Български език

Болгарский и сходный с ним македонский (македонски jазик), получивший литературную норму только в 1945 году, – языки, стоящие особняком в славянской семье. Болгарские лингвисты считают македонский этнолектом болгарского, македонские специалисты, естественно, склоняются к идее его отдельности.

Необычность этих языков, или этого языка (вопрос о единстве болгарского и македонского скорее политический, чем лингвистический), в том, что они являют черты аналитичности, что совершенно не характерно для славянских языков. Напоминаю, что синтетические языки (как, например, русский) для связи слов в предложении используют в основном изменения самих слов, падежные окончания существительных, личные окончания глаголов и т. п., в то время как аналитические (как, например, английский) для этой цели используют служебные слова, предлоги и строгий порядок слов в предложении.

Так вот, болгарский практически не имеет падежных окончаний – их функцию выполняют предлоги. И уж форменная экзотика для славянских языков – наличие артиклей. Артикли постпозиционные, то есть прикрепляются к слову сзади подобно суффиксам или окончаниям. Так что изучение болгарского для русскоязычного человека при всей близости лексики связано с немалыми затруднениями.

Прямое влияние болгарского на русский почти не прослеживается, ведь Болгария вновь обрела политическую независимость (от Османской империи) лишь в конце XIX века, но косвенное влияние огромно. Дело в том, что при формировании русского литературного языка еще с древних времен его лексика постоянно обогащалась заимствованиями из так называемого церковнославянского, а последний является, по сути, одним из диалектов староболгарского, который в свое время был кодифицирован в качестве языка православного богослужения и богословской литературы. Возможно, ему также предназначалась роль общеславянского lingua franca, но сего не случилось.

Правда, в те времена болгарский был еще синтетическим языком, а его грамматика была гораздо сложнее, чем у современных славянских языков. Можете сами в этом убедиться, почитав церковнославянские тексты православного богослужения.

Угро‑финские языки

Кто такие угро‑финны? Это группа родственных народов, заселяющая огромные пространства Северной Европы и Западной Сибири, от Балтийского моря до бассейна Оби. До прихода славян жили практически на всей территории Северной России до Оки на юге. От этих южных угро‑финнов, поглощенных (ассимилированных) славянами и вошедших в состав русского народа, сохранились лишь названия: меря, мещёра, мурома и топонимы (слова, обозначающие географические объекты), особенно названия рек. Только три угро‑финских народа создали свои национальные государства: венгры, финны и эстонцы. Остальные (коми, ненцы, мари, удмурты, мордва, карелы, ханты, манси и др.) живут на территории России, постепенно утрачивая свою культурно‑языковую идентичность.

Угро‑финны – люди северных лесов, которые, как питерские митьки, «никого не хотят победить». Особняком стоят только венгры, переселившиеся 1000 с чем‑то лет назад в среднее течение Дуная и приобретшие воинственность и неукротимый нрав в борьбе с соседями. Господа венгерские офицеры, оказавшись в Первую мировую войну в русском плену в Западной Сибири, которая напоминала им неосвоенную Америку из романов Фенимора Купера, с индейцами и вигвамами, были потрясены тем, что они неплохо понимают язык местных обитателей «вигвамов» – хантов и манси. Вот сюжет для рассказа! Вместе с венграми они образуют угрскую подгруппу угро‑финских языков и живут сравнительно недалеко от тех мест, откуда предки венгров когда‑то отправились в свое умопомрачительное путешествие. Уграми по‑старорусски именовали венгров (мадьяр). До сих пор этот этноним (слово, обозначающее народ, этнос) сохранился в некоторых славянских языках. Похоже звучат наименования венгров и их страны и на романо‑германских языках: Hungary [х*а́нгэри] (англ.), Ungarn [у́нгарн] (нем.), Hongrie [о(н)гри́] (франц.).

Угро‑финские языки имеют не только общий корневой состав, но и сходный грамматический строй – все они языки агглютинирующие, подобно тюркским, с которыми никакое родство их не связывает. Отношения между словами в предложениях выражаются в этих языках сложной системой суффиксов, которые агглютинируют (прилипают) к корню в строгой последовательности. При этом каждый из них придает корню дополнительный смысл, выражающий грамматическое число слова и его отношения с другими словами в предложении, то есть выполняют роль падежных и личных окончаний и предлогов в других языках.

Формальное сходство угро‑финских языков с тюркскими проявляется и в отсутствии рода у существительных и даже личных местоимений (он, она, оно выражается одним словом). В сущности, грамматический род – это совершенно иррациональная грамматическая категория, свойственная большинству индоевропейских языков, которая не несет никакой информации об обозначаемом объекте или явлении. Ну скажите на милость: почему по‑русски скамья – женского рода, стул – мужского, а кресло – среднего? Какое мучение для иностранцев, так как роды часто не совпадают даже в близкородственных языках. Только английский изжил эту категорию, не несущую почти никакой информации о слове, оставив род лишь для личных местоимений или для обозначения личного эмоционального отношения к предмету: his car заменяется местоимением it («оно»), а my car – местоимением she («она»), то есть любимый объект как бы одушевляется.

Сходство с тюркскими языками проявляется также в фиксированном ударении. Только если тюрки делают ударение почти всегда на последний слог, то угро‑финны – на первый.