В квартире

Я помню, был полдень, а может, час тридцать.

И стрелки ходили друг за другом по кругу.

И мучила жажда, и хотелось напиться

Из чьей-то забытой и грязной посуды.

И двигалось время, и срывалось на басы.

Звенящие стекла и вилки метались

По полу, ища позабытые трассы,

Которые оттуда никогда не стирались.

И звенели монеты, катаясь в ладонях.

И скрипели полы, но это неважно,

Так как больше никто не найдет на обоях

Следы их испорченной жизни бумажной.

И чайник кипел, наполняясь парами,

И каплями пота покрывал бортик кружки.

И всё исчезало, заменяясь мечтами

В форме замерзшей масляной стружки.

Бежали секунды, и было не слышно

Ни звука из около кухонных комнат.

И, кажется, с краской бы что-нибудь вышло.

Но те, кто живут здесь, итак это помнят.

Анюта Легенькая

Ты видишь?

Ночь снимает маски

с действующих лиц.

Ты слышишь?

Тьма стирает краски

с разрисованных страниц.

Ты видишь?

Я одна и мне не грустно.

Я в пути.

Ты слышишь?

Быть одной не повод, а искусство.

Не грусти.

Ты видишь?

Я нарисована гуашью

И почти обнажена.

Ты слышишь?

Все вокруг неважно.

Только я важна.

Лада Виль

Лирика

Там, где тебя нет

Снег оставляет след,

Дождь преломляет свет.

Там, где тебя нет.

Там, где спала я

Испепелилась луна.

Побагровела земля,

Там, где спала я.

Там, где смотрели сны

В ожидании конца зимы,

Там, где исчезали моря,

Там я ждала тебя.

Таня Южанина

Я вчера зашла к подруге.

Мы болтали друг о друге,

А потом пришел еще один друг.

Он был очень милым мальчиком

только жизнь свою растрачивал

на таких, как мы, подруг.

Он пил «Вермут», как компот,

а вино, как молоко,

перед сном.

Я согласна с ним во многом,

только он совсем немного

видит все в ином

свете.

Но на свете

Мне не встретить человека

человечнее, чем он.

Он знает море нужных слов

и один всегда готов

переплыть его.

Вечер быстро завершался,

он театрально сокрушался,

допивая «молоко».

Но я знала, что ему

самому

даже если все не ладилось

всё равно ужасно нравилось

Быть одному.

Кэти-бри батлхаммер