Связность текста. Языковые механизмы смысловых ошибок

ГЛАВА 2

"Непроизвольные" смысловые ошибки

В газетных текстах есть такие смысловые ошибки, такие "непонятности", которык возникают не из-за "диссонансов", неорганизованности в содержании материала, а из-за языковой неудачи журналиста. Как же возникают подобные ошибки, почему их так много в газетных текстах? Попытаемся понять, что запутывает мысль журналиста в такой фразе:
"Ну, а проницательный человек всегда определит, для кого нищенство бизнес, а для кого постыдная, неприятная, но необходимость. Жаль только, что имущие власть и богатство не ездят на метро и избегают многолюдных площадей. Им они глаза не мозолят и за рукав не цепляются. " ("Московская окраина",1996, N 1).

Последнее предложение сначала вовлекает нас в стихию образа:"им (площадям?- Н.М.) они (имущие власть и богатство?- Н.М.) глаза не мозолят", хотя в конце этой фразы такое наше понимание уже сомнительно. Попытаемся иначе: "им" - это "имущим власть и богатство". Тогда кто или что им "мозолит глаза?" По-видимому, "нищие", но предложение строится так, что мы добираемся до этого смысла лишь тогда, когда отбрасываем связь слов "многолюдные площади - они".

Рассмотрим еще одну фразу:

"В настоящее время, благодаря массовому применению, иммунизация превратилась в механизм резкого снижения и далее полной ликвидации некоторых инфекций, например, натуральной оспы." ("Восход", 1987, 7 апреля).

Когда читаешь это предложение, возникает два вопроса: снижается ли число инфекционных заболеваний или их нет вообще? что можно сказать о натуральной оспе - есть ли это заболевание сейчас? Почему читателю непонятна эта фраза? Понять ее мешают однородные члены предложения: словосочетание "некоторых инфекций" журналист относит только к одному из однородных членов предложения - по-видимому, "даже полной ликвидации", но по законам синтаксиса возникает формальная и, как следствие, смысловая связь "резкого снижения -> некоторых инфекций (заметим, что здесь автоматически нарушается и норма смысловой сочетаемости слов.-Н.М.)", к которым (через вводное слово "например") относится и натуральная оспа.

Если нелогичность возникающей ситуации читатель заметит, он попытается найти подходящее объяснение(хотя это и не всегда возможно), однако не исключается и "ложное информирование", если искаженный смысл воспринимается читателем как вполне допустимый. Подобные ошибки автору бывает трудно заметить - назовем их " непроизвольными ". Чем же объясняется "непроизвольность" таких ошибок? Прежде всего тем, что между мышлением и языком никогда не бывает тождества, а также тем, что естественный язык и язык логики различаются по способу выражения смысловых, логических отношений: в логике такие отношения представлены открыто, однозначно и четко, с помощью формальных символов (А=В, С=В, то С=А), а в естественном языке логические отношения часто скрыты в его единицах. Именно поэтому бывает так, что языковая оболочка искажает мысль журналиста, но он этого не видит, потому что действительность в его сознании отражается правильно. Впрочем, редактор тоже часто не видит подобную ошибку, потому что он как бы домысливает фразу, помогает ей казаться понятной.

Но если мы замечаем такую ошибку, как мы ее исправляем? Что мы будем делать с фразой об инфекционных заболеваниях? По-видимому, мы "разорвем" эту фразу на два фрагмента, после словосочетания "резкого снижения" поставим новое дополнение - скажем, "количества многих (или всех) инфекционных заболеваний, болезней"; остальную информацию дадим в отдельном предложении: "А некоторые инфекционные заболевания, например, натуральная оспа, ликвидированы." Этот путь редактирования фразы показывает, что смысловая ошибка, делающая текст непонятным, - это ошибка связи, отношения между понятиями или суждениями; она может возникать и тогда, когда соединяются две фразы, два фрагмента текста, абсолютно понятные сами по себе. Дело не в самой этой связи -или не только в ней, - а в том, что из-за этой связи соотносятся смыслы двух фрагментов текста, и именно это соотношение мыслей оказывается непонятным читателю. Поэтому в текстах с "непроизвольной" смысловой ошибкой обязательно можно найти некоторую опасную точку в последовательности языковых единиц и разорвать текст в этой точке - тогда логической, смысловой ошибки не будет. Это значит, что основной языковой механизм таких ошибок состоит в неудачной связности. Если журналист не видит всех связей, которые возникают в тексте, он легко допускает смысловую ошибку. Поэтому так важно знать, как создается эта связность, что такое "средства межфразовой связи".

Что такое СМС?

Связь между отдельными фрагментами текста прежде всего может создавать та или иная языковая единица. Такими единицами могут быть слова или синтаксические конструкции.

Попробуем понять, когда языковая единица имеет шанс стать средством межфразовой связи.

1) И захотелось этому одаренному и разностороннему кинематографисту испытать себя на совсем другом материале, испробовать на себе совсем иной прием.

2) Назовем его приемом Приемыхова.

3) И еще раз позволим себе усомниться во мнении двадцати уважаемых коллег-кинокритиков, которым показалось, что прием не удался.

4) По-моему, удался на славу. "("Известия ", 1996. 11 января).

Хорошо видно, что отдельные предложения здесь связаны. Это происходит прежде всего потому, что в каждом последующем предложении повторяется слово из предыдущего предложения:

1 - 2: прием

2 - 3: прием

3 - 4: удался

Но задумаемся: почему такой повтор связывает, соединяет предложения в тексте, и нам станет ясно, какие еще слова могут стать средством межфразовой связи. При повторе одна языковая единица, находящаяся в некотором фрагменте текста, оказывается сходной (точнее, тождественной) по своему значению с другой единицей, находящейся в некотором другом фрагменте, к тому же между данными единицами есть и внешнее сходство. Значит, любая языковая единица, которая имеет такое сходство с другой единицей текста, становится в нем средством межфразовой cвязи - CMC. И чем ближе она к слову, с которым сходна, тем сильнее эта связь.

Если значение некоторой языковой единицы полностью совпадает со "смысловым набором" другого слова или оказывается "пустым", тогда между двумя высказываниями и возникает наиболее тесная связь. Между двумя этими "крайними" точками располагается множество других средств межфразовой связи с большим или меньшим совпадением смысловых признаков:

- синонимы (в том числе контекстуальные):

"На любительской видеокассете, запечатлевшей последний трюк каскадера Синицына, отчетливо видно, что гибель его была и подстроена, и предрешена. Трюкач слишком много знал, чтобы оставаться живее всех живых." ("Известия", 1996, И января).

- антонимы:

"Накануне Нового года телеканал "Деловая Россия" сообщил, что лучшим фильмом минувшего сезона двадцать неопознанных кинокритиков посчитали замечательную работу Александра Рогожкина "Особенности национальной охоты в осенний период ".

Не просчитались, посчитав.

Худшим же фильмом двадцать моих безвестных коллег посчитали "Крестоносца ".

Боюсь, что просчитались, посчитав. " ("Известия". 1996, 11 января).

- родовой или видовой термин:

"...принято решение предоставить иностранным фирмам право на разведку природных ресурсов на египетской территории. Иностранные компании будут вести геологическую разведку меди, фосфатов, железа и других полезных ископаемых."

- единицы одного тематического поля:

"Кто-то ищет покупателя и каналы сбыта антиквариата на Запад самостоятельно, но большинство краж совершается по конкретному заказу из-за границы. Причем в роли заказчиков выступают наши бывшие сограждане. Именно к ним тайно обращаются западные коллекционеры, желающие приобрести для себя что-нибудь этакое, из русского. "Бывшие " хорошо помнят, что хранится, в каком музее. Вор получает четкий заказ под определенную коллекцию с точным указанием места хранения шедевра. " ("МК", 1995, 30 сентября).

Наконец, механизм связи срабатывает и при чисто внешнем сходстве: CMC будет единица, у которой в предшествующем контексте есть словоомоним или однокоренное слово.

Соединяют два фрагмента текста не только полнозначные слова, но и так называемые слова-'"связки", их значение и состоит в том, чтобы указывать на те или иные отношения между смыслами отдельных предложений:

- союзы:

"Летом город нагревается за день, а ночью отдает тепло. И запахи, которые были чем-то иным, до того, как мы их вдохнули, пугают своей ненужностью. " ("МН", 1996, № 6).

- вводные слова:

"Я чуть не сказал, что телегеничность фигурного катания сослужила плохую службу... Но для кого, собственно, плохую? Для тех, кто бюрократизировал большой спорт, упростил его до механического служения результату, вдруг потерявшему ценность в глазах зрителя, о котором и пришлось позаботиться бездушной, как привыкли мы считать, коммерции? Например, прекрасная американка Пегги Флемминг или наши прощенные наконец Белоусова с Протопоповым были героями телеэкрана, а не одного лишь спортивного льда. " ("МН ", 1996, N9).

- наречия (с логическим, пространственным или временным значением):

"Главное - это сладкое вранье о вечной мужской, дружбе, преданность учителю, синее небо и зеленые берега. И еще -.жара. Ей свойственно пробуждать аезливость в пожилых клерках. " ("НГ". 1996, 16 июля).

- частицы:

"Такие результаты поражают еще больше, когда видишь, каким трудом их достигают. Вот, скажем, замена роговицы. В окуляры операционного микроскопа мне видна игла."

"Что касается оплаты труда, то вспомним: разве же при началах теннисного бума призовые суммы сразу стали шестизначными? Вспомним и то, что фигурное катание -самый что ни на есть телевизионный жанр. " ("МН", 1996, N9).

Посмотрим теперь, как средством межфразовой связи становится синтаксическая конструкция. Ясно,что механизм здесь будет тот же самый, что и в ситуациях со словом: синтаксическая конструкция оказывается связующим элементом, если она внешне сходна с другой синтаксической конструкцией или имеет ту или иную синтаксическую "пустоту". Скажем, неполное предложение всегда связано с окружающим контекстом, на основе этого контекста мы восстанавливаем смысл неполного предложения; вопросительное предложение - не риторический вопрос - всегда соотносится с ответом. Но чаще всего смысловые отношения между отдельными высказываниями возникают на основе конструкции, которая называется синтаксическим параллелизмом. Суть этой конструкции состоит в том, что, как минимум, два фрагмента текста имеют одинаковое синтаксическое строение. Скажем, структура двух частей предложения "я увлекаюсь музыкой, а ты - живописью" одна и та же: подлежащее - сказуемое - косвенное дополнение. Внешнее, формальное сходство параллельных конструкций заставляет читателя сопоставить, соотнести и передаваемую ими информацию:

- синтаксический параллелизм (в том числе части предложения -параллелизм однородных членов предложения или придаточных предложений):

"Но вот упал нож гильотины. Сброшена повязка с глаз -ив ирреальном свете будто кружится, раскинув руки, безголовая королева в безголовом придворном окружении."

- неполные предложения:

"Если погоня, то пусть наш, хороший, удирающий автомобиль благополучно перескакивает через порожнюю платформу проходящего товарняка. А их дрянной преследователь пусть себе на полном ходу пропарывает соседнюю с платформой бензоцистерну. И сгорает в огне справедливого мщения. За наших, за своих, за справедливых!" ("Известия", 1996, 11 января).

- вопросно-ответное построение текста:

"Некто Тоша в злобно-смешном исполнении Петра Зайченко умыкает десять миллионов долларов, за сию невинную шалость его, естественно, подстреливают, но Тоша не дурак, чтобы свою голову подставлять под кшлерскую пулю и подставляет под нее своего двойника. Конец фильма? Как бы не так. Самое его начало." ("Известия ", 1996, 11 января).

Проблема, таким образом, состоит в том, что если журналист использует слова или синтаксические конструкции, которые могут стать средством межфразовой связи, но при этом не предполагает устанавливать те или иные связи, вероятнее всего в тексте возникнет "непроизвольная" смысловая ошибка, текст будет непонятным для читателя, передаваемая информация будет искажена. Посмотрим, как это происходит.

Как соединяется несоединимое

• опасные местоимения

Больше всего смысловых ошибок в газетных материалах возникает из-за неточного использования местоимений - личных, указательных и определительных, а также местоименных наречий:

"Через два года будет отмечаться 100-летие со дня рождения Екатерины Беклешовой, которая, к счастью, оставила нам не только своих кукол, но и учеников. Одна из них - Елена Колат - принимает участие в открывшейся в центре "Преодоление" выставке. "Кукольная болезнь " в прямом смысле заразила (?! - Н.М.) и ее. Елена продолжила гоголевскую тему и сделала серию по "Ревизору", "оживила" героев "Сказки о золотом петушке ", но и этого оказалось мало. С тех пор как Елена Колат всерьез занялась живописью, марионетки, пьеро и прочие петрушки и здесь никому не уступают места. " ("МК", 1996, 16января).

Когда мы читаем этот текст, то спотыкаемся на каждом предложении: сочетание "одна из них" чисто грамматически может относиться только к слову "кукол", хотя затем становится понятно, что речь идет об ученике, точнее, ученице Екатерины Беклешовой; местоимение "ее" относится к Елене Колат, однако более сильной будет связь "выставке" - "ее", а наречие "здесь" вообще не имеет в ближайшем контексте поясняющей единицы. Подобные неудачи журналистов мы находим в газете достаточно часто:

"В предках семьи Игнатьевых - генерал Преображенского полка при Николае If, министр просвещения России, известные дипломаты. Кстати, один из них добровольно прошел офицером на крейсер "Александр Третий" и погиб под Цусимой. " ("КП". 1996, 18 февраля).

Для читателя остается непонятным, кто же стал офицером- генерал? министр? дипломат?

"Тогда же я въехал в абсолютно пустой, словно после нейтронной бомбы, город Глина. Именно здесь в 1942 году усташи собрали в православной церкви всех сербов - мужчин и детей - и сожгли их заживо. " ("Правда", 1995, 8августа)

Остается непонятным - все ли жители были убиты или только мужчины и дети?

"В соревнованиях участвовало шесть команд. Они проходили по олимпийской системе: проиграл - выбыл. " ("Восход", 1987, 26марта).

Связь "шесть команд - они" здесь более тесная, сильная, чем "в соревнованиях - они", но именно последний смысл и нужен журналисту.

"Сельские жители единодушно поддержали все предложения по организации заготовки мяса, молока, яйца (неожиданная форма единственного числа конкретного существительного в собирательном значении.- Н.М.), шерсти, понимая, что это один из важных резервов увеличения продовольственных товаров в наших магазинах. " ("Восход ", 1987, 26марта).

Местоимение "это" захватывает в тексте смысл всех однородных членов предложения, хотя журналист к последнему слову "шерсть''это местоимение не относил.

Возможна и такая ситуация, когда в окружающем контексте у местоимения или местоименного наречия вообще не оказывается соотносимой единицы - местоименное слово как бы никуда не относится:

"За традиционной выпечкой и чайком гостеприимная хозяйка выложила перед журналисткой "Русский альбом" Михаила Игнатьева, англо-американского писателя и богатого человека, живущего в Лондоне. Изданная на английском языке, она являет собой некую "Сагу о Форсайтах", но применительно к семье Игнатьевых. " ("КП". 1996, 18 февраля).

"Она", конечно же, не "журналистка", не "хозяйка" и не "выпечка", а "Русский альбом", но тогда следует написать "он" или лучше "эта книга".

Возможны и такие ситуации, когда местоимение создает в тексте однозначную связь, относится именно к тому слову или словосочетанию, которое имеет в виду журналист. Однако установленная связь порождает "ложные" смыслы, делает текст непонятным:

"Что касается температуры воздуха и "духоты ", то это нам только кажется. " ("Центр-PLUS", 1996, N6).

Если "духота" действительно может нам казаться, то температура не может казаться, она есть, другое дело - какой будет эта температура.

"Наведение порядка возле вокзалов, у ворот города (здесь необходима запятая, иначе получаем однородные члены предложения -и особое место действия "где-то у ворот".-Н.М.) - задача очень важная. Облагораживание среды только способствует этому." ("Вечерняя Москва", 1996, 3 марта).

"Облагораживание среды" не может способствовать "наведению порядка": ни новые фонтаны, ни оригинальные подсветки (о чем говорится в этом материале) не создадут порядка в городе.

Почему же так часто делают текст непонятным местоименные слова? Вызвано это тем, что в языковой системе у таких слов нет самостоятельного, полнозначного значения, они становятся конкретными только в контексте. И когда журналист использует местоимение в материале, необходимо особое внимание к тому, какие элементы текста соотносятся - формально, грамматически - с этим местоимением, смысл каких слов или словосочетаний, а иногда и целых фраз оно "втягивает". Назовем основные ошибки, связанные с неточным употреблением местоимений:

- местоимение относится к большему, чем это необходимо, числу слов в окружающем тексте;

- в окружающем тексте нет слова или словосочетания, со-ответствующего местоимению, соотносимого с местоимением;

- местоимение имеет точное соответствие в контексте, но из-за такой связи возникает неточный, искаженный смысл.

• неудачное слово - непонятный текст

Мы знаем, что соединить два высказывания в тексте может не только местоимение, но и любое знаменательное слово. В этом случае смысловая ошибка возникает либо потому, что журналист не замечает CMC, либо потому, что значение слова-связки "плывет, так как журналист не знает его точного смысла. Покажем несколько таких ситуаций неудачного использования знаменательного слова, связывающего два высказывания:

- повторы:

"Дискредитация социализма - его первостепенная задача. Грабеж: страны и народа - вторая. И обе эти задачи по-прежнему являются первостепенными, о чем говорят заявления гайдаров и прочих апологетов капитализма. '' ("Советская Россия", 1996, 18января).

Непонятно, сколько же было "первостепенных" задач - одна или две?

"Сейчас Госкомвуз разрабатывает идею такого же дистанционного образования, но с нашей стороны. То есть не они - нам, а мы - им. И это действительно возможно, потому что учат у нас не хуже, а кое-где и лучше. И если эта идея сработает -представьте, как нам всем будет хорошо. Не выходя из дома, мы сможем учиться во всех университетах и институтах мира, в каких только душа пожелает. " ("МК", 1995, 30 сентября).

Если "идея" СОСТОИТЕ том, что наши университеты и институты будут учить студентов за рубежом, то почему "не выходя из дома, мы сможем учиться во всех университетах и институтах мира"? Чтобы найти ответ на этот вопрос, необходимо вернуться к началу заметки, тогда будет понятно, что "идей" было две.

- синонимы:

"В деревне Крюковской, наподалеку от старинного городка Мышкин, фермерская овца принесла шестиногого ягненка. Спереди и сзади у новорожденного по три конечности. Похожая аномалия недавно отмечена в Пермской области, где родился двуглавый теленок. " ("КП", 1996, 18 февраля).

Как мы поймем словосочетание "похожая аномалия" в начале последнего предложения? По-видимому, как обозначение ситуации, которая по заданным журналистом признакам аналогична уже описанной ситуации (так же, как мы понимаем фразы "он купил большой дом, и я купил похожий", т.е. большой, но "он купил красивый дом, и я купил похожий", т.е. красивый), но "шесть ног" и "две головы" не одно и то же. Ясно, что необходимо было сказать "еще одна", а не "похожая" аномалия.

- антонимы:

"В годы развитого социализма нищенство было занятием редким и небезопасным. Их (это местоимение относится к слову "нищие", которое в сознании журналиста подменяется словом "нищенство ". - Н.М.) часто можно было встретить у культовых строений и в пригородных поездах. "("Московская окраина", 1996. N1).

- элементы тематического поля:

"Надо и в клетках убрать, настелить сухой соломы, научить этих несмышленышей пить из ведра. Один сразу направится (куда? - Н.М.), спокойно начинает есть. " ("Боевое слово", 1987, 7апреля).

• немного о служебных словах

Часто смысловая ошибка в газетном тексте - это результат неточного использования журналистом служебных слов - союзов и частиц, - а также подобных им по значению вводных слов или наречий. Отметим здесь прежде всего союз "и". Этот союз передает "чистую идею соединения", однако в зависимости от смысла соединяемых частей, между ними могут возникать причинно-следственные, условно-следственные, присоединительные и даже противительные отношения, что вовсе не входило в задачи автора. Обычно из-за этого так или иначе искажается передаваемая информация:

"Сначала локомотив трудился на железных дорогах Российской империи, а в 1918-м поступил на службу трудовому народу и быстро сломался. " ("МП", 1996, N 6).

"Фокус в том, что альбом однозначно ориентирован на массовый вкус и соответственно на коммерческий успех, но при этом он по-прежнему малобюджетен. И никакой шикарной высококачественной поп-музыки, как скажем, у Брайана Ферри, не получается. " ("Сегодня", 1996, 14 марта).

"Приехал, предположим, рядовой служащий на стареньких "Жигулях" к месту своей многолетней работы - и либо оставляй машину дома, либо плати. " ("Центр-PLUS", 1996, N 6).

Если служащий уже приехал на машине, он, видимо, не может оставить ее дома.

"Это - прямой плод (? - Н.М.) рыночной экономики. И не дефект переходного периода, а сама ее суть, на обуздание этой сути (? - Н.М.) на Западе тратятся огромные средства налогоплательщика. И справиться не могут!" ("Советская Россия", 1996. 18 января).

В этом тексте один и тот же объект оценивается по-разному: прямой плод, дефект переходного периода, суть. Две оценки ("прямой плод" и "суть") с очевидностью принадлежат журналисту; из-за союза '"и" они подаются как одинаково возможные, и позиция журналиста остается неясной.

Подобных "запутывающих" читателя служебных слов достаточно много в газетных текстах:

"Парадоксально, но факт: производить и продавать свою сельхозпродукцию стало невыгодно, но прилавки завалены лежалым-перележалым западноевропейским гнильем!.." ("Советская Россия", 1996, 22 февраля).

"Гайдары, по-видимому, надеются на короткую память людей, на эмоциональный характер реакции большинства населения на пропагандистские штампы, применяемые в процесске политического манипулирования. Но экономический саботаж: - не новое явление в истории." ("Советская Россия", 1996, 18января).

"В залах - неяркое освещение, словно в обстановке ночи зритель погружается в атмосферу творчества, фантазии и красоты. Но на полотнах не призрачные очертания, а живые и насыщенные образы. " ("МК", 1996, 9 февраля).

"Президент компании успехи связывает с принципом видения перспективы, которая нередко предполагает отказ от заманчивой сиюминутной выгоды. О серьезных же (этот союз имеет два смысла: "а " и "также") перспективах "Медведя " говорит учреждение четырех дочерних предприятий в различных сферах бизнеса. " ("КП", 1996, 18 февраля).

"Домашний телефон Ларенс, собственноручно оставленный ею своим визави, оказался левым. Абонент, однако, пожаловался, что в последнее время по этому номеру спрашивают какую-то Иру. " ("КП", 1996, 18 февраля).

• параллелизм без параллелизма

Связность в тексте создают не только слова и словосочетания с определенным значением, но и некоторые синтаксические конструкции. И если журналист не замечает те смысловые отношения, которые создает та или иная синтаксическая конструкция, его мысль может оказаться непонятной. Чаще виновником ошибки становится "мнимый", случайный синтаксический параллелизм. Иногда параллельными оказываются самостоятельные предложения или части в сложном предложенеии, но чаще - отдельные члены предложения, которые занимают одну и ту же синтаксическую позицию, - однородные члены предложения.

Когда же синтаксический параллелизм делает текст непонятным? Здесь возможны две ситуации:

1) текст будет непонятным, если нельзя сопоставить по тем или иным причинам смысл двух синтаксических конструкций. Это бывает тогда, когда смысловые блоки выделяются по разным основаниям, т.е. нет ни одного признака, по которому их можно сопоставить в данном контексте. Или тогда, когда эти блоки пересекаются, включаются по смыслу один в другой. Если эти правила журналист нарушает сознательно, целенаправленно, стилистически мотивированно, он может создать в тексте приемы выразительности - нагнетание синонимов, восходящую или нисходящую градацию. Однако часто эти правила журналист нарушает непроизвольно, случайно, и это вызывает смысловую ошибку, непонятность в тексте:

"Один (теленок. -Н.М.) сразу направится, спокойно начинает есть. Другой, непоседа, головой крутит, прыгает, а ножки е>це слабенькие -не держат, упадет, потом снова поднимается, а сзади еще один тянет за халат... " ("Боевое слово", 1987, 7апреля).

"Для иностранцев Лаос с населением 4,5 миллиона человек -столь же непонятная умом (? - Н.М.) страна, как и Россия с ее вечным аршином. " ("Известия", 1995, 1 декабря).

"В выстроенном художником мире нет не только людей, но и любой биологической и ботанической живности. Лишь какой-нибудь камень имеет право нарушить регулярность линий, плоскостей и эллипсов. " ("МК, 1995, 12 сентября)

"Самостоятельно, на собственных ногах идет на выборы забытый многими Фронт национального спасения. Будем надеяться, что переживший неоднократные расколы ФНС станет если не фронтом, то хотя бы одтш из углов размытой оппозиции. " ("Правда ", 1995, 8 августа)

"В сознании и мышлении хозяйственных кадров медленно преодолевается философия подражания, привычка идти проторенным путем. " ("Восход", 1987, 10марта)

"Кочегары, лаборанты и другие рабочие трудились во главе со своим директором... над выполнением обязательств, бились над улучшением качества продукции." ("Трудовая слава", 1987. 26марта).

"Введение подобной системы контроля позволит избежать резких скачков цен, которых с одинаковой силой боятся и столичные жители, и работники соответствующих столичных департаментов, и сам мэр Лужков. " ("МК", 1995, 12 сентября).

"Новые нищие в качестве паперти используют не только собственно плошадку перед церковью, но и метро, площади, рынки, прочие скопления прилично одетых людей. " ("Московская окраина", 1996, N 1).

2) текст становится непонятным и тогда, когда журналист неумело включает параллельные конструкции в текст. Дело в том, что если одна из параллельных конструкций связана с каким-либо словом в тексте, то, по законам синтаксиса, эта связь "переносится" и на другую синтаксическую конструкцию. Однако журналист не всегда это видит:

"Большинству стало ясно, что бороться надо наоборот.

То есть брать штурмом. Атаковать цитадель с заложниками, идти грудью на пулеметы, выносить из огня уцелевших рожениц, хоронить товарищей... Ради неотвратимости возмездия. Чтобы в другой раз нападать на больницы неповадно было " ("Ятелохранитель ", 1996, N 2).

По-видимому, "хоронить товарищей" надо не "ради неотвратимости возмездия" и не для того, "чтобы в другой раз нападать на больницы неповадно было".

"Вот и подумайте, взвесьте сами, что мы потеряли и что приобрели. Ничего, кроме головной боли и безутешных забот-хлопот о хлебе насуй/ном. " ("Советская Россия". 1996, 22 февраля).

Позиция журналиста оказывается двусмысленной, так как он одновременно говорит о том, что у нас нет головной боли и забот, и о том, что они есть.

"Народ наш сердоболен и терпелив. Как пройти мимо старичка или бедствующей старушки, которые на скудную пенсию и прокормиться-то не могут. На хлебушек, на хлебушек насущный. " ("Московская окраина", 1996, N 1).

В этом тексте второе и третье предложение как бы доказывает, поясняет первую фразу, точнее, характеристику "сердоболен", однако у этого слова есть однородный член предложения "терпелив", который никак не соотносится с предложенным журналистом "пояснением" и, более того, никак не актуализируется и в дальнейшем. Читателю остается самому решить, зачем здесь говорится о терпеливости русского народа.

Соотнесенность смыслов слов или словосочетаний часто возникает из-за того, что они объединяются грамматически, связью синтаксических позиций (подлежащее - сказуемое, определяемое и определяющее слово и т.д.), что не всегда учитывается журналистом:

"Спектакль наивен, трогателен и... мудр. В этом триединстве -слагаемые притчи. " ("Правда", 1995, 8 августа).

"Гость " из Зауралья -словно последний вестник зимы, с каждым днем его "дыхание " становится все слабее. Скоро он сдаст свои полномочия, а пока ему удалось ненадолго задержать приход весны - всего на шесть градусов. " ("Правда", 1987, 23 апреля).

"Украсил праздник своим присутствием Леонид Завьялов, спортсмен из Перми, участвовавший в заплыве через Берингов пролив и в 29-километровой эстафете "Дорога жизни " по Ладоге, занесенной в Книгу рекордов Гиннеса. " ("Московская окраина", 1996, N 1).

"А недавно, рассказывает Джеймс Майлс, открылась даже похороннная контора для животных с крематорием." ("Российская газета", 1996, 17 января).

"Новый руководитель Большого Владимир Васильев и исполнительный директор Владимир Коконин начали вроде бы прогрессивные преобразования -ипожар вспыхнул опять. " ("Сегодня", 1996, 14 марта).

В первом фрагменте остается неясным, что было важно подчеркнуть журналисту: единство или раздельность отличительных признаков, характеристик притчи. Во втором - невозможно соотнести время (ненадолго) и температуру (на шесть градусов), но именно это вытекает из структуры данных высказываний. В третьем - "занесенными в Книгу Гиннеса" оказываются последовательно "Ладога","жизнь", "дорога" и только затем ожидаемая журналистом "эстафета". В четвертом предложении возникает "ложная" мысль о животных, которые владеют крематорием. Наконец, в последнем фрагменте остается непонятным, о чем хочет сказать журналист: или о том, что руководство театра начало действовать очень неуверенно, или о том, что преобразования были не совсем прогрессивными.

Иногда непонятным делает текст неполнота предложения:

"Бывалый футбольный гроссмейстер, тренер новгородцев Валерий Овчинников крепко-накрепко усвоил, что ничья несколько лучше, чем поражение. Очередная - 0:0 - с "Динамо-Газовиком" из Тюмени. Не убудет. " ("Правда", 1995, 8 августа).

Особый случай языковых просчетов - неудачная пунктуация: небрежно поставленный знак препинания может запутать читателя. Самый "невезучий" знак - двоеточие. Этот знак ставится между частями сложного бессоюзного предложения в нескольких случаях:

- если вторая часть выражает причину того, о чем говорится в первой;

- если вторая часть раскрывает смысл первой;

- если вторая часть дополняет, конкретизирует смысл первой.

Ни один из этих смыслов невозможен в таких предложениях:

"Герои "Аиды" одинаково бессильны перед условностями: угнетение заставляет страдать и побежденных, и победителей. " ("МК", 1996, 9 февраля).

"Существовала статья административного кодекса, карающая, правда, не очень строго за это занятие (побирательство. -Н.М.): нищих гоняла милиция. " ("Московская окраина", 1996, N1).

"Так что несмотря на снятие ограничений в России "новыхрусских" клиентов у иностранных банков не появится: если только новых иностранных компаний не появится. " ("МК", 1996, 16января).

• "неуправляемый " подтекст

Некоторые смысловые связи, которые делают текст непонятным, заметить особенно трудно. Что же это за связи? Рассмотрим несколько фрагментов.

"На участке работают не только рыбаки, они же и рыбоводы " ("Шадринскийрабочий", 1987, 5апреля).

"Собрание проходило в острой обстановке, это, может, и неплохо. Так и должно быть" ("Звезда", 1987, 5марта)

В первом фрагменте журналист говорит о том, что на участке, кроме рыбаков, работает кто-то еще, но затем он сам себе противоречит, потому что оказывается, что на участке больше никто не работает, просто рыбаки не только ловят, но и разводят рыбу. Во втором предложении непонятно, как журналист относится к острой обстановке на собрании: он сомневается в ее необходимости или нет.

Что же мешает точно понять эти фрагменты? Внимательное чтение их показывает, что "виноваты" здесь частицы "не только", "же", "и", а также вводное слово "может". Они дают нам особую информацию: эта информация "невидима", она не выражается в тексте словами, однако мы улавливаем ее без труда. Эта информация соотносится, сталкивается с тем, что выражается в тексте словом, и это столкновение создает путаницу, искажает мысль журналиста, делает газетный материал непонятным.

Невыраженная в тексте словами информация - это подтекст, который обычно отмечают только в художественных произведениях. Однако он может быть в тексте любого типа. И если не думать о возможных подтекстах, подтекст становится "неуправляемым": независимо от воли автора он соединяется с информацией, выраженной словами, - появляются связи, которые трудно заметить, а на основе этих связей мы часто получаем смысловую ошибку.

Как же возникает такой подтекст? Часто он порождается определенными языковыми единицами. Это прежде всего слова и словосочетания. "Неуправляемый" подтекст дают нам смысловые частицы - особенно частицы "и", "даже", "же", "только": даже первоклассники меня понимают = это очень трудно понять, но я очень хорошо объясняю; или это очень легко понять, почему же ты не можешь это сделать? Подтекст иногда создают и знаменательные слова, скажем, "начинать", "помогать", "заставлять": я начинаю изучать историю = до этого я историю не изучал', я помогаю ему = он что-то делает; мы не можем заставить их вернуться = они не хотят возвращаться. Это возможно потому, что значение слова состоит из нескольких компонентов: главные компоненты, на которых делается логический акцент, и второстепенные компоненты, которые обозначают условия, при которых эти главные вообще имеют смысл: закрой дверь! = дверь открыта; он разведен = у него была жена. "Неуправляемый" подтекст может возникать также потому, что в тексте есть синтаксическая конструкция с особым значением - скажем, фраза "Если бы ты прочитал эту книгу, ты бы все понял" означает, что некто не прочитал книгу и чего-то не понимаете некоторой ситуации. Покажем несколько случаев "неуправляемого" подтекста в газетных материалах:

"Недавно Маколей собрался было сбежать к своему приятелю Майклу Джексону, с которым познакомился когда-то в голливудской студии, но отец побег запретил." ("КП", 1995, 15 декабря)

"Пользоваться им (газовым оружием. -Н.М.) можно как на открытой местности, так и в закрытых помещениях и далее в лифте, так как активное вещество разбрызгивается в виде жидкой струи. " ("Я -телохранитель", 1995,N 11).

"Ларенс выхватила из кармана что-то похожее на пистолет и окатила жертву струей жидкого газа. " ("КП", 1996, 18 февраля).

"Известно, что стимулом к великим дерзновениям могут быть жгучая потребность в преодолении судьбы, сожаления о несбывшемся, об упущенных возможностях - словом, некие мечтания задним числом. " ("Советская Россия", 1996, 18 января).

"Но, надо признать, все меньше охотников верить политическим лжецам, и все больше украинцев, по-прежнему питающих огромную любовь к русским друзьям." ("Советская Россия", 1996, 22 февраля).

"Подвижная, моложавая, с добрым лицом, бригадир постоянно в хлопотах". ("МП", 1987, 10 мая)

Итак, текст, в котором нарушается связность, становится для читателя непонятным. Возможно ли, однако, что мы все-таки понимаем подобные тексты, да еще и испытываем удовольствие от несвязного текста? Да, это возможно, но это будут тексты особого типа. В любой ситуации речевого общения возможен особый прием, называемый алогизмом. Суть этого приема состоит в намеренном нарушении связей между отдельными высказываниями, однако это нарушение в данном случае оказывается не последним, а первым этапом в формировании некоторого смысла: за нарушением связей необходимо следует их восстановление, но на другой, нежели это было принято традиционно, основе. Именно в этом состоит механизм парадокса, как средства оживления значения языковых единиц и, как следствие, нового восприятия известной информации. Фраза "Он хотел, чтобы жена ушла, поэтому сказал ей, чтобы она осталась дома" нелогична только на первый взгляд. На самом деле избранный способ достижения желаемого результата был единственно возможным, если жена всегда противоречила своему мужу, никогда и ни в чем с ним не соглашалась. Парадокс, таким образом, связан с активизацией положительной установки адресата, связанной с чувством удовольствия от понимания, знания, полученной информации.

Подведем итоги. Если текст оказывается нецелостным и/или несвязным, аудитория не может адекватно воспринимать передаваемую информацию. В этом случае мы получаем псевдо- или квазиобщение, напоминающее так называемое "этикетное", условное общение, когда понимание не является обязательным, а иногда даже и нежелательно.

Список литературы

Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт.-М., 1988.

Барт Р. Семиотика. Поэтика.- М., 1989 и М., 1994.

Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. -М.: Худ.лит., 1979.

Вендлер 3. Иллокутивное самоубийство.\\ Новое в зарубежной лингвистике, Лингвистическая прагматика, вып.XVI.- М.: Прогресс, 1985.

Выготский Л. С. Психология искусства.- М.: Педагогика, 1987.

Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования.-М.:Наука, 1981.

Грайс Г.П. Логика и речевое общение.\\ Новое в зарубежной лингвистике, Лингвистическая прагматика, вып.ХVI.- М.: Прогресс, 1985.

Цридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации.- М.: Наука, 1984.

Жинкин Н.И. Речь как проводник информации.- М.: Наука, 1982.

Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. -М.: МГУ, 1984.

Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи.- М., 1994.