Глава 11. Гаррик восседал во главе длинного стола

Гаррик восседал во главе длинного стола. Отец устроился по левую сторону, лицом к комнате, мать – по правую. Брат Гаррика, Хьюг, тоже приехал вместе со своей пухленькой женой. Собрались и ближайшие друзья Гаррика, те, кто ходил с ним в плавание. На противоположном конце стола скромно сидел его сводный брат Фейрфекс.

Гаррик с сомнением разглядывал братьев. Он и Хьюг были похожи, но младший брат напоминал старших лишь глазами, унаследованными от их деда, Ульрика. Фейрфекс был на год моложе Гаррика, но на добрую голову ниже – мать его, Ярмилла, высоким ростом не отличалась.

Между Гарриком и Хьюгом всегда существовало естественное братское соперничество, хотя иногда и перераставшее в серьезные стычки, но все же они любили друг друга и редко ссорились. Фейрфекса же Гаррик считал добрым приятелем, совсем как Перрина, с которым редко расставался.

Однако между Хьюгом и Фейрфексом существовала взаимная неприязнь, возраставшая с каждым годом, и, когда они находились в одной комнате, напряжение становилось почти невыносимым. Хьюг ревновал сводного брата к отцу, а Фейрфекс, со своей стороны, не желал мириться с ненавистью Хьюга.

В отличие от Фейрфекса, Гаррик сумел снискать благосклонность Ульрика и получить в наследство дом и прилегающие к нему земли. У Фейрфекса же не было ничего, кроме дома матери и маленькой рыболовной лодки. Просто чудо, что младший брат не ожесточился!

Жизнь Фейрфекса была нелегкой, и приходилось трудиться с рассвета до заката, чтобы выжить. Гаррик знал, что тот не жалуется и предпочитает скромное существование рыбака грабежам и набегам.

Скальд^[2] допел шуточную песню о проделках Локи, развлекая восторженных слушателей ужимками и непристойными жестами. Те ревели от восторга. Даже Ансельм хохотал до слез.

Когда шум немного утих, Элоиза наклонилась поближе к сыну и шутливо прошептала:

– Знаешь, Гаррик, твое повествование о славянском племени было почти таким же интересным, как это. Ты уверен, что немного не приукрасил?

– Стыдись, женщина! – проревел Ансельм, услышав слова жены. – Моему сыну ни к чему преувеличивать, как это обычно делаю я!

И сам первым рассмеялся собственной шутке.

– Да уж, у тебя никогда не поймешь, где кончается истина и начинается сказка, – согласилась Элоиза. – И насчет истории с кельтской девушкой. Хотела бы я знать, сколько здесь вымысла, – задумчиво добавила она.

Ансельм мрачно нахмурился:

– Ну уж эту историю мне нет нужды приукрашивать, госпожа!

Гаррик с любопытством оглядел родителей. Он подробно рассказал о своих приключениях, но еще не успел спросить об упрямой девице, которую нашел прошлой ночью в своей постели.

– Ну как девушка, Гаррик? – спросила мать. – Я видела ее вчера, и она по-прежнему была полна горечи и злобы. Даже не хотела поговорить со мной.

– Печально, конечно, но боюсь, она все-таки открыла рот!

– Так тебе довелось испытать на себе силу ее духа? – хмыкнул Ансельм.

– Духа? Скорее уж ослиного упрямства. Так она принадлежит мне?

– Тебе одному.

– Понятно. Только ей это не по нраву, – проворчал Гаррик.

– Я так и думал, – ухмыльнулся Ансельм, отчего сын еще больше помрачнел.

Отец рассказал Гаррику о поимке и пленении Бренны. Эту историю он никогда не уставал повторять, и, хотя остальные почти не слушали, Гаррик не пропустил ни единого слова.

– Но почему же ты отдал ее мне? – спросил он наконец, наполняя кубок из чаши с медовухой.

– Девушка ненавидит меня, поскольку считает виновным во всех своих бедах. Я видел, как она управляется с мечом, и должен признаться, что хотел бы держаться от нее подальше, чтобы не быть постоянно начеку. Мать же твоя, в ее преклонном возрасте, нуждается в тишине и покое, ей уже тяжело справляться с такими буйными созданиями. Правда, Хьюг хотел ее, но, после того как девчонка показала коготки, передумал. Он знал, что я хочу отдать Бренну тебе и поэтому выбрал ее сводную сестру.

– Если она действительно такова, как ты говоришь, – раздраженно нахмурился Гаррик, – к чему она мне? От такой рабыни одни лишь неприятности. Уж лучше ее продать.

– Значит, она тебе не угодила? – Ансельм помрачнел. – Любому мужчине пришлась бы по вкусу такая красавица!

– Ты ведь знаешь, как я отношусь к женщинам, – резко прервал его Гаррик. – А эта ничем от остальных не отличается. Конечно, она ценная собственность. Но какое от нее удовольствие? Нет, она мне ни к чему. – Он медленно покачал головой, не желая признаваться даже себе, что девушка чем-то притягивает его.

Бренна как раз успела вернуться в комнату для шитья, когда дверь снова открылась и вошла молодая женщина с подносом. Растрепанные потускневшие оранжево-красные волосы повисли унылыми прядями, голубые глаза застланы дымкой усталости.

– Джейни?

– Значит, станешь говорить со мной? – удивленно спросила женщина. – А я уже начала сомневаться.

– Прости, – виновато пробормотала Бренна. – Я не хотела срывать злость на тебе. Знаю, что и без того слишком тебя обременяю.

Джейни безнадежно пожала плечами:

– Нехорошо, что Ярмилла велела держать тебя связанной. Кого такое не рассердит? Мне все еще приказано приносить сюда еду, хотя ты и на свободе.

Бренна вновь ощутила угрызения совести, ведь маленькая женщина выглядела такой измученной.

– Я бы сама позаботилась о себе, но Ярмилла приказала оставаться здесь.

– Знаю, – кивнула Джейни, пытаясь улыбнуться. – Такая красавица обязательно вызовет переполох внизу. Ты, должно быть, умираешь от голода. Ярмилла совсем позабыла о тебе, да и я тоже только сейчас освободилась. Вот, поешь, это поможет тебе продержаться, пока я смогу принести ужин.

– Ты можешь остаться и немного поговорить со мной? Я хотела поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала.

– Это совсем ни к чему. Мне было велено позаботиться о тебе, но я и так бы все сделала. Мы ведь дочери одного народа.

– Тогда посиди со мной немного.

– Нельзя, Бренна… можно называть тебя Бренной?

И, дождавшись, пока девушка кивнет, Джейни продолжала:

– Внизу слишком много работы. Почти все утро мне пришлось провести в комнате мужчин, – с гримаской пояснила Джейни. – Этим мужчинам все равно, день ли, ночь, лишь бы получить удовольствие!

Бренна ошеломленно смотрела вслед девушке. Неужели Линнет, Корделла и остальные подвергаются тем же унижениям? Неужели и ее вынудят подчиниться… всякому, кто захочет удовлетворить свою похоть?

– Нет! Никогда! – громко воскликнула она, перед тем как усесться на пол с подносом. Только сейчас девушка поняла, как проголодалась, но тревога оказалась сильнее. – Пусть только попробуют!

Тем не менее Бренна с жадностью набросилась на еду, мысленно благодаря Джейни за то, что позаботилась и оказалась единственной, кто вспомнил о ней. На блюде лежали две фазаньих ножки, половина каравая плоского хлеба, щедро намазанная маслом, и маленькая чаша с луком, сдобренным сливками. Еда была великолепной, но питье… Джейни все испортила, принеся всего лишь кружку молока. Молоко! Какая гадость! Она, наверное, считает ее ребенком! Бренна так соскучилась по элю… вино, в крайнем случае, тоже не помешало бы!

Не успела Бренна доесть, как дверь снова открылась и на пороге появился Гаррик Хаардрад, в красивой облегающей тунике и штанах, сшитых из мягкого голубого полотна и отделанных соболем. Широкий золотой пояс с большой пряжкой, украшенной синими камнями, охватывал талию. На груди висел серебряный медальон.

Взгляд Бренны бессознательно скользнул по мощным обнаженным рукам, бугрившимся мышцами под бронзовой кожей. Она вдруг так ясно представила, как эти руки обнимают ее, что сердце встревоженно заколотилось. Но эти запретные мысли быстро улетучились при воспоминании рассказов Корделлы о кошмарах, которые ждут ее в постели с мужем.

Наконец их взгляды встретились, и девушка вспыхнула, заметив легкую усмешку и веселые искорки в глазах Гаррика, от которого не ускользнуло то, как оценивающе она смотрит на него.

– Что ты хочешь, викинг? – резко спросила Бренна, пытаясь скрыть смущение.

– Узнать, улучшилось ли твое настроение.

– Напрасно трудился! – яростно выпалила она, вспомнив все те ужасные вещи, которые слышала об этом человеке. – Так что не стоит больше спрашивать!

Но Гаррика, казалось, совсем не задели ее недобрые слова, он беззаботно улыбался, показывая белые ровные зубы и глубокие ямочки на щеках.

– Рад, что ты послушалась приказа Ярмиллы и начала работать. Уже успела столько сделать? – удивился он, показывая на незаконченный ковер на станке.

Бренна едва не рассмеялась вслух, но, поняв, что Гаррик не шутит, покачала головой:

– Да я бы и палкой к этой штуке не притронулась!

– Почему? – Он мгновенно перестал улыбаться.

– Потому, что это женская работа, – пожала плечами Бренна, продолжая есть.

– Хочешь сказать, что ты не женщина? Бренна окинула его многозначительным взглядом, явно сомневаясь в сообразительности хозяина:

– Конечно, женщина. Просто никогда не занималась женской работой.

– Считаешь это ниже своего достоинства? – ехидно осведомился он.

– Да, – с готовностью подтвердила Бренна. Гаррик, проворчав что-то, покачал головой.

– Говорят, тебя предлагали мне в невесты. Как же ты собиралась править домом и выполнять обязанности жены?

– Я могу вести дом, викинг! – отрезала Бренна, вконец обозлившись. – Тетка научила меня всему. Только я никогда не применяла ее уроки на деле! А что касается невесты… да, так оно и было. Но я хочу, чтобы ты знал, что я с самого начала отказывалась выходить замуж, и считаю ненавистной самую мысль об этом. И согласилась лишь потому, что мой отец дал слово отцу жениха! В отличие от вас, мы уважаем святость клятвы!

Гаррик прекрасно понял, на что намекает девушка:

– Ты во всем винишь меня? Но, поверь, я не участвовал в обмане.

– Я знаю, кого винить, – вскинулась Бренна. – И когда-нибудь он за все заплатит!

Гаррик только улыбнулся. Значит, отец был прав, когда сказал, что Бренна ненавидит его! Судя по вызывающему поведению, можно верить всему, что говорил о ней Ансельм.

Он снова скользнул глазами по девушке. Неужели эта крошка могла ранить викинга? Нет, такого просто не может быть! Эта точеная фигурка создана для наслаждений, а не для битв! И снова он ощутил ее колдовское притяжение и рассердился на себя. Она действительно опасна, не угрозами и гневом, а ослепительной красотой. Гаррик не привык доверять женщинам и брал их, лишь когда потребность становилась чересчур сильной. Обычно же попросту сторонился их и заранее решил, что эта ничем не отличается от остальных.

– Раз ты знаешь, что я не виноват в том, что ты оказалась здесь, почему же срываешь на мне свою злость?

– Ты глупец, викинг, если смеешь спрашивать. Меня силой привезли сюда, а потом являешься ты и объявляешь, что я – твоя собственность. Так вот, ни один мужчина не станет моим хозяином! Ни один!

– Значит, ты опять за свое? – вздохнул он, складывая руки на груди. – Я еще не готов доказать обратное, госпожа, но когда настанет время, ты наверняка узнаешь, кто здесь господин!

Бренна рассмеялась, чувствуя, что его нерешительность позволяет ей остаться победительницей.

– Я уже знаю об этом, викинг. И не подумала бы считать иначе.

Искорки в глазах девушки заставили Гаррика улыбнуться.

– Пока ты не будешь противиться этому, девушка, думаю, мы поладим без лишних споров, – кивнул он и вышел.