2015-06-16
517
Лакшми, жена Вишну, богиня счастья и красоты
Двинувшись походом из Скифии, он покорил многие племена в Азии и даже победоносно добрался до египетской земли. У ассириянки Семирамиды вроде бы имелись намерения двинуться в Индию, но она скончалась, так и не осуществив своих планов. В индийские просторы не решился вторгнуться великий Кир, сын Камбиса, что любил обычно вмешиваться в чужие дела. Единственный, кто с успехом вел военные действия против индийцев, был Александр Македонский, хотя и тот, в конце концов, не выдержал чудовищной нагрузки и после ряда громких побед приказал войскам ретироваться восвояси. Но со своей стороны, и «индийцы с их чувством справедливости никогда ни на кого не ходили войной» (на это обстоятельство особо указывает Арриан). Миролюбие индийцев уже в древности казалось чем-то не от мира сего и абсолютно непонятным и чуждым для воинственной философии античного мира (Запада). Самое главное в индийской земле то, что все индийцы свободны, нет ни одного, кто был бы рабом. В этом отношении они весьма сходны с лакедемонянами. Однако у лакедемонян есть рабы (илоты), и они выполняют все рабские обязанности, тогда как «у индийцев вообще нет рабов, тем более ни одного раба-индийца» (Геродот).
Слоны в Индии
Индия и в дальнейшем привлекала внимание многих ученых и писателей (в поздней античности). Апулей (II в. н. э.), описывая Индию во «Флоридах», говорил о живущих там людях, которые пасут скот, ведут войны, заняты товарообменом и умножают мудрость. Зовут же их «нагими мудрецами» или «гимнософистами»: «Так что же они умеют? …Лишь одно: почитают и умножают мудрость, все – как престарелые наставники, так и юные ученики. И ничто, по-моему, не заслуживает у них большей похвалы, чем отвращение к косности духа и безделию». В V в. н. э. испанский монах Павел Орозий, полагая, что Земля (ойкумена) состоит из частей суши, окруженных океаном, разделял ее на Азию, Европу и Африку. Ученый начинает описание именно с Азии: «Азия имеет на востоке, в самом центре, устье реки Ганга, впадающего в Восточный океан, слева – мыс Калигардамана, который приближается на юго-востоке к острову Тапробане (Цейлон. – Ред.), откуда океан начинает называться Индийским».
Битва на слонах в древности
В отношении истории Индии и в частности того, откуда пришли предки индусов, арии, в мире ведутся давние и непрекращающиеся споры. Если суммировать имеющиеся взгляды, то они выглядят следующим образом. Когда-то еще в стародавние времена на просторах Великой Евразии рядом с праславянами жили арии, занятые в основном скотоводством. В конце III – начале II тысячелетия до н. э. из-за затянувшейся засухи (а может быть и из-за неожиданно наступившего там похолодания) арии стали волна за волной покидать степи и уходить в сторону Ирана и Индии. Географически этот ареал определяется обширной территорией – «от Днепра и до Урала». Были ли то ирано-язычные арии, или же тут обитали индо-иранцы, утверждать с точностью пока никто не берется. А. Бэшем отмечал: «Около 2000 г. до н. э. обширные степные территории, простиравшиеся от Польши до Средней Азии, населяли полукочевые варварские племена; это были высокие, довольно светлокожие люди. Они приручали лошадей и впрягали их в легкие повозки на колесах со спицами. Колесницы превосходили (своей) быстроходностью влекомые ослами неуклюжие телеги с четырьмя сплошными колесами – лучшее средство передвижения, известное Шумеру той эпохи… (И вот) в начале III тысячелетия эти народы пришли в движение. Они мигрировали группами в западном, южном и восточном направлениях, покоряли местные народности и смешивались с ними, образуя правящую верхушку… Некоторые племена переместились на территорию Европы, и от них произошли греки, латиняне, кельты и тевтоны. Другие пришли в Анатолию, и в результате их смешения с местными жителями возникла великая империя хеттов. Некоторые (племена) – предки современных балтийских и славянских народов – остались на своей прародине». Согласно этой точке зрения, вполне обоснованной, если учесть признанные общие языковые корни народов, Евразия в далеком прошлом фактически могла явиться центром зарождения будущих основных цивилизаций и культур.
Китайское изображение арийцев
Как известно, в XIX–XX вв. модным направлением в истории стало «расовое направление», т. е. разного рода теории, пытающиеся объяснить ход цивилизации расовым фактором. Артюр Гобино (1816–1882) опубликовал «Очерк о неравенстве человеческих рас». Затем вышло множество книг, в которых успехи или неудачи народов объяснялись исключительно положениями расовой теории и расовой гигиены: В. Хенчель «Варуна. Закон подъема и упадка жизни в истории народов» (1901), Л. Вольтман «Политическая антропология» (1902), К. Рёзе «Европейская расология», М. Мух «Родина индогерманцев в свете доисторических исследований» (1902). Последний впервые предположил, что прародиной индоевропейских племен была Северная Германия. В 1905–1907 гг. Г. Хирт в своем труде «Индогерманцы» передвинул их прародину к Балтийскому морю… Причем оба автора, Мух и Хирт, считали нордическую расу первоначальным ядром индоевропейцев. Даже еврейские авторы в их исследованиях отдали дань этим новым веяниям. «Расовое вино», конечно же, не могло не вскружить головы народу, издавна уверенному в своем расовом превосходстве. В. Ратенау в «Размышлениях» (1908) выдвинул на первый план нордическую идею как важнейший элемент обновления мира. Он писал: «Задача грядущих времен – возрождение вымирающих или истощенных благородных рас, которые нужны миру. Нужно вступить на путь, на который уже вступила сама природа – на путь «нордификации». Грядет новая романтика – романтика расы. Она будет прославлять чистую нордическую кровь и создаст новые представления о добродетели и пороке». В русле этих идей в грезах иным немцам прародиной индоевропейцев представлялась Германия.
Преддверие одного из храмов в Древней Индии
Вместе с тем это не мешало многим европейцам видеть в Индии и России варварскую азиатскую окраину, полную сокровищ и чудес, возможно, даже райское место. Немец И. Гердер, выпускник Кёнигсбергского университета, учившийся у Канта, уверял в своих «Идеях», что творец (на что, видимо, указывают библейские сказания) поместил райскую область в Индии. «А тогда нельзя усомниться в том, что он представлял себе эту райскую местность расположенной между горами Индии. Он говорит о стране, богатой золотом и драгоценными камнями, но это, конечно же, Индия, с давних времен славившаяся своими сокровищами. Река, которая обтекает всю землю, – это священный Ганг с его изгибами, его вся Индия почитает за райскую реку». Впрочем, далее он же соглашается с тем, что все подобные разыскания рая на Земле, каким многие его представляли, тщетны и беспочвенны.
Дагоба на Цейлоне
Западноевропейцы были невысокого мнения в отношении познаний и дарований народов Индии. По словам Шпенглера, у индусов невозможно найти ни астрономии, ни древнего календаря. Индийская история как письменный источник не существует. Нет тут и своей историографической традиции. И лишь тысячелетие спустя после появления Будды (около 500 годов н. э.) на Цейлоне возникло нечто, отдаленно напоминающее историю или нечто похожее. В начале новой эры на Шри-Ланке составлялись буддийские хроники, но личные сочинения историков отсутствуют. Даже в древних народных песнях, где рассказывается о подвигах героев, почти невозможно обнаружить даже намека на конкретные исторические события. Только с маурийского времени возникает индийская эпиграфика, да и та в целом небогата. Хотя, по словам историков, в одном из памятников индийского права, а именно в «Дхармашастре» Васиштхи, все же упоминаются какие-то «написанные документы», что подтверждали право владельцев собственности на дом и участок земли. Об использовании письма в повседневной жизни Индии говорят и джатаки, памятники повествовательной литературы, или же короткие рассказы из жизни богов, людей и животных, восходящие к глубокой древности. В любом случае такого рода письменных памятников насчитывается очень немного.
Руины Мохенджо-Даро (современный Пакистан)
Сегодня ситуация в плане источников выглядит более обнадеживающей. Общепризнано, что 4 тысячи лет назад в бассейне Инда была создана высокоразвитая городская культура, не уступавшая таким очагам мировой цивилизации, как Месопотамия или Древний Египет, а в ряде отношений даже и превосходившая их. С 1834 г., когда на руинах Хараппы побывал путешественник Бернс, эта цивилизация стала открываться миру. Он писал: «В пятидесяти примерно милях далее Тоолумба я сделал крюк, чтобы осмотреть руины древнего города Хараппы. Местечко это имеет в длину примерно три мили. Там на берегу есть разрушенная цитадель, а в целом Хараппа – царство хаоса, в нем нет ни одного целого здания; кирпичи древних построек пошли …на сооружение маленького современного поселка, носящего старое название. Согласно преданию, гибель Хараппы произошла примерно в то же время, что и Шоркотты, а именно: 13 000 лет назад. Сохранилось поверье, что на город обрушился гнев Господень, точнее, не на город, а на его правителя…» В 1875 г. английский археолог А. Канингхэм обнаружил в Хараппе (Западный Пенджаб, Пакистан) печать с неизвестной надписью, а с 1921 г. научные раскопки стал проводить индийский археолог Раи Сахни. В результате были открыты миру руины обширного города, что был сооружен в III тысячелетии до н. э. Так чуть приоткрыли «вуаль» Хараппской цивилизации. В 1922 году экспедиция под руководством Р. Д. Банерджи обнаружила в четырехстах милях от Хараппы, возле селения Мохенджо-Даро («Город мертвых»), еще одно поселение, двойник того первого поселения.
Правитель(?) Хараппского государства
Следы древнего города
Тогдашние индские города по нашим меркам напоминают небольшой район. Так, самые большие города – Хараппа и Мохенджо-Даро – занимали площадь около 2,5 кв. км. Население было по тогдашним меркам весьма значительным (от 35 до 100 тыс. человек). Города состояли из цитадели, где обитали представители власти, и нижнего города, где жил простой люд. Цитадель с нижней частью города связывало несколько ворот (в Калибангане два таких прохода, в Суркотаде власть отделялась от всех остальных рвом). Все города долины Инда были построены из обожженного кирпича, а не из кирпича-сырца, как у шумеров. В городе имелись амбары для хранения зерна, жилые дома и храмы. Бедняки жили в бараках, а богачи в «высотках» (т. е. в трехэтажных домах). К их услугам были бассейны. В каждом доме был колодец и даже ванна, а система канализации там одна из самых совершенных на Древнем Востоке. Строились каналы из кирпича, отстойники для нечистот и грязной воды. Строения помещали на специальных платформах, дабы уберечь от наводнений. ЮНЕСКО включило руины города Мохенджо-Даро в список всемирного наследия. Густая сеть канав, остатки огромных плотин говорят о том, что пять тысяч лет тому назад тут шли проливные дожди, нередко случались и наводнения. На земле выращивали пшеницу, ячмень, кунжут, бобовые, рис, хлопок, разводили овец, коз, коров, кур. Возможно, уже были приручены слоны.
Переулок в Мохенджо-Даро
Города были тщательно спланированы. Широкие (10–12 м) и прямые как стрела улицы пересекались под прямым углом, деля город на ровные прямоугольные кварталы. Тут не было ни тупиков, ни закоулков, не было никаких и архитектурных излишеств. В основном дома были одноэтажными, хотя встречались дома и в два-три этажа. Таких городов не было нигде в мире, кроме разве что Крита и Микен. В отличие от последних тут полностью отсутствовали храмы и прочие культовые постройки. Крайне любопытно и то, что в городе отсутствовали также и дворцы – резиденции владык. А ведь храмы и дворцы – типичный признак цивилизации Древнего Востока. Но тут их нет! Можно лишь ломать голову. Возможно, что в древней цивилизации долины Инда как раз и возникло одно из первых поселений ранней цивилизации среднего класса, где не было ни богатых, ни бедных. Впрочем, за пределами города обнаружены более скудные дома, что позволяет говорить о наличии подвластного горожанам населения (крестьян, пастухов, рыбаков и т. д.). Своеобразная аристократия в самом городе, вероятно, все-таки была. На невысоком холме, отделенном от остальных построек мощной крепостной стеной, стояли более внушительные административные здания. Видимо, городом и страной управлял некий Совет, аналогичный сенату Римской республики.
Внешний облик древних индийцев
Что это была за цивилизация? Облик ее до сих пор неясен. Иные делают вывод, что язык этой цивилизации принадлежал к дравидийской группе. В городах процветали различные ремесла: изготовление бронзовых и медных орудий, ткачество, гончарное и ювелирное дело, строительство. Некоторые находки позволили более четко датировать саму индскую культуру. Хараппская цивилизация была распространена на огромной территории: с севера на юг более 1100 км и с запада на восток более 1600 км. Расцвет цивилизации, ее городов относят к концу III и к началу II тысячелетия до н. э. Об этом же говорят печати «индского типа», найденные при раскопках некоторых городов Древней Месопотамии. В этом регионе правили Саргон (2316–2261 гг. до н. э.), был период правления Исина (2017–1794 гг. до н. э.) и Ларсы (2025–1763 гг. до н. э.). В аккадских текстах имеются упоминания о торговле с восточными областями. Увы, обнаруженные на керамических и металлических предметах или печатях надписи не поддаются расшифровке. Найдены глиняные чернильницы, а надписи, все знаки индской письменности (более 400 знаков), пока молчат, хотя ученые давно уже пытаются их расшифровать. Было бы проще, если бы удалось найти двуязычную надпись, как в случае со знаменитой Бехистунской скалой, надпись которой сделана на трех языках.
Танцовщица. Мохенджо-Даро
Внешний облик обитателей тех мест (если судить по некоторым из найденных фигурок) таков: все они были довольно маленького роста (чуть выше 1,5 метра), с длинным носом, толстыми губами, невысоким лбом. Упадок цивилизации Инда начался в XVII–XV вв. до н. э. и протекал медленно. Причины этого могли быть различны. Считают, что Мохенджо-Даро мог быть застигнут врасплох какой-то катастрофой. Вряд ли в том стоило винить ариев, которые появились в долине около 1500 г. до н. э. Непохоже, что цивилизация Инда оборонялась: оружия найдено немного, уклад жизни городов производит скорее мирное впечатление. В одной из комнат в Мохенджо-Даро обнаружены скелеты 13 мужчин, женщин и ребенка, кольца, браслеты, бусы. Все в положении останков говорит, что смерть застигла их внезапно. Возможно, среди причин упадка имелись и какие-то объективные экономические причины. «На всем уровне раскопок позднего Мохенджо-Даро, – писал М. Уилер в книге «Ранние Индия и Пакистан», – археологи обнаруживали все более заметное ухудшение в строительстве и образе жизни: стены и перекрытия совсем хлипкие, ранее построенные здания перегораживались на скорую руку, даже дворы – эти своеобразные центры любого дома – были перегорожены небрежно, далеко не в стиле самих зданий».
Маслобойка (с гравюры Соннера)
Период упадка длился несколько столетий. Возможно, мы имеем дело с экологической катастрофой. Сказались последствия массовой вырубки лесов: для обжига миллионов кирпичей требовался огонь, а когда лесов стало мало, возникли проблемы. Антропологи, исследуя костные останки древних обитателей долины Инда, недавно пришли к выводу, что причиной гибели многих обитателей мест могла стать и массовая эпидемия малярии. Идеи вероятности экологической катастрофы довольно высоки. Некоторые археологи нашли на Ближнем Востоке дикие семена зерновых, которым около 12 тысяч лет, и тут же одомашненные культуры. На этом основании иные ученые сделали вывод о страшной засухе (Хиллман).
Скальные храмы («Кайласа-натх») в Эллоре
Порою приходится слышать, что причиной их гибели могли быть арии. Однако все это маловероятно, хотя в гимнах ригведы ариям и арийским богам противостоят враждебные силы (дасью). Но такие враждебные пары отражают типичный дуализм многих мифологий. Военные столкновения, видимо, имели место, но они случались как между пришлыми народами, так и между местными племенами. Это обычное дело в истории. Такое бывало и между родственными племенами («коленами») Израиля. Вспомним о нашествии «народа моря» в Египет и на Ближний Восток. Тогда гибли города (Троя) и целые державы. Война сокрушила среднеассирийское царство, и пелопоннесские Микены, и хеттский Хаттусас, и левантийские города-государства (Угарит, Алалах). Она потрясла до основанья Вавилон и обрушилась на Египет. Эту войну назвали первой в истории мировой войной. По той же аналогии европейские исследователи долгое время выстраивали и схему прихода ариев. В качестве дополнительного обоснования верности этой версии указывают на воинственную терминологию Ригведы, как и Махабхараты, повествующей о великой битве Бхаратов. Разумеется, полностью сбрасывать со счета эту версию не стоит, учитывая, что мифы, как правило, отражают реальные события. Так бывало у греков, римлян, египтян и т. д. и т. п. И все же не приходится сомневаться, что цивилизация Древней Индии имела не только индоарийское происхождение, но возникла при активном участии «местных субстратов», как это было и в Греции.
Наиболее тесные контакты у народов региона были, вероятно, с Месопотамией. Индское государство было крупной морской державой: здесь имелись речные и морские порты со складскими помещениями, причалами, доками. Может быть, шумеры ее-то и имели в виду под именем сказочной «страны Дилмун»? Нити связей цивилизации долины реки Инд тянутся от Трои и Крита до Китая. Уже в начале III тысячелетия до н. э. хараппцы вступили в некие торговые отношения с ближайшими к ним западными цивилизациями – Шумером и Эламом. Традиционные предметы экспорта – медь, слоновая кость, изделия из нее, жемчуг, золотой песок, пурпур (краска из моллюсков), изделия из хлопка, ценные породы деревьев (эбеновое и сандаловое), павлины, обезьяны и т. д. Путь купцов, как отмечают историки, вероятно, пролегал от городов долины Инда через Боланский перевал, пустынные области Белуджистана, плоскогорье Серхед, вдоль южной кромки пустыни Деште-Лут, через южную часть хребтов Кухруд и Загрос и далее. Индийский историк Д. Косамби считал, что «в Месопотамии существовали небольшие, но активные поселения индийских торговцев» (купцов из Мелуххи). Российские историки подтверждают мысль о том, что обитатели этих мест, будучи путешественниками и торговцами, должны были владеть и морским ремеслом. Хараппцы строили парусно-гребные корабли, способные выдерживать плавания вдоль берегов моря. Для навигационных целей они использовали специально тренированных птиц и имели четкое представление о муссонах. В начале III тысячелетия до н. э. хараппцы первыми освоили и прибрежное судоходство по Аравийскому морю и Оманскому заливу, но в широтном направлении – в зоне периодической смены ветров, дующих перпендикулярно берегу. Иными словами, «они открыли Индийский океан»; они же стали инициаторами морской торговли с Месопотамией через о-ва Бахрейн, «открыв» Ормузский пролив и южное побережье Азии от устья Инда на запад на протяжении 1500 км. Возможно, что купцы и путешественники приняли участие в «открытии» острова Ланку (Шри-Ланка), обнаружив тут у прибрежной зоны жемчужные колонии, в южной части острова месторождение драгоценных камней. Так или иначе связи между Месопотамией и древнейшей Индией указывают на то, что меж народами существовали в самые отдаленные времена какие-то торгово-культурные связи.
Буддийский монастырь Ламаюру в Ладакхе
Их знания и навыки усваивали и пришедшие сюда арии. В Индии превалировала система, при которой во главе племени стоял вождь, в руководстве ему помогали старейшины. Положением он был обязан либо личным качествам, либо происхождению, либо тому и другому. По мере нарастания неравенства возникли условия для классового деления общества. Обратившись к трудам индийских историков, сталкиваешься с двумя крайними и полярными точками зрения. Одни считают, что почти что все, что есть великого и стоящего в истории мировой цивилизации, – в том числе даже некоторые современные открытия – берет свое начало в Древней Индии, на родине ариев. Другие полагают, что все технологические и научные завоевания древнего мира (в том числе и технология обработки бронзы или техника изготовления обожженных кирпичей, изделия из расписной керамики, стали, орудия из камня, а также искусство письма, металлические деньги, и даже городская жизнь) имеют своим источником другие страны и занесены в Индию извне. Конечно же, нет сомнений в том, что Индия, как и все прочие страны, активно использовала путь заимствований. В то же время даже в трудах античных авторов упоминается о наличии индийской стали в IV в. до н. э. (а химические анализы относят ее появление ко II в. до н. э.). Немногое пока известно о системе водоснабжения, истории технологии земледелия в Индии, о состоянии земельной собственности и способах производства. В ряде документов и произведений содержатся скупые сведения об урожае, удобрениях, погоде, дождях, орудиях труда и т. п.
Бронзовые статуэтки Гангского периода
Встречаются свидетельства применения персидского водоподъемного колеса в Северной Индии в период Средневековья. Предметы из железа были столь широко распространены, что появилась возможность изготовить колонну в Мехараули (IV в. н. э.) и колонну в Дхаре (XII в. н. э.), но данных такого рода пока все же немного. И тем не менее в сознании индусов, как и у греков, сохраняются мифы о золотом веке Кушанского царства. Видимо, блеск «золотого века» этого царства, как пишет Р. Шарма, автор «Древнеиндийского общества», должен был по праву быть поделен между Индией, Пакистаном, Афганистаном, Ираном и Средней Азией.
Существует богатая индуистская мифология. Сохранилось предание о всемирном потопе, уничтожившем всех первоначальных людей. Уцелел один Ману, которому при ритуальном омовении попала в руки рыбка. Он ее кормил, пока та не стала большой, и он выпустил ее в море. Эта «золотая рыбка» и сообщила ему о предстоящем потопе. Так он и спасся на корабле. Желая иметь потомство, он бросил в воду масло, молоко, сметану, творог, а через год из всего этого возникла женщина. В небольшой главе невозможно и вкратце рассказать о Древней Индии, как проблематично автору, следуя советам «Ригведы», «оседлать ветер», «стать безгрешным» или «вразумить женщину». Однако можно, опираясь на текст ученых и циклы гимнов «Ригведы», показать некоторые стороны культуры той далекой эпохи. По мнению ученых, веды древнее любой иной арийской литературы других стран. Они звучат просто. Вы не найдете в этих гимнах песни утренней звезды и «криков сынов божьих». Но зато в них есть та живая телесная плоть, что дает нам ощутить реальные мысли и чаяния людей эпохи. М. Мюллер, профессор Оксфорда, основоположник сравнительной мифологии и сравнительного религиоведения, автор поистине феноменальной 50-томной серии «Священные книги Востока», издававшейся с 1879 по 1894 г., писал: «Если гимны Вед просты, естественны и часто общее место, они дают нам очень полезный урок, что древнейшие религиозные стремления арийских завоевателей Индии были просты и естественны и часто, с нашей точки зрения, ординарны; и этот урок стоит усвоить. Как бы мы ни смотрели на Веды, они для нас единственный и бесценный руководитель, открывающий нам могилы мышления, более богатые останками, чем царственные могилы Египта, и более древние и первобытные по мышлению, чем самые старые из гимнов вавилонских или аккадийских поэтов. Если мы признаем, что они относятся ко II тысячелетию до н. э., то, вероятно, будем недалеко от истины, хотя мы не должны забывать, что эта дата только конструированная и от простого повторения она не сделается положительной». Что можно отсюда извлечь?
Семья ремесленников-ткачей
Ведические гимны индусов древнее древнейших вавилонских и аккадийских гимнов. В них меньше следов той цивилизации, что обнаруживается в гимнах и клинообразных надписях Двуречья. Там упоминается о таких вещах, как каменные храмы, золотые идолы, алтари, скипетры, короны, города, библиотеки и общественные сады. В тех древних месопотамских гимнах встречаются идеи, которые привели бы в смущение поэтов вед, вроде таких, к примеру, что главный бог именуется «царем блаженства, светом человечества». В ведах вы напрасно искали бы такие развитые идеи или выражения, как «святое писание уст глубины», «бог чистых гор», «ты будешь известен в небесах, и ангелы склонят свои главы», «я наполню… руки горой алмазов, бирюзы и кристалла», «ты подобен крепкой бронзе», «ты смешал бронзу и свинец» или «пространное небо – жилище твоих легких». «В этом отношении вавилонские гимны, какова бы ни была их древность, – пишет автор, – новее позднейших гимнов Ригведы, хотя признаюсь, что именно этот факт, то есть прогрессивная цивилизация в такое древнее время, выражением которой были вавилонские гимны, делает их столь интересными для историка». Нигде в Азии вы не найдете столь ярких следов древнейшей мысли.
Несколько слов о материальной культуре. Отличительной ее чертой является отсутствие железа. Медь и бронза были, но, по-видимому, не в том количестве, как в Иране, где обнаружено немало бронзовых предметов. Существование гончарных изделий и ручных мельниц позволяет предположить, что люди употребляли зерно в пищу, занимались земледелием. В эпоху создания Ригведы хозяйство было в основном пастушеским, а некоторые люди вели кочевой образ жизни (после VI тысячелетия до н. э.). В тексте гимнов слово «корова» встречается 176 раз (дочь звали «та, что доит»), и лишь 22 раза говорится о земледелии. В древних индоевропейских языках нет слова, соответствующего слову «кришти» в значении «землепашец», тогда как в русском есть слово «крестьянин». Интересно и то, что в индоевропейских языках, по свидетельству лингвистов, нет и конкретных слов для обозначения личной собственности. Эти понятия передаются там совсем разными словами.
В. Верещагин. Индийская сценка
Как же возникла собственность? Слово «пана», позднее означавшее «монета», и слово «дхана», которое стало означать «богатство», в древнейших частях Ригведы означают награды, получаемые за успехи в войне, в состязаниях. Это указывает на то, что раннее обретение богатства требовало больших усилий, в том числе и на военном поприще. Древнейшим источником приобретения собственности для народов были «добыча» или же «военные трофеи». Поэтому и движимая собственность была важнее недвижимой и была представлена почти исключительно коровами. Становится понятно, почему с тех пор корова в Индии – священное животное. Она – символ успеха и преуспевания. «Индусы верят в учение, похожее на учение пифагорейцев относительно переселения душ, и считают недопустимым убивать или есть животное». К животным индусы испытывают особое почтение, писал Ф. Бернье, «особенно к корове, так как воображают, что, держась за коровий хвост, им предстоит перейти какую-то реку, отделяющую их нынешнюю жизнь от будущей». Синонимом серьезного богатства у индусов считалось поголовье крупного рогатого скота («райи»). В это понятие входили лошади, овцы, колесницы и, как это странно не прозвучит, даже сыновья.
Золото и медь упоминаются, но они тогда даже не рассматривались как символы богатства, хотя тяга к золоту отражена в Ригведе. Недвижимая собственность включала землю и дом из дерева или кирпича-сырца. Муж и жена в равной мере рассматривались как хозяева дома. Семья по численности была довольно большой. Семьи молодых жили под одной крышей, как это было и у греков, во времена Гомера. У Тацита мы читаем, что некоторые германские племена ежегодно меняли участки возделываемой земли. При этом оставалось еще достаточно земли, находившейся в общинном пользовании людей. Возможно, племена периода создания Ригведы придерживались такой же формы землепользования, что и германские племена. Скот и земля находились во владении больших семей. Землю семьи обрабатывали своими собственными силами. Тогда же стал применяться труд рабов, главным образом женщин – в домашнем хозяйстве. Практика купли-продажи в те времена развита еще очень слабо.
Битва героев Пандавов и Кауравов
В индоевропейских языках нет слов для обозначения таких понятий, как «сдать в аренду», «нанимать», «давать взаймы», «брать взаймы», «процент», «продавать» или «покупать». На ранних ступенях развития общества отсутствовало даже понятие «цены». Однако слово «дарить» встречается весьма часто. В гимне «Восхваление даров» превозносят подарки правителей жрецам; говорят о подношениях богам, долях в жертвоприношениях и т. д. Это отражает наличие системы и практики обмена подарками. Вождь и жрецы получали подарки, потом обменивались ими. В доземледельческом обществе, как считают, можно было управлять не более чем полумиллионом человек. Возможно, такова и была численность населения. Потребности населения были невысоки и обычно удовлетворялись за счет добычи и дани.
Примерно ко второй четверти I тысячелетия до н. э. происходит и социальное расслоение. Видимо, одной из его причин стала жестокая война между династиями Пандавов и Куру. Вероятно, Пандавы тогда одержали победу, одолели местные племена и поселились в Гастинапуре. По свидетельству Махабхараты, когда арийцы пришли в Индию, часть шудр обитала по берегам Инда. Побежденные арийцами, шудры заплатили им дань множеством «одетых в хлопчатобумажные ткани длинноволосых невольниц небольшого роста и чернокожих». В результате все индийское общество в дальнейшем было поделено на различные сословия (или же классы). В поздневедийских текстах говорится о четырех социальных классах, или группах, выделяемых на основании профессионального признака: эти сословия – брахманы, кшатрии/раджанья, вайшьи, шудры. Хотя иные считают, что их нельзя рассматривать как четыре отдельных социальных класса, скорее это ритуальные и профессиональные ранги. Их даже сравнивают с цеховыми организациями Западной Европы. По сути, две первые варны и составили костяк господствующего класса, который стремился утвердить власть над крестьянами (вайшьями) и домашней прислугой (шудрами). Первые роли заняла каста воинов (кшатриев). Так или примерно так в Индии произошло размежевание на классы. В этом нет сомнений. Первые два ранга собирали с крестьян десятину зерна и эксплуатировали труд рабынь в домашнем хозяйстве. В ряде текстов царя неоднократно называют «попирателем крестьян», что прямо указывает на то, что он живет за их счет. Там же говорится, что вайшьи среди людей и коровы среди животных созданы для того, чтобы ими пользовались другие. В одном из текстов без всяких юридических хитростей прямо заявлено: «Знать – едок, народ – пища; когда у едока вдоволь пищи, царство поистине живет и процветает».
Индийский боевой слон, управляемый с с помощью острого жезла
Господствующее положение царя и высших каст закреплялось в сознании подчиненных классов как негласными законами, так и богатейшей индийской литературой (Ригведа, Упанишады, Пураны, Законы Ману и проч. и проч.). Однако при этом в Индии широкое распространение получила и идея дхармичного общества, т. е. идея праведного управления страной. В этой связи роль царя и правителя тут совершенно особенная. Царя обычно воспринимали как начало всех начал, «причину времени» и основу благополучия народа. От него жестко требуется выполнение моральных обязательств перед его народом. Все эти установки переносятся и на его окружение. В древнеиндийских источниках говорится о том, что царь и чиновники обязаны овладеть наукой управления (danda). Кто овладел ею, тот правит умело и толково. И тогда все исполняют дхарму, земля плодоносит и все счастливы. Мудрый добродетельный царь – «муж земли», «податель дождя». При таком царе все вокруг расцветает и плодоносит, а в царстве устанавливается как бы «строй праведников». Такое справедливое, благосклонное к народу царство будет прочным, а память о великом царе будет существовать вечно. Весьма показательно и то, что само понятие науки управления (науки политики) в Древней Индии подается метафорически – в образе жезла или острой палки, с помощью которой можно защищать народ или подстегивать уколами как царедворцев, так и все тот же народ (danda – дословно жезл, палка, dandaniti – наука управления жезлом, т. е. наука политики). Царь и правитель должен быть настоящим мужчиной. Слабому мужику в политике делать нечего, ибо он не может удовлетворить даже женщину, не говоря уже о целом государстве. Индусы четко отслеживают эту взаимосвязь тела и духа. Шлоки из «Махабхараты» гласят: «Скопец не может насладиться землей, не радуется скопец имуществу, не заводятся в доме у скопца сыновья, как в болоте – рыбы… Кшатрий без данды – не кшатрий, без данды не может (он) вкусить благополучия. Не может быть счастлив народ, о Бхарата, у царя без данды».
К столу вельмож и сановников
Был ли счастлив индийский народ под властью царей и сколь частыми были периоды процветания – вопрос сложный, и скорее ответ на него будет отрицательным. Как и всюду, цари в Индии в первую очередь удовлетворяли собственные запросы и нужды, о народе вспоминая в последнюю очередь. В «Шатапатха-брахмане» находим тому подтверждения. Читаем: «Государственная власть (раштра) кормится народом, государство – едок, а народ – пища; государство – это олень, а народ – ячмень». Таким образом, даже и премудрые брахманы, которые кичились своими исключительными знаниями, на деле являлись эксплуататорами крестьян, ремесленников, пастухов, слуг, рабов и т. д. К концу ведийского периода уже сложилась традиция «кормления» и «дани» – простые люди должны были откладывать особую долю для кшатриев – властей предержащих. Говорилось: «Вождь имеет долю (бхага) во всем, что принадлежит народу». Были и другие грабительские налоги (шулка), что собирались по праву сильного. В ведийских текстах говорится, что на небесах сильные не собирают «шулка» со слабых. Но то на небесах. Несправедливую систему всячески поддерживали и укрепляли брахманы.
