Телесное – духовное. В связи с этим вопрос о взаимоотношении души и тела приобретает в средневековой культуре остро драматический характер

В связи с этим вопрос о взаимоотношении души и тела приобретает в средневековой культуре остро драматический характер. Религия учила, что единственным способом соединения с Богом и искоренения тварного (синоним земного, греховного) начала в человеке является освобождение от тела. Исходя из этого она провозглашала главным принципом жизни аскетизм.

Таким образом, произошло отрицание античной культуры, видевшей в здоровом и красивом человеческом теле воплощение всех культурных ценностей. В противоположность этому, согласно канонам средневековой культуры, все проявления телесной красоты и здоровья считались символами греха и бесчестья. «Как выжженное тавро обличает беглого раба, так и цветущее красотой лицо выдает блудницу», — отчеканивал Климент Александрийский, один из «отцов церкви». Особую ненависть вызывало нагое тело. В соответствии с этим средневековая культура разработала изощреннейшие способы умерщвления плоти, воспитывала настоящих виртуозов аскезы. Особенно отличались в этом отношении монахи, которые в соответствии с господствующим положением религии в системе культуры призваны были демонстрировать своего рода культурные образцы. Так, один из них десятки лет стоял прикованным к столбу, другой раздирал кожу острыми каменьями, третий, когда его одолевал сон, прислонялся к стене, четвертый связывал шею с туловищем короткой цепью так, что должен был пресмыкаться, как животное, с опущенной к земле головой. Распространенными были случаи самооскопления.

Наиболее массовыми приемами аскезы были длительные посты, отказ от омовения тела. Достаточно сказать, что монахини падали в обморок при слове «баня», поскольку оно вызывало в их сознании ненавистный образ нагого тела. Компонентами эстетического идеала человека соответственно были худоба, бледность, которые дополнялись и оттенялись нечесаными волосами и грязной одеждой.