Глава 4. Боль постепенно отступила, и Элли открыла глаза

Боль постепенно отступила, и Элли открыла глаза. Более того, даже сумела сделать глубокий вздох. На этот раз прыжок оказался гораздо больнее, чем в первый. С трудом верилось, что она жива — пока они неслись в прошлое, Элли была уверена, что прыжок сквозь века будет ей стоить жизни. Даже сейчас он напоминал о себе пульсирующей болью в висках, от которой, казалось, вот-вот расколется голова. Элли перевела взгляд на высокий потолок с деревянными балками. Где-то высоко, под самым потолком сквозь чудесные оконные витражи на каменные стены лился солнечный свет.

— Не спеши вставать!

Элли заморгала и увидела рядом с собой Эйдана — он высился над ней, сложив на груди руки. И тотчас вспомнила, что, собственно, предшествовало прыжку. Ройс погиб, а она перенеслась в прошлое. Ей моментально сделалось горько и одиноко, но она нашла в себе силы побороть душевную боль. Зато подумала о другом — какие страшные физические страдания несут с собой путешествия во времени. Хотелось надеяться, что это ее последний прыжок, по крайней мере, до тех пор, пока обстоятельства не вынудят ее вернуться назад, в свое время. И только боги знают, когда это произойдет.

Элли присела. Слабость и шок все еще давали о себе знать. Ощущение в теле было такое, будто его сначала растянули на дыбе, а потом как следует отходили молотом. Впрочем, начиная с той злополучной ночи, когда она пыталась вернуть к жизни мертвую девушку, ее тело было вынуждено терпеть адовы муки. Даже бурный секс с Ройсом и тот не прошел бесследно.

— У нас получилось? В каком мы сейчас времени? — спросила она хриплым голосом.

Эйдан смерил ее пристальным взглядом.

— Пятнадцатое мая тысяча четыреста тридцатого года.

— Откуда тебе это известно? — искренне удивилась Элли.

— Для этого, красавица, мне не нужно смотреть на календарь. Я шел по следам Ройса в будущем почти две недели. Хотел дать ему время забыть тебя, — добавил он хмуро.

Элли поднялась на ноги.

— Ему не забыть меня ни за неделю, ни за две. Или ты уже не помнишь, что он ждал меня почти шестьсот лет?

Элли огляделась по сторонам. Похоже, они с Эйданом находились в красивой церкви или часовне. По обеим сторонам нефа тянулись ряды отполированных деревянных скамей. В дальнем конце прохода расположен алтарь. Элли растерянно смотрела на прекрасные золотые распятия, усыпанные самоцветами.

— Это католическая церковь?

— Мы в часовне замка Кэррик. И здесь все католики, красавица, даже Магистры.

Элли недоверчиво посмотрела на него. Магистры получили благословение от Древних богов, а отнюдь не от Христа! По всей видимости, Эйдан ошибается. Впрочем, какая разница. Чувствуя, как от волнения бьется в груди сердце, Элли зашагала по нефу в направлении массивной деревянной двери.

Эйдан бросился ей вдогонку.

Но прежде чем она успела открыть дверь, он ее опередил — положил руку на дверную ручку, не давая выйти вон.

— Остерегись, красавица!

— Я не простила тебя, — повернулась она к нему, — но все же хочу сказать спасибо за то, что ты перенес меня в прошлое. А теперь выпусти меня отсюда. Я должна найти Ройса.

— Вот увидишь, он вряд ли будет рад встретить тебя здесь, — негромко предостерег ее Эйдан.

Элли пропустила его слова мимо ушей — что за глупости он говорит! — и, распахнув дверь, вышла на внутренний двор замка Кэррик.

И тотчас замерла на месте.

Да, она сама попросила перенести ее назад в прошлое. При этом, однако, она не подумала о том, что ее здесь ждет. Внутренний двор она смутно узнала, хотя он и не был вымощен булыжником, как в ее времени. На другом конце двора виднелся вход в главное здание, в котором наверняка располагался парадный зал. Угловые башни были те же самые. Увы, на этом сходство заканчивалось.

Потому что внутренний двор был полон людей — жителей Средневековья.

На женщинах были простые льняные платья, все как одна — босиком. У двоих на плечи были накинуты пледы. На мужчинах были такие же льняные рубахи, но только по колено. Как и женщины, мужчины тоже были босы и вооружены мечами и кинжалами. Здесь же во дворе бродила пара свиней, а маленький мальчик вел на веревке корову. Куда ни посмотреть — повсюду экскременты животных. Да, и еще в углу двора звонким лаем заливались цепные псы. А лаяли они на нее и Эйдана.

Элли и ее спутник моментально привлекли к себе внимание. Эйдан тотчас напрягся — словно был вынужден стоять на кровавых мозолях. Еще бы — ведь на нем по-прежнему была футболка, черная кожаная куртка и джинсы! А на ней самой — юбка по колено, льняной топик и туфли на платформе. Изумление быстро сменилось настороженностью.

— Нам грозят неприятности? — шепотом поинтересовалась Элли у Эйдана. Почему-то ей совсем не было страшно, вернее, не совсем страшно, ведь вокруг них были обыкновенные люди, а отнюдь не демоны. С другой стороны, во всех фильмах про Средневековье, которые пришли ей на ум, невежество бывало причиной того, что в принципе неплохие люди совершали ужасные вещи по отношению к другим людям.

— Они видали вещи и поудивительнее, — успокоил ее Эйдан.

Не успел он произнести эти слова, как большинство мужчин и женщина начали отворачиваться от них. И тогда Элли поняла: жизнь в Средние века была совсем не такой, нежели та, которую она себе представляла. Обычный человек предпочитал невежество знанию и не любил напрягать себя поисками объяснений тем вещам и событиям, которые были выше его понимания. Тот факт, что они с Эйданом были одеты в странное платье, пугал их гораздо меньше, нежели смерть родственника или друга от рук сатанинских слуг или схватка между Магистрами и демонами, когда обе стороны сражались невидимым оружием — сгустками энергии.

— Они смотрят на нас с подозрением лишь потому, что не знают, кто мы такие. В наш век люди делятся на друзей и врагов, третьего не дано, — пояснил Эйдан и, повысив голос, обратился к паре мужчин, которые уже схватились за рукоятки мечей: — Я Волк из Оу, большой друг Черного Ройса. Уберите мечи. — Эйдан сопроводил эти свои слова выразительным взглядом.

Элли обратила внимание, что оба тут же поникли. Она перевела взгляд на Эйдана — в его глазах мерцал странный блеск. Ага, он владеет даром магических чар, тотчас сделала вывод Элли.

Мужчины опустили мечи, но теперь оба пристально смотрели на нее.

Действия Эйдана были столь стремительны, что Элли поняла, что, собственно, происходит, лишь тогда, когда все закончилось. Неожиданно Эйдан приставил к горлу одного мужчины его же собственный меч.

— Проявляй к леди уважение, — негромко произнес он. — Она гостья Ройса.

Элли облизала губы. Господи, о чем только она думала. Пусть этот самовлюбленный нахал не прочь пококетничать, пусть он жуткий модник и позер, но в силе он ничуть не уступит Ройсу, а может статься, и превосходит его — в эти мгновения его аура полыхала ярко-алым пламенем, и на эти всполохи было больно смотреть. Но было в его ауре и нечто такое, чего Элли не могла разгадать, — какие-то темные вкрапления, похожие на капли черного дождя. Впрочем, сейчас не это главное. Разве она не пыталась наложить на него проклятие и даже пробовала ударить?

Раздался сигнал рога.

Элли подскочила как ужаленная и едва не подвернула при этом лодыжку. Резко обернувшись, она бросила взгляд на соседнюю башню. Вопросы были ни к чему, ей тотчас стало понятно, что происходит.

Ройс возвращался в замок. Она ощущала его приближение, ощущала исходившую от него энергию — мощную, непоколебимую, властную. Пока он был где-то за стенами замка.

Ее сразу же охватило волнение. Она задыхалась, а внутри ее естества шевельнулось желание. А вот это ей совсем ни к чему — хотя кто знает. Ведь после того, как она побывала в его объятиях, все ее помыслы были заняты лишь одним: поскорее оказаться в его постели, предаться любовным утехам, раз за разом воспарять к высотам блаженства, а потом, уютно устроившись рядом с ним, болтать о всяких пустяках.

Сейчас ею овладели смешанные чувства — одновременно и радость, и страх.

Перед ней высилась надвратная башня — та самая, в ворота которой Ройс, казалось бы, еще вчера въехал на своем «феррари». Элли устремилась ему навстречу.

— Жди его здесь, — крикнул ей вдогонку Эйдан. — Дай ему время примириться с тем, что мы сделали.

Но Элли пропустила его предостережение мимо ушей и, спотыкаясь на высоких платформах, побежала к воротам, мысленно ругая себя, что не догадалась надеть кроссовки. Еще немного, и она вбежала под своды узкого каменного коридора, который вел из замка наружу. И тотчас наткнулась на железную решетку.

Сердце испуганно билось в груди. Она стояла, прижавшись к железным прутьям. Впрочем, чему удивляться — ведь это же пятнадцатый век, а не двадцать первый. На другом конце прохода виднелась точно такая же подъемная решетка, а еще дальше — внешний двор, еще одна привратницкая и подъемный мост, который на ее глазах медленно опускался через ров — к замку, сверкая на солнце доспехами, приближался отряд всадников.

Элли ухватилась за железные прутья. От волнения сердце было готово выскочить из груди.

Окружавшая Ройса аура полыхала алым пламенем, с отблесками оранжевого и золотого. На этот раз никаких зеленых и синих оттенков Элли в ней не заметила. Ройс скакал впереди отряда — по всей видимости, возвращался с битвы. Ярость, дар планеты Марс и воинственных божеств, все еще переполняла его, била ключом в его сердце.

Элли сглотнула застрявший в горле комок. При виде Ройса, грозя захлестнуть ее с головой, в ней поднялась волна плотского желания.

До этого момента она не задумывалась о том, какой будет их встреча уже в его времени. И хотя в тот судьбоносный вечер в Саутгемптоне он явился к ней из пятнадцатого века, тогда они с ним обменялись не более чем парой фраз, прежде чем, сразившись с демонами, прыгнуть сквозь время. Воспоминания Элли о событиях того вечера и следующего дня не имели ничего общего с воином-горцем в кольчуге и пледе. Перед ее мысленным взором возник другой Ройс, в черной футболке и черных брюках. Ройс, выходящий из «феррари». Ройс, откинувшийся на подушки в наволочках от Ральфа Лорана. Ройс, предлагающий ей бокал вина. Дорогие золотые часы от «Булгари» на сильном запястье. Ройс, улыбающийся ей с другого конца стола поверх хрустального бокала.

Этот Ройс скакал верхом на огромном своенравном жеребце. Поверх льняной туники у него была кольчуга. И конь, и его ездок были забрызганы кровью.

В следующее мгновение решетка медленно поползла вверх.

Не глупи, мысленно велела себе Элли и попыталась взять себя руки. Почему ее должно удивлять то, что он одет как средневековый рыцарь? Разве не менее странным показался ей его наряд тогда, в Саутгемптоне? И все же сейчас ситуация была иной — теперь она перенеслась в его время, что не могло не внушать ей страх. Ей было трудно свыкнуться с мыслью о том, что этот средневековый Ройс и мужчина, с которым она провела двадцать четыре часа своей жизни, — один и тот же человек. Этот Ройс показался Элли едва ли не незнакомцем. И все-таки это был он, и ей следовало помнить об этом. Ее сияющий золотом воин, ее возлюбленный, рыцарь, готовый сразиться с демонами в любые времена, будь то прошлое или настоящее. Он тот самый золотой Магистр, довериться которому ей велела мать.

Железная решетка уже была на уровне ее талии. Не теряя зря времени, Элли юркнула под нее и бегом устремилась по каменному коридору. Неожиданно что-то заставило ее посмотреть вверх, и она увидела в каменном потолке просветы. В одном из них появилось лицо. Сердце Элли сжалось от ужаса.

Поняв, что ей грозит опасность, она бросилась со всех ног. Буквально в то же мгновение, когда она добежала до второй решетки, которая была на уровне ее головы, мимо нее со свистом пронеслась стрела. Затем еще одна, затем целый рой.

В нее стреляли!

Охваченная ужасом, она нырнула под решетку, и в следующий момент Ройс крикнул:

— Прекратите стрельбу!

Элли выбежала навстречу серому дню. Ройс скакал ей навстречу — в глазах его застыло изумление. Еще мгновение — и он на всем скаку осадил коня между ней и решеткой. Элли застыла на месте. Ее все еще не отпускал пережитый ужас, но сердце уже пело от радости. Конь встал на дыбы. Ройс безжалостно дернул поводья, и гордое животное повиновалось.

Ройс, не спешиваясь, пронзил ее взглядом. Жестким и удивленным одновременно. Элли робко улыбнулась. Сейчас он заключит ее в объятия, и все ее тревоги развеются. Разве не так?

Но нет, его взгляд скользнул к ее откровенному декольте, затем ниже, к короткой юбке и голым ногам. В глазах его читалась едва ли не животная похоть. В следующее мгновение он соскочил с коня, который тотчас вновь взвился на дыбы, и, чтобы осадить его, Ройс был вынужден с силой ударить его по ребрам.

Гордое животное тотчас покорно сникло.

Элли пыталась отдышаться. Ройс с каменным выражением лица отвернулся в сторону. Элли же не могла с уверенностью сказать, понравился ли ей тот взгляд, которым он одарил ее, прежде чем спешиться, или нет. Ройс снял шлем и отдал его мальчику, затем раздраженно, едва ли не со злостью, сдернул с рук перчатки.

Им срочно требовалось поговорить. Элли судорожно пыталась понять, что происходит. Перед ней тот же самый мужчина — она была готова дать на отсечение голову, что это так. И вместе с тем совершенно другой. Средневековый рыцарь.

— Ройс? — робко обратилась она к нему.

Он резко развернулся и одарил ее испепеляющим взглядом.

Боже, он на нее зол! Элли была в шоке. Но почему? Что стало причиной его злости? Или он не знает, что они с ним любовники? Но ведь он точно любил ее! Кто, как не он сам, сказал ей — нет-нет, она не ослышалась! — что ждал ее почти шесть столетий!

В следующий миг он подошел к ней вплотную и с высоты своего роста произнес:

— Я оставил тебя в твоем времени.

Боже, что происходит? Элли растерянно посмотрела на него. От ее радости не осталось и следа.

— Ройс. — Она нервно облизала губы, не зная, чего ждать дальше. Почему он так холоден с ней? Она положила ему на грудь руку — туда, где под кольчугой билось его мужественное сердце. — Я так рада тебя видеть. Мне хочется так много рассказать тебе!

В глазах Ройса читалось недоумение. Пару секунд он пристально смотрел на нее. Элли не стала отводить глаза в надежде, что он вот-вот улыбнется и тем самым развеет ее худшие опасения. Увы, вместо этого он произнес ледяным тоном:

— Ты трогаешь меня так, как будто мы близко знаем друг друга.

Взгляд его оставался холодным, хотя и задумчивым.

И Элли поняла. Ну конечно же, как ей раньше не пришло в голову! Ведь этот Ройс жил за пятьсот семьдесят семь лет до того, как они с ним занимались любовью! Он просто не знает, что они с ним любовники. Но ведь это же так!

— Даже очень близко, — прошептала она. — Только в моем времени.

Выражение его лица изменилось — теперь в его взгляде читалось что-то вроде самодовольства.

— Здесь тебе не место. Ты должна вернуться в свое время, — тем не менее произнес он.

Элли убрала руку.

— Ты… ты не рад меня видеть? — Она была в шоке. С трудом верилось, что человек, с которым она делила постель, может этого не знать.

Пока не знать, добавила она про себя.

— Скажи, разве похоже, что я рад тебя видеть? — потребовал он ответа.

Нет, конечно, никакой радости не было и в помине. Боже, что происходит? Где же ее возлюбленный — тот Ройс, ради которого она совершила прыжок сквозь время?

— Твой любовник, — произнес он, смерив ее недобрым взглядом, — ждет тебя в твоем времени, но не в этом.

Элли не нашлась что ей на это сказать. Ройс держал себя с ней холодно и высокомерно, он был не рад ее видеть, более того, заставил почувствовать себя полной идиоткой. Сказать, что она пребывала в полной растерянности, значит, ничего не сказать. Он отверг ее и унизил — вот что он с ней сделал. Такое с ней впервые. Еще ни один мужчина не сказал ей нет. Наоборот, мужчины ухаживали на ней, преследовали ее, добивались ее расположения, влюблялись. Так почему же этот всем своим видом дает понять, что она ему не нужна? Неужели это не тот Ройс, с которым они провели бурную ночь — причем еще вчера?

— Ройс! — Это из ворот к ним вышел Эйдан.

Ройс обернулся.

— Ну конечно же! Это твоих рук дело. Это ты перенес ее сюда! Ну как, теперь ты доволен?

Лицо Эйдана осталось хмурым. На фоне Ройса, облаченного в кольчугу и плед, в своей кожаной куртке и джинсах этот модник смотрелся довольно нелепо.

— Не вижу ничего смешного. Кстати, я бы советовал тебе вести себя учтиво по отношению к даме.

Ройс смерил Эйдана пристальным взглядом. От Элли не скрылось, как его аура при этом вспыхнула еще ярче.

— Значит, теперь ты ее защитник и покровитель? — спросил он негромко.

Эйдан поморщился и покачал головой.

— Ты глупец! Не заводись! Я ведь перенес ее в Кэррик, а не к себе в Оу!

Ройс с хмурым выражением сложил на груди мощные руки. На одной руке блеснул золотой браслет. На губах застыла хищная улыбка.

— Это ты глупец! Когда уедешь отсюда, можешь забрать ее с собой.

Услышав такие слова, Элли побледнела и прикусила губу. Боже, выходит, здесь она ему не нужна!

— Я не заслужил таких грубых слов! — вспыхнул Эйдан.

— Если бы я хотел перенести ее сюда, я бы давно это сделал сам, — возразил Ройс, — У меня были причины оставить ее в ее собственном времени. И я не люблю, когда мне переходят дорогу! — Он одарил Элли колючим взглядом.

Она же была готова разрыдаться от отчаяния. Ройс держал себя с нею так, словно она была ему ненавистна. Нет-нет, это даже не тот самый горец, который пришел ей на выручку в тот злополучный вечер в Саутгемптоне!

— Я не переходил тебе дорогу! — взорвался Эйдан. Неожиданно он сделался не менее зол, чем сам Ройс. — Ты же оставил ее потому, что струсил!

— Я оставил ее в Кэррике ради ее же собственной безопасности! — вспылил Ройс.

— Прекратите! — крикнула им Элли. — Вы ведете себя как мальчишки!

Оба пропустили ее реплику мимо ушей.

— В ее времени в Кэррике ее больше некому охранять, — произнес Эйдан.

Ройс моментально изменился в лице.

Элли посмотрела сначала на одного, затем на другого. В одном она не сомневалась: Ройс понял, что означают слова Эйдана, потому что он обернулся в ее сторону.

Она же попыталась отгадать его чувства. Большинству людей было бы неприятно получить известие о собственной смерти — тем более узнать ее точную дату. Ройс пристально посмотрел ей в глаза.

В его собственных глазах Элли прочла нескрываемое потрясение. Боже, как ей хотелось смягчить удар, развеять тревогу, помочь отогнать страх. Сказать ему, что это еще не конец, что вдвоем они смогут пережить эту потерю, постараются пусть частично, но изменить свои жизни.

Увы, лицо его превратилось в каменную маску.

— Значит, я умер в ее времени. — Хотя Ройс по-прежнему не сводил с Элли глаз, эти его слова предназначались Эйдану. Причем произнес он их довольно равнодушно, как само собой разумеющееся.

— Да, — подтвердил Эйдан. — Ты умер, сражаясь за нее, как и полагается Магистру.

Ройс кивнул.

Элли по-прежнему была готова его утешить, но он, похоже, не нуждался в утешении — ни в ее, ни в чьем-то еще. Более того, он даже не огорчился, услышав это. Она вновь положила ему на грудь руку — железная кольчуга неприятно холодила ладонь. Но даже сквозь нее Элли почувствовала, как он весь напрягся.

— Это была ошибка. Чудовищная ошибка. Этого не должно было произойти. — Она попыталась улыбнуться. Увы, к собственному ужасу она ощутила, как к глазам подступили слезы. Похоже, ей понадобится время, чтобы прийти в себя после его смерти.

Ройс прищурился:

— Смотрю, ты неравнодушна ко мне. И потому страдаешь.

Элли медленно кивнула.

— Но ведь и ты неравнодушен ко мне, не так ли?

Вместо ответа он издал странный звук, словно отметая ее слова в сторону, и лишь затем посмотрел на нее снова. У Элли перехватило дыхание. Нет, все как и прежде. Она ощутила его желание, оно буквально пульсировало между ними, и уже в следующее мгновение она покорилась ему. Ибо оно было сродни связующему звену, оно сводило их вместе, соединяло их тела. Ощущая под ладонью железо кольчуги, она сдвинула руку чуть ниже, ближе к талии, и в следующий миг рядом с подолом туники появилась внушительная складка.

— Я не отказался бы от глотка вина, — произнес Эйдан и зашагал в замок.

Элли осталась наедине с Ройсом. В стороне от них застыли верхом несколько рыцарей. Она с дрожью ожидала, что Ройс вот-вот заключит ее в объятия, что он прижмет ее к себе и скажет, что все в порядке. Они с ним поднимутся к нему в спальню, и к утру все снова будет как прежде. Сердце подсказывало ей, что так и будет. Что еще не поздно. Что эти первые минуты непонимания еще можно забыть и загладить.

Увы, Ройс отвел ее руку в сторону.

— Не дразни меня!

Она в изумлении посмотрела она него.

— Но ведь я тебя не дразню!

— Твой возлюбленный мертв, — ответил он ей с кривой улыбкой.

Элли словно получила удар под дых.

— Да нет же, ты жив! — с жаром воскликнула она. — Спасибо богам!

— Ошибаешься, — хмуро отозвался он. — Он и я — два разных человека.

Элли отпрянула и яростно затрясла головой.

— Ну почему ты говоришь мне такие вещи?

— А почему ты увязалась за мной в мое время? — выкрикнул он в ответ.

Элли с трудом сдерживала слезы. Как он может быть так жесток с ней?

— Ты не рад меня видеть здесь?

— Нет, не рад.

Эти его слова, казалось, пронзили ей сердце. Их смысл доходил до нее с трудом. Что он хотел этим сказать, и почему, и что теперь это для нее значит? Нет, так жестоко с ней никто еще не обходился.

— Ты противоречишь сам себе, — произнесла она сдавленным голосом. — Ты ведь сам говорил, что ждал меня пятьсот семьдесят семь лет! А сейчас ведешь себя так, будто я тебе не нужна!

Он смерил ее гневным взглядом.

— Я солдат Господа Бога, — произнес он и кивнул в сторону ворот. Элли поняла: он велит ей следовать за ним.

Не дожидаясь ее, Ройс резко повернулся и зашагал в замок. Она же не сдвинулась с места. Мужчина, что сейчас шагал прочь он нее, — чужой, совсем не тот, которого она любит. Теперь ей это было понятно со всей очевидностью. У нее защемило сердце. Боже, что она наделала, когда перенеслась в его время? И что ей делать теперь?

Элли вытерла с лица влагу. Земля, казалось, уходила у нее из-под ног, весь ее мир рушился на глазах. В следующее мгновение горечь утраты подступила к ней с новой силой. А с горечью и растерянность.

— Я мог бы утешить тебя, красавица.

Элли напряглась. До этого момента она не обращала внимания на других воинов. Теперь они стояли перед ней полукругом.

Гигант, который произнес эти слова, улыбнулся ей, обнажив в улыбке щербатый рот. Он был огромен и небрит, а его туника забрызгана кровью. Кольчуги на нем не было, зато вооружен он был до зубов — на боку меч и кинжал, в руках увесистая дубинка-рогатина. Был он грязен и провонял потом.

Пятеро остальных были ему под стать — такие же неотесанные, грязные мужланы, и все как один осклабились в предвкушении удовольствия.

Элли охватила паника.

Она привыкла к тому, что окружающие ею восхищаются, так что в мужских взглядах для нее не было ничего нового. Но в эти мгновения она пожалела о своем чересчур откровенном наряде: топике, короткой юбке и высоких платформах. Впервые в жизни она стала не предметом всеобщего восхищения, а примитивной, животной похоти. Окружавшие ее мужчины были сродни взбесившимся волкам, готовым разодрать друг друга в клочья ради обладания ее телом, которое им не терпелось обглодать до последней косточки. При их виде в ее душе шевельнулся страх, чего за ней отродясь не водилось.

Неожиданно мимо нее прошагал Ройс. Лицо его было искажено гневом.

У Элли тотчас отлегло от души, хотя она инстинктивно и отпрянула в сторону. Нет, он не замедлил шага, чтобы спросить у нее, все ли в порядке. Более того, он даже не посмотрел в ее сторону. Пылая яростью, он шагнул к первому гиганту — тот моментально попятился.

Неожиданно в руке Ройса оказался кинжал, а в следующее мгновение его лезвие уже торчало между ног гиганта, чуть ниже подола рубахи.

Элли в ужасе зажала ладонями рот, лишь бы только Ройс не услышал ее крика.

— Еще один такой взгляд, — проревел тот, — и я за себя не ручаюсь.

Кровь отхлынула от лица гиганта.

— Прошу простить меня, милорд. Бес попутал.

— Еще один такой взгляд в ее сторону или хотя бы одно слово, и ты будешь любоваться собственными яйцами на стенах этого замка, пока они будут жариться на солнце. — Ройс выпрямился и убрал кинжал в ножны.

Гигант рухнул на колени и склонил голову.

— Воля ваша, милорд.

— Леди Эйлиос — моя гостья и находится под моей защитой, — сурово произнес Ройс. — Передайте это всем остальным.

С этими словами он повернулся и посмотрел в ее сторону. Их взгляды встретились.

Элли застыла на месте, боясь шелохнуться. Ройс не шутил. И хотя она сама привыкла иметь дело со злом, такая звериная жестокость была для нее в новинку. Ройс — благословленный богами воин, однако она не сомневалась, что он, не раздумывая, оскопил бы любого, кто посмеет бросить в ее сторону похотливый взгляд. Этот верзила хотя и был ей противен, в его сердце она не обнаружила зла. Неотесанный дикарь, что с него взять.

Боже, в какой дикий, суровый и примитивный мир она попала!

Даже Ройс — не тот, не ее возлюбленный из двадцать первого века. В нем не было ничего от цивилизованного мужчины. Жестокий, безжалостный дикарь. Продукт своего дикого, непросвещенного времени.

«Что я наделала!» — ужаснулась про себя Элли.

Лицо Ройса сделалось каменным, зато в глазах промелькнул странный блеск.

— Теперь поздно жалеть. Надо было думать раньше.

Элли сглотнула застрявший в горле комок.

— Я совершила ошибку.

Лицо Ройса посуровело еще больше. Было видно, что он не на шутку зол. Не проронив ни слова, он жестом велел ей следовать за ним.

Элли повиновалась.

* * *

Как выяснилось, Ройс и его воины возвратились с кровавого сражения с кланом-соперником. Неудивительно, что Ройс все еще пылал яростью. Как и большинство мужчин, он был любитель после схватки с врагом положить к себе в постель женщину и вернулся в Кэррик именно с этим намерением. Вместо этого он обнаружил в замке Эйлиос. Она ждала его, и ее глаза светились любовью.

Его злость не знала границ! Он ведь намеренно оставил ее в будущем! Здесь ему ни к чему лишние соблазны. Впрочем, они ему вообще ни к чему. Ни сейчас, ни позже.

Зато какое отдохновение принесло бы ему ее теплое, трепетное тело! Она, казалось, была наполнена священным, животворным светом. Он мог бы с головой окунуться в него! В его исцеляющие глубины.

После кровавой схватки с врагом он валился с ног от усталости.

Но нет, он должен побороть в себе эту слабость. И Ройс украдкой бросил взгляд на Элли. Ее окружало облако яркого света, казалось, будто воздух вокруг нее напоен искрящимися каплями росы. Стоило ему посмотреть в ее сторону, как сердце забилось еще сильнее, и он поспешил отвернуться. И хотя их разделяло пространство зала, он едва ли не кожей ощущал ее чистоту и ее живительную силу. Казалось, будто его измученное от кровавой схватки тело пропитывается ее теплом.

Впрочем, это ему только кажется. Ни он сам, ни его тело не нуждаются в исцелении. Просто ему впервые встретилась внутренняя сила такой чистоты и интенсивности — других причин он не находил. До этого с ним ни разу не было, чтобы он провел целый день — не говоря уже о двух неделях — в думах о женщине. Даже Бридге не занимала его мыслей в те далекие дни, когда он только-только сделал ее своей женой, и они с ней открывали для себя новые грани страсти. Ведь он Магистр. Его предначертание — борьба добра со злом, жизни со смертью. Похоти же место в опочивальне, в конюшне или в лесу в тихий полдень.

Увы, с того момента, как он оставил ее в Кэррике — правда, в ее собственном времени, — он не находил себе места. Его то и дело что-то раздражало, он гневался и вспыхивал из-за любой мелочи. Никто и ничто не были в состоянии угодить ему. И как ни старался он выбросить эту женщину из головы, мысли его постоянно возвращались к ней. Более того, с каждым днем все чаще и чаще. Он думал о ней даже тогда, когда в его постели были другие женщины. Но то, что она сейчас здесь, с ним, в его доме, в его времени, лишь усугубило его муки. Искус был настолько велик, что ему было невозможно противостоять, и он наверняка собьется прочь с пути, который для себя наметил.

Впрочем, Эйдан перенес ее сюда из будущего лишь потому, что сам он прошлой ночью там умер.

Сердце бешено колотилось в груди. Ему отпущено еще шесть столетий жизни, а он не знал, что ему делать — радоваться или сокрушаться по этому поводу. Погруженный в мысли о своей будущей смерти, Ройс прошел через весь зал к столу. Подробности ему пока еще неизвестны. Впрочем, скоро он их узнает. Все люди смертны, и Магистры не исключение. Что, впрочем, не снимало вопроса, как ему защитить Эйлиос сейчас.

Сердце его переполняли тревога и отчаяние. Он даже проигнорировал своего приятеля Блэквуда — тот устроился рядом с камином и негромко о чем-то беседовал с Эйданом. Дрожащей рукой Ройс налил себе кружку вина. И пусть мысли путались у него в голове, он ощущал присутствие женщины, словно между ними пролег невидимый мост из чувств и желаний.

Она такая хрупкая и такой прекрасная! Он ощущал, как от нее, грозя захлестнуть его с головой, волнами исходит обида.

Проклятье! Какое ему дело до того, обижена она или нет. Да, он не слишком ласково встретил ее, не проводил с улыбкой в замок, не положил к себе в постель. Когда же она, наконец, поймет, что он ей не любовник? Ее возлюбленный мертв. И если она говорит правду, если он каким-то чудом полюбил ее, то это еще один повод держаться от нее как можно дальше, дабы противостоять искусу. То, что эти две недели он постоянно думал о ней, — лучшее тому подтверждение. Чем дальше он будет от нее, тем лучше для них обоих, в противном случае все может закончиться печально, как для него, так и для нее. Нет, он не имеет права обзаводиться постоянной любовницей, тем более проникаться к ней какими-то чувствами. В любом случае ей никогда не стать второй Бридге. И хотя со временем черты жены поблекли в его воображении, ему вовек не забыть, как она страдала из-за него. Да и он сам никогда себе этого не позволит.

По крайней мере, перед тем как умереть, он познал эту женщину.

Почему-то от этой мысли его охватило дикое возбуждение. Впрочем, подробности их постельных утех ему неизвестны. Он мог лишь догадываться, что и как между ними было. Он не слышал ее стонов, когда она извивалась в экстазе, не чувствовал спазмов ее женского естества вокруг его разбухшего члена. Неужели ему хватит силы воли выдержать пятьсот семьдесят семь лет, чтобы, наконец, все это узнать?

Негромко выругавшись себе под нос, он сделал глоток вина. Сдерживать раздражение становилось все труднее. Господи, с каким животным удовольствием он оторвал бы Макнейлу яйца и повесил бы их сушиться. Впрочем, еще не поздно. А ведь всему причиной она — это из-за нее он не находит себе места, словно двадцатилетний мальчишка! Уму непостижимо!

Ройс долил в кружку вина и обернулся против своей во ли. Вместо того чтобы терзаться желанием невозможного, не лучше ли поразмыслить над тем, что ему доподлинно известно. Моффат вел за ней охоту, она же перенеслась в другое время. С обычаями и порядками шотландских гор она незнакома. Ей лучше не расхаживать по замку в таком вызывающем наряде, да еще без нижней рубашки. Неудивительно, что мужчины тотчас распаляются, глядя на нее. Не успей он тогда вовремя вмешаться, эти мужланы точно бы ее взяли силой. Она перенеслась сюда из гораздо более мягкого, мирного мира. Его же мир — суров и жесток, и здесь она как никогда нуждалась в его защите, причем не только от Моффата и его сатанинского отродья.

Нет, он никогда не доверит ее другому Магистру. Ведь когда дело доходило до искушения, его собратья не знали устали. Не успеешь и глазом моргнуть, как она окажется в постели не у одного, так у другого, в зависимости от того, насколько легко она поддается чарам. Так что, когда он в запале сказал Эйдану, чтобы тот забрал ее к себе в Оу, то была лишь грубая шутка. Ни при каких обстоятельствах он не отдал бы ее Эйдану. Ибо Макнейл выбрал ей в защитники именно его. Увы, он не смог до конца исполнить свой долг в ее времени, потому что умер. Сейчас же самое безопасное место для нее — это Айона, но в этом сначала нужно убедить Макнейла. Впрочем, он наверняка сможет это сделать. А пока ей лучше оставаться здесь, в Кэррике, под его защитой.

Обуреваемый такими мыслями, Ройс вернулся к столу за бутылкой. У него и в мыслях не было ее обижать. Ведь по натуре он человек не злой. Но и раскаяния в своем поведении он не испытывал. Ибо оно полагалось лишь одной женщине — его покойной жене. Тем более что во всем виноват Эйдан. Этот мерзавец ослушался его и перенес сюда эту женщину. Увы, как бы то ни было, теперь она у него в доме, и он должен относиться к ней как к уважаемой гостье.

Приняв, наконец, нелегкое решение, Ройс немного успокоился. Более того, даже решил предложить ей вина. Наполнив еще одну кружку, он подошел к Элли и встал рядом. Она подняла взгляд, и в ее глазах он прочел изумление.

— Не желаешь вина? — предложил он ей не слишком учтиво. Нет, он не должен показывать свои чувства, достаточно простого участия. Тем не менее в душе он надеялся, что она улыбнется. Ее улыбка была подобна солнцу, встающему из-за вершины Бен-Мор. — Вот увидишь, тебе тотчас станет лучше. А горничная проведет тебя в твою спальню.

Она взяла у него из рук кружку и, зажав в ладонях, поднесла к полной, мягкой груди. Ройс не стал отводить глаз и продолжал рассматривать предмет своего интереса, тем более что тот был выставлен на всеобщее обозрение. Впрочем, на его месте так поступил бы любой мужчина. В голове тотчас возникли самые разные картины, одна откровеннее другой.

— Ты хочешь сделать мне приятно? — спросила она. В голосе ее по-прежнему слышалась обида.

Ройс перевел взгляд чуть выше.

— Тебе нужен отдых. — Разумеется, ей хватит сообразительности понять, что эта фраза не что иное, как приказ. — Но сначала ты можешь поесть, — поспешил добавить он, вспомнив, что она наверняка голодна.

— Я не голодна, и я не устала, — возразила она. В глазах ее застыли слезы. — И в мои намерения не входит оставаться здесь, с тобой. Ты такой же черствый мужлан, как и все остальные.

Ее слова задели его за живое, однако он поспешил напомнить себе, что она ему безразлична. Что бы она ни утверждала, так оно будет — всегда.

— Ты останешься здесь. Ты нуждаешься в защите и покровительстве. Я попрошу Макнейла, чтобы он разрешил тебе укрыться в Святилище. Тогда ты отправишься на Айону.

Казалось, она была готова испепелить его взглядом.

— Если я куда и отправлюсь, то только домой!

Вели Эйдану перенести меня назад в мое время! Мне не нужна твоя защита! Обойдусь без нее, слышишь? — выкрикнула Элли и разрыдалась.

Похоже, пора заканчивать этот разговор, решил Ройс.

— Ты находишься под моей защитой, хочешь ты того или нет.

С этими словами он зашагал прочь.

— А я еще подумала про тебя в моем времени, что ты тиран! — прошептала она ему вслед.

Он не замедлил шага, хотя и не понял ее. Одолеваемый любопытством, он заглянул в ее мысли. Стоило ему увидеть картины в ее голове, как у него тотчас перехватило дыхание. Вот он вместе с ней в постели; вот он, чтобы ее раздразнить, нарочито медленно входит в нее, а она тем временем со слезами на глазах просит не мучить ее ожиданием. Более того, он явственно услышал, как она кричит от удовольствия. Сердце тотчас бешено заколотилось в груди, мир вокруг померк и почти исчез. Ройс попытался подумать о чем-то другом, но, увы, слишком поздно. Он подарил ей неземное наслаждение. Эта мысль наполнила его гордостью за себя — и новыми душевными муками. Он резко обернулся.

Их взгляды встретились. Ее глаза были широко раскрыты — словно она тоже читала его мысли. Ему стоило немалых усилий отогнать от себя коварные образы.

— Леди Эйлиос, я хозяин этого замка, — строго произнес он, — и я хотел бы знать, чем вы до сих пор так обижены? Я спас вас от моих солдат. Я дал вам пристанище в моем замке, хотя отнюдь не желал видеть вас здесь. Вам нет необходимости искать себе пропитание и крышу над головой. Вам не грозит опасность ночевать под дождем. По-моему, вы должны быть довольны, — добавил он сухо. — На моем месте любой другой лорд выставил бы вас на растерзание волкам или затащил к себе в постель.

— Я должна быть довольна? — Элли рассмеялась сквозь слезы. — Ради тебя я перенеслась в это варварское время! И что же? Вместо моего возлюбленного меня встречает бессердечный и жестокий незнакомец! Я была бы вполне довольна, будь мне оказано хотя бы мало-мальское уважение, хотя бы самые скромные знаки участия! Чтобы я могла удостовериться, что мой любимый мужчина существует не только в моих фантазиях.

Она что, таким образом пытается обольстить его, задался мысленным вопросом Ройс. Неужели она пытается напомнить ему о том наслаждении, которое он подарил ей в будущем? Наслаждении, которого ему самому ждать еще почти шесть столетий? У него не было желания заглядывать к ней в мысли. Вернее, он не осмелился.

— Где ты, мой Ройс? — вскричала Элли.

Ее отчаяние, ее страстное желание вернуть его таким, каким он предстал перед ней в будущем, пронзили Ройса до глубины души. Он застыл на месте. Боже, ну почему она так страстно желает его?

— Я здесь, в своем времени, а того, кого ты любишь, здесь нет. И как мне кажется, никогда не будет.

Из груди Элли вырвался сдавленный стон.

— Прости, — поспешил он загладить свою резкость. — Я не виноват, что ты так опечалена. Прости и за то, что ты считаешь меня жестоким, но здесь тебе никогда не найти своего возлюбленного.

— Так, по-твоему, просят прощения? — спросила она, облизнув пересохшие губы.

Ройс растерялся, не зная, к чему она клонит.

— Мне вообще нет необходимости просить у тебя прощения. Я ничего дурного тебе не сделал.

Элли обиженно скривила губы, однако постаралась взять себя в руки.

— Не верю, — наконец произнесла она еле слышно, с трудом подбирая слова, — не верю, что я тебе безразлична. Мы с тобой оба знаем, какой ты сильный и мужественный. Но в тебе есть и что-то еще, я в этом почти уверена.

Ройс напрягся. Она права — но она не должна этого знать.

— Думай что хочешь, — он пожал плечами, — но сегодня не ты проведешь ночь в моей постели.

Кровь отлила от ее лица, и Ройс тотчас пожалел о своих словах.

— Верно! Потому что меня здесь не будет! — истерично выкрикнула Элли и, охваченная гневом, выскочила из-за стола. От злости она довольно грубо сунула Ройсу кружку, и вино выплеснулось ему на рубаху. — Эйдан! Можно тебя на минутку? — крикнула она, не сводя глаз с Ройса. Казалось, еще мгновение, и она разрыдается.

Нет, сколько можно терпеть эту вздорную бабенку!

— Можете идти на все четыре стороны, леди Эйлиос, но только тогда, когда получите мое позволение, но и в этом случае мне решать, куда вам пойти. Оставьте Эйдана в покое.

Элли ахнула.

— Прошу прощения… Но я привыкла сама решать, что и как мне делать. Так было всегда… и так будет.

Ройс отказывался поверить собственным ушам. Ей хватает дерзости перечить ему! Причем уже не в первый раз.

— Я в этом замке хозяин, и мое слово здесь закон, — процедил он сквозь зубы, чтобы не дать выход гневу.

— Надо мной нет хозяина! — с жаром воскликнула Элли.

Мир как будто замер вокруг него. Такое ощущение возникало у него всякий раз перед схваткой с врагом. Неужели ей непонятно, что она обязана повиноваться ему? Или ей не терпится вступить с ним в поединок? Но ведь она женщина! Разве женщина не обязана повиноваться, сначала отцу, а затем своему мужчине? Ведь у нее в ее времени был мужчина, кажется, его звали Брайан.

— Ты проявляешь ко мне неуважение.

Элли пожала плечами:

— Извини, но я проявлю его снова. В будущем ты — приятный, культурный человек, с которым приятно общаться. Сейчас же ты — бессердечный, упертый, высокомерный чурбан!

Он улыбнулся ее словам ледяной улыбкой, всеми силами пытаясь сдержать приступ гнева.

— На моем месте другой мужчина убил бы тебя за такие слова!

В глазах Элли промелькнул испуг.

— Не бойся, я никогда не поднимаю руку на женщин и детей, и еще собак, — крикнул он и наклонился к ней ближе. — Наверное, в твоем времени я не такой. Иначе ты не полюбила бы меня, верно?

— Ты герой, мой герой, — прошептала Элли, — и с трудом верится, что он и ты — один и тот же человек. Только ненормальная полюбит такого, какой ты сейчас!

Ройс отвернулся, ища глазами, на чем бы ему выместить свой гнев. Боже, ну почему она до безумия влюблена в него, но только в будущем? Это странное обстоятельство вселяло в него ярость, гордость за себя и… ужас. Лучше бы она его ненавидела! Честное слово, ему было бы легче! Да что там, лучше для них обоих!

— В этом времени женщины влюбляются в меня после первых же мгновений в постели со мной.

Элли почувствовала, что заливается краской.

Ройс расплылся в улыбке и осмелился заглянуть в ее мысли.

Его подозрения подтвердились.

— А тебе не приходило в голову, Эйлиос, — произнес он обольстительным тоном, — что и ты в своем будущем была точно такая, что и они? Что, как и они, ты приняла похоть за любовь?

Элли побледнела. Ройс понял, что задел ее до глубины души — что совсем не входило в его планы.

— Но ведь и ты влюбился в меня! — прошептала она.

— И поэтому я умер? — спросил он. Нет, у него и в мыслях не было ее обидеть, просто хотелось знать правду. — Я нарочно умер ради тебя или же я умер оттого, что любил тебя до самозабвения?

Элли словно окаменела.

Она — причина его смерти. Он отдал за нее жизнь. Более того, он сделал это по собственной воле. Ройс заметил, что по ее щекам покатились слезы. Ее сердце было исполнено скорбью. Она до сих пор оплакивала его уход.

Ройс в растерянности смотрел на Элли, не зная, радоваться или печалиться, мысленно подыскивал нужные слова и не находил. Машинально, против собственной воли, он положил ей на плечо руку, и его тотчас обдало ее теплом. Когда же он, наконец, заговорил, голос его смягчился.

— Эйлиос, довольно пререканий. Я не хочу с тобой ссориться. Но забудь о том, будто ты в Кэррике хозяйка. Ибо здесь хозяин я, это я отвечаю за твою жизнь. Ты покинешь замок, когда тебе ничто не будет угрожать, причем только с моего согласия.

Он нехотя убрал руку. Боже, как приятно ощущать ее тепло. Казалось, теплые волны омывали его, проникали под кожу, просачивались до самых костей. Или это ее животворная сила ищет способ проникнуть к нему в душу?

— То есть ты будешь силой удерживать меня, даже против моей собственной воли? — бросила она ему в спину.

Ройс резко обернулся:

— В Кэррике всем правит моя воля.

— Ну конечно! — выкрикнула Элли, чувствуя, как ее душит гнев и бессилие.

— Повторяю, здесь правит только одна воля! Моя.

Ну почему этой упрямице нужно втолковывать прописные истины? В Кэррике он — полновластный хозяин, и его слово закон.

Элли смотрела на него, отказываясь верить собственным ушам.

— Я здесь не останусь, — наконец заявила она. — Я не могу оставаться в этих стенах, пока ты будешь развлекаться с другими женщинами. Тебе придется сделать меня своей пленницей.

— Ты у меня в гостях! — бросил ей Ройс. Неужели ей до сих пор непонятно?

— Я твоя пленница! — возразила Элли дрожащим голосом.

— Если только ты сама это предпочитаешь!

— Ты, а не я!

Ройс растерялся — как только у нее хватает дерзости вступать с ним в пререкания. От растерянности он даже не сразу нашелся с ответом.

— В таком случае считай, что ты пленница! — рявкнул он в конце концов и, отвернувшись, крикнул: — Блэквуд! Эйдан!

Затем шагнул к столу и с силой вогнал в доски кулак.

К нему шагнул Блэквуд и вопросительно посмотрел — мол, в чем дело? Впрочем, Ройс не сомневался, что приятель с самого начала подслушивал их разговор. Блэквуд — высокий, черноволосый, он явно родом с равнин. Его любовь к роскоши и мотовству была притчей во языцех, и тем не менее он тоже был Магистром, так что ничего удивительного. Отец Блэквуда — английский аристократ, мать происходила из горского клана. Одевался Блэквуд по английской придворной моде. Владения его располагались в приграничной области и всего в половине дня пути до великого собора Моффата. Сейчас его темно-синие глаза были прикованы к Элли.

— Какая умная бабенка! Правда, чересчур дерзка на язык. Ты хочешь поговорить прямо сейчас? — Блэквуд усмехнулся, явно любуясь собой. — Может, ей просто нужно преподать урок, наглядно показать, кто здесь хозяин?

Ройс был не в том настроении, чтобы отвечать на его шутки. Но Блэквуд прав. Может, он и впрямь должен взять Эйлиос к себе в постель? Тогда он точно укротит ее в два счета. От ее дерзости не останется и следа, зато на смену придут покорность и вожделение.

— За ней ведет охоту наш дорогой друг, Моффат.

Улыбки Блэквуда как не бывало. Он окинул Элли пристальным взглядом.

— Она целительница. Мне виден ее свет. Насколько велика ее сила?

— Велика, — ответил Ройс и тоже повернулся в ее сторону. — Она дочь Эласед.

Элли успела усесться в массивное кресло, напоминающее скорее трон. Спинка и подлокотники были сделаны из черного дерева, сиденье — обтянуто алым бархатом. В кресле она казалась совсем крошечной. Зато как хороша она была! Но не знай он ее лучше, она наверняка бы показалась ему слабой и хрупкой. Но нет, эта миниатюрная женщина исполнена силы и дерзости, а ее мужества хватило бы на десяток мужчин.

Взгляд ее пылал яростью. Ройс понял — Блэквуд тоже смотрит в ее сторону. Впрочем, Эйдан тоже. В глазах всех троих читалось восхищение, все трое думали об одном и том же. Ройс заглянул в мысли приятелей, хотя это и считалось верхом неучтивости. И увидел, что оба представляют ее обнаженной в своих постелях. И тотчас взорвался гневом.

— Она моя, — негромко, но твердо произнес он. Нет, он не пожалел о своих словах, хотя, казалось бы, должен был.

— Сам вижу, можешь не объяснять, — пожал плечами Блэквуд, изобразив равнодушие. — Она не в моем вкусе — уж слишком остра на язык. Впрочем, если ты передумаешь, я тоже могу передумать.

— Эта красавица влюблена в Ройса, — вмешался Эйдан.

— Она влюблена в Ройса из будущего, — поправил его Блэквуд. — Не думаю, что нынешний Ройс ей по душе. — И он лукаво улыбнулся. — Не желаешь забрать назад свои холодные, жестокие слова? — Блэквуд вновь рассмеялся. — Большинство мужчин всеми силами пытались бы завоевать любовь такой женщины.

Ройс знал, что разговаривает с самым бесстыдным и бессовестным Магистром, знатоком женщин и мастером в искусстве их обольщения.

— Можешь сколько угодно мечтать о ее любви, — процедил он сквозь зубы. — Но только попробуй приблизиться к ней, и я всажу в тебя кинжал.

— У меня и в мыслях нет красть у тебя твоих женщин, Ройс, — усмехнулся Блэквуд. — Клянусь тебе, но я с удовольствием доставил бы ее на Айону.

— Она останется здесь, пока я не принял иного решения, — огрызнулся Ройс, понимая, что Блэквуд нарочно его подначивает. — За ней охотится Моффат, то ли затем, чтобы досадить мне, то ли ему нужна она — это мне неизвестно.

— Епископ, — негромко произнес Эйдан, имея в виду Моффата, — был в числе тех, кто напал на нас в Кэррике в ее времени. Смерть ты принял от его руки. Он воткнул тебе в сердце кинжал, когда ты пытался защитить леди Эйлиос. Но и он тоже был не такой, как сейчас, а из будущего, одет по моде того времени.

Ройс смерил Эйдана пристальным взглядом. Не слишком это приятно, выслушать подробности собственной смерти. Впрочем, он вполне допускал, что его главный враг мог прикончить его, пусть даже почти через шесть столетий. Неужели их вражда продлится едва ли не целую вечность?

Улыбки Блэквуда как не бывало.

— Я расспрошу моих соглядатаев и отправлю новых и в собор, и в город. Я узнаю, что замышляет Моффат.

— Он не прочь использовать эту женщину против меня, — задумчиво пояснил Ройс. Эта мысль наполнила его и ужасом, и гневом. — Она ни в коем случае не должна попасть к нему в руки.

Оба его друга не проронили ни слова. Ройс точно знал: оба размышляли о том, что, по слухам, когда-то он был женат, но потерял молодую жену, которая стала жертвой демонов. Он не собирался говорить с этими двумя о Бридге — да что там! Ни с кем на свете, равно как, пусть даже частично, подтверждать эти слухи.

Ройс почувствовал леденящее дыхание ужаса. Нет, он не допустит, что бы то же самое повторилось и с Эйлиос. Хотелось бы надеяться, что Моффат просто задумал отомстить ему за смерть Каза, и за этим больше ничего не стоит.

Блэквуд хорошо знал Моффата. Еще бы не знать! — ведь их владения были рядом.

— Этот дьявол умен. Говорят, будто он обнаружил страницы священной Книги Врачевания. И если это так, он наверняка пожелает схватить великую целительницу и использовать ее дар вместе с книгой.

До Ройса уже доходили слухи о том, что Моффат где-то раздобыл страницы «Кладиха», Книги Врачевания, которая когда-то была похищена из Святилища. Возможно, этим и объясняется то, что его сатанинское воинство множится не по дням, а по часам. Демон, обладающий даром исцеления, — страшная вещь.

— Выясни, у него ли пропавшие страницы. И если это так, он должен умереть прямо сейчас.

— Это как же? — хмуро поинтересовался Эйдан. — Ведь этот дьявол дожил до двадцать первого века.

Эйдан намекал на ту часть Кодекса, в которой было сказано, что ни один Магистр не вправе менять того, что записано в прошлом и в будущем.

— Посмотрим, что мне удастся выяснить, — произнес Блэквуд и улыбнулся. Хмурого выражения лица как не бывало.

— Как я понял, Невинная будет под твоей защитой до тех пор, пока не закончится война? — поинтересовался он у Ройса. Тот насупился. Но тут заговорил Эйдан:

— Макнейл попросил Ройса взять ее под свою защиту. Думаю, у него имелись на то веские причины, которые, к сожалению, мне неизвестны. Но когда Древние позволяют ему, он заглядывает в будущее. Это записано, — добавил он с несвойственным ему равнодушием и пожал плечами.

Блэквуд покачал головой:

— Эйдан, эта женщина Ройсу ни к чему. Его мрачной душе не найти утешения ни с одной женщиной, даже с этой. Его единственная отрада — постель.

Бросив в сторону Ройса лукавый взгляд, Блэквуд направился вон из зала. Он замедлил шаг лишь на мгновение, чтобы кивнуть Элли и одарить ее обольстительной улыбкой.

Она ответила и на его улыбку, и на кивок, после чего робко перевела взгляд на Ройса. Он же думал о том, что скоро наступит ночь, и он, мучимый похотью, останется сидеть здесь в зале, и все из-за нее. Впрочем, это поправимо.

— Не натвори глупостей. — Эйдан схватил его за плечо, но Ройс стряхнул его руку и встал из-за стола.

— Приготовь для леди Эйлиос опочивальню, — велел он горничной, что на тот момент проходила мимо. Взгляд его был устремлен в пространство. Он шагнул мимо Элли, и та вскочила со своего кресла. В глазах ее застыл вопрос.

— Ты куда? — спросила она с несчастным видом.

Ройс промолчал. Вряд ли ей было бы приятно услышать ответ.