Сказание об убиении Дроны

Глава 155

Санджая сказал:

Увидев сына Хидимбы убитым и (лежащим) подобно горе, пандавы все глубоко опечалились душою, и глаза их наполнились слезами. Только. Васудева, охваченный великой радостью, начал издавать львиноподобный клич, повергая (всех) в глубокое уныние, о потомок Бхараты! И издавая могучий клич, он обнял Пхальгуну. Привязав поводья (своих коней) в издавая громкие клики, он принялся плясать, исполненный восторга, словно дерево, сотрясаемое ветром. Затем вновь покружив вокруг Партхи не раз похлопывая шлепками рук, Ачьюта снова начал издавать страшные рыки, стоя на площадке колесницы. Заметив, что могущественный Васудева преисполнен радости в душе, Арджуна, о царь, вовсе не радостный душою, промолвил ему:

«Эта чрезмерная радость у тебя сегодня совсем не к месту, о сокрушитель Мадшу, когда, напротив, случилось великое горе, вызванное убийством сына Хидимбы! И войска наши обратились вспять при виде Гхато/г ткачи убитого! И мы тоже сильно обеспокоены из-за сокрушения сына Хидимбы! Ведь причина для этого должна быть весьма значительная, о Джанардана! Поэтому, спрошенный мною, скажи сейчас мне правду об этом, о лучший из правдивых! И право же, если это не тайна, благоволи сказать мне об этом, о усмиритель врагов! Поведай мне о том, что нарушило сегодня всю твою обычную серьезность, о сокрушитель Мадху! Этот твой поступок, это легкомыслие твое кажется мне столь (удивительным), как волнение вздымающегося океана или передвижение (горы) Меру, о Джанардана!».

Васудева сказал:

Велика радость, испытываемая мною! О ней слушай же меня, о Джанардана! И то весьма возвышенное, (что я скажу тебе), немедленно вселит радостное чувство в сердце твоем! Знай, о величаво блещущий, что Карна, обезвредив этот дротик на Гхатоткаче, уже заранее убит в бою, о Дхананджая! Какой существует человек в этом мире, который смог бы бесстрашно стоять перед Карной, вооруженным тем дротиком, подобно Карттикее в сражении? Благодаря счастливой судьбе, его (естественный) панцирь удален. Благодаря счастливой судьбе, серьги его также унесены.

Благодаря счастливой судьбе, его дротик, не знающий промаха, теперь обезврежен, (будучи применен) на Гхатоткаче. Ведь если бы Карна был в (естественном) панцире, а также с серьгами, он, могучий, смог бы один покорить даже три мира вместе с богами! Ни Васава и ни Кубера, ни Варуна, владыка вод, и ни Яма не осмелились бы противостоять ему. В самом деле, если бы тот бык среди людей был наделен теми (вещами), то ни ты, натягивая лук гандиву, ни сам я с диском сударшаной не смогли бы победить его в сражении!

Ведь именно для твоего блага Карна был лишен своих серег Шакрой при помощи иллюзии. Точно также сей покоритель вражеских городов был лишен и своего (естественного) панциря. И так как Карна, срезав (естественный) панцирь свой и сверкающие свои серьги, отдал их Шакре, он поэтому зовется Вайкартаной («Разрезающий»). Карна кажется мне теперь подобным разгневанной ядовитой змее, оцепеневшей от силы заклинаний, или подобным огню с успокоенным пламенем.

С тех пор, о могучерукий, как благородным Васавой дан был дротик Карне в обмен на серьги его ж дивный панцирь, — тот самый дротик, который попал в Гхатоткачу, — с тех самых пор Вриша, обретя его, всегда считал тебя уже убитым в сражении! Но хотя и случилось так, (что Карна лишился дротика), все же он не может быть убит никем другим, кроме тебя, о тигр среди людей, клянусь тебе в том, что это сущая правда, о безупречный!

Преданный брахманам и правдоречивый, занятый подвижничеством, соблюдающий обет и милосердный даже по отношению к врагам, Карна поэтому называется Вришей;

Одержимый в битве, могучерукий, с луком всегда поднятым, словно лев, терзающий в лесу спесивых вожаков слоновых стад, Карна всегда лишает тигроподобных воинов на колесницах их спеси на поле брани, напоминая собою полуденное солнце, на которое невозможно взглянуть» (Состязаясь) с благородными и выдающимися из твоих воинов, о тигр среди людей, он, когда мечет тучи стрел, выглядит подобно солнцу с тысячью лучей в осеннюю пору.

В самом деле, как облако изливает потоки дождя на исходе жаркой поры, так он исторгает ливни своих стрел. Карна подобен исторгающему ливень облаку, густой туче, пронизанной дивным оружием. Лишенный (дротика), данного Шакрой, он теперь оказался в положении обыкновенного человека (и не является уже божеством). А ведь представится один удобный случай для его убиения. Когда колесо его колесницы погрязнет в выбоину, ты, действуя особенно внимательно, должен будешь убить его, оказавшегося в бедственном положении, в то время как сам он будет вовсе невнимателен. И ты заранее получишь от меня знак.

Именно ради твоего блага, при помощи различных изобретательных средств мною были убиты один за другим все эти (герои): Джарасандха и благородный царь чедиев, и наделенный могучей силой нишадец Экалавья. Равным образом были убиты и другие: великие ракшасы с главенствующими из них Хидимбой, Кирмирой и Бакой, а также Алаюдха, сокрушитель вражеских войск, и Гхатоткача, вершитель страшных подвигов, отличавшийся большой стремительностью.

Так гласит глава сто пятьдесят пятая в Дронапарве великой Махабхараты.

Глава 156

Арджуна сказал:

Каким образом ради нашего блага и какими изобретательными средствами, о Джанардана, были убиты те владыки земли — Джарасандха и другие?

Васудева сказал:

Джарасандха, царь чедиев и могучий сын царя Нишадского, если бы не были убиты ранее, теперь наводили бы на всех ужас. Суйодхана непременно выбрал бы тех превосходнейших воинов на колесницах (чтобы привлечь на свою сторону). Ибо они всегда были враждебны к нам и теперь примкнули бы все к кауравам. Ведь все они были благородными героями, искусными во владении оружием и стойкими в бою. Они, словно бессмертные (в своей доблести), защищали бы все войско сына Дхритараштры.

В самом деле, сын возницы и Джарасандха, царь чедиев и сын царя нишадов, примкнув к Суйодхане, смог бы сжечь всю эту землю. Слушай же меня о том, о Дхананджая, какими средствами они были убиты. Ибо без применения изобретательных средств их невозможно было победить в бою даже самим богам. Ведь каждый из них поодиночке смог бы, о Партха, сражаться в битве со всем воинством богов, защищаемых хранителями мира!

(Как-то однажды), сильно теснимый сыном Рохини, Дхарасандха, воспаленный гневом, метнул, чтобы уничтожить нас, булаву лохитамукхи. Наделенная блеском огня, та булава устремлялась (к нам), оставляя разграничительную линию на небосводе, подобную пробору (на голове женщины), и видом своим напоминала громовую стрелу, выпущенную Шакрой. Увидев ту булаву, так несущуюся (на нас), сын Рохини метнул для отражения ее оружие стхунакарну. И сбитая силой ответного удара его оружия, та булава упала на Землю богиню, разрывая ее и заставляя сотрясаться горы. Там находилась ужасная ракшаси, по имени Джара, наделенная неистовой отвагой. (Некогда) она соединила в одно целое (из двух половинок) рожденного (в таком виде) того усмирителя врагов, который позже стал (прозываться) Джарасандхой. Ведь (обе) половинки тела его были по отдельности рождены двумя матерями. И так как он был соединен воедино Джарой, то поэтому он стал называться Джарасандхой («Соединенный Джарой»).

И та ракшаси, находившаяся в земле, о Партха, была убита вместе с ее сыном и родственниками тою булавою и оружием стхунакарной. Лишенный своей булавы в той великой битве, Джарасандха был впоследствии убит Бхимасеной у тебя на глазах, о Дхананджая! Ведь если бы доблестный Джарасандха был бы вооружен булавою, сами боги с Индрой во главе не смогли бы убить его в сражении, о лучший из людей!

Ведь ради твоего блага и сын царя Нишадского, наделенный истинной отвагой, был вероломно лишен своего большого пальца Дроной, взявшего на себя роль наставника. Однако тот сын царя Нишадского, твердый в своей отваге, с надетыми на пальцы кожаными предохранителями, меча (стрелы) и одиноко бродя по лесу, выглядел блистательно, точно это был другой Рама.

Ведь Экалавью, обладавшего большим пальцем, о Партха, не в состоянии были никогда победить в битве сами боги и данавы вместе с ракшасами и змеями. С твердою хваткой и искушенного во владении (оружием), способного непрерывно метать стрелы днем и ночью, разве был бы в состоянии взглянуть на него простой человек! И ради твоего блага он был убит мною на головном участке сражения. Также и доблестный царь чедиев был убит мною у тебя на глазах. Он тоже не мог быть убит в сражении даже всеми богами и асурами. Ради убиения его, а равно и других ненавистников богов я принял свое рождение, имея тебя помощником своим, о тигр среди людей, из желания блага миру. Хидимба, Бака и Кирмира повержены Бхимасеной. Все они были наделены мощью, равной силе Раваны, и были губителями брахманов и жертвоприношений. Равным образом и Алаюдха, обладавший силой иллюзии, был убит сыном Хидимбы. А сын Хидимбы был также убит (мною) благодаря применению подходящего средства, а именно через Карну, при помощи его дротика.

Ведь если бы Карна не убил его своим дротиком в великой битве, то я сам убил бы тогда сына Хидимбы Гхатоткачу. Из желания сделать вам приятное, мною он не был убит раньше. Ведь сей ракшас был ненавистником брахманов и жертвоприношений. Так как он был нарушителем закона и нечестивым душою, то и был он так повержен! И (благодаря тому, что он убит) применением такого средства, дротик, данный Шакрой, также обезврежен мною, о безупречный!. Ведь те, которые являются нарушителями справедливости, подлежат уничтожению мною, о Пандава!

Это мой непреложный обет, (данный) ради утверждения справедливости! Там, где веды, правда и самообуздание, чистота, справедливость и скромность, преуспеяние, стойкость и прощение (постоянно находятся рядом), там и я всегда пребываю. Клянусь в том тебе сущею правдой! Тебе совсем не следует выказывать уныния по поводу (убиения) Карны, сына Викартаны. Я укажу тебе средство, благодаря которому ты одолеешь его. Врикодара также убьет в сражении Суйодхану. Я назову тебе также средство для его убиения, о Пандава! Между тем этот громкий шум над вражеским войском все усиливается. И войска твои тоже разбегаются во все стороны. Ибо, достигнув своей цели, кауравы уничтожают твое войско. И право же, сей Дрона, лучший из разящих, сжигает ваше воинство.

Так гласит глава сто пятьдесят шестая в Дронапарве великой Махабхараты.

Глава 157

Дхритараштра сказал:

Когда дротик в (руках) сына суты должен был оказаться тщетным (в своем назначении) после убиения одного только героя, почему же тогда он не метнул его в Партху, исключив всех других? Ведь если бы он был убит (при помощи того дротика), тогда были бы убиты и все пандавы и сринджайи. В самом деле, почему сокрушением одного только героя мы не одержали победу в бою?

«Вызванный на битву, я никогда не отвращусь» — таков великий обет, данный Арджуной. Поэтому Пхальгуна должен был быть вызван на битву самим сыном возницы. Так почему же в таком случае Вриша, вступив в поединок на колесницах, не убил Пхальгуну дротиком, данным ему Шакрой? О том расскажи мне, о Санджая! Несомненно, мой сын лишен разума, также лишен он и советников!

Все применяемые им средства постоянно обезвреживаются врагами. Как же он сможет победить своих врагов? Ибо тот его дротик, который был столь мощным (оружием) и обеспечивал ему победу, тот дротик его теперь обезврежен Васудевой, (будучи применен) на Гхатоткаче. И в самом деле, как плод бильва выхватывается из рук калеки более сильным, так и тот дротик, не знавший промаха, сделался никчемным через Гхатоткачу.

Подобно тому как при схватке между кабаном и собакой, когда гибнет один из них, выгода остается за охотником-чандалом, так именно, о мудрый, я полагаю, выгода оказалась на стороне Васудевы от битвы между Карной и сыном Хидимбы! Ведь если бы Гхатоткача убил Карну (в битве), это была бы величайшая выгода для пандавов. Если же, с другой стороны, Вайкартана убил бы его, то этим также их цель была бы достигнута из-за утраты дротика (Карны)! Размышляя так разумом своим, премудрый Васудева, лев среди людей, делая то, что приятно и полезно для пандавов, заставил сына суты убить Гхатоткачу в битве.

Санджая сказал:

Зная о том намерении Карны, которое он собирался осуществить, о царь, губитель Мадху, могучерукий Джанардана повелел тогда владыке ракшасов Гхатоткаче, преисполненному великой мощи, вступить в поединок на колесницах с Карной для отвращения не знающего промаха его дротика. И все это, о царь, — из-за твоих дурных советов! Ведь мы еще тогда достигли бы уже своей цели, о продолжатель рода Куру, если бы Кришна не оберегал (так) Партху от Карны, могучего воина на колеснице.

И право же, Партха пал бы в сражении вместе с конями, знаменем и колесницей на поле брани, о Дхритараштра, не будь на его стороне могущественного Джанарданы, того владыки йогинов! Защищаемый множеством различных средств, о царь, и хорошо охраняемый Кришной, Партха, встречаясь с врагами, побеждает их. Но при этом Кришна усиленно оберегал Пандаву от неотвратимого дротика, ибо посланный (в цель), тот дротик Убил бы сына Кунти, подобно тому как молния сокрушает дерево!

Дхритараштра сказал:

Мой сын склонен к ссоре, окружен глупыми советниками и мнит себя мудрым. Вследствие чего это верное средство убиения Арджуны и расстроилось полностью! Каким же образом и тобою тоже, о сын Гавальганы, было сделано такое упущение, что ты, о многомудрый, не напомнил (Карне) об этом важном деле?

Санджая сказал:

Это и было как раз постоянным предметом обсуждения каждой ночью между Дурьйодханой, Шакуни, мною и Духшасаной. (И мы говорили Карне): «Исключая всех воинов, о Карна, убей завтра Дхананджаю! И мы тогда будем владеть пандавами и панчалами, как если бы они были нашими рабами! Или же, если после поражения Партхи герой из рода Вришни поставит (на его место) другого из пандавов (для участия) в битве, то пусть тогда и сам Кришна будет убит! Ведь Кришна есть корень пандавов, а Партха — как бы их поднявшийся ствол! Другие сыновья Притхи — это как бы их ветви, тогда как панчалы могут быть названы их листьями. Для пандавов Кришна есть опора, Кришна для них —могучая сила, Кришна для них — покровитель. В самом деле, Кришна — их крайнее прибежище, подобно тому как месяц — для небесных светил. Поэтому, о сын суты, оставляя в стороне и листья, и ветви, и ствол, сокруши Кришну — корень пандавов всюду и всегда!».

И действительно, если бы Карна убил отпрыска из рода Дашарха, радующего ядавов, вся земля, о царь, была бы без сомнения под твоей властью! Ведь в самом деле, если бы он, великий душою, радующий ядавов и пандавов, лежал на сырой земле сраженный, то несомненно, о царь царей, вся Земля вместе с горами, морями и лесами подпала бы под твою власть! Именно такое решение принималось (нами всякий раз), когда мы пробуждались (по утрам), в отношении владыки тридцати (богов) — Хришикеши, неизмеримого (в мощи своей)! Во время битвы, однако, оно упускалось нами. К тому же Кришна всегда защищает Арджуну, сына Кунти.

Он никогда не хотел поставить его перед сыном суты в сражении. Но зато Ачьюта всегда ставил перед ним других выдающихся воинов на колесницах, думая при этом: «Как бы мне сделать тот неотвратимый дротик бесполезным», о владыка! Тогда же могучерукий Сатьяки, наделенный истинной отвагой, о тигр среди воинов на колесницах, спросил Кришну о Карне, могучем воине на колеснице: «Ведь это было твердое решение у Карны относительно дротика, (что он должен был метнуть его) в Пхальгуну, о неизмеримый в отваге! Почему же, однако, в действительности он не был выпущен в него сыном суты?».

Васудева сказал:

Духшасана и Карна, и Шакуни вместе с властителем Синдху, возглавляемые Дурьйодханой, постоянно совещались (по этому поводу. И, обращаясь к Карне, они обычно говорили): «О Карна, о Карна, могучий лучник, о ты, чья доблесть неизмерима в сражении, этот дротик не должен быть выпущен тобою, о лучший из побеждающих, ни в кого другого, кроме могучего воина на колеснице — Партхи, сына Кунти Дхананджайи! Ибо он — наиболее прославленный среди них, как Васава среди богов! Если он будет убит, все пандавы вместе со сринджаями будут лишены своего сердца, как боги — огня!».

Говоря «хорошо!», соглашался на это Карна. Ибо (намерение) убить Обладателя лука гандивы, о бык из рода Шини, постоянно было в сердце Карны! Однако же я всегда сбивал с толку сына Радхи, о лучший из воителей! Вследствие чего он и не выпустил дротика в Пандаву, владетеля белых коней! Ведь я хорошо понимал, что для Пхальгуны, когда он жаждал сражаться, тот дротик будет смертью его, и от этого никогда не было у меня ни сна, ни радости в сердце, о лучший из воителей!

Поэтому, увидев, что тот дротик обезврежен, (будучи применен) на Гхатоткаче, о бык из рода Шини, я считаю Дхананджаю сегодня избавленным из пасти самой Смерти. Ни отец мой, ни мать, ни вы, а равно мои братья, и ни сама жизнь моя не должны быть столь оберегаемы, как Биб-хатсу в сражении! Если может быть что-либо другое еще гораздо более недостижимое, чем владычество над тремя мирами, то я, о Сатвата, не пожелал бы (наслаждаться) им без (участия со мною) сына Притхи — Дхананджайи. Поэтому этот бурный восторг, о Ююдхана, и проявился у меня сегодня, когда я увидел сына Притхи Дхананджаю словно возвратившегося после смерти. Поэтому-то и был мною послан ракшас к Карне для битвы! Ибо никто другой не был способен противостоять ночью Карне в сражении!

Санджая сказал:

Именно так сказал тогда (доблестному) Сатьяки (по этому случаю) сын Деваки, всегда преданный благу Дхананджайи и радующийся тому, что приятно для него.

Так гласит глава сто пятьдесят седьмая в Дронапарве великой Махабхараты.

Глава 158

Дхритараштра сказал:

Все это, (я полагаю), о братец мой, — в огромной мере результат пагубной политики Карны, Дурьйодханы и других, Шакуни, сына Субалы, и твоей в особенности. В самом деле, коли ты знал, что тот дротик может всегда убить только одного в сражении и что он неотвратим и невыносим даже самими богами с Васавой во главе, то почему же в таком случае, ° Санджая, он не был выпущен Карной в сына Деваки или же в Пхальгуну, когда он был еще раньше занят с ними в сражении?

Санджая сказал:

Всякий раз, как мы возвращались из битвы, о владыка народов, у всех ас ночью, о наилучший из рода Куру, происходило всегда об этом совещание, где (мы говорили Карне): «Как только завтра забрезжит рассвет, о Карна, этот дротик должен быть выпущен в Кешаву или же в Арджуну, о Карна!». Но когда наступало время рассвета, о царь, в силу велений судьбы Карной и другими воинами то решение забывалось все снова. Я полагаю, что судьба является наивысшей (в течении событий), так как Карна с дротиком в руках не убил в сражении ни Партху и ни Кришну, сына Деваки. И действительно, хотя дротик тот, будто наступившая Ночь при гибели мира, находился в его руках, Карна, из-за того что рассудок его был тронут самой судьбою, и к тому же сбитый с толку иллюзией богов, не выпустил поэтому тот дротик Васавы ни в Кришну, сына Деваки, с целью его убиения, и ни в Партху, подобного Шакре (в своей доблести), о владыка!

Дхритараштра сказал:

Мы сокрушены самой судьбою, своим собственным рассудком и Кешавой! Ибо дротик Васавы исчез, после того как он убил Гхатоткачу, оказавшегося (столь ничтожным), как солома. Карна и мои сыновья, а равно все другие цари благодаря такому (действию, проистекающему от) пагубной политики, уже отправились в обиталище Вайвасваты!

Расскажи мне теперь, как снова разгорелась битва между кауравами и пандавами, после того как был повержен сын Хидимбы. Каким образом те, которые ринулись против Дроны, построившиеся в боевые порядки и искусно разящие, — сринджайи вместе с панчалами, — как и они сражались в битве? Как же, в самом деле, пандавы и сринджайи противостояли Дроне, метавшему (в них стрелы), Дроне, когда он проникал в их войско, жертвуя самой жизнью, неистовый от гнева из-за убийства сына Сомадатты и правителя Синдху, уподобляясь разевающему свой зев тигру или самому Разрушителю с широко разверстой пастью? И также те, которые охраняли наставника, — сын Дроны, Карна, Крипа и другие, возглавляемые Дурьйодханой, о братец мой, что также делали они в сражении?

Расскажи мне, о Санджая, как мои воины в той битве нападали на Савьясачина и Врикодару, жаждавших убить сына Бхарадваджи? Как же действительно они, воспаленные гневом из-за убийства царя Синдху, а те —из-за убийства Гхатоткачи, неспособные (каждая из сторон) перенести (свою утрату), сражались в той битве ночью?

Санджая сказал:

После того как ночью, о царь, был убит Карной ракшас Гхатоткача когда воины твои, преисполненные радости и жаждущие сражаться издавали громкие клики и со всей стремительностью обрушивались в ту глухую ночь на войско (пандавов), подвергавшееся уничтожению, царь (Юдхиштхира) впал в глубочайшее уныние. И сказал тогда могучерукий усмиритель врагов, обратившись к Бхимасене:

«Сдержи, о могучерукий, войско сына Дхритараштры! Вследствие убийства сына Хидимбы меня охватило сильное замешательство!» Повелев так Бхиме, царь присел на своей колеснице. С лицом, залитым слезами, и глубоко вздыхая все снова и снова, он впал в страшное уныние при виде доблести Карны. Увидев его, столь удрученного, Кришна промолвил такое слово: «Не предавайся так унынию, о Каунтея! Это подавленное состояние духа не подходит тебе о наилучший из рода Бхараты, как подходит оно обыкновенному человеку! Встань, о царь, и сражайся! Неси тяжкое бремя, о владыка! Когда ты впадаешь в уныние, может возникнуть сомнение в нашей победе!».

Услышав слова Кришны, царь справедливости Юдхиштхира вытер свои глаза руками и промолвил в ответ Кришне: «Тебе, о могучерукий, хорошо известен высочайший путь (всех) установлений! (Грозные) последствия от убийства брахмана (распространяются) и на того, кто не осознает оказанных ему услуг (другими). В то время как мы жили в лесах, благородным сыном Хидимбы, хотя и был он тогда еще сущим ребенком, оказывалось нам множество услуг, о Джанардана!

Узнав, что Пандава, владелец белых коней, отправился для приобретения оружия,33 этот могучий лучник, о Кришна, явился ко мне в лес Камьяка. И жил он вместе с нами, пока не вернулся Дхананджая. Во время путешествия на Гандхамадану он переправлял нас через неприступные места, а царевну Панчалы, сильно уставшую, он, благородный, нес на своей спине. Из его же подвигов (видно), что он был искушен во всех приемах ведения боя. Ведь и ради меня тем благородным (героем) были совершены трудновыполнимые подвиги! Моя любовь к Гхатоткаче, владыке ракшасов, вдвойне сильней той любви, которую я естественно питаю к Сахадеве, о Джанардана! Могучерукий, он был предан мне! Я был мил ему и он был мил мне! Отчего я, о отпрыск рода Вришни, и впадаю в уныние, сжигаемый печалью!

Посмотри, о отпрыск рода Вришни, на наши войска, теснимые и обра- 88~*° щаемые в бегство кауравами! Посмотри на Дрону и Карну — двух могучих воинов на колесницах, рьяно сражающихся в битве! Посмотри на войско пандавов, крушимое ими глубокой ночью, подобно обширной тростниковой чаще, (уничтожаемой) двумя возбужденными слонами! Не обращая внимания на силу рук Бхимасены, о Мадхава, а также на разнообразие оружия, применяемого Партхой, кауравы упорно проявляют свою доблесть!

Вон Дрона и Карна и царь Суйодхана! Убив ракшаса в сражении, они в восторге издают там громкие клики! Каким образом, о Джанардана, когда мы живы и ты тоже, сын Хидимбы мог найти свою гибель, вступив в сражение с сыном суты? Ставя всех нас ни во что, (Карна) на глазах у Савьясачина, о Кришна, убил могучего сына Бхимасены, ракшаса (Гхатоткачу). Когда был убит Абхиманью зловредными сынами Дхритараштры, Савьясачина, могучего воина на колеснице, не было там в сражении! И мы тоже все были сдерживаемы злонравным правителем Синдху. Дрона со своим сыном (Ашваттхаманом) был причиной в том (постыдном) деле.

Наставник сам указал Карне средство для убиения (Абхиманью). Когда тот сражался мечом, он сам разрубил на две части его меч. И когда (Абхиманью) оказался в бедственном положении, Критаварман зверски и в одно мгновение убил его коней и двух возниц, погонявших пристяжных коней. И затем другие могучие лучники повергли сына Субхадры в бою, за малейшую обиду, о Кришна, был правитель Синдху убит Обладателем лука гандивы!

Но это, о превосходнейший из ядавов, не очень радует меня. Если убийство врагов является справедливым и должно быть совершено пандавами, тогда Дрона и Карна должны быть убиты в сражении раньше всех! Таково мое мнение. Ведь оба они являются корнем наших бед, о бык среди людей! Обретя их (своими союзниками) в сражении, Суйодхана стал весьма уверенным (в победе).

В самом деле, тогда как должен был быть убит Дрона или сын возницы с его последователями, тогда могучерукий (Дхананджая) убил правителя Синдху, далеко отстоявшего (от дела)! Наказание же сына возницы должно быть непременно предпринято мною. Поэтому я отправлюсь сам, о герой, горя желанием убить Карну. Бхима-сена могучерукий сражается сейчас с войском Дроны».

Сказав так, Юдхиштхира поспешно со всей стремительностью двинулся (против Карны), сгибая свой огромный лук и грозно трубя в раковину. Затем, окруженный тысячью колесниц и тремя сотнями слонов, пятью тысячами всадников и тремя тысячами прабхадраков, отправился быстро Шикхандин вслед за царем. Тогда облаченные в доспехи панчалы и пан-давы, предводительствуемые Юдхиштхирой, ударили в барабаны и затрубили в раковины. В это время могучерукий Васудева, обратившись к Дхананджае, промолвил:

«Вон, проникнутый гневом, стремительно мчится Юдхиштхира, горя желанием убить сына суты! Не подобает тебе быть безучастным к нему!» Сказав так, Хришикеша быстро погнал коней. И Джанардана помчался вслед за царем, отъехавшим уже на далекое расстояние. А в это время, увидев сына Дхармы Юдхиштхиру, с мыслями, расстроенными печалью, и будто сжигаемого огнем, быстро устремляющегося с намерением убить сына возницы, приблизился к нему Вьяса и сказал:

«Хотя и сталкивался с Карной в сражении, Пхальгуна все же здравствует, благодаря счастливой судьбе! Ведь страстно желая убить Савьясачина, Карна сохранял свой дротик! Благодаря счастливой судьбе Джишну не вступал с ним в поединок на колесницах, о бык из рода Бхараты! Лишь состязаясь друг с другом, оба они метали различное дивное оружие во все стороны. В то время как любое оружие (Карны) уничтожалось бы (Арджуной), сын возницы, жестоко теснимый им, несомненно метнул бы в пылу сражения тот дротик Васавы, о Юдхиштхира!

И тогда, (если бы это случилось), горе твое было бы ужасным, о превосходнейший из рода Бхараты! Благодаря счастливой судьбе ракшас убит в бою сыном суты, о милостивый! В самом деле, Гхатоткача убит самой Смертью, обратившей дротик Васавы лишь в орудие. Именно ради твоего блага, о сын мой, ракшас убит в сражении! Не поддавайся гневу, о лучший из рода Бхараты, и не повергай свое сердце в печаль! Ибо таков конец для всех существ в этом мире, о Юдхиштхира! Объединившись со своими братьями и благородными царями (своего лагеря), о царь, сразись с кауравами в битве, о потомок Бхараты!

И на пятый день (отныне) земля будет твоей! Всегда, о тигр среди людей, размышляй о добродетели! Преисполненный радости, постоянно проявляй мягкосердечие (ко всем существам), предавайся покаянию, выказывай щедрость и прощение и

блюди правду, о Пандава! Где справедливость, там и победа!» Сказав так Пандаве, Вьяса тут же исчез.

Так гласит глава сто пятьдесят восьмая в Дронапарве великой Махабхараты.

Глава 159

Санджая сказал:

Между тем как был убит Гхатоткача сыном суты той ночью, царь справедливости Юдхиштхира, однако, поддался влиянию горя и гнева. Увидев твое обширное войско, сдерживаемое Бхимой, он так сказал Дхриштадьюмне: «Останови Рожденного в сосуде!

Ибо ты, усмиритель врагов, облаченный в панцирь, вооруженный луком, стрелами и мечом, произошел из огня для сокрушения Дроны! Бодро и весело устремись в битву, и не должно быть у тебя никакого страха! Пусть также Джанамеджая и Шикхандин, Даурмукхи и Яшодхана, обрадованные, ринутся против Рожденного в сосуде со всех сторон! Пусть Накула и Сахадева, сыновья Драупади и прабхадраки, Друпада и Вирата в сопровождении своих сыновей и братьев, также Сатьяки и кекайи и сын Панду Дхананджая ринутся со всей стремительностью против сына Бхарадваджи с намерением убить его!

Пусть также все наши воины на колесницах и какие ни есть слоны и кони, а равно пехотинцы настигнут в сражении Дрону, могучего воина на колеснице!».

Получив такое приказание от благородного Пандавы, все они стремительно ринулись против Рожденного в сосуде из желания сразиться с ним. Однако Дрона, лучший из носящих оружие, перехватил в сражении тех воинов пандавов, столь внезапно устремлявшихся на него со всей силой и упорством.

И тут царь Дурьйодхана, желая (охранить) жизнь Дроны, ринулся, разгневанный, на пандавов (тоже) со всей силой и упорством. И тогда произошла битва между пандавами и кауравами, громко кричавшими друг на друга. Верховые и упряжные животные (обеих сторон), а также воины утомились все. Могучие воины на колесницах тоже, о великий царь, слепые от сна и изнуренные в сражении, не знали что делать в бою.

Эта ночь протяженностью в три ямы, грозная на вид и ужасная, уносящая (много) живых существ, стала казаться им длящейся тысячу ям. Особенно когда они убивали так и калечили (друг друга) и особенно когда они становились слепыми от сна, увы, вокруг царил ночной мрак. И все кшатрии были опечалены душой и утратили свой пыл. Как у твоих, так и у вражеских воинов не оказалось больше оружия и стрел.

Проводя так (время, некоторые) из воинов (обеих сторон), особенно отличающиеся скромностью и соблюдающие закон своей касты, не покидали своих подразделений. Другие, слепые ото сна, оставив оружие, ложились (на землю), иные — на (спины) слонов, еще другие — на колесницы, а некоторые на (спины) коней, о потомок Бхараты! Слепые от сна,, повелители людей не знали что делать.

А те воины, (которые еще бодрствовали) в сражении, отправляли друг друга в обиталище Ямы. Другие же, лишившиеся чувств, грезя во сне и принимая всех за врагов,, убивали в сражении себя и своих же, а также чужих. Слепые от сна,, они издавали различные восклицания в той свирепой битве. Многие при мысли, что нужно сражаться, стояли с глазами, слипающимися от сна. Другие, неистово сшибаясь в сражении, а некоторые герои, слепые от сна, убивали в пылу битвы друг друга, о царь, в той ужасной темноте. Многие воины, совсем сбитые с толку от сна, не различали в сражении себя от врагов, будучи так убиваемы.

Увидев такое поведение воинов, Бибхатсу, бык среди мужей, сказал громко такие слова, оглашая все стороны света: «Вы все вместе с верховыми и упряжными животными изнурены напряжением (сил) и слепы от сна, в то время как само войско окутано мраком и густой пылью. Поэтому, о воины, если вы желаете,46 вы можете отдохнуть! И право, тут жена поле брани, смежите свои глаза на короткое время! И потом, когда месяц взойдет снова, вы, кауравы и пандавы, можете вновь, выспавшись и> отдохнув, сразиться друг с другом ради достижения неба!».

Услышав эти слова добродетельного (Арджуны), воины (из лагеря кауравов), сведущие во всех установлениях, одобрили их и, обращаясь друг к другуг громко воскликнули: «О Карна, о Карна, о царь Дурьйодхана, прекратите (битву)! Ведь войско пандавов уже перестало (теснить нас)!».

И в то время как Пхальгуна громко возглашал так окрест, войско пандавов, а также и твое, о потомок Бхараты, прекратили (сражение). И те слова его приветствовали боги и благородные мудрецы и все обрадованные-воины. И приветствовав те незлобивые слова, все войска, о потомок Бхараты, изнуренные напряжением (сил), о царь, улеглись поспать некоторое-*^ время, о бык из рода Бхараты!

И тогда то войско твое, о потомок Бхараты, испытывая счастье от того, что получило возможность отдыха, почтило храброго Арджуну: «В тебе заключены веды, а также всевозможное оружие! В тебе заключены разум и доблесть! В тебе, о могучерукий, пребывают справедливость и сострадание ко всем существам, о безупречный! И так как мы успокоены тобоюг мы желаем тебе счастья, о Партха! Да будет благо тебе! И обрети ты вскоре, о герой, предметы желаний, приятные твоему сердцу!».

Так прославляя того тигра среди людей, могучие те воины на колесницах, одолеваемые сном, погрузились в молчание, о владыка народов! Одни лежали на спинах коней, другие — на сидениях колесниц, некоторые — на плечах слонов, а еще другие — на голой земле. Многие же люди, со своим оружием и булавами, с мечами и секирами, с копьями и в панцирях, легли спать отдельно друг от друга. Слоны там, слепые от сна, сделали землю холодной дыханьем из своих ноздрей, (проходившим) через их змееизвилистые хоботы, покрытые пылью и прахом. И слоны те, когда они глубоко вздыхали на земле, выглядели красиво, подобно горам, раз бросанным (на поле битвы), с шипящими на них огромными змеями.

Кони с позолоченными постромками и с хомутами, переплетенными с гривами, сделали ровную землю, взрывая краями своих копыт, неровной. Таким образом, все спали там, о царь царей, расположившись соответственно на (спинах) своих верховых и упряжных животных. И разбитое так сном, войско то спало безмолвно там, напоминая собою необычайную картину, написанную на холсте искусными (мастерами). Те кшатрии, юные и украшенные серьгами, с телами, израненными обоюдно стрелами, спали, расположившись на лобных выпуклостях слонов, будто они возлежали на полных грудях красивых женщин. Тогда месяцем, покровителем лилий, радующим глаз, оттенка белого, как щеки красавицы, украсилась страна света, хранимая Индрой.

Затем через минуту впереди показал себя багряным божественный владыка, носящий изображение зайца, поглощая сияние звезд. И вслед за тем багрянцем месяц стал медленно, медленно испускать громадную сеть лучей, блеском подобт ную золоту. Затем те лучи месяца, рассеивая тьму своим блеском, псь степенно распространились на все стороны света и небо и землю. И вскоре поэтому мир, казалось, стал ярко освещен. Невыразимый и беспросветный мрак тогда быстро отступил.

Меж тем как мир был освещен так и сам месяц обратился (чуть ли не) в дневной свет, некоторые из существ, бродящих в ночи, о царь, продолжали бродить там, а некоторые не двигались с места. И пробуждаемое лучами месяца, о царь, то войско проснулось, подобно огромным зарослям лотосов в воде, (распустившихся от лучей солнца). Подобно тому как океан, вздымаемый при восходе луны, приводится в волнение, так и то море войска было пробуждено при восходе месяца. И тогда снова, о владыка народов, разыгралась битва на Земле ради уничтожения людей — между жаждавшими достичь потустороннего мира.

Так гласит глава сто пятьдесят девятая в Дронапарве великой Махабхараты.

Глава 160

Санджая сказал:

В это время Дурьйодхана, подпав под власть гнева, примчался к Дроне и сказал ему так, вызывая в нем радость и чувство отваги: «Враги наши не должны быть прощаемы в сражении, когда они с удрученным сердцем, изнуренные трудом, отдыхают и особенно когда все они уверены в своей цели! Однако все то, (что касалось их), прощалось нами из желания сделать приятное тебе. Эти же пандавы, отдохнув, стали еще сильнее. Сами же мы во всех случаях лишаемся своей мощи и силы. А они, охраняемые тобою, преуспевают все снова и снова. Все виды дивного оружия, а также те, какие являются оружием Брахмы и прочие, — все они находятся исключительно у тебя.

Ни пандавы, ни мы сами, ни другие лучники в мире не могут сравняться с тобою, когда ты сражаешься в битве, — говорю тебе правду! О наилучший из дваждырожденных, ты сведущ во всех видах оружия! Без сомнения, при помощи своего дивного оружия ты способен сокрушить (три) мира вместе с богами, асурами и гандхарвами! Пандавы особенно боятся тебя! А ты все же прощаешь им, выставляя предлогом либо то, что они были твоими учениками, либо мое злосчастие!».

Так поощренный и приведенный в неистовство сыном твоим, Дрона, о царь, гневно промолвил Дурьйодхане такие слова: «Хотя и будучи стар, я прилагаю старания в битве, о Дурьйодхана, в меру предельных моих сил. Все эти люди не сведущи во владении оружием, я же, однако, опытный знаток оружия. И если они должны быть убиты мною, жаждущим победы, тогда мною будет совершено крайне постыдное дело! Однако же то, что ты считаешь (нужным совершить), хорошее оно или дурное, — то я выполню, о Кауравья, по твоему слову. И оно не может быть иначе! Проявив всю свою доблесть в битве и убив всех панчалов, я сниму свой панцирь, о царь! Клянусь на оружии, что это правда! Ты полагаешь, что Арджуна, сын Кунти, истомился в сражении! Слушай же, о могучерукий Каурава, (что скажу я) по правде относительно его доблести!

Когда Савьясачин разгневан, ни боги, ни гандхарвы, ни якши и ни ракшасы не в состоянии вынести его в сражении. В лесу Кхандава он встретился в битве с самим божественным владыкой бессмертных! И хотя (Индра) дождил в него своими ливнями, он был отражен благородным (Арджуной) при помощи стрел. Якши, змей-наги и дайтьи и все другие, гордые своей силой, были убиты тем владыкой средь людей. И то тебе также известно. Во время путешествия в пастушеский стан гандхарвы, возглавляемые Читрасеной и другими, были побеждены им. И вы, похищенные ими, были вызволены тем твердым лучником.

Также и нива-такавачи, враги богов, неистребимые даже ими в сражении, были побеждены тем героем. Тысячи данавов, обитающих в Хираньяпуре, победил тот тигр среди людей. Так как же он может быть (одолен) существами человеческими? Ты все видел воочию, как это войско твое было сокрушена сыном Панду, хотя мы и прилагали усердно старания, о владыка народов!».

Так прославлявшему Арджуну твой сын, о царь, разгневавшись тогда, промолвил вновь Дроне такие слова: «Я сам и Духшасана, Карна и Шакуни, мой дядя по матери, разделив бхаратийское войско на две части (и взяв с собою отряд), убьем сегодня Арджуну в сражении!» Услышав эти его слова, сын Бхарадваджи, засмеявшись слегка, выразил одобрение царю и сказал:

«Благополучие да будет тебе! И в самом деле, какой-кшатрий смог бы убить того быка среди кшатриев — Обладателя лука гандивы, сверкающего скрытою мощью, несокрушимого? Ни владыка сокровищ, ни Индра, ни Яма, ни владыка вод и ни асуры, змеи и ракшасы не могут убить его, когда он с оружием. Только глупцы говорят такие (слова), какие ты сказал, о потомок Бхараты! Ведь кто, столкнувшись с Арджуной в битве, мог бы вернуться домой невредимым?

Что до тебя, то ты, из-за того что сомневаешься во всех, — жесток и греховен в своих намерениях! Именно тем, кто наиболее превосходны и заняты в служении твоему благу, ты предпочитаешь говорить подобным образом! Так отправляйся же немедля к Каунтее, (чтобы противостоять ему) ради собственных своих интересов. Ты — кшатрий, рожденный в высоком роду! И ты жаждешь сражаться! Почему ты допускаешь убивать всех этих неповинных царей? Ты — корень этой вражды! Поэтому отправляйся, чтобы сразиться с Арджуной! Этот дядя твой по матери наделен мудростью и соблюдает закон кшатриев. Пусть сей брат Гандхари, нечестивый игрок в кости, выступит против Арджуны в сражении! Опытный в бросании игральных костей, изворотливый, пристрастный к игре, искушенный в хитрости и плутовстве, этот игрок, хорошо сведущий в искусстве обмана, победит пандавов в бою!

Вместе с Карной ты не раз восторженно и сверх меры похвалялся: из безрассудства, точно совсем бестолковый, при этом слышал и Дхритараштра: «И сам я, о отец мой, и Карна, и брат мой Духшасана, все троё, объединившись вместе, убьем сыновей Панду в сражении!» Меж тем кан ты похвалялся так, об этом слышали в каждом собрании. Выполни свое клятвенное обещание, будь правдоречив вместе с ними! Этот невыносимый враг твой Пандава стоит перед тобою! Соблюди же обязанности кшатрия!

Твоя гибель от руки Джайи достойна будет всяческого восхваления! Тобою (щедро) розданы дары, ты вкушал вволю (всевозможные яства) и изучил науки, все богатства желанные обретены тобою. Все, что должно было быть сделано, исполнено тобою. Ты свободен or долга. Не бойся же! Сразись теперь с Пандавой!».

Сказав так в сражении, Дрона остановился, вследствие чего (то же самое сделали) и: враги. И затем, когда войско (бхаратийское) было разделено на две части, началась тогда битва.

Так гласит глава сто шестидесятая в Дронапарве великой Махабхараты.

Глава 161

Санджая сказал:

Когда осталась на исходе только третья часть ночи, битва возобновилась снова между кауравами и пандавами, обоюдно охваченными радостью, о владыка народов! Вскоре, затмевая блеск месяца, показалась заря, предвестница солнца, придавая небосводу медно-красный цвет. После того как войско (кауравов) было разделено на две части, Дрона, предшествуемый Дурьйодханой, ринулся (с одним из отрядов) против сома-ков, пандавов и панчалов. При виде кауравов, разделенных на две части, Мадхава, обратившись к Арджуне, сказал: «Оттесни врагов — этих кауравов налево, о Савьясачин!».

И с дозволения Мадхавы сделать так, Дхананджая повернул налево от могучих лучников — Дроны и Карны. Поняв намерение Кришны, тот покоритель вражеских городов58 при виде Бхимасены, стоящего на головном участке битвы, подъехал к нему.

Бхима сказал:

О Арджуна, Арджуна! О Бибхатсу! Выслушай справедливые слова мои! Ради чего жены-кшатрийки рождают (сыновей), — время это теперь наступило! Если в такое время, уже наступившее, ты не постараешься достичь благоприятных результатов, тогда ты, уподобляясь человеку низкочтимому, допустишь (излишнюю) жалость! Проявив свою доблесть, освободи себя от долга перед правдой, благосостоянием, добродетелью и славой! Прорви этот боевой строй, о лучший из воителей! Оттесни, о Савьясачин, этих (кауравов)!

Санджая сказал;

Так побуждаемый Бхимой и Кешавой, Савьясачин, превозмогая Карну и Дрону, стал сдерживать (врагов) со всех сторон. И его, преисполненного великой отваги, мчавшегося на головном участке битвы и сжигавшего, подобно бушующему огню, быков среди кшатриев, не могли остановить те быки-кшатрии (из войска кауравов), хотя и напрягали старательно усилия, проявляя свою доблесть. Тогда Дурьйодхана, Карна и Шакуни, сын Субалы, окатили сына Кунти Дхананджаю потоками стрел. Но обезвредив оружие всех тех (воинов), он, наилучший из превосходнейших знатоков оружия, осыпал их в ответ ливнями своих стрел. Отражая оружием оружие, Дхананджая, обладающий большой ловкостью рук, пронзил всех их десятью острыми стрелами каждого. Поднялись тогда тучи пыли и обрушивались густые ливни стрел. Страшный мрак окутал все, и громкий шум тогда поднялся там.

И меж тем как таково было положение вещей, ни неба, ни земли, ни стран света нельзя было больше различить. Сбитые с толку пылью, поднявшейся от войск, все сделались точно слепыми. Ни враги, ни мы, о царь, не могли различать друг друга. Поэтому цари начали сражаться, руководствуясь лишь объявлением своих имен. Лишенные колесниц, воины, сражавшиеся на колесницах, о царь, сталкиваясь друг с другом, хватались за волосы, за панцири и за руки. Многие из этих воинов, чьи кони и возницы были убиты, становясь бездеятельными, оставались живыми и выглядели там будто сильно измученные страхом. Кони, лишенные жизни вместе со своими седоками, были также видны там лежащими на убитых слонах, словно распростертые на горах.

Тогда Дрона, перебросившись из битвы в северном направлении, стал твердо в сражении и, казалось, напоминал собою бездымный огонь. Заметив, что он передвинулся с головного участка битвы в таком направлении, войска пандавов начали трепетать, о владыка народов! В самом деле, увидев Дрону, блистательного, наделенного красотою и сверкающего своею мощью, враги проникнулись страхом, побледнели и стали метаться (по полю брани), о достойнейший!

И когда он вызывал вражеское войско на битву, уподобляясь возбужденному от течки слону, они не надеялись победить его, как (некогда) данавы — Васаву. Некоторые среди них совсем упали духом, другие, более решительные, были возбуждены гневом. Некоторые были удивлены, иные же оказались неспособными перенести (вызов). Некоторые цари стискивали руками пальцы своих рук, а другие, обезумевшие от гнева, кусали зубами свои губы. Некоторые подбрасывали свое оружие, а другие потирали свои руки. Иные же, преисполненные великой мощи и обузданные душою, ринулись против Дроны. Панчалы же, особенно мучимые жестоко стрелами Дроны, о царь царей, хотя и испытывали сильную боль, продолжали участвовать в сражении.

Тогда в пылу той битвы Вирата и Друпада выступили против Дроны, а стойкого и неодолимого в бою, так рыскавшего в сражении. Затем все трое внуков Друпады, о владыка народов, и могучие лучники-чедии также выступили против Дроны в той битве. Дрона же тремя острыми стрелами отнял жизни у тех троих внуков Друпады. И убитые, они упали на землю. Вслед за этим Дрона победил в той битве чедиев, кекаев и сринджаев. Также и всех матсьев победил сын Бхарадваджи, могучий воин на колеснице. Но тут Друпада, обуреваемый гневом, а также Вирата в пылу сражения выпустили ливни стрел в Дрону, о великий царь! Тогда Дрона, тот сокрушитель врагов, двумя хорошо закаленными стрелами с серповидным острием отправил и Друпаду и Вирату в обиталище Вайвасваты.

Когда же были убиты Вирата и Друпада, а также кекайи, когда были 8в сокрушены чедии, матсьи и панчалы, когда пали те трое героев — трое внуков Друпады, благородный Дхриштадьюмна, увидев такой подвиг Дроны, преисполнился гнева и печали и произнес клятву60 среди всех воинов на колесницах: «Пусть я лишусь (добродетельных заслуг) от (всех моих) благочестивых деяний, а также всех достоинств кшатрия и брахмана, если сегодня Дрона избавится от меня (живым) или если я отвращусь от Дроны!».

Произнеся такую клятву среди всех тех лучников, царевич Панчалы, губитель вражеских героев, вместе со своим войском выступил против Дроны. И панчалы стали разить Дрону с одной стороны, а Пандава — с другой. Дурьйодхана и Карна, а также Шакуни, сын Субалы, и единоутробные братья (Дурьйодханы, стоявшие) в порядке их главенства, принялись защищать Дрону в сражении. И меж тем как Дрона был так охраняем в сражении теми благородными (воинами), панчалы, хотя и старательно напрягали усилия, не могли даже взглянуть на него.

Но тут Бхимасена сильно разгневался на Дхриштадьюмну, о достойнейший, и стал уязвлять его, о бык среди людей, жестокими словами:

«Кто, почитающийся кшатрием и рожденный в роду Друпады, будучи (к тому же) наилучшим из знатоков, сведущих во всех видах оружия, мог бы только взирать на врага, стоящего перед ним? Кто из людей, узрев убийство своего отца и сына и особенно дав такую клятву в присутствии царей, стал бы пренебрегать (своим врагом)? Вон стоит Дрона, подобный Вайшванаре, возгорающемуся от своей собственной мощи.

В самом деле, вооруженный луком и стрелами вместо поленьев, он сжигает своей мощью всех кшатриев! Вскоре он уничтожит без остатка войско пандавов! Стойте (как зрители) и смотрите на мой подвиг! Против Дроны я выступлю сам!».

Сказав так, Врикодара, преисполненный гнева, проник в войско Дроны и жестокими стрелами, выпущенными (из лука), натянутого до предельной возможности, принялся теснить и обращать в бегство твое войско. И Дхриштадьюмна, царевич Панчалы, тоже, проникнув в то обширное войско, обрушился на Дрону в пылу сражения.

Столкновение тогда было неистовым и яростным. И такой битвы не было прежде нами видано и слыхано, о царь, какая, в столь великом замешательстве всего войска, произошла того дня при восходе солнца! Отряды колесниц были видны спутавшимися одни с другими, о достойнейший! Тела наделенных плотью существ, лишенных жизни, были рассеяны повсюду. Некоторые, когда устремлялись в другую сторону поля, подвергались на пути нападению других. Некоторые, когда обращались вспять, испытывали удары с тылу, другие же — сбоку. Так происходила та всеобщая битва, становясь все более ожесточенной. Но тут вскоре взошло утреннее солнце.

Так гласит глава сто шестьдесят первая в Дронапарве великой Махабхараты.

Глава 162

Санджая сказал:

Воины те, о великий царь, облаченные в доспехи, на головном участке сражения поклонились тысячелучистому Адитье, взошедшему утром. И когда взошло тысячелучистое светило, блеском подобное ярко расплавленному золоту, и когда весь мир осветился, битва началась вновь. Те воины, которые были заняты в единоборстве перед восходом солнца, снова схватились друг с другом после восхода солнца, о потомок Бхараты! Кони сшибались с колесницами, слоны с конями, а пехотинцы со слонами; верховые — с верховыми и пехотинцы — с пехотинцами.

Иногда соединившись, иногда разъединившись, воины падали друг на друга в сражении. Совершив боевые подвиги ночью, многие из них, утомленные затем от жара солнца, с телами, одолеваемыми голодом и жаждой, лишились чувств. Шум от звука раковин, о царь, от грохота барабанов — больших и малых, от рева слонов и от звона простертых и сильно натянутых луков касался самих небес, о бык из рода Бхараты! Также и от набегающих пехотинцев и выбиваемого оружия, от ржущих коней, от поворачивающихся колесниц и от кричащих и орущих (воинов) шум стал тогда неистовым и яростным.

Все увеличивающийся неистовый, громкий гул достигал небес. Тяжелые стоны слышались на поле брани среди трепещущих (тел), иссеченных различным оружием. Все более громкими и жалобными становились тогда скорбные вопли упавших и падающих пехотинцев, всадников, воинов на колесницах и слонов. Когда же все войска перемешались вместе, наши убивали своих, чужие65 убивали наших, а наши тоже — чужих и чужие — своих. Пущенные из рук героев мечи в воинов и слонов были видны (на поле), словно это были (груды)66 платьев на стиральных площадках. И стук от мечей, поднятых и скрещенных руками героев,

напоминал собою шум от стираемой одежды. Свирепая, великая битва в которой (воины) сражались мечами, саблями, пиками и секирами' стала тогда чрезвычайно страшной.

Герои-воины тогда создали там реку, текущую в потусторонний мир. Ее истоком служили трупы слонов и коней, а течением ее — тела людей. Она была переполнена оружием вместо рыб, а илом ей служили мясо и кровь. Вопли страданий и горя заменяли ей рокот, а знамена и одежды служили ей пеной. Измученные стрелами и дротиками, сильно изнуренные, ошалелые и ослабевшие пылом от (прошлой) ночи, с членами совершенно онемевшими, стояли слоны и кони (на поле битвы). Также и герои (стояли там) с лицами иссохшими, с головами, украшенными чудесными серьгами, с боевыми и другими принадлежностями, сиявшими там и сям.

И вследствие того, что все поле битвы было в то время усеяно стаями кровожадных хищников, а также мертвыми и полумертвыми, не было там пути для колесниц по всему полю. Мучимые стрелами, кони благородных кровей и доброго нрава, наделенные мощью и подобные слонам, изнуренные (трудом) и дрожащие, напрягая силы, кое-как везли колесницы, колеса которых были погружены в землю. И все то войско было тогда сильно удручено и взбудоражено, весьма взволновано и охвачено страхом, кроме двух (воинов) — Дроны и Арджуны. Эти двое стали прибежищем, эти двое стали спасителями для страждущих (воинов) соответственно обеих сторон. Столкнувшись именно с ними, другие отправились в обиталище Вайвасваты. Все обширное войско кауравов пришло в сильное волнение, а (войско же) панчалов, столпившись вместе, совсем не различалось более.

Меж тем как разгоралось великое побоище (кшатриев из) царственных родов на поле битвы, увеличивающее страх у робких, подобное игрищу бога смерти, мы не могли, о царь, видеть там ни Карны, ни Дроны, ни Арджуны и ни Юдхиштхиры, ни Бхимасены и ни обоих близнецов, ни царевича Панчалы и ни Сатьяки, ни Духшасаны и ни сына Дроны, ни Дурьйодханы и ни сына Субалы, ни Крины, ни царя мадров ни Критавармана, ни также других, ни самих себя, ни земли и ни стран свете, ибо все они, смешавшись вместе (с полчищами), были окутаны пылью, вздымаемой войском.

И когда та свирепая и неистовая битва достигла крайнего ожесточения, и когда поднялись тучи пыли, все подумали тогда, что наступила вторая ночь (над полем сражения). Ни кауравы, ни панчалы и ни пандавы не могли быть различимы, ни страны света, ни небо и земля, ни ровные и неровные места. Воины, жаждущие победы, убивали тогда в пылу сражения и чужих и своих — всех, оказавшихся в пределах соприкосновения их рук. Однако пыль, взбитая из праха, оттого что она поднялась ввысь, от текущей крови и от скорости дующего ветра, вскоре успокоилась. Слоны и кони, воины на колесницах и воины пешие, залитые кровью, выглядели там красиво, подобно (райским) лесам деревьев париджата.

Тогда Дурьйодхана, Карна, Дрона и Духшасава — эти четверо воинов на колесницах сошлись в битве с четырьмя воинами — пандавами.

Дурьйодхана вместе со своим братом сразился с обоими близнецами, сын Радхи — с Врикодарой, а Арджуна — с сыном Бхарадваджи. Все воины на колесницах со всех сторон взирали на то страшное и великое, удивительное и нечеловеческое столкновение между свирепыми воинами, быками среди ратников, взирали на то чудесное сражение, в котором воители, искушенные в различных приемах ведения боя, (мчась) на своих чудесных колесницах, совершали различные (круговые) движения.

Преисполненные высочайшей доблести, сражающиеся с большим рвением и жаждущие победить друг друга, они поливали один другого ливнями стрел, подобно тому как облака на исходе жаркой поры (исторгают потоки дождя). И те быки среди людей, разъезжающие на колесницах, блеском подобных солнцу, выглядели красиво, будто скопившиеся облака в осеннем небе. И вызывая друг друга на битву, те могучие лучники, вооруженные луками, ринулись, напрягая усилия, друг на друга, подобно | возбужденным от течки вожакам слонов.

Поистине смерть не имела там места, пока не приходил ее час, ибо могучие воины на колесницах не погибали одновременно (в той битве). Усеянное отрубленными руками и ногами, а также головами, украшенными красивыми серьгами, (усеянное) луками, стрелами и копьями, мечами, секирами и бердышами; копьеобразными стрелами и стрелами с бритвоподобным острием, а также длинными, когтеобразными крючьями, дротиками и пиками, а также другим различного рода метательным оружием, сверкающим и превосходнейшим; также разного вида красивыми доспехами и прекрасными колесницами, разбитыми на куски, и убитыми слонами и конями; пустыми колесницами, подобными городам, лишенным воинов и знамен и таскаемыми туда и сюда перепуганными и лишенными возниц конями, мчащимися как ветер; убитыми героями, красиво наряженными, опахалами, кольчугами для коней и знаменами, поверженными (в прах); зонтами и украшениями, одеждами и гирляндами сильно благовонными, ожерельями и диадемами, коронами и тюрбанами и рядами колокольцев; драгоценными каменьями, носимыми на груди, золотыми украшениями из монет нишка и жемчужинами, носимыми на макушке, — (усеянное так) поле битвы тогда, казалось, было подобно небосводу, усеянному мириадами звезд.

Затем произошло сражение между Дурьйодханой, разгневанным и негодующим, и Накулой, тоже неистовым и преисполненным гнева. И вот, восторженно осыпая твоего сына сотнями стрел, сын Мадри, объезжая, оставил его справа. И тогда поднялся одобрительный гул. Оставленный справа в сражении своим двоюродным братом, сильно негодующим, тот, преисполненный неистовства, начал также противодействовать ему в битве тоже с правой стороны.

Тогда Накула, преисполненный скрытой, мощи и хорошо сведущий в различных приемах (управления колесницей), стал сдерживать твоего сына, стремившегося противодействовать ему справа. И жестоко тесня его сетью своих стрел и отражая его со всех сторон, Накула повернул его вспять. И все воины восхвалили тот (его подвиг). «Стой, остановись!» — воскликнул Накула вслед твоему сыну, припоминая все свои невзгоды, вызванные твоими дурными советами.

Так гласит глава сто шестьдесят вторая в Дронапарве великой Махабхараты.

Глава 163

Санджая сказал:

Тогда Духшасана, воспаленный гневом, ринулся против Сахадевы, сотрясая землю стремительной быстротою своей колесницы. Но тут сыв Мадри, сокрушитель врагов, быстро отсек стрелою с серповидным острием украшенную тюрбаном голову возницы нападавшего на него противника. Из-за быстроты, с какой (был выполнен тот подвиг) Сахадевой, ни Духг шасана и никто из воинов не узнали, что у этого возницы снесена голова. И только когда кони, будучи никем не управляемы, мчались по своед воле, тогда лишь Духшасана узнал, что возница его (лежит) бездыханный» Искусный управлять конями, он, превосходнейший из воинов на колесницах, сам сдерживая коней в битве, сражался красиво, обнаруживая большое искусство и ловкость.

И тот подвиг его восхвалили свои и чужие в сражении, ибо на колеснице, лишенной возницы, он рыскал бесстрашно в той битве. Но тут Сахадева осыпал тех коней острыми стрелами, И жестоко мучимые стрелами, они помчались прочь, бросаясь туда и сюда. Для того чтобы схватить поводья, он сперва откладывал свой лук, а затем, чтобы орудовать в деле своим луком, он вновь откладывал поводья. И при таких (благоприятных возможностях), когда явно обнаружат вались у него пробелы, сын Мадри осыпал его своими стрелами.

Тогда, желая вызволить твоего сына, Карна нагрянул в то место. Вслед за тем Врикодара тремя крепкими стрелами с серпообразным острием, (выпущенным из лука), предельно натянутого вплоть до самого уха, поразил Карну в грудь и обе руки и издал громкий рык. Но тут Карна вдруг повернулся к нему, как змея, потревоженная (палкой). И тогда произошла свирепая битва между Бхимой и сыном Радхи. Оба разъяренные, точно быки, оба с широко раскрытыми (от гнева) глазами, они обрушивались друг на друга с большой стремительностью, охваченные яростью. И когда оба они, искуснейшие в битве, вплотную сближались друг с другом, так что терялась возможность метать стрелы, тогда происходила битва на булавах. И тут Бхимасена своей палицей быстро сломал боковое дышло колесницы Карны. И тот (подвиг) его, о царь, казался весьма удивительным! Тогда доблестный сын Радхи, взяв булаву, метнул ее в колесницу (Бхимы). Но он сокрушил и ту булаву своей собственной палицей.

Затем Бхима вновь метнул увесистую булаву в сына Адхиратхи. Но Карна в ответ ударил в нее десятью стрелами, красиво оперенными и очень крепкими и еще раз — другими стрелами. И та булава возвратилась снова к Бхиме. И оттого что она была отброшена обратно, огромное знамя Бхимы рухнуло (от ее удара), а возница его, сраженный той же булавою, лишился сознания. Обезумевший от гнева, Бхима выпустил тогда восемь стрел в Карну, в знамя его, в лук и колчан, о потомок Бхараты! Но тут сын Радхи в ответ быстро сразил особыми стрелами коней Бхимы масти белоногой антилопы, а также обоих его возниц, погонявших пристяжных коней. И когда колесница его таким образом выбыла из строя, Бхима, усмиритель врагов, вскочил на колесницу Накулы, подобно тому как лев прыгает на вершину горы.

Между тем Дрона и Арджуна, два могучих воина на колесницах, наставник и ученик, оба искусные во владении оружием, о царь царей, сражались друг с другом в битве чудесно, изумляя взоры и сердца людей ловкостью применения оружия и точностью прицеливания и (круговыми) движениями своих колесниц. Взирая на ту битву между учителем и учеником, невиданную прежде, наши воины и чужие прекратили (сражаться друг с другом). Оба героя показывали среди войска различные красивые приемы (управления) своими колесницами, и каждый стремился оставить другого справа. Воины, (находившиеся там), наблюдали их доблесть и были преисполнены изумления. В самом деле, та великая битва, которая происходила между Дроной и Пандавой, напоминала схватку, о великий царь, между двумя ястребами в небе из-за куска мяса.

И всему, что ни делал Дрона, желая победить сына Кунти, — тому быстро противодействовал Пандава, смеясь при этом. Когда же Дрона не мог превзойти Пандаву, тогда он, хорошо сведущий в назначении всякого оружия, вызвал к действию оружие айндра, пашупата, тваштра, ваявья и варуна. Но как только они выпускались из лука Дроны, Дхананджая быстро уничтожал их.

Когда Пандава должным образом уничтожал так его оружие своим оружием, тогда Дрона осыпал Партху мощнейшими видами дивного оружия. Но какое бы оружие он ни применял против Партхи из желания победить его, Арджуна делал в ответ то же самое для отражения его оружия. И в то время как все виды его оружия, даже божественные, были должным образом сокрушаемы Арджуной, Дрона в душе своей почтил Арджуну. Он считал себя, о потомок Бхараты, наиболее выдающимся из всех всюду в мире знатоков оружия, благодаря тому, что Арджуна являлся его учеником.

И так сдерживаемый Партхой среди благородных воинов, он, сражаясь старательно, с радостью отражал в ответ Арджуну, улыбаясь при этом. Тогда в воздухе предстали боги и гандхарвы тысячами, мудрецы и сонмы сиддхов, из желания посмотреть (на поединок). Заполненное (кроме них) также апсарами, якшами и ракшасами, небо опять стало (выглядеть) красиво, словно было затянуто тучами.

Там голоса невидимых существ, воздающие хвалу Дроне и благородному Партхе, раздавались все снова и снова, (наполняя небосвод). И десять стран света, казалось, ярко пылали, когда выпускалось всевозможное оружие (с обеих сторон). «Эта битва не свойственна ни людям, ни асурам и ни ракшасам, ни богам и ни гандхарвам!

Несомненно, это высочайшее сражение присуще Брахме! Эта битва необыкновенно красива и удивительна! Такой нами не было никогда видано или слыхано! Иногда наставник превосходит Пандаву, а иногда Пандава преобладает над Дроной. И невозможно заметить никакого различия между ними, каким бы оружием они ни пользовались. Если бы Рудра, разделившись на две части, сражался сам с собой, тогда это могло бы послужить примером для сравнения (с ними).

Но нигде больше не может найтись примера для такого сравнения. Знание, сосредоточенное в одном месте, имеется у наставника. Знание и всевозможные средства имеются и у Пандавы. Героизм, сосредоточенный в одном месте, есть у наставника. Героизм и мощь есть и у Пандавы. Оба эти могучих лучника не могут быть одолены врагами в сражении. Но оба они, если пожелают, могут уничтожить вселенную вместе с бессмертными!» — так говорили, о великий царь, невидимые и видимые существа, собравшиеся сонмами, при виде обоих тех быков среди мужей.

Тогда многоумный Дрона вызвал к действию оружие Брахмы, причиняя огорчение Партхе и невидимым существам. Вслед за тем задрожала земля вместе с горами, лесами и деревьями. Начали дуть резкие, свирепые ветры и взбушевались моря. Великий страх обуял тогда войска кауравов и пандавов, а также все другие существа, когда тем благородным (воином) было поднято это оружие.

Но тут Партха, о царь царей, бесстрашно отразил то оружие своим оружием Брахмы, — и тогда все (в природе) сразу успокоилось. И вот, когда ни один из них не мог превозмочь другого (в поединке), та битва их