Заключение. Эмпирические исследования, проведенные методом анкетного опроса (с использованием специальной тестовой процедуры) и основанные на указанных теоретических

Эмпирические исследования, проведенные методом анкетного опроса (с использованием специальной тестовой процедуры) и основанные на указанных теоретических предпосылках, позволяют утверждать, что у подавляющего большинства учащихся старших классов школы сформированы достаточно определенные представления о событиях будущего и сроках их реализации, с которыми они связывают свои долговременные жизненные цели. Важным с точки зрения понимания особенностей формирования жизненной перспективы в юности является тот факт, что не обнаружены принципиальные различия в содержании и хронологической структуре жизненной перспективы учащихся 8 и 10-го классов. Некоторые различия, связанные с более четким усвоением десятиклассниками нормативных представлений о сроках реализации жизненных притязаний и условий их реализации, не столь существенны, чтобы можно было сделать вывод о качественных изменениях картины будущего в этот период. Уже к 14–15 годам у человека сформированы представления о сравнительно отдаленном будущем в профессиональной, семейной и других сферах жизнедеятельности. Эти представления включают жизненные притязания, согласованные с определенными сроками их реализации.

Юноши и девушки проявляют реалистичность в жизненных притязаниях, связанных с будущей профессиональной деятельностью и семьей. Однако менее реалистичны притязания старшеклассников в сфере образования, социального продвижения и материального потребления. Более высокий уровень притязаний в этих сферах не всегда подкрепляется соответствующими профессиональными устремлениями. В этом – один из источников несогласованности жизненной перспективы. Второй источник – недостаточная конкретность профессиональных планов и несоответствие актуальной жизненной ситуации определенной части старшеклассников их долговременным целям и притязаниям.

В исследовании возрастных ожиданий было показано, что для людей разного возраста, в том числе и в юности, при оценке продуктивности различных этапов жизненного пути характерен единый социально-нормативный механизм. Этот факт позволил судить о возрастных ожиданиях старшеклассников без скидок на юношеские стереотипы восприятия молодости, зрелости и старости. Старшеклассники обнаруживают реалистичность в оценке последовательности будущих жизненных достижений и вместе с тем чрезмерный оптимизм в определении сроков, которые они связывают с этими достижениями.

Девушки во всех сферах жизни ожидают достижений в более раннем возрасте, чем юноши, даже в тех случаях, когда уровень притязаний у них выше. Их жизненная перспектива в этом аспекте неадекватна реальным обстоятельствам, которые скорее содействуют реализации профессиональных притязаний юношей. В чрезмерной оптимистичности возрастных ожиданий девушек проявляется недостаточная готовность к реальным трудностям и проблемам самостоятельной жизни в будущем.

Одним из показателей несогласованности жизненной перспективы старшеклассников является недостаточная самостоятельность и готовность к самоотдаче в будущей реализации жизненных целей. В исследовании жизненной перспективы старшеклассников обнаружен феномен, подобный тому, который фиксируется в определенных условиях зрительного восприятия перспективы: обратная перспектива, когда отдаленные объекты кажутся более крупными, чем близкие к наблюдателю. У определенной части старшеклассников наблюдается достаточно определенная картина отдаленного будущего при абстрактности и несформированности непосредственных профессиональных и образовательных планов.

В книге показано, что одной из причин несогласованности профессиональных планов и жизненных целей молодежи является противоречивость и внепрофессиональная направленность ценностных ориентаций. В связи с этим осуществлен анализ типов ценностно-ориентационных структур личности, намечены пути формирования непротиворечивых ценностных ориентаций.

Жизненный путь как предмет междисциплинарного исследования^[56]. И. С. Кон

С каких бы позиций мы ни описывали развитие человека, это описание молчаливо предполагает три автономные системы отсчета.

Первая система – индивидуальное развитие, описываемое в таких терминах, как «онтогенез», «течение жизни», «жизненный путь», «жизненный цикл», «биография», его составляющие («стадии развития», «возрасты жизни») и производные («возрастные свойства»). Но возраст развития и его измерения многомерны. Биологический возраст определяется состоянием обмена веществ и функций организма по сравнению со статистически средним уровнем развития, характерным для всей популяции данного хронологического возраста. Социальный возраст индивида измеряется путем соотнесения уровня его социального развития (например, овладение определенным набором социальных ролей) с тем, что статистически нормально для его сверстников. Психический возраст определяется путем соотнесения уровня психического (умственного, эмоционального и т. д.) развития индивида с соответствующим нормативным среднестатистическим симптомокомплексом. Кроме этих параметров, подразумевающих объективное, внешнее измерение, существует субъективный, переживаемый возраст личности, имеющий внутреннюю точку отсчета; возрастное самосознание зависит от напряженности, событийной наполненности жизни и субъективно воспринимаемой степени самореализации личности.

Вторая система отсчета – социально-возрастные процессы и социально-возрастная структура общества, описываемые в таких терминах, как «возрастная стратификация», «возрастное разделение труда», «возрастные слои», «возрастные группы», «поколение», «когортные различия» и т. д.

Третья система отсчета – возрастной символизм, отражение возрастных процессов и свойств в культуре, то, как их воспринимают и символизируют представители разных социально-экономических и этнических общностей и групп («возрастные обряды», «возрастные стереотипы» и т. п.).

Все эти явления взаимосвязаны. Но в изучении индивидуального жизненного пути ведущую роль издавна играли психологи; лишь сравнительно недавно к ним присоединились социологи. Исследование возрастной стратификации общества – заповедная область социологии и демографии. Возрастной символизм изучается преимущественно этнографами, при участии фольклористов и историков. Каждая из этих дисциплин имеет свою собственную, исторически сложившуюся систему понятий и методов и далеко не всегда склонна учитывать, как ставятся те же самые или близкие проблемы в смежных отраслях знаний. Одни и те же термины имеют в разных науках и у разных авторов совершенно разные значения.

Например, слово «поколение» обозначает: 1) генерацию, звено в цепи происхождения от общего предка («поколение отцов» в отличие от «поколения детей»); 2) возрастно-однородную группу, когорту сверстников, родившихся в одно и то же время; 3) условный отрезок времени, в течение которого живет или активно действует данное поколение; 4) общность современников, сформировавшихся в определенных исторических условиях, под влиянием каких-то значимых исторических событий, независимо от их хронологического возраста («поколение романтизма» или «послевоенное поколение» в отличие от «военного» и «довоенного»).

Поскольку «индивидуальное развитие человека, как и всякого другого организма, есть онтогенез с заложенной в нем филогенетической программой» (Б. Г. Ананьев, 1969), его периодизация неизбежно покоится на выделении ряда универсальных возрастных процессов (рост, созревание, развитие, старение), в ходе которых формируются соответствующие возрастные свойства (различия). То и другое обобщается в понятии возрастных стадий (фаз, этапов, периодов) или этапов развития (детство, переходный возраст, зрелость, старость и др.). Возрастные свойства отвечают на вопрос, чем среднестатистический индивид данного хронологического возраста (и/или), находящийся на данной стадии развития, отличается от среднестатистического индивида другого возраста. Возрастные процессы подразумевают вопрос, как формируются возрастные свойства и каким путем (постепенно или резко, скачкообразно) происходит переход из одной возрастной стадии в другую.

Но хотя термины, в которых психология развития описывает возрастные процессы, уходят своими корнями в биологию и подразумевают прежде всего онтогенез, реальная биография, жизненный путь индивида значительно богаче и шире онтогенеза и включает также историю «формирования и развития личности в определенном обществе, современника определенной эпохи и сверстника определенного поколения».

Периодизация жизненного пути должна учитывать принципиальную многомерность возрастных свойств и критериев их оценки. Если биологический возраст соотносится со свойствами организма или его подсистем, то социальный возраст – с положением индивида в системе общественных отношений.

Такие понятия, как дошкольный, школьный, студенческий, рабочий, пенсионный возраст или возраст гражданского совершеннолетия, имеют исключительно социальный смысл.

При этом необходимо различать нормативные и фактические критерии. Юридический брачный возраст, т. е. минимальный возраст, по достижении которого индивид имеет законное право вступать в брак, совсем не то же самое, что демографические показатели брачности (вероятность вступления в брак в определенном возрастном интервале, средний возраст вступления в брак и т. д.). Соотношение их также исторично. В современном индустриальном обществе большинство людей вступают в брак значительно позже, чем это допускается законом, тогда как в средневековой Европе дело обстояло совсем наоборот.

Многомерность возрастных свойств усугубляется неравномерностью и гетерохронностью (асинхронной) протекания возрастных процессов. Закон гетерохронности развития универсален и действует как на межличностном, так и на внутри-личностном уровне. Межличностная гетерохронность означает, что индивиды созревают и развиваются не одновременно, а разные аспекты и критерии зрелости имеют для них неодинаковое значение. Внутриличностная гетерохронность выражается в несогласованности сроков биологического, социального и психического развития и несовпадении темпов созревания или инволюции отдельных подсистем одного и того же индивида, например темпов его физического роста и полового созревания, наличии диспропорций между интеллектуальным и нравственным развитием и т. п.

Многомерность возрастных свойств и гетерохронность возрастных процессов делают любую периодизацию жизненного пути и его отдельных этапов условной, допускающей многочисленные вариации и отклонения от статистически среднего, причем эти отклонения статистически нормальны и нередко представляют собой разные типы развития.

Не менее существенны их социально-исторические вариации. По мнению ряда ученых, имеется определенная филогенетическая закономерность, согласно которой в процессе биологической эволюции возрастает значение индивида и его влияние на развитие вида. Это проявляется в удлинении периода формирования, в течение которого накапливается индивидуальный жизненный опыт, и в увеличении вариативности (морфологической, физиологической и психической) внутри вида.

Это продолжается в человеческой истории. Кроме общего удлинения продолжительности жизни человека по сравнению с другими антропоидами, повышается значение подготовительного этапа жизнедеятельности, происходит удлинение детства как периода первичного обучения и социализации. С другой стороны, возрастает значение старости, поскольку старые особи, передавая накопленный ими опыт более молодым, способствуют увеличению устойчивости и эволюционных возможностей популяции. Б. Г. Ананьев видел в этом пример обратного воздействия жизненного пути на онтогенез. Поэтому, хотя возрастные категории первоначально зародились и часто мыслятся обыденным сознанием как онтогенетические инварианты, их необходимо рассматривать в иной, более сложной системе отсчета.

Длительность индивидуального жизненного пути, членение и конкретное содержание его этапов существенно варьируют в разных обществах и у представителей разных классов одного и того же общества. Индивиды, принадлежащие к господствующим классам, имеют гораздо больше шансов на продолжительную жизнь, обладают более длительным детством и т. п.

В современной науке существуют три главных термина для описания индивидуального развития в его целом – время жизни, жизненный цикл и жизненный путь. Хотя их нередко используют как синонимы, они существенно различны по содержанию.

Время жизни, ее протяженность или пространство (англ. – life-time или life-span), обозначает временной интервал между рождением и смертью. Чем заполнено это временное пространство, термин не уточняет.

Продолжительность жизни сама имеет важные социальные и психологические последствия. От нее во многом зависит, например, длительность сосуществования поколений и продолжительность первичной социализации детей. Тем не менее «время жизни» – понятие формальное, обозначающее хронологические рамки индивидуального существования, безотносительно к его содержанию.

Понятие «жизненный цикл» более определенно и содержательно. Оно предполагает, что ход жизни подчинен известной закономерности, а его этапы («возрасты жизни», или «времена жизни», подобные временам года) представляют собой постоянный круговорот. Идея циклического круговорота жизни, подобного цикличности природных процессов (чередование дня и ночи, смена времен года и т. п.) – один из древнейших образов нашего сознания. Многие биологические и социальные возрастные процессы действительно являются циклическими. Организм нормально проходит фазы рождения, роста, созревания, старения и смерти. Личность усваивает, затем выполняет и, наконец, постепенно оставляет определенный набор социальных ролей (трудовых, семейных, родительских), после чего тот же цикл повторяют ее потомки. Цикличность характеризует и смену поколений в обществе, где младшие (дети) сначала учатся у старших, затем активно действуют рядом с ними, а потом, в свою очередь, социализируют младших.

Однако понятие «жизненного цикла» предполагает некоторую замкнутость, завершенность процесса, центр которого находится в нем самом. Между тем важнейшие процессы развития индивида как личности невозможно понять без учета его взаимодействия с другими людьми и социальными институтами. И это взаимодействие не всегда укладывается в циклическую схему. Хотя трудовую жизнь личности можно представить в виде цикла, включающего фазы подготовки к труду, начала трудовой деятельности, пика профессиональных достижений, спада активности и выхода на пенсию, данная модель представляется чересчур общей.

Чем шире круг подвергающихся анализу деятельностей и отношений, тем меньше индивидуальная биография походит на циклический процесс. Даже если каждый отдельный ее аспект или компонент может быть концептуализирован как некоторый цикл («биологический жизненный цикл», «семейный цикл», «цикл профессиональной карьеры»), биография в целом представляется многомерной, подчиненной нескольким разным, несводимым друг к другу ритмам. Это побуждает ученых рассматривать человеческую жизнь не как сумму вариаций на заданную тему, а как открытую систему, как историю, в которой наряду с определенными инвариантами есть пробы, гипотезы, проблемы, перемены и т. п.

Наиболее емкий и употребительный термин для описания этого – «жизненный путь». Понятие жизненного пути отличается от «жизненного цикла» прежде всего многомерностью, тем, что оно предполагает множество разных тенденций и линий развития в пределах одной и той же биографии, причем эти линии одновременно автономны и взаимосвязаны. В основе его периодизации – не линейные, раз и навсегда определенные фазы, а конкретные жизненные события. Время, последовательность и способ осуществления любого жизненного события, будь то вступление в брак или выход на пенсию, не менее важны, чем сам факт, что данное событие имело место.

Это требует сочетания социологического, психологического и исторического анализа.

Раньше психологи изучали процессы индивидуального развития так, как если бы они совершались в неизменном социальном мире, а историки и социологи прослеживали изменения в социальном мире без учета перемен в содержании и структуре жизненного пути индивида. Эти две точки зрения – «изменяющийся индивид в неизменном мире» и «изменяющийся мир при неизменных индивидах» – признавались взаимодополнительными, но практически не совмещались. Сегодня ясно, что нужно изучать развитие индивида в изменяющемся мире. В свете этой новой теоретической перспективы возрастные различия не просто следствие универсальных этапов онтогенеза, а результат сложного переплетения траекторий индивидуального психического развития, общественно-производственной, трудовой карьеры и брачно-семейного цикла. Поскольку каждая из этих линий относительно автономна, жизненный путь, как и онтогенез, подчинен закону гетерохронности. Поворотные пункты и переходы в психическом развитии, трудовой карьере и семейной жизни личности могут хронологически не совпадать. Но такая асинхрония имеет определенные, социально и исторически обусловленные пределы. Это обязывает исследователя жизненного пути, во-первых, синхронизировать фазы индивидуального психосоциального развития личности с ее трудовыми и семейными переходами; во-вторых, проследить взаимодействие этих разных переходов в системе жизненного пути; в-третьих, учитывать кумулятивное воздействие предшествующих переходов на последующие.

Таким образом, содержательная характеристика процессов, свойств и стадий индивидуального развития возможна либо в системе онтогенеза, либо в системе жизненного цикла, либо в системе жизненного пути. Однако эти системы не рядоположны: жизненный путь личности включает в себя жизненный цикл индивида, а этот, в свою очередь, включает онтогенез. Относительно и само различие «биологических» и «социальных» процессов и свойств. Хотя процессы роста, созревания и старения организма автономны от процессов усвоения, выполнения и оставления личностью определенных наборов социальных ролей, главные психические процессы и свойства являются интегративными и не поддаются дихотомизации на биологические и социальные.

Историко-социологическое изучение жизненного пути и его компонентов не отрицает онтогенетический инвариант развития индивида. Но оно проясняет и подчеркивает ведущую роль, которую играют во взаимодействии биологического и социального исторические условия. Ничто не может изменить инвариантную последовательность циклов детства, взрослости и старости. Но длительность и содержание каждого из них зависят от социальных факторов. Причем эта зависимость имеет не только количественный, что наглядно видно при изучении динамики продолжительности жизни или процессов акселерации, но и качественный характер.

Современная наука уделяет особенно много внимания проблеме качественных сдвигов, скачков в развитии. В биологии и психофизиологии это так называемые критические периоды, когда организм отличается повышенной сензитивностью (чувствительностью) к определенным внешним и/или внутренним факторам, воздействия которых именно в данной (и никакой другой) точке развития имеют особенно важные, необратимые последствия.

В социологии и других общественных науках этому соответствует понятие «социальный переход» индивида или группы людей из одного социального состояния в другое (например, из детства в отрочество или из категории учащихся в категорию работающих). Специфически этнографический аспект данной проблемы – обряды перехода (rites de passage) и их особый, частный случай – инициации.

Поскольку критические периоды и социальные переходы обычно сопровождаются какой-то, иногда болезненной психологической перестройкой, психология развития (в частности, Э. Эриксон) выработала особое понятие «возрастных кризисов», или «нормативных кризисов развития». Слово «кризис» подчеркивает момент нарушения равновесия, появления новых потребностей и перестройки мотивационной сферы личности, но поскольку в данной фазе развития подобное состояние статистически нормально, то и кризисы эти называются «нормативными».

Зная соответствующие биологические и социальные законы, можно достаточно точно предсказать, когда, в каком среднем возрасте средний индивид данного общества столкнется с теми или иными проблемами, как эти проблемы связаны друг с другом, от каких сопутствующих факторов зависит глубина и длительность соответствующего нормативного кризиса и каковы типичные варианты его разрешения.

Но если нас интересует не структура жизненного пути среднестатистического индивида, а биография индивидуальной личности, объективные данные придется дополнить субъективными. Поворотными пунктами индивидуального развития могут быть любые жизненные события (случайно прочитанная книга, встреча с интересным человеком), которые по тем или иным причинам оказались для данной личности важными, судьбоносными. Проясняется это лишь ретроспективно, поэтому любая биография индивидуальна и в какой-то степени субъективна.

Критические (сензитивные) периоды, социальные переходы, нормативные возрастные кризисы и индивидуальные жизненные события несводимы друг к другу и в то же время взаимосвязаны.

Ни одно психофизиологическое или социально-психологическое событие жизни индивида не может быть понято, если не соотнести его с: а) хронологическим возрастом индивида в момент совершения данного события; б) когортной принадлежностью индивида, определяемой датой его рождения; в) исторической эпохой и календарной датой этого события. Далеко не одно и то же, женился человек в 18 или в 30 лет; соответствовал ли возраст его женитьбы среднестатистическим для данного поколения нормам и в какой исторической ситуации произошло это событие…

Мультидисциплинарный подход к изучению развития человека, сочетающий данные биологии, социологии и психологии, убедительно показывает, что:

1) ни процесс, ни конечный результат развития человека нельзя считать однонаправленными, ведущими к одному и тому же конечному состоянию;

2) человек развивается от зачатия до смерти, причем пластичность, способность к изменению, хотя и в разной степени, сохраняется на всем протяжении жизненного пути. Развитие человека не ограничивается каким-то одним периодом жизни. Разные процессы развития могут начинаться, продолжаться, происходить и заканчиваться в разные моменты жизни, причем эти субпроцессы не обязательно протекают одинаково по одним и тем же принципам;

3) разные люди развиваются крайне неодинаково, это порождает множество биосоциальных, классовых и индивидуальных различий;

4) развитие в разных сферах жизнедеятельности детерминируется множественными факторами, которые не сводятся к одной-единственной системе влияний. Развитие не является ни простым процессом биологического созревания, развертывания чего-то изначально заложенного, ни простым следствием воспитания и научения;

5) человеческая индивидуальность не только продукт, но и субъект, творец своего собственного развития. Чтобы понять ее жизненный путь, необходимо учитывать множество социально-неструктурированных, случайных жизненных событий, ситуаций и кризисов, а также тех способов, которыми сама личность разрешает возникающие перед нею задачи.

Возрастная динамика самореализации личности^[57]. Л. А. Рудкевич, Е. Ф. Рыбалко

Одной из главных проблем изучения самореализации личности является рассмотрение возрастной динамики творческой продуктивности на протяжении жизненного пути. Не менее важная задача – определение факторов, влияющих на раскрытие творческого потенциала личности. В этой связи Б. Г. Ананьев придавал большое значение становлению творческой личности и индивидуальности, консолидации индивидных и субъектно-деятельностных свойств человека в процессе творческой деятельности, ее социальной ориентации, где процесс экстериоризации и продуктивной деятельности является ведущей структурой. ‹…›

Один из авторов настоящей статьи разработал принципиально новую методику изучения биографий (Рудкевич Л. А., 1994). В отличие от абстрактно-статистических методов, предложенных Г. Леманом (подсчета числа строк в энциклопедиях и словарях), новая методика исследования основана на историческом описании творчества, анализе биографий, открытий, достижений. Историометрический метод Лемана был заменен историографическим. Поскольку в центре внимания оставались продукты деятельности, такой метод был назван историко-праксиграфическим.

Переходя к рассмотрению полученных результатов, заметим, что если бы Г. Леман попробовал выделить те, по его мнению, исключительные и немногочисленные достижения, которые были созданы во второй половине жизни, он обнаружил бы любопытную зависимость: все или почти все эти достижения были созданы самыми знаменитыми учеными. Между прочим, еще до выхода указанной монографии Г. Лемана его соотечественник Е. Клэг (Clague E., 1951), проанализировав данные биографического словаря «Американцы в науке», пришел к заключению, что снижение творческой продуктивности наступает у наиболее крупных ученых не ранее 60 лет. К сожалению, эти данные остались вне поля зрения психологов.