Борису Горбатову

Умер друг у меня – вот какая беда...

Как мне быть – не могу и ума приложить.

Я не думал, не верил, не ждал никогда,

Что без этого друга придется мне жить.

Был в отъезде, когда схоронили его,

В день прощанья у гроба не смог постоять.

А теперь вот приеду – и нет ничего;

Нет его. Нет совсем. Нет. Нигде не видать.

На квартиру пойду к нему – там его нет.

Есть та улица, дом, есть подъезд тот и дверь,

Есть дощечка, где имя его – и теперь.

Есть на вешалке палка его и пальто,

Есть налево за дверью его кабинет...

Все тут есть... Только все это вовсе не то,

Потому что он был, а теперь его нет!

Раньше как говорили друг другу мы с ним?

Говорили: «Споем», «Посидим», «Позвоним»,

Говорили: «Скажи», говорили: «Прочти»,

Говорили: «Зайди ко мне завтра к пяти».

А теперь привыкать надо к слову: «Он был».

Привыкать говорить про него: «Говорил»,

Говорил, приходил, помогал, выручал,

Чтобы я не грустил – долго жить обещал,

Еще в памяти все твои живы черты,

А уже не могу я сказать тебе «ты».

Говорят, раз ты умер – таков уж закон, —

Вместо «ты» про тебя говорить надо: «он»,

Вместо слов, что люблю тебя, надо: «любил»,

Вместо слов, что есть друг у меня, надо: «был».

Так ли это? Не знаю. По-моему – нет!

Свет погасшей звезды еще тысячу лет

К нам доходит. А что ей, звезде, до людей?

Ты добрей был ее, и теплей, и светлей,

Да и срок невелик – тыщу лет мне не жить,

На мой век тебя хватит – мне по дружбе светить.

Умер молча, сразу, как от пули,

Побледнев, лежит – уже ничей.

И стоят в почетном карауле

Четверо немолодых людей.

Четверо, не верящие в бога,

Провожают раз и навсегда

Пятого в последнюю дорогу,

Зная, что не встретят никогда.

А в глазах – такое выраженье,

Словно верят, что еще спасут,

Словно под Москвой из окруженья,

На шинель подняв, его несут.

Дружба настоящая не старится,

За небо ветвями не цепляется, —

Если уж приходит срок, так валится

С грохотом, как дубу полагается.

От ветров при жизни не качается,

Смертью одного из двух кончается.

1954

* * *

Умирают друзья, умирают...

Из разжатых ладоней твоих

Как последний кусок забирают,

Что вчера еще был – на двоих.

Все пустей впереди, все свободней,

Все слышнее, как мины там рвут,

То, что люди то волей господней,

То запущенным раком зовут...

1970

* * *

Ненужные воспоминания

Придут, когда их не зовут,

Как лишние переиздания

Книг, без которых – проживут!

Всем весом, всею грудой пыльною

Налягут так, что чуть дыша,

Вдруг заскрипит и – даже сильная —

Прогнется, как доска, душа.

1970

* * *

Бывает, слово «ненавижу»

Звучит слабей, чем «не увижу».

Не взрыв, не выстрел, не гроза —

А белые, как смерть, глаза

И белый голос: не увижу.

Как в камень вмерзшая слеза.

1970