Из прошлого 327

ше, было хуже, было скандально, было драматично, было конфликтно, но обыденно никогда не было.

В последнее время где-то взял Аркадий Иосифович (кажется, взял у Арто) термин «ожог». Взял и стал применять часто, упрямо, наивно этот самый «ожог». Раньше он обычно говорил: «оценка», «отношение», теперь стал говорить об «ожоге». Еще он стал гово­рить о предельности существования на сцене. Вот, эти «ожоги», эти «предельности», эти «обострения». («Давайте обострять», «Нужно все обострять»), — они, с моей точки зрения, не очень полезны и в то же время в устах Аркадия Иосифовича так понятны. Так попят­но его страстное стремление сделать театр не бытовым, не скуч­ным, не вялым. Он боролся за эмоциональность театра, за эмоцио­нальность искусства, за то, что искусство призвано нам всем не дать уснуть.

И вот А. И. Кацмана не стало.

2 сентября 1989 года в педагогическую вбежала вахтерша и вы­крикнула невероятное: «Аркадий Иосич умер!» Этот момент, нере­альность услышанного я очень хорошо помню. И помню, как мчал­ся по узкому коридору института, туда, мимо ректората, в сторону 51-й, один из студентов и повторял одно и то же: «Это правда?

Нет, это правда?»

Эта дата — 2 сентября 1989 года и для меня лично стала рубеж­ной. На меня свалилась тяжкая миссия руководить курсом, кото­рым руководил раньше А. И. Кацман. Как было непросто два года провести с его курсом, как это было трудно, как было тяжело соот­ветствовать этой миссии, как было «невыгодно» ежедневно, еже­часно вступать в невольное соревнование с покойным, вступать в соревнование, естественно, проигрывая ему то так, то эдак. Тем бо­лее, что все равно все надо было делать по-своему. Студенты к это­му времени в силу ряда причин были не в лучшей форме, были расхлябаны, разучились жить в трудовом напряжении, и все-таки они умели вспыхивать, вдохновляться, они были научены Аркади­ем Иосифовичем работать, были научены фантазировать, были на­учены сочинять, они уже восприняли у него за два года чувство те­атра, драгоценное чувство театрального праздника, чувство встречи со зрителем, и, может быть, только опираясь на это, я, в конце кон­цов, как-то вместе с ними «вырулил», и мы успели за два года сде­лать довольно много.

Позже ребята соорудили небольшой музей Кацмапа в нашем «предбаннике»: из его фотографий, из веревки, которая была про­тянута к нашему курсовому колоколу, как бы выходя из рук Арка­дия Иосифовича. Здесь были родные портреты и изображения мае-

тера, в том числе его смешная маска, которая выглядывает из часов, лишенных циферблата и стрелок, как бы символизируя, что покойный завещал не смотреть на часы, когда занимаешься творче­ской работой.

Наконец, по инициативе Л. А. Додина появилась на стене, ря­дом с входом в 51-ю, черная красивая доска, на металле которой выбиты слова: «Мемориальная мастерская профессора А. И. Кац-мана. Здесь он работал с 1975 по 1989 годы». Теперь уже никто не сможет забыть, что здесь работал выдающийся педагог.

...Помню, мы смотрели телевизионную передачу, посвященную Аркадию Иосифовичу, сделанную его учениками-режиссерами. Она была подготовлена к годовщине смерти Мастера и, возможно, ее следовало смотреть молча, тем не менее, вся передача сопровож­далась взрывами смеха. Это было что-то необычное. Очень много все тогда смеялись... Возник какой-то странный сплав нежности, юмора и тепла, — именно такие чувства вызвала память об этом че­ловеке. В этом была, я думаю, необыкновенная реакция на необык­новенного человека.

Курс закончил учебу в институте, закончил четырехлетний путь. И мы все — педагоги и студенты — поехали в Тарховку, где отмечали это событие, и, конечно же, львиная доля застольного времени была посвящена Аркадию Иосифовичу. Вспоминали о нем и опять смеялись. Смеялись очень много.

В этом же 1991 году я стал учить новый курс, уже самостояте­льно, уже не доучивать людей, в которых основа была заложена А. И. Кацманом, а учить новых студентов, как говорится, с нуля... И стал я убеждаться, как это непросто — работать в стенах, где ра­ботал Кацман, и что в этих стенах придется еще много раз, решая педагогические, творческие задачи, соотноситься с опытом покой­ного Мастера.

1991 г., ноябрь