В. Я. В психоаналитической теории

А. Я КАК СУБЪЕКТ

Джемс (1890) ввел весьма полезное различение понятий Я и МОЕ. Под первым понимается более ограниченное и четкое ощущение Я. Оно выражает то обстоятельство, что человек чувствует себя субъектом своих действий, своего восприятия своих эмоций и осознает свое тождество и неразрывность с тем, чем он был на­кануне. Это непосредственное переживание, иногда определяемое как точечное (Клапаред (1924), например, просил своих испытуемых указать, в каком месте их тела локализовано это переживание),не имеет никакого конкретного содержания, и его можно рассматривать как оборотную сторону центрации субъективнойсисте­мы. Некоторые наблюдения,особенно относящиеся к патологии, показывают, что это ощущение Я может быть более или менее отчетливым, выраженным или диффузным. В случаях деперсонали­зации и при так называемой «утрате Я» оно может частично от­сутствовать, хотя некоторые авторы, например Ясперс, отрицает, что человек может полностью утратить ощущение того, что он является субъектом своих действий и чувств. Напротив, Коффка (1935), как и многие другие, допускает возможность сознательных переживаний, не сопровождаемых ощущением Я, и приводит в ка­честве примера рассказ одного горца о том, как он очнулся в ледяной трещине, в которую он свалился, потеряв сознание. Психо­аналитик Федерн (1952), наиболее продвинувший вперед изучение феноменологии Я, рассказывает о своем пациенте, постоянно твер­дившем: «Я уже больше не я». Это утверждение прекрасно иллю­стрирует всю сложность таких явлений, при описании которых язы­ковые средства, видимо, не всегда достаточны для того, чтобы точно отразить переживаемые ощущения.

С помощью таких интроспективных отчетов можно установить только то, что существуют различные степени ощущения Я, что вполне совместимо с гипотезой, что это ощущение зависит от степени центрации субъективной системы, которая в патологических случаях может быть очень низкой или даже совсем от­сутствовать.

Б. МОЕ

Для психологии личности термин МОЕ представляет значитель­но больший интерес, поскольку он связан с индивидуальным со­держанием. Он обозначает один из важнейших аспектов Я, и мож­но только сожалеть о том, что психологи до сих пор не подвергли его систематическому изучению. Действительно, в этом вопросе мы нисколько не продвинулись вперед со времен Джемса, обозначав­шего с помощью этого термина все то, что субъект считает отно­сящимся к его Я, и прежде всего, разумеется, своё тело. Однако при более внимательном рассмотрении уже здесь намечается диф­ференциация: некоторые части тела, такие, как голова, глаза, серд­це, видимо, более тесно связаны с ощущением "МОЕ, чем. напри­мер, пальцы ног или ногти; известно также, что у маленького ребенка различные части тела только постепенно включаются в общий образ тела. Федерн, в частности, изучал то, что он назвал «границами Я», при различных типах душевных болезней и описал изменения таких границ на протяжении довольно короткого време­ни. Границы МОЕГО не совпадают с поверхностью тела. Некоторые объекты, близкие нам люди, воспоминания, мысли в равной мере могут стать МОИМИ. Принадлежность объекта к МОЕ наиболее отчетливо проявляется в том, что при утрате его мы реально чув­ствуем себя «лишенными чего-то». Реакция на посягательство на МОЕ является объективным критерием, позволяющим, минуя ин­троспекцию, определить его границы. Такое исследование, однако, еще не проводилось. Оно, несомненно, выявило бы, помимо боль­ших индивидуальных различий в патологических случаях, тот факт, что эти границы довольно размыты и МОЕ постепенно пере­ходит в НЕ МОЕ. Напротив, в случае нормального человека в поле нашего зрения оказался бы индивид совершенно иного рода, у ко­торого граница между МОЕ и НЕ МОЕ может оказаться довольно четкой. МОЕ можно сравнивать с территорией, которую защищает животное и на которой оно атакует постороннего, и тем самым проиллюстрировать некоторые его аспекты. Вмешательство другого лица может в отдельных случаях вызвать сужение сферы МОЕ, аналогичное сужению поля действия, вследствие чего иногда возникает чувство утраты или обеднения.

Это понятие МОЕ имеет некоторое отношение (еще не уточненное экспериментально) к понятию «ценность». В самом деле, можно предположить, что чем большей ценностью для человека обладает вещь, тем больше вероятность того, что она станет частью его МОЕ. Может быть, следует поменять местами члены этой формулы и сказать, что в основе субъективной иерархии цен­ностей лежит структура МОЕ. Мало вероятно, например, что человек, пренебрежительно относящийся к материальным ценностям, включит в МОЕ свой счет в банке, тогда как скупец, безусловно, поступит таким образом.

В. Я. В ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ

Известно, что для Фрейда в течение очень долгого времени сущ­ность личности заключалась в ОНО, в подсознательном, и что все те факты, о которых мы только что говорили, представляли для него немалый интерес. Фрейд стремился найти силу, противостоящую побуждениям. Он назвал ее сначала «цензура», и только в 1922 г. в «Я и ОНО» – пожалуй, одной из его наиболее важных для психологии работ – понятие Я утвердилось наконец в психо­аналитической теории в качестве важной инстанции личности. Я для Фрейда – это центр, регулирующий процесс сознательной адап­тации. Он включает в себя восприятие, интеллект и моторику. Все, что может стать осознанным, принадлежит Я, содержащему, однако, определенную долю бессознательного.

Такая концепция Я, достаточная для того, чтобы объяснить меха­низмы защиты против либидозных побуждений, с теоретической точ­ки зрения не является удовлетворительной. Эта инстанция оказыва­ется, с одной стороны, средоточием познавательных и исполнитель­ных функций и в то же время она включает в себя волю и фактиче­ские цели. Фрейд сравнивал действие Я со всадником, сидящим вер­хом на лошади-побуждениях, которой он должен командовать и управлять. Однако ответ на вопрос, откуда черпается сила для борьбы с ОНО, все еще не получен. В итоге психоаналитическое Я включает в себя всю личность, за исключением биологических побуждений; совершенно очевидно, что польза от такого широкого понятия не может быть велика. Употребление его скорее ведет к затушевыванию проблем, чем к их решению.

Систематическое изучение этого комплекса, называемого Я, приводит нас к выделению в нем нескольких аспектов.

1. Центрация большинства психических функций и явлений, упомянутых нами в связи с «Я-субъектом»;

2. Совокупность объектов, определяющих «содержание Я», или

его поле;

3. «Защитные механизмы;»; в более общем смысле это совокупность экологических побуждений, существование которых впервые особенно подчеркивал А. Адлер. Они направлены на защиту, а, также укрепление чувства своей силы и ценности.

Познавательные и исполнительные функции теряют здесь свое значение, несмотря на то, что Фрейд отвел им центральное место в комплексе Я. Они могут лишь служить субъективным потреб­ностям, однако их развитие предполагает, как мы знаем, полное освобождение от всякого субъективизма. Гартман (1937), один из психоаналитиков, наиболее систематически изучавший эту проблему, пришел к выводу о необходимости различения в Я конфликт­ной сферы и нейтральной сферы, состоящей именно из познаватель­ных функций. Согласно нашему генетическому представлению, они определяются объективной системой, тогда как другие явления, включаемые в понятие Я, относятся, по-видимому, к субъективной системе. Ее центрация, как мы уже видели, объясняет ощущение Я, определяет МОЕ и является источником побуждений Я.

Современное состояние наших знаний не позволяет нам говорить о системе Я в строгом смысле этого слова, и даже есть некоторая опасность злоупотребления понятием Я, поскольку оно превращается в синоним понятия «личность», теряя при этом собственное специфическое содержание. Если мы и пользуемся терми­ном Я, то только потому, что очень удобно обозначить одним сло­вом совокупность трех упомянутых выше аспектов, не подразуме­вая под ним целостную инстанцию, нечто вроде личности в лично­сти. Очень близкой точки зрения придерживается Олпорт (1958), предлагая не прибегать больше в теории личности просто к поня­тию Я — необходимо всякий раз уточнять, идет ли речь об осознании себя, образе себя, самооценке или расширении Я. Экспери­ментальное исследование этих проблем осуществляется частично в мотивационном плане (потребность в самоутверждении и защите).