, что глаза этого древнего как сам мир существа были не красными и не свирепыми, но карими и внимательными, а в их глубине светилась многовековая мудрость, вызывавшая не страх, но скорее уважительное благоговение… Вначале, как научила его Семицвета, он справился о здоровье детёныша и просиял от радости, узнав, что единственный долгожданный потомок Змея жив и чувствует себя хорошо. На его удивление Горыныч не разозлился и сразу ответил на его просьбу согласием:

- Ты справился с заданием: ни одна из коз не пропала, и кажется ты нашёл с ними общий язык, они стали слушаться тебя. Но главное, ты усвоил самый важный урок и гораздо раньше, чем я ожидал. Я доволен тобой, мальчик Ваня. Так и быть, отпускаю тебя досрочно. Ты должен вернуться в свой мир, но возможно, мы ещё встретимся!

И один глаз средней головы Змея по-дружески подмигнул ему.

- Спасибо тебе, Змей Горыныч! – искренне поблагодарил его мальчик. – Прости меня и за твоё яйцо и за то, что считал тебя злым и жестоким. Теперь я понял, что ты не такой! Ты стал для меня лучшим учителем!

- Я рад, что ты осознал это. Помни, что мир не добрый и не злой, но лишь зеркально отражает твоё отношение к нему.

Возвращение и преображение

На следующее утро Ваня встал на заре и отправился в путь. Семицвета вызвалась проводить его кратчайшим путём. Обратная дорога с горы, через лес, по звериным тропам оказалась на удивление короткой, и Ваня понял, что по пути сюда плутал окольными путями.

Он был ещё больше удивлён тем, с какой радостью встретила его баба Яга – обняла и расцеловала, словно родного внука. Её лесные питомцы уже не скалились и не урчали, но смотрели на него дружелюбно, а рысь Кыся даже позволила себя погладить. И о чудо - сама баба Яга преобразилась до неузнаваемости: вместо древней хромоногой старухи с крючковатым носом и седыми космами перед ним стояла красивая женщина совсем не старых ещё лет, в длинном вышитом платье, какие носили даже не в прошлом веке, а совсем уж в стародавние времена, в нарядных красных сапожках, а её синие глаза излучали доброту и нежность.

- Я привык, что в этом мире возможны всякие чудеса, но как вам удалось так помолодеть? – спросил её Ваня.

- Да не помолодела я, - улыбнулась хозяйка лесной избы, - это ты повзрослел душой и стал видеть меня такой, какая я есть на самом деле. Твои древние предки называли меня бабушкой Йогой или Йогиней-матушкой, покровительницей детей. Это потом обо мне распространили небылицы, будто бы я зла, горбата и уродлива и жарю детей в печи. А вот тебя, Иванушка, и впрямь не узнать, словно тебя подменили!

- А я и правда стал другим. Прости меня, пожалуйста, бабушка Йога, что не слушался тебя, что считал тебя злой и уродливой, что сбежал от тебя, не выполнив задания.

- Я на тебя и не сердилась. Хорошо, что этот урок пошёл тебе впрок. Я рада, что ты так сильно изменился в лучшую сторону – и внешне, и внутренне.

- Я так благодарен тебе за то, что спасла и приютила меня! Я поступил нечестно и не отработал положенного мне срока, и я готов отработать теперь, – предложил Ваня.

- Благодарю тебя, Иван, - отвечала Йогиня-матушка, - Ты, наверно, уже догадался, что я, как и твоя подруга Семицвета, не так уж беспомощны, мы просто хотели преподать тебе урок, чтобы выявить лучшие стороны твоего характера. Как это всегда случается, сбежав с одного урока, ты лишь усложнил себе жизнь и получил более суровый урок. А хозяйство моё, как видишь, немудрёное, и я сама со всем справляюсь, да и помощников у меня хватает.

Хозяйка лесной избы накормила Ваню своей вкусной кашей, напоила травяным чаем с лесным мёдом. Давно, очень давно не вкушал мальчик такой сытной, с любовью приготовленной пищи. Насытившись, он спросил бабушку Йогу:

- Значит, Дружок, Кыся и Мишаня вовсе не такие свирепые, как мне показалось вначале?

Йогиня улыбнулась:

- Они свирепые только для тех, чьи помыслы не чисты, кто приходит сюда со злом или из праздного любопытства. Лес - это их мир, они здесь хозяева и санитары. Звери нападают на людей, которые вторгаются в их мир как агрессоры и потребители, и не тронут человека, душа которого наполнена любовью и добротой. Когда-то твои древние предки относились к лесным обитателям не как к добыче, но как к добрым друзьям и помощникам, и звери верно служили им, как в русских народных сказках.

- А я теперь могу считать их своими друзьями?

- Конечно! И знай, что они придут к тебе на помощь по первому твоему зову.

- Бабушка Йога, - задумчиво спросил Ваня, - а ты знаешь, как спасти мир от страшного чудовища, которого показала мне с горы Семицвета?

- Я знаю. И ты теперь тоже знаешь – это знание хранится в твоей душе, в твоей родовой памяти. Ещё недавно положение казалось мне почти безнадёжным, но теперь всё больше людей на Земле просыпаются и осознают, что так больше жить нельзя, что Землю-матушку надо любить и беречь, как и свою родную мать.

- А это правда, что мой дед – один из них?

- Правда. Твой дед – великий и мудрый волхв Ведомир.

- Ведомир? – удивился Ваня, – нет, вы ошиблись. Моего деда зовут Фёдором.

Бабушка Йога загадочно улыбнулась ему в ответ:

- Придёт время, он сам тебе всё расскажет. Мы все надеемся, что ты станешь достойным его наследником… А теперь тебе пора, бабушка с дедом уже заждались тебя! Но мы ещё встретимся с тобой и не раз!

Ваня ещё раз поблагодарил лесную хозяйку и вслед за Семицветой продолжил свой обратный путь.

И вот показалось озеро, в котором жило зелёное чудовище. Мальчик увидел, как сорванный им и оживлённый Йогой цветок сиял краше прежнего. А вместо ужасного крокодила из озера показался симпатичный зеленоглазый русал с зелёной бородой и приветливо помахал ему рукой.

- Кто это? – спросил Ваня.

- Хранитель озера, – отвечала Семицвета.

- Но ведь Хранитель этого озера – страшное чудище, похожее на крокодила?

- Он явился тебе таким, потому что ты едва не погубил его возлюбленную – его Цветок. Как и все обитатели этого леса, он злой только для тех, кто приходит сюда со злыми умыслами и губит живое. А для любящих он добр и приветлив.

Ваня готовился к длительному путешествию вдоль лесного ручья, но Семицвета снова провела его коротким путём – через лес по звериной тропе и внезапно остановилась.

- Мы пришли, - сказала она. – Дальше мне нельзя, здесь граница моего мира.

- Но я буду скучать по тебе!

- Я тоже! – отвечала бабочка, – но ведь мы не расстаёмся насовсем. Ты ещё вернёшься в этот лес и не один раз, ведь правда!

- Конечно, вернусь, обещаю!

- А теперь тебе пора домой.

- А куда мне теперь идти? – растерялся Ваня.

- Оглянись вокруг, неужель не узнаёшь эти места?

Огляделся мальчик и увидел знакомую уже земляничную поляну, где он убежал от деда. Но странное дело: по Ваниным расчётам должно было пройти больше трёх месяцев, и лес должен был переодеться в осенние цвета, но деревья были по-прежнему зелены, как в начале лета, а на полянке по-прежнему краснела земляника.

Внезапно Ваня увидел старика, сидящего на пне в задумчивой позе. Это был первый человек, не считая бабы Яги, которого мальчик встретил в этом заколдованном лесу. Он несказанно обрадовался и бросился к незнакомцу, и не было предела его счастью и удивлению, когда он узнал в нём своего деда!

- Деда! Дедулечка! – закричал Ваня и бросился ему на шею, дав волю слезам.

Дед молча обнимал его и гладил по отросшим растрепавшимся волосам. Потом оглядел его с изумлением:

- А ты изменился, внучок, возмужал!

- Дедушка, родненький… – мальчик наконец оторвался от него и поднял заплаканные глаза. – Прости меня… Как там бабушка?