Глава 29

Наступила весна. В воздухе смена сезона ощущалась слабо: каждый день шел снег, было сыро и холодно. Но, как правило, календарный листок производит на людей большее впечатление, чем суровая действительность. Многие в первый же день сбросили с себя все, что надоело за зиму: меховые шапки, дубленки, теплое белье. На остановках с непокрытыми головами стояла молодежь, припорошенная снегом, всем своим видом демонстрирующая, что ей все нипочем. Среднее поколение предпочитало комбинированную одежду в духе «зима–весна». Лишь старики с подозрением вглядываясь в холодное утро, желая перехитрить коварную весну, несущую в себе простуду и бог знает что еще.

Кинув сонный взгляд в окно, Вика решила поддержать молодежь и, надев короткую тонкую куртку без капюшона, выскочила на улицу. Быстро добежала до магазина, куда обычно подъезжала на своей машине Ирина, и стала оглядываться по сторонам. Знакомых номеров не было. Через пятнадцать минут на горизонте все же показалась машина непонятного из-за снега цвета.

– Ты только посмотри, на что я стала похожа! – стряхивая с волос снег, упрекнула коллегу Вика.

– Точно снеговик! – засмеялась Ирина. – Пробки кругом – все занесло. Еле выбралась! Я смогу откупиться? Налью за 8 марта!

– Я на праздник не попадаю.

– Это еще почему?

– Улетаю вечером к Сашке. На неделю.

– На Кипр?!!

– Ага. Мухин меня отпустил. Еле выпросилась.

– Ну, ты даешь! – хмыкнула Ирина. – Значил, любимый позвал? Ах, любовь - любовь… – слащавым тоном пропела Ирина и многозначительно шевельнула бровью.

– Хватит уже! – смутившись, стрельнула в ее сторону глазами Вика. – Смотри на дорогу лучше, не то врежемся!

Устроившись в самолете, Вика подсчитала, что уже семнадцать часов в пути. Хорошо хоть до Кипра лететь недолго. Она не любила никакие длительные поездки. Через час нахождения в сидячем положении у нее начинало мучительно ломить ноги. И все мысли были лишь об одном – куда их засунуть и когда это кончится. В окно иллюминатора ярко светило солнце, предвещая, что скоро пассажиры из заснеженной Москвы попадут в лето с голубым небом и цветущей зеленью.

Через два с половиной часа самолет приземлился в Ларнаке. Получив свой чемодан, Вика поспешила к выходу, где ее нетерпеливо ждал Саша. Заметив знакомое улыбающееся лицо, он бросился навстречу и сгреб ее, счастливую, в охапку…

Неделя пролетела как один день (или месяц – Вика потеряла счет времени). Бессчетное количество раз она не без удовольствия слышала: «моя красота», «я тебя лю», «я так соскучился». Нацеловавшись вдоволь, они гуляли по живописной набережной, смотрели на изумрудное море, фотографировались на фоне причудливых пальм и ярких цветов, жарили шашлыки. Сашка избавлял ее от необходимости что-то делать самой, улавливал малейшее ее желание. С утра возле ее кровати были свежие цветы и завтрак в постель, вечером – совместный душ и страстные поцелуи. Всю неделю Саша старательно превращал ее жизнь в сказку. Не боялся давать, не боялся дарить и, видя счастье на лице Вики, радостно улыбался в ответ. Она чувствовала себя как маленький ребенок в материнском лоне. Так спокойно, надежно и уютно Вике давно не было и, благодарная, она отдавала ему всю нежность, на которую была способна.

Вечером темнело рано. Вика, заботливо укатанная в мужскую куртку, сидела на стуле во дворе и смотрела на костер, слушая, как тихонько потрескивают горящие угли. В ее душе (что бывало нечасто) царили мир и благодатный покой. Босые ступни, обутые в большие мохнатые тапки, стали мерзнуть. Несмотря на зеленые сады вокруг, обильно усыпанные лимонами и апельсинами, греющее днем солнце, вечер напоминал, что сейчас лишь начало весны и до жаркого лета еще далеко. Она ногой пододвинула еще один стул и положила на него ноги так, чтобы быть как можно ближе к огню. Рядом суетился довольный Сашка, один за другим нанизывая на шампур куски мяса и посыпая их какой-то приправой.

– Что ты делаешь?

– Суфлю, это по-гречески. Смотри, греки настолько любят отдыхать, вернее, не любят работать, что даже к мангалу приделывают моторчик, чтобы шампур сам все время крутился!

Нацепив последний кусок, он водрузил свое «творчество» над углями.

– Слушай, мы все это не съедим! Тут на целую армию!

– Ну, прям! Замерзла?

Молодой человек взял ее ноги, и, усевшись на стул, положил к себе на колени. Потом снял с нее тапочки и начал руками растирать подошвы.

– Щекотно! – поморщилась Вика.

– А так? – он горячо дыхнул на пальцы ее ног и начал целовать их по очереди. Пунцовая от смущения Вика стала оглядываться по сторонам. Пожилой мужчина, перегнувшись через ограду, с любопытством наблюдал за ними. Обнаружив это, девушка непроизвольно отдернула ноги.

– Ты че?

– Да вон, подглядывает!

– Ну и пусть! Тебе хорошо?

– Да. Всю жизнь бы так, – выдохнула Вика, но тут же, испугавшись последней фразы, широко распахнутыми глазами уставилась на своего спутника.

– Я был бы счастлив…

Наступила тишина.

Саша встал, помешал в мангале угли, сел обратно. Засунул ее ступни себе под кофту. И только после этого сказал:

– Только мне нечего тебе предложить. Я - нищий.

В глазах Вики промелькнуло недоверие.

– Да, я работаю. Но у меня нет ни жилья, ни постоянной работы. Почти все деньги, что зарабатываю, трачу на то, чтобы здесь остаться. И помочь родителям. Но у меня не получается, хоть ты тресни!

Он на несколько секунд замолчал.

– Как долго мы с тобой не виделись?

– Больше года, – ответила Вика.

– За «больше года» ничего не изменилось. Помнишь, как ты в прошлый раз уехала?

– Помню прекрасно… – протянула Вика, проглотив острый ком в горле.

– И я прекрасно помню. Я тут с ума сходил. Боялся тебя потерять. Как зверь бегал по дому кругами. Готов уже был пойти и банк ограбить, лишь бы быть вместе. Через неделю переехал. Знаешь, почему?

– Почему?

– Ты мне в каждом углу мерещилась. Мне было плохо. Очень плохо. Я понял, что нельзя настолько давать волю чувствам.

– Я не просила у тебя многого… – прошептала Вика и беззвучно всхлипнула.

– Знаю. Мне все равно, много тебе надо или мало. Я - мужчина. Я должен привести тебя в свой дом. И хочу, чтобы у моей жены и детей было все самое лучшее. Рая в шалаше не бывает!

– Разве нам было плохо вместе? Ты же меня любишь. И я тебя…

– Я счастлив с тобой. Не верил, что приедешь. Да, сейчас нам хорошо. Но что потом? Жить здесь с тобой на птичьих правах? Меня могут депортировать в любой момент. Да, у меня есть знакомые, которые могут помочь договориться с полицией. Но одно дело – я. Тебя я не могу подвергать такому риску. И в России жить уже не смогу. Пробовал. Только несколько месяцев назад вернулся оттуда.

Вика дернулась как от удара электрическим током - был в России и не приехал к ней?! Даже не позвонил!!! Впрочем, чему удивляться? Она знала, какой гордый и самолюбивый у него характер. Убеждать бесполезно. Ее голова поникла. Саша продолжал:

– Я ничего не могу тебе обещать. Предложить. Не имею права портить твою жизнь и просить подождать. Я не знаю, когда у меня что-то получится и получится ли вообще. Понимаешь? За этот год чего только не перепробовал! И знаешь, дома мне рассказывали, что один уехал жить за границу и хорошо устроился, другой... А я словно в каменную стену головой бьюсь, а толку ноль.

– Успокойся! – глядя немигающим взглядом на огонь, проговорила Вика. – Уверена, у тебя все получится. Жаль, что не со мной…

Сашка притянул ее к себе за плечи, поцеловал, потом сухо сказал:

– Лучше тебя у меня никого не было. И не будет! Сам во всем виноват.

Она прикрыла лицо руками и проговорила, старательно сдерживая рыдания. Получилось жестко:

– Налей мне вина! И себе тоже. Мясо уже, наверное, подгорело...

На следующий день она улетела в Москву. Когда самолет приземлился, позвонил Сашка, чтобы узнать, как она добралась. Внутренний голос шепнул, что этот его звонок был последним.