И Николо-Берёзовку с воздуха

КАК Я СНИМАЛ КРАСНОКАМСКИЙ РАЙОН

Сделать фотоснимки с самолёта или вертолёта я мечтал давно. Но в советское время подобные съёмки были запрещены. Я, работая в редакции, давал подписку, что предупреждён о запрете фотографировать населённые пункты с населением менее 100 тысяч жителей и давать на страницах газет снимки улиц, микрорайонов выше уровня крыши. Я тайно проносил на борт самолёта фотоаппарат и тайком делал сквозь круглое окно несколько кадров, но фотографии получались всегда чёрными, будто их специально засвечивали.

И лишь в 1991 году, когда случилось большое половодье, я, не надеясь на успех, позвонил председателю райсовета Махмуду Мударисовичу Идрисову. Он был председателем паводковой комиссии и я хотел, чтобы он взял меня на борт вертолёта, когда будут проводить облёт пострадавших районов. Я его убеждал, что эти снимки ему очень помогут для составления отчёта в Уфу, что я их сделаю совершенно бесплатно и прочее, прочее. И мне вертолёт дали, но стоял он на площадке в Арлане. Пришлось срочно на машине друга Марата Шайдуллина ехать до арланской базы, и там мне были предоставлены такие условия, о которых я не мечтал: кроме меня и моего друга больше никого не было, вертолёт КА-26 был дан исключительно нам, я мог попросить остановиться в воздухе, сменить высоту, свернуть в нужное направление. Для лучшего обзора мне освободили место второго пилота, сняли дверку кабины, чтобы я снимал не через стекло. Облёт мы начали с осмотра Новохазинского участка затопления, потом вдоль Белой летели до Агидели, сняли и город и строительную площадку атомной станции, потом свернули в сторону Камы. Фотоаппарат у меня щёлкал беспрерывно. Под нами проплывали затопленные прикамские поселения, буровая вышка в воде, нарушенные защитные дамбы. Когда же вертолёт долетел до Николо-Берёзовки, у меня кончилась фотоплёнка. С радости воздушной съёмки я не рассчитал имевшийся запас и весь его использовал. То, ради чего я с таким трудом добился, у меня срывалось. Я готов был плакать, если бы это помогло. По включённой радиосвязи я рассказал ситуацию пилоту и попросил его или повисеть в воздухе, или сесть где-либо, пока я заряжу новую кассету. Вертолёт сел на площадку в районе СМУ. Я скинул с себя пиджак, взял в руки новую пачку фотоплёнки, заснятую кассету, обмотал руки снятым пиджаком, чтобы свет не проникал и начал работу вслепую.

Николо-Берёзовка, май 1991 года.

Когда мы снова взлетели, я уже кадров не жалел, знал что это полёт подошёл к концу. Заснял Николо-Берёзовку, церковь сверху, построенную площадку будущего речного порта. Последние два кадра я потратил на сады-огороды в Дубнике и вертолёт полетел в Арлан. Под крылом проплывали микрорайоны Нефтекамска, я снова готов был кусать локти от досады, что у меня фотоаппарат снова пуст.

Дома я спешно стал проявлять фотоплёнку, как я и ожидал, последняя плёнка у меня была подсвечена, полной темноты при перезарядке добиться не удалось. День был солнечным и часть кадров была испорчена. Но я был доволен и в благодарность Идрисову передал большой пакет интересных кадров.