Гаррик стоял в комнате Бренны, высоко подняв свечу и злобно уставясь на уже холодный пепел в очаге и два почерневших, хотя и сохранивших первоначальную форму браслета. Так вот, как она отплатила за его великодушие! Вот, как относится к его нежности и заботе!
Гаррик больше не стремился сдержать гнев: уже несколько дней домашние боялись подходить к нему. Да и почему он должен делать вид, что бегство рабыни ничуть его не задело? Слепящая ярость обуревала его с такой силой, что, попадись ему Бренна на глаза, он не задумываясь убил бы ее. Но найти беглянку не было ни малейшего шанса – на этот раз она слишком хорошо замела следы.
Никогда больше он не доверится женщине! Бренна дала слово, что не сбежит от него, и Гаррик верил, что она сдержит клятву!
– Глупец!
Он осушил кружку медовухи и вышел из комнаты. Нужно приказать сжечь все, что принадлежало Бренне. Пусть ничто не напоминает ему об этой лживой суке.
Гаррик отправился в столовую, где Модья как раз ставила на стол ужин.
– Где Эрин? – прорычал он.
– Сейчас придет. Эрин уже стар, хозяин, и теперь у него уходит больше времени, чтобы перейти через двор, – пытаясь успокоить его, поспешно сказала Модья.
– Я не просил тебя защищать Эрина, госпожа, – проворчал Гаррик, ударив кулаком по столу. – Один и могучий Top, помогите мне! Добьюсь ли я когда-нибудь послушания от собственных рабов?
Призыв к богам испугал Модью еще больше, чем ярость, и женщина вылетела из комнаты, словно эти языческие божества могли расправиться с ней. Когда Модья пробегала мимо Эрина, тот огорченно покачал головой, заметив побелевшее лицо и полные ужаса глаза женщины.
– Не стоит срывать гнев на бедняжке, – спокойно сказал он, зная, что непозволительно дерзок с хозяином. – Она ничего плохого не сделала и служит тебе, как умеет.
Гаррик разозлился еще больше:
– Ты слишком много берешь на себя, старик! Хорошо бы тебе помнить, кто здесь хозяин!
– Мне еще не изменила память, и я также прекрасно знаю, когда моему повелителю необходимы любовь и терпение.
Гнев Гаррика мгновенно остыл, но он попытался скрыть раскаяние под маской суровости и постарался поскорее объяснить, зачем ему понадобился Эрин:
– Расскажи еще раз, что происходило в тот день, когда Бренна сбежала.
– Опять? Гаррик, мы уже четыре раза возвращались к этому. Я объяснил все, что знал.
В этот момент в холле появился Перрин, но по его измученному лицу сразу было видно, что он не принес обнадеживающих новостей. Взглянув на друга, Гаррик отвернулся и продолжал допрос:
– Повтори свой рассказ, Эрин.
– Я не знал, что девушка вернулась, – вздохнул Эрин, – и того, что ты приезжал и уехал. Проклинаю себя за слабость, за то, что умудрился заболеть в тот день, принесший такое горе.
– Не стоит упоминать об этом, Эрин, – резко оборвал Гаррик. – Повтори, что случилось.
– Я подумал, что никому не понадоблюсь и отправился к Рейне за зельем. Она уложила меня в постель почти на весь день и, клянусь Богом, сумела к вечеру излечить. Я вернулся в конюшню поздно и услышал, как воет овчарка, словно гончая. Буран еще не начался, и ветра не было, так что даже мои старые уши разрывались от этих ужасных звуков. Я нашел пса одного в доме, но ничего не заподозрил, пока не понял, что он не мог развести огонь в очаге и посадить в печь хлеб, который к тому времени успел превратиться в уголья. И поскольку остальные женщины не приходили в дом, я послал Корана рассказать обо всем, что увидел. Ваших лошадей не оказалось в стойлах, поэтому я, естественно, предположил, что девушка все еще с тобой в доме Ансельма. Но прежде чем вы с Кораном успели вернуться, поднялась метель, и следы, которые ты так надеялся отыскать, скрылись под снегом.
Гаррик стиснул зубы, вспоминая, как проклинал небеса за буран, мгновенно уничтоживший все шансы быстро найти Бренну. Она исчезла без следа, и слишком много времени прошло со дня ее побега.
– И ты говоришь, что стоило открыть дверь, как Дог выскочил и помчался к парадной двери?
Эрин кивнул. Гаррик в бессильной злобе всадил кулак в ладонь:
– Я обыскал каждый дюйм земли к востоку отсюда, до самого подножия гор, но она словно сквозь землю провалилась!
– А горы? – наконец заговорил Перрин.
– Любой глупец знает, что никто не сумеет выжить там зимой, однако я перешел через более низкие холмы.
– А пес? Он живо разнюхал бы, где скрывается девушка, – заметил Перрин. – Ты не брал его с собой?
– Не смог найти, когда отправился на поиски в первый раз. Эрин сказал, что Дог вернулся на следующий день, мокрый и израненный. Несколько часов спустя – он сдох.
– Мне очень жаль, Гаррик. Я знаю, что ты взял его совсем маленьким щенком и вырастил.
Гаррик ничего не ответил. Ему еще предстояло свыкнуться с этой потерей, но пока он мог думать лишь о том, как найти Бренну.
– Я уверен, что она не сбежала, Гаррик, – упрямо сказал Эрин. – Она где-то там, одна, больная или раненая, а может быть…
– Только не говори, что она мертва, старик! – перебил его Гаррик с такой злобой, что Эрин пожалел о своих словах.
Перрин попытался ослабить напряжение, внезапно воцарившееся в комнате:
– Если пес вернулся мокрым… ближайшее озеро лежит к северо-востоку отсюда. Ты был там, Гаррик?
– Да, и к северу тоже. А мать отправилась на запад, к побережью.
– Я еще раз вместе с другими обыскал север и восток.
– Благодарю тебя, Перрин, за труд, но пора бросить поиски. Эрин не сказал ничего нового. Никто не смог узнать, в каком направлении она скрылась, я не нашел ни единого следа.
– Решил сдаться?
– Эта женщина коварна и хитра, как ни один мужчина. Однажды поклялась, что если вздумает сбежать, я ни за что не найду ее. В первый раз удалось вернуть ее лишь потому, что она взяла с собой собаку.
– Но что если Эрин прав, и она ранена и не в силах вернуться?
– В таком случае я отыскал бы ее. Нет, мой отец может продолжать разыгрывать из себя дурака, но я не таков. Бренна исчезла, и я не желаю, чтобы даже ее имя упоминали в моем присутствии.