Обладание -- Сила -- Бунт

Все живые существа стремятся расти в соответствии со своей собственной природой. Поэтому мы и сопротивляемся любой попытке помешать нам развиваться так, как диктует наше внутреннее строение. Для подавления этого сопротивления -- не имеет значения, осознаем ли мы его или нет -- требуется физическое или умственное усилие. Неодушевленные предметы способны в разной степени оказывать сопротивление воздействию на их физическое строение благодаря связующей энергии атомной и молекулярной структур, но они не в состоянии воспрепятствовать тому, чтобы их использовали. Применение гетерономной силы к живым существам (т. е. силы, воздействующей в направлении, противоположном их структуре и пагубном для ее развития) вызывает у них сопротивление, которое может принимать любые формы -- от открытого, действенного, прямого, активного до непрямого, бесполезного и весьма часто бессознательного.

Свободное, спонтанное выражение желаний младенца, ребенка, подростка и, наконец, взрослого человека, их жажда знаний и истины, их потребность в любви -- все это подвергается различным ограничениям.

Взрослеющий человек вынужден отказаться от большей части своих истинных сокровенных желаний и интересов, от своей воли и принять волю, желания и даже чувства, не присущие ему самому, а навязанные принятыми в обществе стандартами мыслей и чувств. Общество и семья как его психосоциальные посредники должны решить трудную задачу: сломить волю человека, оставив его при этом в неведении. С помощью сложного процесса внушения определенных идей и доктрин, путем всяческих вознаграждений и наказаний, а также распространяя соответствующую идеологию, общество решает эту задачу в целом столь успешно, что большинство людей верят в то, что они действуют по своей воле, не сознавая, что эта воля им навязана и что общество умело манипулирует ею.

Сексуальная сфера представляет наибольшую трудность в подавлении воли, так как здесь проявляются сильные влечения естественного порядка, манипулировать которыми труднее, чем многими другими человеческими желаниями. По этой причине общество борется с сексуальными влечениями более упорно, чем с любыми другими человеческими желаниями. Нет необходимости перечислять различные формы осуждения секса, связаны ли они с соображениями морали (его греховность) или здоровья (мастурбация вредит здоровью). Церковь запрещает регулирование рождаемости, но отнюдь не потому, что она считает жизнь священной (в таком случае пришлось бы осуждать смертную казнь и войны), а лишь с целью осуждения секса, если он не служит продолжению рода.

Столь настойчивое преследование секса нелегко было бы понять, если бы оно касалось лишь секса как такового. Но не секс, а подавление воли человека является причиной подобного осуждения. Во многих так называемых примитивных обществах никаких запретов на секс вообще не существует. Так как в этих обществах эксплуатация и отношения господства отсутствуют, у них нет необходимости подавлять волю индивида. Они могут позволить себе получать наслаждение от сексуальных отношений, не испытывая при этом чувства вины. Самое удивительное, что сексуальная свобода не приводит в этих обществах к сексуальным излишествам; после некоторого периода относительно кратковременных половых связей люди находят друг друга, и далее у них пропадает желание менять партнеров, хотя если любовь прошла, они могут и расстаться друг с другом. Для этих, свободных от собственнической ориентации, групп сексуальное наслаждение является одной из форм выражения бытия, а не результатом сексуального обладания. Однако это отнюдь не означает, что следует вернуться к образу жизни примитивных обществ -- да при всем желании это сделать было бы невозможно по той причине, что порожденный цивилизацией процесс индивидуализации и индивидуальной дифференциации сделал любовь иной, чем она была в примитивном обществе. Мы не можем вернуться назад; мы можем двигаться лишь вперед. Важно то, что новые формы свободы от собственности должны положить конец сексуальным излишествам, характерным для всех ориентированных на обладание обществ.

Сексуальное влечение -- одно из выражений независимости, проявляемое уже в очень раннем возрасте (мастурбация). Сломить волю ребенка и заставить его испытывать чувство вины помогает всеобщее осуждение -- при этом, естественно, ребенок становится более покорным. Стремление нарушить сексуальные запреты в большинстве случаев есть по сути не что иное, как попытка мятежа с целью вернуть прежнюю свободу. Однако простое нарушение сексуальных запретов не делает человека свободным; мятеж как бы растворяется, гасится в сексуальном удовлетворении... и возникающем затем чувстве вины. Только достижение внутренней независимости помогает обрести свободу и избавляет от необходимости бесплодного бунта. Это справедливо и для любых других видов поведения человека, когда он стремится к чему-либо запретному, пытаясь вернуть себе таким образом свободу. Фактически табу всякого рода порождают сексуальную озабоченность и извращения, а сексуальная озабоченность и извращения ведут к несвободе.

Ребенок выражает свой бунт во многих формах: не желает приучаться к чистоте; отказывается есть или, наоборот, про являет неумеренность в еде; может быть агрессивным и проявлять садистские наклонности, а кроме того, прибегать к различным способам причинения себе вреда. Нередко детский бунт принимает форму "итальянской забастовки": ребенок теряет ко всему интерес, становится ленивым и пассивным -- вплоть до крайних патологических форм медленного самоуничтожения. В исследовании Дэвида Шектера "Развитие ребенка" описаны результаты подобной ожесточенной борьбы между родителями и детьми. Все данные свидетельствуют о том, что в гетерономном вмешательстве в процесс развития ребенка, а позднее и взрослого человека, скрыты наиболее глубокие корни психической патологии и особенно деструктивности.

Однако следует четко уяснить, что свобода -- это ни в коей мере не вседозволенность и своеволие. Человеческие существа -- как и представители любого другого вида -- имеют специфическую структуру и могут развиваться лишь в соответствии с этой структурой. Свобода не означает освобождения от всех руководящих принципов. Ока означает свободу расти и развиваться в соответствии с законами человеческой жизни (автономными ограничениями), что в свою очередь означает подчинение законам оптимального развития человека. Любая способствующая реализации этой цели власть является "рациональной", если это достигается путем мобилизации активности ребенка, развития его критического мышления и веры в жизнь. "Иррациональной" же мы назовем власть, которая навязывает ребенку неприемлемые для него нормы, служащие самой этой власти, а не соответствующие специфической природе ребенка.

Установка на собственность и прибыль, т.е. принцип обладания, с необходимостью порождает стремление к власти, фактически потребность в ней. Чтобы управлять людьми, нужна власть для преодоления их сопротивления. Для контроля над частной собственностью также необходима власть, чтобы защитить эту собственность от тех, кто стремится отнять ее у ее владельцев, ибо последние, как и мы сами, не могут удовлетвориться тем, что имеют. Стремление же к обладанию частной собственностью порождает стремление к применению насилия для того, чтобы тайно или явно грабить других. При установке на обладание счастье заключается в достижении превосходства над другими, во власти над ними и в итоге в способности захватывать, грабить, убивать. При установке на бытие счастье -- это любовь, забота о других, самопожертвование.