Документ 3.5 Наследственность и научение

Некоторые исследователи пытались выяснить, существует ли зависи­мость между наследственностью и обучаемостью. Этим занимался, в частности, Трайон (Try on, 1942): на протяжении семи лет он обучал последовательные поколения крыс проходить через лабиринт с коридо­рами, в конце которого им давали пищу.

Эти исследования были начаты в 1934 году на 142 крысах - самцах и самках; результаты оценивались по общему числу ошибок, совершен­ных за 19 попыток пройти лабиринт. В каждом поколении Трайон отбирал особей, допускавших наибольшее и наименьшее число ошибок (соответственно «блестящих» и «глупых», как он их называл).

Далее он скрещивал между собой членов каждой группы и испытывал в лабиринте их потомков-особей следующего поколения. Среди тех он вновь отби­рал «блестящих» и «глупых» и опять проводил внутригрупповые скре­щивания. Такая селекция продолжалась в течение восьми поколений.

На рис. 3.11 представлены результаты, полученные для родительско­го поколения и для 1-го, 3-го, 5-го и 8-го поколений потомков. Совер­шенно очевидно, что различие между двумя линиями неуклонно воз­растает, а кривые для 8-го поколения уже почти не перекрываются.

Таким образом, скорость научения у крыс, по-видимому, тесно связана с какими-то наследственными факторами. Может возникнуть соблазн сделать вывод, что наиболее успешно научение протекает у самых «умных» крыс, и считать это доказательством наследования умственных способностей. Трайон и многие другие психологи пишут об этом в ряде учебников, даже совсем недавних (см. досье 9.1). А между тем все далеко не так просто.

В самом деле, слишком часто забывают о результатах, полученных Сирлом (Searle, 1949) – одним из учеников Трайона. Сирл спустя 7 лет подверг испытаниям крыс 22-го поколения, с тем чтобы определить психологические признаки «блестящих» и «глупых» особей; однако он изучал их не в прежнем лабиринте, а в иных ситуациях. Три десятка экспериментов, проведенных Сирлом, привели его к выводам, в свете вторых заключения Трайона выглядят не столь окончательными.

Прежде всего оказалось невозможным выявить какое бы то ни было превосходство одной группы над другой по сообразительности вообще.

Влияние наследственности на способность крыс осваивать лабиринт. На графиках показано распределение крыс из разных поколений (в процентах) по общему числу ошибок, допущенных в 19 пробах. Р - родительское поколение, F₁, F₃, F₅, и F₈- первое, третье, пятое и восьмое поколения потомков. В каждом поколении отбирали «блестящих» и «глупых» особей и проводили скрещивания внутри каждой из этих двух групп. Нельзя отрицать, что таким образом произошла селекция двух линий. Трудно, однако, установить, по какому именно свойству фактически шел отбор.

При этом «глупые» крысы проявляли даже более высокую спонтанную активность, чем «блестящие»; и если они по-прежнему медленно науча­лись проходить лабиринт без ошибок, то при поисках корма на откры­тых пространствах или на высоко расположенных предметах они, наоборот, проявляли гораздо большую решительность, чем «блестя­щие».

Создается впечатление, что во всех ситуациях, близких к естествен­ным условиям, «глупые» крысы превосходили «блестящих». В наши дни этолог добавил бы, что хорошо «адаптированная» крыса – это, несом­ненно, та, которая обладает эмоциональными характеристиками «глу­пой» крысы; вместо того чтобы устремиться, опустив голову, к несколь­ким зернышкам в искусственной среде лабиринта, такая крыса обстоя­тельно обследует все вокруг, останавливаясь даже в тупиках, чтобы принюхаться к следам мочи или другим меткам, оставленным ее родственниками. К сожалению (для этих крыс), такое поведение не представляет ту концепцию разума животных, которой придерживались недавнем прошлом психологи. Но не оказываются ли в сходном чтении и многие дети, для которых в роли лабиринта выступает школа?