Так что же - фатум наследственности, беспощадность предназначения, банкротство медицины и педагогики?

Я как-то назвал ребенка пергаментом, испещренным письменами, засеянной землей, но давайте лучше отбросим сравнения, которые могут ввести нас в заблуждение.

Бывают случаи, в которых мы при современном состоянии науки бессильны. Сегодня их меньше, чем вчера, но они есть.

Бывают случаи, в которых мы бессильны при современных условиях жизни. И таких становится все меньше и меньше.

Вот ребенок, которому самые добрые намерения и самое отчаянное напряжение дают мало. Вот другой, которому они дали бы много, но мешают условия. Одному деревня, горы, море принесут немного, другому и помогли бы, да мы не можем их ему предоставить.

Когда мы встречаем ребенка, который страдает от отсутствия заботы, воздуха, одежды, мы обычно не виним родителей. Когда мы видим ребенка, которого портят излишняя заботливость, перекармливание, перегревание, ребенка, которого рьяно охраняют от мнимой опасности, мы склонны обвинять мать, нам кажется, что тут легко справиться со злом, было бы желание понять. Нет, нужно гораздо больше мужества, чтобы не бесплодной критикой, а действием противостоять практике, принятой в данном классе, в данном слое общества. Если там мать не может умыть ребенка и вытереть ему нос, то здесь она не может разрешить ему бегать в драных башмаках, с испачканным лицом. Если там его со слезами забирают из школы и отдают учиться ремеслу, то здесь с не меньшей мукой его вынуждены посылать в школу.

Испортится у меня дите без школы,- говорит одна, отбирая книгу.

- Испортят мне ребенка в школе, говорит другая, покупая очередные полпуда учебников.