Сущность журналисткой этики

С точки зрения всей духовной инфраструктуры социального воспроизводства сущность журналистской этики можно представить как область пересечения нескольких моральных пластов, функционально взаимодействующих друг с другом в процессе создания (журналистом), распространения (информационным каналом) и усвоения (массовым потребителем) публицистического произведения.

Во-первых, в названную выше «область пересечения» проникает мораль, имманентная (внутренне присущая) самому факту, событию, явлению окружающей действительности (или персонажу), которые попадают в поле зрения журналиста в качестве темы (идеи, проблемы) будущей публикации. Они могут быть: позитивно-нравственного свойства (например, геройский поступок, помощь пострадавшему, проводы в армию, улучшение жилья, повышение уровня жизни, передовик производства, честный предприниматель и др.); негативно-нравственного свойства (например, трусливый поступок, уклонение от помощи пострадавшему, дезертирство из армии, бесперспективность жилищного вопроса, снижение уровня жизни, тунеядец, мошенник, путана и др.).

Вполне естественно, с точки зрения содействия нравственному прогрессу позитивные факты, события, явления действительности нуждаются со стороны прессы в моральном одобрении и духовно-практическом распространении, а негативные, наоборот, в моральном осуждении и духовно-практическом пресечении.

Во-вторых, в «область пересечения» привходит мораль, характерная для самого журналиста как человека, придерживающегося определенных нравственных ценностей: в силу своих убеждений и представлений он оказывается способным уже на стадии выбора темы (проблемы) либо заметить и отразить, либо проигнорировать и умолчать факты, события, явления действительности как позитивного, так и негативного свойства (например, не обратить внимания на благополучное устройство в селе семьи беженцев из Ближнего зарубежья, зато неимоверно «раздуть» слух о чудесном воскрешении в том же селе погребенной заживо старушки, заснувшей летаргическим сном).

В-третьих, в «область пересечения» проникает мораль, налагаемая на журналиста его профессиональными обязанностями, которые отражают идеологические и вербально-визуальные особенности периодического издания, телерадиокомпании, информационного или рекламного агентства, где он работает. Сотрудники традиционных средств массовой информации, как правило, выбирают для отображения более сервильные темы, проблемы, сюжеты, которые обычно не выходят за рамки нравственно здоровых представлений и рефлексий. И, наоборот, их коллеги из рыночно-модернистской прессы тяготеют к сенсационно-шокирующим темам, проблемам, сюжетам, которые обычно подвергают сомнению в сознании читателей, зрителей, слушателей правильность и необходимость для гармонии человеческого общежития простых нравственных истин - правды, справедливости, честности, доброты, порядочности, отзывчивости и др.

В-четвертых, в «область пересечения» привносится мораль, накладываемая на гносеологический и аксиологический «контакт» журналиста с отображаемым фактом, событием, явлением действительности уже сложившимся по этому или аналогичному поводу общественным мнением. Это мнение сотрудник прессы опять же по причине собственной нравственной зрелости или незрелости может полностью или частично учитывать или не учитывать в своих рассуждениях и аргументах, что заметно сказывается на степени эффективности будущей публикации, прибавляющей или отбавляющей «количество добра» или «количество зла» в общественной атмосфере.

В-пятых, в «область пересечения» проникает мораль, накрывающая всю журналистскую рабочую (коммуникативную) ситуацию, производная от социальных, правовых и иных регуляторов, действующих в обществе в данный период его развития, и прямо зависящая от нравственного состояния общественной среды. Например, в переходном социуме обычно происходит интенсивная мутация традиционных нравственных норм, границы между «хорошим» и «плохим» в людских представлениях становятся размытыми. По этой причине журналисты, поддаваясь общему причудливому течению общественной, групповой, индивидуальной морали, нередко прибегают к ревизии прежних этических правил, которая далеко не всегда бывает практически необходимой и приносит людям большой социальный вред.

В системной сущности журналистской этики, которая вбирает различные - прямо и косвенно влияющие на прогрессивный (или регрессивный) публицистический результат - моральные пласты, прослеживается самая мобильная ее подсистема, которая фактически является рабочим ядром всей этой системы. Речь идет о наиболее частой эксплуатации в процессе журналистского творчества трех ведущих нравственных профилей: а) морали человека (персонажа как самостийной личности или носителя явления), о котором пишут; б) морали человека (журналиста), который пишет; в) морали человека (читателя, слушателя, зрителя), для которого пишут, вещают, демонстрируют.

В результате непрерывного взаимодействия эти нравственные профили образуют малую «область пересечения», содержательно наполняемую симбиозным (тройственно согласованным) моральным конструктом, который формируется из сюжетно-композиционной основы публицистического произведения и преподносится общественному мнению в качестве морального вердикта.

В соответствии с тремя функционально-нравственными профилями выстраивается целостная (в этическом плане) технология журналистского творчества, состоящая из трех основных операций.

Первая технологическая операция - это публицистическая интерпретация журналистом морали персонажа, связанная с неизбежной его типизацией как носителя важного общественного явления. Названная типизация может быть полной или частичной в зависимости от нравственных или безнравственных целей и задач публицистического произведения с прямой или косвенной апелляцией к общественному мнению.

Вторая технологическая операция - это интроекция морали журналиста в общее (и персонажа, и читателя) рефлексивное пространство публицистического произведения, связанная с неизбежным со стороны автора нравственным выбором, где как раз и случаются с ним различные коллизии. Чаще всего они происходят в процессе сбора информации, когда журналист выбирает между своим «я-мнением» и чужим «мы-мнением» и нередко подгоняет исходный материал в прокрустово ложе собственных предубеждений, что приводит к искажению сути описываемого факта, события, явления действительности.

Третья технологическая операция - это эксплуатация журналистом морали читателя (зрителя, слушателя), связанная с обязательным присутствием в общем рефлексивном пространстве публицистического произведения «фоновых знаний» нравственного характера. Эти знания способствуют более эффективному восприятию предлагаемого массовой аудитории понятийно-образного материала, заключающего в себе жизненно важные для каждого человека суждения и выводы.

Первая и третья операции в большей степени относятся к социальным основам журналистского труда, а вторая операция - к профессиональным его основам. Как слагаемые, в итоговой сумме они дают определенный нравственный окрас любому журналистскому отображению факта, события, явления действительности, при этом моральный вердикт может проявляться в публикации как в открытой (текстуальной), так и в скрытой (подтекстуальной) форме. Отсюда следуют, как минимум, два важных социально-профессиональных вывода.

Во-первых, каждый журналист, хочет он этого или не хочет, в силу изначального тяготения публицистики к нравственным началам бытия, является моралистом, даже если он старается выдать себя за беспристрастного очевидца окружающей жизни.

Во-вторых, каждый журналист (опять же по общественному призванию) выступает в роли производителя и ретранслятора социально значимых фрагментов симбиозной морали (персонажа - читателя) с вполне естественными авторскими экзерсисами резюмирующего свойства. Интерпретируя мораль персонажа и экстраполируя ее на мораль читателя, журналист «погружает» предварительно полученный результат в собственную систему нравственных координат, производную в идеальном варианте от доминирующих в данной общественной атмосфере воззрений.

В итоге именно с этой грани, разделяющей работу с моралью персонажа и читателя, с одной стороны, и работу с «собственной» моралью, с другой стороны, начинает структурироваться сущность журналистской этики, обретая классификацию первого порядка.

Эта классификация представляет структуру журналистской этики в раздвоении единства - на профессиональный (гражданский, или надцеховой) и служебный (творческий, или цеховой) уровни.