«Ты — моя жизнь».
Слова Кристиана не выходят у меня из головы. Да, надежда остается всегда. Не надо отчаиваться. Его слова эхом звучат в моем сознании.
«Теперь я твердый сторонник немедленного удовлетворения. Сагре diem, лови момент, Ана».
Почему же я медлю и медлю?
«Я это делаю, потому что наконец-то встретил ту, с которой хотел бы провести остаток жизни».
Я закрываю глаза в безмолвной молитве и тихонько раскачиваюсь. «Пожалуйста, пусть остаток его жизни не будет таким коротким. Пожалуйста, пожалуйста». У нас было мало времени… нам надо больше времени. Мы проделали так много за последние несколько недель, прошли такой длинный путь. Этот путь не должен оборваться так внезапно и трагически. Я вспоминаю все наши трогательные моменты: помада, когда он впервые занимался со мной любовью в отеле «Олимпик»; вот он стоит на коленях передо мной, предлагает мне руку и сердце; вот я впервые дотрагиваюсь до него.
«Я тот же, что и прежде, Ана. Я люблю тебя, ты мне нужна. Погладь меня. Пожалуйста».
|
|
Ах, я так люблю его! Без него я ничто, тень — без него померкнет весь свет. Нет, нет, нет… мой бедный Кристиан.
«Ана, вот, я весь перед тобой… и я весь твой. Что мне сделать, чтобы ты это поняла? Чтобы ты увидела, что я хочу тебя всю, всю целиком, какая ты есть. Что я люблю тебя».
И я люблю тебя, все твои Пятьдесят Оттенков.
Я открываю глаза, снова гляжу невидящим взором на огонь. Перед мысленным взором пролетают счастливые воспоминания: его мальчишеская радость, когда мы мчимся под парусами; его умудренный, адски горячий взор на маскараде; танцы, да, танцы под Синатру, когда мы кружились в этом зале; его вчерашнее волнение в том доме с потрясающим видом.
«Я положу весь мой мир к твоим ногам, Анастейша. Я хочу тебя всю — и тело, и душу — навсегда».
Лишь бы у него все было хорошо! Он не может погибнуть. Ведь он для меня — все, он — центр моей вселенной.
Неожиданно из моей груди вырывается рыдание, я прижимаю руку к губам. Нет. Надо держаться. Я должна быть сильной.
Внезапно рядом со мной оказывается Хосе. Или он был тут и раньше? Не помню.
— Ты хочешь позвонить маме или отцу? — заботливо спрашивает он.
Нет! Я качаю головой и сжимаю его руку. Я не могу говорить, я знаю, что расплачусь, если скажу хоть слово. Тепло и ласковое пожатие его руки не приносят мне утешения.
Мама! Мои губы дрожат при мысли о ней. Может, позвонить ей? Нет. Мне будет трудно справиться с ее реакцией. Может, позвонить Рэю, он обойдется без эмоций — он никогда их не проявляет — даже когда проигрывает его любимая команда.
Грейс встает и подходит к Элиоту с Итаном. Это немного отвлекает меня от мыслей. Пожалуй, я никогда не видела, чтобы она так долго сидела на одном месте. Миа садится рядом со мной и держит другую мою руку.
|
|
— Он непременно вернется, — говорит она; ее голос, сначала решительный, дрогнул на последнем слове. Ее глаза покраснели от слез, лицо бледное, в красных пятнах.
Я гляжу на Итана, а он переводит взгляд с Миа на Элиота, обнимающего Грейс. Время движется к полуночи. Проклятье! С каждым часом в моей груди расширяется пустота, душит меня, поглощает. Глубоко в душе я уже готовлюсь к худшему. Я закрываю глаза и опять молюсь, сжимая руки Миа и Хосе.
Снова открываю глаза, смотрю на пламя. Вижу его робкую улыбку — самое любимое из всех его выражений лица, мимолетный взгляд на истинного Кристиана, моего истинного Кристиана. Ведь в нем уживается столько личностей: диктатор, генеральный директор, охотник, мачо, гений секса, хозяин и — в то же время мальчишка с игрушками. Я улыбаюсь. Его автомобиль, его катамаран, его самолет, его вертолет «Чарли Танго»… Мой потерянный мальчик, сейчас он действительно потерялся. На смену улыбке приходит пронзительная боль. Я вспоминаю, как он стоял под душем, стирал следы помады.
«Я ничтожество, Анастейша. Я лишь оболочка человека. У меня нет сердца».
Комок в горле растет. Ох, Кристиан, не придумывай, у тебя есть сердце, и оно принадлежит мне. Я люблю Кристиана, даже несмотря на его тяжелый, сложный характер. Я буду всегда его любить. Всегда. Мне больше не нужен никто.
Я вспомнила, как сидела в «Старбаксе» и взвешивала «за» и «против». Теперь все «против», даже фотки, которые я нашла сегодня утром, кажутся мне мелочами, не заслуживающими внимания. Сейчас для меня важнее всего он сам и его возвращение. «Пожалуйста, Господи, верни его мне, пожалуйста, пускай с ним ничего не случится. Я буду ходить в церковь… Я буду делать все». Ох, если он вернется, я не буду тратить время зря. Снова в моей голове звучит его голос: «Сагре diem, лови момент, Ана».
Я вглядываюсь в огонь, язычки пламени ярко пылают, трепещут, закручиваются… И тут вскрикивает Грейс; все медленно приходит в движение.
— Кристиан!
Я поворачиваю голову и вижу, как Грейс бежит через зал к дверям — а там стоит удивленный и усталый Кристиан. На нем рубашка с длинными рукавами и костюмные брюки, а в руках он держит свой темно-синий пиджак, ботинки и носки. Он весь грязный и невероятно красивый.
Черт побери… Кристиан. Он жив. Онемев, я гляжу на него, пытаясь сообразить, то ли мне все мерещится, то ли это правда.
На его лице написано крайнее удивление. Он роняет на пол пиджак и все остальное и подхватывает Грейс. Она бросается ему на шею и покрывает поцелуями его щеки.
— Мама?
Он растерянно глядит на нее с высоты своего роста.
— Я думала, что больше никогда тебя не увижу, — шепчет Грейс, высказывая наш коллективный страх.
— Мама, я здесь. — Я слышу в его голосе недовольные нотки.
— Сегодня я умирала тысячу раз, — еле слышно шепчет она, повторяя мои мысли.
Не в силах больше сдерживаться, она заходится в рыданиях. Кристиан хмурится, ужасаясь или помертвев — не знаю, как это назвать, — но через мгновение крепко обнимает ее и прижимает к себе.
— Кристиан! — всхлипывает она, уткнувшись в его шею и отбросив свою обычную сдержанность, — и Кристиан не противится.
Он держит ее в объятиях, покачивает, как ребенка, успокаивает. Горючие слезы наворачиваются на мои глаза. В коридоре слышен голос Каррика.
— Живой! Черт, ты здесь! — Он выходит из офиса Тейлора, сжимая в руке мобильник, и обнимает жену и сына, вздыхая с облегчением.
— Папа?
Миа визжит что-то непонятное, потом вскакивает, бежит к родителям и тоже всех обнимает.
Наконец-то, из меня хлынул каскад слез. Кристиан здесь, с ним все в порядке. Но я не могу даже пошевелиться.
Каррик первым вытирает глаза и хлопает Кристиана по плечу. Потом разжимает объятия Миа. Наконец, Грейс тоже отходит на шаг.
|
|
— Извини, — бормочет она.
— Эй, мам, все в порядке, — говорит Кристиан. На его лице все еще заметны испуг и удивление.
— Где ты был? Что случилось? — восклицает Грейс и хватается за голову.
— Мам, — бормочет Кристиан, снова обнимает мать и целует в макушку. — Я здесь. Все хорошо. Просто чертовки долго добирался из Портленда. Что это за приветственный комитет? — Он поднимает голову и обводит взглядом зал, пока его глаза не встречаются с моими.
Он моргает и смотрит на Хосе — тот отпускает мою руку. Кристиан плотно сжимает губы. Я наслаждаюсь тем, что вижу его, меня захлестнула волна облегчения и счастья, я обессилела от пережитых тревог. А из моих глаз льются и льются слезы.
Кристиан снова смотрит на мать.
— Мама, у меня все в порядке. Что случилось?
Она кладет ладони на его щеки.
— Кристиан, от тебя так долго не было вестей. Твой план полета… ты не включил в него Сиэтл. Почему ты не связался с нами?
Кристиан удивленно вскидывает брови.
— Я не предполагал, что это займет так много времени.
— Почему ты не позвонил?
— На моем телефоне кончились деньги.
— Почему ты не сделал звонок за счет адресата?
— Мама, это длинная история.
— Кристиан! Больше никогда не поступай так со мной! Понятно? — Она чуть ли не кричит на него.
— Да, мама.
Он вытирает большими пальцами ее слезы и снова прижимает к себе. Когда Грейс успокаивается, он обнимает Миа, а та колотит его кулачками по груди.
— Ты так нас напугал! — кричит она, вся в слезах.
— Я ведь здесь, вернулся, — бормочет Кристиан.
Когда к нему подходит Элиот, Кристиан передает сестру Каррику, который уже держит жену за талию. Он обнимает другой рукой дочь. Элиот быстро обнимает Кристиана, к его удивлению, и хлопает его по спине.
— Рад тебя видеть. — Элиот произносит эти слова громко, немножко грубовато, скрывая свои эмоции.
Несмотря на слезы, я вижу все это. Огромный зал наполнен бескорыстной любовью. Кристиан растерян, совершенно растерян, ведь он никогда не принимал ее прежде.
|
|
Смотри, Кристиан, все эти люди любят тебя!.. Может, ты хоть сейчас поверишь в это!
Кейт встает за моей спиной (она вышла из телевизионной) и ласково гладит меня по плечам.
— Он правда здесь, Ана, — уговаривает она меня.
— Я хочу поздороваться со своей Аной, — говорит Кристиан родителям. Они улыбаются и отходят в сторону.
Он идет ко мне; его серые глаза сияют, хотя я замечаю в них опаску и удивление. С трудом я нахожу в себе силы встать на ноги и броситься в его раскрытые объятия.
— Кристиан! — рыдаю я.
— Тише-тише, — бормочет он, утыкается носом в мои волосы и вдыхает их запах. Я поднимаю к нему залитое слезами лицо, и он целует меня, увы, слишком кратко.
— Привет.
— Привет, — шепчу я в ответ, задыхаясь от горящего в горле комка.
— Скучала?
— Немножко.
Он усмехается.
— Понятно. — Ласковым прикосновением ладони он утирает мои слезы, которые не желают останавливаться.
— Я думала… я думала… — всхлипываю я.
— Понятно. Тише… Я здесь. Я здесь… — бормочет он и опять сдержанно меня целует.
— Все в порядке? — спрашиваю я.
Трогаю его плечи, грудь, руки — ох, я чувствую пальцами этого витального, чувственного мужчину — убеждаюсь, что он здесь, стоит передо мной. Он вернулся. Он почти не морщится. Просто внимательно глядит на меня.
— Все хорошо. Я никуда не денусь.
— Ну слава богу. — Я опять обхватываю его руками, и он прижимает меня к себе. — Ты голоден? Тебе надо что-нибудь выпить?
— Да.
Я порываюсь принести ему что-нибудь, но он не отпускает меня. Обнимает меня за плечи и протягивает руку Хосе.
— Здравствуйте, мистер Грей, — с достоинством говорит Хосе.
Кристиан фыркает.
— Просто Кристиан, — говорит он.
— Кристиан, я рад, что все в порядке… и хм-м… спасибо, что позволили мне переночевать.
— Нет проблем.
Кристиан щурит глаза, но его отвлекает миссис Джонс, неожиданно появившаяся рядом с нами.
Только теперь я замечаю, что она не походит на себя — чопорную, безупречную особу. Сейчас на ней мягкие серые легинсы и просторная серая худи с лого Университета штата Вашингтон на груди. Волосы распущены. Она выглядит моложе на много лет.
— Вам что-нибудь принести, мистер Грей? — Она вытирает глаза бумажным платочком.
Кристиан нежно улыбается ей.
— Гейл, пожалуйста, пива, «Бад», и что-нибудь поесть.
— Я принесу, — говорю я, желая что-нибудь сделать для любимого мужчины.
— Нет. Не уходи, — ласково говорит он, обнимая меня еще крепче.
К нам подходят родные Кристиана, а также Кейт и Итан. Кристиан жмет руку Итану и чмокает Кейт в щеку. Миссис Джонс возвращается с бутылкой пива и стаканом. Он берет бутылку, а от стакана отказывается. Она улыбается и уносит стакан обратно.
— Я удивлен, почему ты не хочешь ничего покрепче, — бурчит Элиот. — Так что же было с тобой, черт подери? Мне позвонил отец и сообщил, что твоя вертушка пропала.
— Элиот! — одергивает его Грейс.
— Вертолет, — рычит Кристиан, поправляя Элиота, тот ухмыляется, и я догадываюсь, что это семейная шутка.
— Давайте присядем, и я вам все расскажу.
Кристиан тащит меня к дивану, и все садятся, устремив на него взоры. Он делает большой глоток пива. Потом замечает Тейлора, возникшего в дверях, и кивает ему. Тот отвечает.
— Как дочка?
— Уже все нормально. Ложная тревога, сэр.
— Хорошо. — Кристиан улыбается.
Дочка? Что-то случилось с дочкой Тейлора?
— Рад вашему возвращению, сэр. На сегодня все?
— Нам надо будет забрать вертолет.
Тейлор кивает.
— Сейчас? Или можно утром?
— Я думаю, что утром.
— Очень хорошо, мистер Грей. Что-нибудь еще, сэр?
Кристиан качает головой и поднимает кверху бутылку.
Тейлор отвечает ему своей редкой улыбкой — кажется, он улыбается еще реже Кристиана — и выходит, вероятно, в свой офис или к себе в комнату.
— Кристиан, так что же произошло? — торопит Каррик.
Кристиан начинает рассказ. Он летал на «Чарли Танго» вместе с Рос, его заместителем, в Ванкувер, в тамошний университет, чтобы обсудить вопросы спонсорской помощи.
Я так ошеломлена, что с трудом слушаю, только держу Кристиана за руку, разглядываю его длинные пальцы, аккуратные ногти с маникюром, морщинки на сгибах, часы на запястье — «Омега» с тремя маленькими циферблатами. Гляжу на его красивый профиль, а он говорит:
— Рос никогда не видела гору Маунт-Сент-Хеленс, и на обратном пути мы решили себя побаловать и сделать небольшой крюк. Я знал, что недавно там были сняты ограничения на полеты. Ну и хорошо, что мы так поступили. Мы летели низко, примерно на высоте двухсот футов над землей, когда замигала приборная панель. В хвосте начался пожар — и у меня не осталось иного выбора, кроме как выключить всю электронику и пойти на посадку. Я сел возле озера Силвер-Лейк, высадил Рос и ухитрился погасить огонь.
— Пожар? Оба двигателя? — ужасается Каррик.
— Угу.
— Черт! Но я думал…
— Я знаю, — перебивает его Кристиан. — Просто удача, что мы летели так низко, — бормочет он.
Я вздрагиваю. Он отпускает мою руку и обнимает меня за плечи.
— Замерзла? — спрашивает он. Я мотаю головой.
— Как же ты погасил пожар? — спрашивает Кейт: в ней проснулось соперничество с Карлом Бернштейном, известным репортером. Господи, иногда она бывает такой занудой!
— Огнетушителем. Он обязан быть на борту, по закону, — ровным голосом отвечает Кристиан.
В моей памяти всплывают его давние слова. «Я каждый день благодарю божественное провидение, что брать интервью пришла ко мне ты, а не Кэтрин Кавана».
— Почему же ты не позвонил или не связался со спасателями по радио? — спрашивает Грейс.
Кристиан качает головой.
— С выключенной электроникой у нас не было радиосвязи. Из-за пожара я не рискнул ее включать. На «блэкберри» работала джипиэс, и я смог выйти на ближайшую дорогу. Мы шли туда четыре часа. Рос была на каблуках. — Кристиан неодобрительно поджимает губы. — У нас не было сотовой связи. В Гиффорде нет покрытия. Батарейки сдохли сначала у Рос, а по дороге — и у меня.
Ничего себе! Я ерзаю от возмущения, и Кристиан сажает меня к себе на колени.
— Как же вы вернулись в Сиэтл? — спрашивает Грейс, растерянно моргая при виде такой картины. Я краснею.
— Мы вышли на дорогу и изучили наши ресурсы. У нас на двоих оказалось шестьсот долларов, и мы собирались кого-нибудь нанять. Но тут остановился шофер грузовика и согласился нас отвезти домой. Он отказался от денег и поделился с нами едой. — При воспоминании об этом Кристиан взволнованно покачал головой. — Ехали мы целую вечность. У него вообще нет мобильника — странно, но факт. Вообще-то я и не знал… — Он замолкает и глядит на родных.
— Что мы волнуемся? — возмутилась Грейс. — Ну, Кристиан! Мы тут чуть с ума не сошли!
— О тебе сообщили в новостях, брат.
Кристиан закатывает глаза.
— Угу. Я это понял, когда подъехал сюда и увидел у входа кучку фотографов. Извини, мама, мне надо было попросить шофера остановиться, чтобы я мог позвонить. Но я торопился поскорее вернуться. — Он бросает взгляд на Хосе.
Ах вот почему — потому что тут ночует Хосе… Я хмурюсь при мысли об этом. Господи…
Грейс качает головой.
— Мой мальчик, я рада, что ты вернулся целым и невредимым.
Я постепенно успокаиваюсь, кладу голову ему на грудь. От него пахнет улицей, немножко потом, гелем для душа — в общем, Кристианом, и это самый желанный запах в мире. По моему лицу снова текут слезы — слезы радости.
— Неужели оба двигателя? — снова повторяет Каррик и недоверчиво морщится.
— Кто его знает. — Кристиан пожимает плечами и проводит ладонью по моей спине.
— Эй, — шепчет он. Потом берет пальцами за подбородок и запрокидывает мою голову. — Перестань плакать.
Я утираю нос рукой самым неприличным образом.
— А ты перестань пропадать.
Я шмыгаю носом, и его губы расползаются в усмешке.
— Неполадки в электрической части… странно, правда? — Каррик опять возвращается к теме пожара.
— Да, мне тоже пришло это в голову, пап. Но прямо сейчас я хочу спать. Подумаю обо всем этом завтра.
— Значит, СМИ знают, что тот самый Кристиан Грей найден живым и невредимым? — говорит Кейт.
— Да. Андреа и мои пиарщики разберутся с ними. Рос позвонила ей сразу, как только мы довезли ее до дома.
— Да, Андреа позвонила мне и сообщила, что ты жив. — Каррик усмехнулся.
— Да, надо повысить этой женщине жалованье. Но сегодня уже поздно, — говорит Кристиан.
— Леди и джентльмены, по-моему, это намек, что мой дорогой брат срочно нуждается во сне, — насмешливо заявляет Элиот. Кристиан морщится.
— Кари, мой сын в безопасности. Теперь ты можешь отвезти меня домой.
Кари? Грейс с обожанием смотрит на супруга.
— Да. Думаю, сон нам не помешает, — с улыбкой отвечает Каррик.
— Останьтесь, — предлагает им Кристиан.
— Нет, милый, я хочу домой. Теперь я знаю, что все в порядке.
Кристиан неохотно пересаживает меня на диван и встает. Грейс опять обнимает его, прижимается головой к его груди и закрывает глаза. Он тоже ласково берет ее за плечи.
— Я так волновалась, сынок, — шепчет она.
— Мам, все нормально.
Она откидывает назад голову и внимательно смотрит на него.
— Да, по-моему, так и есть, — медленно говорит она, бросает взгляд на меня и улыбается. Я краснею.
Мы идем в фойе следом за Карриком и Грейс. За моей спиной о чем-то горячо шепчутся Миа и Итан, но я не разбираю слов.
Миа смущенно улыбается Итану, а он удивленно глядит на нее и качает головой. Внезапно она скрещивает руки на груди и резко поворачивается. Он явно разочарован, трет ладонью лоб.
— Мам, пап, подождите меня! — с досадой кричит Миа. Пожалуй, она такая же переменчивая, как ее брат.
Кейт крепко обнимает меня.
— Вижу, пока я пребывала в блаженном неведении на Барбадосе, тут у вас творились серьезные дела. Я вижу невооруженным глазом, что вы втрескались друг в друга. Я рада, что он жив-здоров. И не только за него, Ана, но и за тебя тоже.
— Спасибо, Кейт, — шепчу я.
— Да, кто знал, что мы одновременно найдем свою любовь? — усмехается она. Ну и ну. Вот она и призналась.
— Влюбимся в братьев? — смеюсь я.
— В конце концов, станем родней, — добавляет она.
Я напрягаюсь, потом мысленно одергиваю себя, когда Кейт отстраняется и смотрит на меня своим инквизиторским взглядом. Я краснею. Черт побери, может, сказать ей о его предложении?
— Пойдем, детка, — зовет ее Элиот от лифта.
Я получаю отсрочку.
— Ладно, Ана, завтра поговорим. Ты сегодня устала.
— Конечно, Кейт. Ты тоже — ведь вы сколько были в дороге.
Мы еще раз обнимаемся, потом они с Элиотом входят следом за Грейс в лифт. Итан жмет руку Кристиану и быстро обнимает меня. Он, кажется, расстроен, но входит вместе с ними в лифт, и дверцы закрываются.
Когда мы выходим из фойе, Хосе стоит в коридоре.
— Слушайте. Я пойду спать… покину вас, — говорит он.
Я смущаюсь. Почему это так неловко?
— Ты знаешь, куда идти? — спрашивает Кристиан.
Хосе кивает.
— Да, экономка…
— Миссис Джонс, — поправляю я.
— Да, миссис Джонс уже показала мне. Ну и квартирка у тебя, Кристиан!
— Спасибо, — вежливо отвечает Кристиан, встает рядом со мной и обнимает меня за плечи. Наклонившись, целует мои волосы.
— Я пойду поем, миссис Джонс что-то мне приготовила. Спокойной ночи, Хосе. — Кристиан возвращается в зал, оставив меня с Хосе у дверей.
Ого! Оставил наедине с Хосе.
— Ну, спокойной ночи. — Хосе неожиданно застеснялся.
— Спокойной ночи, Хосе. Спасибо за поддержку.
— Не за что, Ана. В любое время, если твой крутой бойфренд снова пропадет, я буду здесь.
— Хосе! — одергиваю я его.
— Шучу. Не злись. Я уеду рано утром. Еще увидимся когда-нибудь, да? Я скучаю без тебя.
— Конечно, Хосе. Я надеюсь, скоро увидимся. Извини, что сегодня все получилось так… хреново. — Я виновато усмехаюсь.
— Да уж, — фыркает он. — Хреново. — Он обнимает меня. — Серьезно, Ана, я рад твоему счастью, но если я тебе понадоблюсь, то я всегда буду рядом с тобой.
— Спасибо.
Его губы раздвигаются в печальной, горько-сладкой улыбке, он поворачивается и идет наверх.
Я возвращаюсь в комнату. Кристиан стоит у дивана и глядит на меня с непонятным выражением на лице. Наконец, мы одни, и мы глядим друг на друга.
— Знаешь, ему сейчас тяжко, — тихо говорит он.
— Откуда вы знаете, мистер Грей?
— Я узнаю симптомы, мисс Стил. По-моему, у меня такой же недуг.
— Я думала, что больше никогда тебя не увижу, — шепчу я.
Вот, слова прозвучали. Все мои худшие страхи аккуратно уместились в короткой фразе.
— Все было не так страшно, как кажется.
Я подбираю с пола его пиджак и ботинки, иду к нему.
— Я захвачу, — шепчет он и протягивает руку за пиджаком.
Он смотрит на меня с высоты своего роста так, словно во мне сосредоточился весь смысл его жизни. Еще я уверена, что его глаза отражают, как зеркало, мой взгляд. Он здесь, на самом деле, здесь. Он заключает меня в свои объятия, крепко обхватывает меня руками.
— Кристиан! — ахаю я, и мои слезы снова льются ручьем.
— Тише, — успокаивает он меня, целует мои волосы. — Знаешь… за несколько секунд настоящего ужаса, перед тем как я посадил вертолет, все мои мысли были о тебе. Ты — мой талисман, Ана.
— Я думала, что потеряла тебя, — вздыхаю я.
Мы стоим, обнявшись, снова подключаемся друг к другу, подбадриваем друг друга. Я стискиваю его руками и вдруг замечаю, что до сих пор держу его ботинки. Они со стуком падают на пол.
— Пойдем примем вместе душ, — бормочет он.
— Давай. — Я гляжу на него и не хочу отпускать его от себя. Он берет меня за подбородок.
— Знаешь, Ана Стил, ты прекрасна даже в слезах. — Он наклоняется и нежно целует меня. — И у тебя такие мягкие губы. — Он снова целует меня, более страстно.
О боже, подумать только, что я могла его потерять… нет…
Я перестаю думать и вся отдаюсь его страсти.
— Мне надо повесить пиджак, — говорит он.
— Брось его, — шепчу я возле его губ.
— Не могу.
Я отодвигаюсь и удивленно гляжу на него.
Он усмехается.
— Вот почему.
Он достает из внутреннего кармана коробочку с моим подарком. Бросает пиджак на спинку дивана, а сверху кладет коробочку.
«Лови момент, Ана», — торопит меня мое подсознание. Что ж, уже первый час ночи, так что технически его день рождения уже наступил.
— Открой ее, — шепчу я с бьющимся сердцем.
— Я как раз надеялся, что ты скажешь это, — ворчит он. — Мне безумно любопытно.
Я лукаво усмехаюсь. У меня кружится голова от волнения. Он застенчиво улыбается мне, и я таю, несмотря на бешено стучащее сердце. Я с восторгом вижу на его лице легкую насмешку над собой и вместе с тем заинтригованность. Ловкими пальцами он разворачивает и открывает коробочку. Его брови удивленно ползут кверху, когда он выуживает из нее маленький прямоугольный пластиковый брелок с картинкой, которая вспыхивает и гаснет, словно светодиодный экран. На ней изображена панорама Сиэтла и надпись на ней — «СИЭТЛ».
Он с минуту глядит на картинку, переводит удивленный взгляд на меня. Морщины прорезают его прекрасный лоб.
— Переверни на другую сторону, — шепчу я, затаив дыхание.
Он так и делает, и его глаза устремляются на меня, большие и серые, а в них горят удивление и радость. Его губы раскрываются в улыбке.
На брелоке вспыхивает и гаснет слово «ДА».
— Поздравляю с днем рождения, — шепчу я.
Глава 20
Ты согласна стать моей женой? — недоверчиво шепчет он.
Я нервно киваю, краснею и волнуюсь — меня огорчает реакция Кристиана. Почему он не понимает, что я люблю его больше жизни?
— Скажи мне, — настаивает он, не отрывая от меня жаркого взора.
— Да, я согласна стать твоей женой.
Он резко, со всхлипом, вздыхает и вдруг подхватывает меня на руки и кружит по комнате. Как он сейчас не похож на привычного Грея — Пятьдесят Оттенков! Он хохочет, весело и беззаботно, и сияет от радости. Я вцепилась в его руки, боясь, что он меня не удержит, и чувствую пальцами, как перекатываются его стальные мышцы. Его заразительный смех уносит прочь все мои опасения — теперь я просто счастливая девочка, безумно, по уши влюбленная в своего мужчину. Кристиан ставит меня на ноги и страстно целует. Его язык настойчив, он врывается в мой рот, неистовствует… возбуждает.
— Ох, Ана! — счастливо вздыхает он возле моих губ.
Да, он любит меня, я уже не сомневаюсь в этом. И наслаждаюсь вкусом этого восхитительного мужчины с особенной остротой, ведь я думала, что больше никогда его не увижу. Его радость очевидна: его глаза сияют, улыбка не сходит с лица — несомненно, Кристиан испытывает облегчение.
— Я думала, что потеряла тебя, — шепчу я, приходя в себя и восстанавливая дыхание после долгого поцелуя.
— Детка, оторвать меня от тебя не сможет все зло этого мира, не то что какой-то забарахливший сто тридцать пятый.
— Сто тридцать пятый?
— «Чарли Танго». Это еврокоптер ЕС 135, самый безопасный в своем классе.
Вдруг какая-то непонятная тень пробегает по его лицу, и это настораживает меня. Он чего-то недоговаривает? Я не успеваю спросить его об этом. Он замирает и смотрит на меня, сдвинув брови. Внезапно мне кажется, что он хочет мне что-то сказать. Я пристально смотрю в его пронзительные серые глаза.
— Подожди-ка. Ты дала мне вот это перед тем, как мы встретились с Флинном, — говорит он, взяв в руку брелок. Говорит чуть ли не с ужасом.
Господи, что его так расстроило? Я киваю.
От огорчения он открывает рот.
Я пожимаю плечами.
— Мне хотелось, чтобы ты знал: что бы ни сказал Флинн, мне это без разницы.
Кристиан недоверчиво морщится.
— Значит, весь вчерашний вечер, когда я умолял тебя дать мне ответ, я уже его получил?
Он потрясен. Я опять киваю и отчаянно пытаюсь понять его реакцию. Он уставился на меня с немым изумлением, но потом щурится и насмешливо кривит губы.
— А я-то переживал… — зловеще шепчет он. Я слабо улыбаюсь и снова пожимаю плечами. — Ох, мисс Стил, не пытайтесь меня перехитрить. Сейчас я хочу… — Он проводит ладонью по волосам, встряхивает головой и меняет тактику. — Не могу поверить, что ты морочила мне голову, — шепчет он. Выражение его лица меняется, в глазах зажигается недобрый огонь, губы растягиваются в чувственной ухмылке.
Черт побери! По моему телу пробегает дрожь. Что он придумал?
— По-моему, я должен вам отплатить за это, мисс Стил, — ласково говорит он.
Отплатить?.. Вот черт!.. Я понимаю, что он играет, — но все равно пячусь от него, на всякий случай.
Он усмехается.
— Ты решила поиграть со мной? — шепчет он. — Я все равно тебя поймаю. — В его глазах я вижу веселый задор. — А еще ты кусаешь губу, — грозно добавляет он.
У меня все сжимается внутри. О боже! Мой будущий муж хочет поиграть. Я отступаю еще на шаг, поворачиваюсь и бегу — но напрасно. Кристиан тут же настигает меня, и я визжу от восторга, удивления и ужаса. Он закидывает меня на плечо и идет по комнате.
— Кристиан! — шиплю я, помня, что наверху спит Хосе, хотя он вряд ли нас слышит. Для равновесия я хватаюсь за его ремень, а потом, расхрабрившись, шлепаю Кристиана по заду. Он тут же шлепает меня в ответ. — Ай! — вскрикиваю я.
— Время принять душ, — торжественно объявляет он.
— Пусти меня! — Я пытаюсь изобразить возмущение, но у меня плохо получается. Сопротивление бесполезно, его рука крепко держит меня за бедра — а еще я почему-то не могу удержаться от хихиканья.
— Тебе нравятся эти туфли? — интересуется он, распахивая дверь своей ванной.
— Я предпочитаю стоять в них на полу. — Я изображаю возмущение, но неудачно — все портит смех, который я не могу убрать из голоса.
— Ваше желание для меня — закон, мисс Стил.
Он снимает с моих ног туфли и со стуком ставит их на кафельный пол. Потом выгребает все из своих карманов — сдохший телефон, ключи, бумажник, брелок. Я могу лишь догадываться, как я отражаюсь в зеркале в таком ракурсе. Потом отправляется прямо под свой огромный душ.
— Кристиан! — кричу я — мне ясны его намерения.
Он включает воду на максимум. Господи! Арктика какая-то! Я визжу — но тут же замолкаю, снова вспомнив, что где-то над нами спит Хосе. Холодно, а я одета. Ледяная вода пропитывает мое платье, трусы и лифчик. Я промокла насквозь, но никак не могу удержаться от смеха.
— Хватит! — визжу я. — Пусти!
Я опять бью его, на этот раз больнее, и Кристиан отпускает меня. Я скольжу вниз по его мокрому телу. Белая рубашка липнет к его груди, намокли и брюки. Я тоже вся мокрая, растерянная, счастливая… а он улыбается мне и выглядит так немыслимо сексуально.