Глубокая депрессия

Именно в этот момент на меня обрушился следующий удар. От лейкемии умерла моя мать. Я знал, что мама больна, но никогда не допускал и мысли, что мы можем ее потерять. Затем, пока я оплакивал маму, банк забрал за долги мой дом. Это длинная история. Я боролся за свой дом и почти отвоевал его… но суд принял решение не в мою пользу, и у меня был всего час, чтобы домчаться до дома и вынести из него максимум имущества, пока судебные исполнители не врезали новые замки и не сделали меня бездомным. К счастью, меня приютила пара моих добрых друзей, и на время поиска хоть какого-то жилья у меня была крыша над головой.

По законам природы обижают всегда самого слабого. Неудивительно, что в своем шатком психологическом состоянии я устроился водителем грузовика в контору, начальник которой постоянно унижал и оскорблял меня. Каждый день, с понедельника по пятницу. Мы были идеальной парочкой: мне были нужны деньги, а ему – человек, на которого можно было бы поорать.

Я все глубже погружался в депрессию, и это было не просто чувство печали, возникающее в какой-нибудь «неудачный день», это было тяжелое, высасывающее все силы, давящее ощущение собственной беспомощности. Шоферу сорокадвухтонного грузовика положено бы быть парнем крепким, но мне не удавалось проработать ни одного дня, не разразившись в какой-то момент неконтролируемыми рыданиями. Когда меня навещали друзья, я просто прятался и не открывал дверь. В конце концов и друзья, и родственники махнули на меня рукой, и именно в этот момент я оказался на той пустой дороге с петлей на шее.

К счастью, меня спас мой пес, а чуть позже свою лепту внесли и врачи. У меня диагностировали синдром острого беспокойства и тяжелую депрессию, прописали комплекс сильных лекарств. Опасаясь их принимать, я сначала походил к психотерапевту и попробовал лечиться травами, но в конечном счете все-таки начал принимать прописанные мне медикаменты.

Два года я жил на сильнодействующих лекарствах, но это и жизнью-то назвать трудно. В голове у меня постоянно стоял туман, будто я был одновременно наполовину пьян и наполовину безумен.

В памяти не удерживались самые простые вещи, и я даже не мог внятно изъясняться, потому что даже самые обычные и повседневно используемые слова мне вспомнить было чрезвычайно трудно. Врачи предупреждали меня, что прекращать прием лекарств нельзя, но лечение было хуже самой болезни! В итоге мне пришлось отказаться от таблеток. Ситуация казалась мне беспроигрышной: либо я сумею научиться жить без лекарств, либо погибну в процессе лечения.