На распутье

В слабом свете зарождающегося дня вверх устремилось пламя, противясь мягкому снегопаду. Он окутал улицу белым покрывалом, на котором теперь полыхал ярко-красный костер. Языки пламени с шумом разрастались, выбрасывая в небо серые клубы дыма. Сухое дерево стропил окрылило пламя, но каменная кладка нижнего этажа ощутимо сдерживала его порыв. Хотя огонь и вгрызался в лестницы и деревянные полы, на то, чтобы обрушить дом, его силы не хватало.

Давид, стоявший с Янником в тени соседнего дома, с облегчением отметил, что огонь не перекинулся на сад. Проливные дожди последних нескольких недель и нагрянувший мороз не давали жадному пламени возможности причинить дальнейшие неприятности. Хотя Давид и убеждал себя, что все это его не касается, он надеялся, что дом снова отремонтируют, а не просто снесут. Несмотря на разрушения, он продолжал чувствовать себя правым в том, что похоронил Натанеля таким образом. В конце концов, дом стал всего лишь очередной жертвой демона. И судя по всему, Давиду придется принести еще одну жертву, прежде чем день подойдет к концу.

Когда подъехала пожарная команда и первые полицейские автомобили, оба молча отправились в путь. Бурек, ожидавший возвращения хозяина снаружи, бросился к ним, безумно радуясь, однако, заметив их подавленное настроение, поджал хвост и прижался к ногам Янника, за что был вознагражден успокаивающим ворчанием.

До квартиры Меты оставалось пройти несколько улиц, и при мысли о том, что его там ожидает, у Давида сжалось сердце. Оказаться лицом к лицу с Метой было почти так же страшно, как увидеть покинутую квартиру, в которой паутина следов говорила бы о том, что ее увели насильно. В том, что Хаген причинит Мете боль, как только она окажется у него в руках, Давид не сомневался. Он невольно перешел на бег, но пережитое превращение и страх помешали ему. Черные круги заплясали у него перед глазами, и он едва не упал. Остановившись, он задумался, не позвать ли на помощь источник энергии, который был за все это в ответе.

Но он устоял. Ведь это волк вырвался и убил Натанеля. Давид чувствовал себя испачканным, и сознание того, что убийца этого человека живет в нем, сводило его с ума. И пусть даже сила демона нужна ему сейчас как никогда в жизни, он был преисполнен решимости не обращаться к нему.

Едва Давид принял решение, как его захлестнуло ощущение, что вся жизненная энергия собирается в центре его тела. Но она текла к его тени, принимавшей форму волка. Волк остановился перед ним, и его морда дрожала от напряжения. Еще настойчивее, чем раньше, он сделал попытку пробиться к Давиду, что-то сообщить ему. Но Давид только измученно прислонился к стене и закрыл глаза. Единственное, чего он хотел, – это чтобы тень ушла и больше не возвращалась. И словно услышав его, волк исчез.

Вскоре к нему наконец присоединился Янник, который схватил за локоть и осторожно потащил вперед.

– Ты чего так бежишь, чувак? У тебя лицо белое как простыня. Если ты рухнешь в обморок перед дверью в квартиру Меты, то никому не поможешь.

Давид недовольно кивнул, однако не стал противиться медленному темпу, который предложил Янник. Спустя несколько минут показался дом, в который Давид так беззаботно входил на протяжении последних нескольких недель.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил он хриплым от нетерпения голосом.

– Нет, в самом доме ничего. В соседнем переулке какие-то волчьи следы… довольно старые и не из нашей стаи. Вообще-то ты должен был бы видеть лучше, чем я, друг мой.

Давид оставил его слова без внимания и повернулся к собаке, устроившейся между ними.

– Ну что, Бурек, что скажешь: есть тут кто-то, с кем нам лучше не встречаться? – Пес склонил голову на бок и приветливо замахал хвостом. – Пожалуй, это означает, что Хаген здесь не показывался. Иначе бы Бурек не чувствовал себя так комфортно.

– Почему ты просто не вызовешь волка и не удостоверишься? – уже открыто насмехаясь, поинтересовался Янник. – Ты паникуешь, верно? Чувак, я глазам своим не верю: ты изрубил Матоля в капусту, победил Натанеля, но не осмеливаешься вызвать своего волка!

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – негромко ответил Давид, бросая на Янника взгляд, после которого тот поспешно отпрянул.

Давид подошел к двери, ключ от которой все еще лежал у него в кармане. В холле он встретил пожилого господина с нижнего этажа, направлявшегося на утреннюю прогулку к булочнику. Тот вежливо приподнял шляпу.

– О, сегодня мы даже с подкреплением! – приветливо сказал он, чтобы тут же критично осмотреть сбившуюся шерсть Бурека. Вопреки обыкновению, собака вошла с ними в дом.

Дверь квартиры Меты была цела, и когда Давид вошел в еще погруженную в сумеречный свет прихожую, в нос ему тут же ударил приятный аромат, который в последние недели означал для него понятие «дом». Это было еще до того, как Тилльманн испортил все своей местью. Поспешный взгляд на вешалку сказал ему, что Меты нет дома, потому что пальто, которое она носила с начала ноября, там не было. Хотя это и не было похоже на нее, но скорее всего она ни свет ни заря отправилась в галерею.

Янник протиснулся мимо Давида, за ним последовал Бурек, который сразу же улегся на диван.

– Она не любит мебели? Или почему здесь так пусто? – спросил Янник, исчезая по направлению к кухне, где секундой позже раздался звук открываемого холодильника.

Вообще-то Давид собирался сразу же уйти, но знакомые комнаты манили его. Он и сам не заметил, как оказался в спальне. Кровать была застелена бельем лавандового цвета, как и несколько дней назад, и при мысли о том, что там еще чувствуются их смешавшиеся следы, сердце его сжалось. Взгляд в платяной шкаф сказал ему, что его вещи лежат на своих местах, нетронутые. И только букет роз на комоде, который они не сменили в субботу, напоминал о том, что их совместная жизнь была разрушена: увядшие лепестки опали, да так и лежали на покрытом белым лаком дереве.

Давид провел рукой по глазам и на мгновение замер. Потом взгляд его остановился на собственном отражении. На него смотрел опустившийся, измученный мужчина: глаза глубоко запали в глазницы, на лице следы запекшейся крови. Тут же он представил себе, как в таком виде появится в галерее и попытается убедить Мету в том, что ей нужно уехать в безопасное место. Потерявший свою тень безумец, от которого она, без сомнения, в испуге отвернется. И он поспешно бросился в ванную, чтобы вымыть голову под краном.

Тем временем Янник с тарелкой устроился на диване рядом с Буреком и, когда Давид наконец появился, улыбнулся ему.

– Здесь очень мило. Я бы быстро привык, особенно к полному холодильнику. Буреку, кстати, тоже нравится.

И он подбросил в воздух кусочек ветчины, которую собака тут же поймала.

– Это радует, – сухо ответил Давид и опустился на колени перед стереоустановкой.

Очевидно, последним Мета слушала альбом рок-музыкантов, где у певца, как она однажды сказала, голос очень похож на его, Давида. Чтобы скрыть улыбку, Давид закусил нижнюю губу. Как он ни искал, ничто не указывало на то, что Мета изгнала его из своей жизни. Вообще-то он ожидал увидеть перед дверью коробку со своими вещами, включая письменное требование никогда больше не попадаться ей на глаза. Однако на обеденном столе лежал даже эскиз падающего дома, который он нарисовал целую вечность назад.

– Итак, если тебе это интересно, здесь была сладкая подружка Меты, та, которая с множеством локонов, – заявил Янник, откусывая ветчину. – Женщины наверняка как следует перемыли тебе косточки, потому что ты не только лгал ей, но еще и смылся, когда тебя раскрыли. Наверное, это было не самое достойное зрелище.

Несмотря на подколки Янника, Давид испытывал облегчение. Похоже, Мета утром совершенно спокойно отправилась на работу, и ни Хаген, ни кто-либо из его свиты не трогал ее. День она проведет в галерее или каком-нибудь другом безопасном месте. Значит, у него достаточно времени для того, чтобы найти Мету, прежде чем Хаген захватит ее на территории Мэгги.

– Убери Бурека с дивана, пока он не запачкал еще что-нибудь, кроме покрывала, и будем выдвигаться!

Давид никак не мог дождаться момента, когда войдет в галерею. Даже если Рахель будет проклинать его за то, что он нарушил свое обещание держаться от Меты подальше. Это он как-нибудь переживет, равно как и страх в глазах Меты, которой придется терпеть его рядом с собой до тех пор, пока он не отведет ее в безопасное место.

Однако прежде чем Давид сумел поднять с дивана своего друга, поспешно набивавшего рот, Бурек вскочил и с визгом попытался спрятаться за Давидом. На лице Янника появилось выражение паники.

– Вот дерьмо… – прошептал он, роняя на пол тарелку. Давид направился было к двери, но вдруг остановился. Дверь с грохотом распахнулась, и в проеме показалась ярко-рыжая шевелюра Мэгги. Женщина устало улыбнулась ему.

– Доброе утро, Давид, – сказала она. – Я привела гостей.

За спиной ее показался человек лет сорока. Он был высокого роста, с широкими плечами и сильными руками – несмотря на вполне зимнюю температуру, на нем не было ничего, кроме рубашки с короткими рукавами и полотняных брюк. На запястье у него были тяжелые электронные часы, вполне подходившие к старомодной прическе «под ежик». Глаза его были скрыты тяжелыми веками, так что от предательской сини осталась только тень. Уголки губ его странно чувственного рта были опущены, а взгляд лениво скользил по сторонам. Мэгги не нужно было даже представлять находившегося рядом с ней мужчину, потому что Давид, хотя никогда прежде его не видел, знал, кто перед ним: Саша решился ступить на улицы, находившиеся сейчас под протекцией Хагена.

Рядом с Сашей появилась женщина, темно-русые волосы которой словно шторы занавешивали лицо, что подчеркивало и без того вытянутые черты. Хотя ее взгляд был направлен на Давида, она, казалось, смотрела мимо него. К своему удивлению он понял, что она пытается обнюхать его с помощью волка, но у нее ничего не выходит.

Что бы ни стало с демоном после смерти Натанеля, он защищал Давида от неожиданных выпадов со стороны других волков. И хотя даже сейчас Давид хотел бы отказаться от помощи волка, без прикосновения своего многолетнего спутника он чувствовал себя словно обнаженным.

Женщина отчаянно втягивала воздух, и это наконец вывело Сашу из состояния полудремы.

– Старик, очевидно, совершенно четко знал, что делает, когда позволял тебе убить себя, – с акцентом произнес он вялым голосом, заставившим Давида подумать о бескрайних лесах в сумеречном свете. – Обычно Лореен проникает к любому, и уж точно должна была суметь сделать это с тем, чей волк смылся.

Где-то на заднем фоне испуганно вскрикнул Янник, только сейчас заметивший, что у Давида нет тени.

Саша оставил его без внимания, но призадумался, прежде чем продолжить разговор.

– Очень жаль, действительно, очень жаль, что я не смогу присутствовать при том, как ты бросишь вызов Хагену.

При взгляде на этого хладнокровного человека Давид испытал сильнейшее желание без дальнейших разговоров выставить его за дверь. Саше была присуща омерзительная грубость, сдерживаемая только разумом. Но вместо того чтобы послушаться инстинктов, Давид решил сыграть по волчьим правилам: он сознательно отвернулся от Саши и сосредоточился на Мэгги, которой, в конце концов, все еще принадлежала эта территория.

– Почему бы тебе не войти вместе со своими новыми друзьями? Хотя одному из вас придется подпереть дверь, чтобы она окончательно не выпала из рамы.

К огромному удивлению Давида, Мэгги вошла и, проходя мимо, легонько коснулась его плеча – жест, сделанный с целью его успокоить.

– Мне очень жаль, что мы вломились с таким шумом, но твои следы были очень странными. И мы не были уверены в том, что ждет нас за дверью.

– Я гость на твоей территории, Мэгги. Как же я могу что-то сделать тебе? – спросил он и сам удивился теплым ноткам своего голоса.

Бросив на Давида быстрый взгляд, Мэгги подошла к обеденному столу, на котором лежал его рисунок. Некоторое время она изучала лист бумаги, не обращая внимания на присутствие Янника, беспокойно ерзавшего на диване. По его виду вполне можно было предположить, что он вот-вот спрячется за каким-нибудь предметом мебели вместе со своим поскуливавшим псом.

– Я не боюсь, что ты можешь причинить мне вред, вне зависимости от того, какую силу передал тебе волк, – произнесла Мэгги, ощупывая кончиками пальцев местами разорванную карандашом бумагу. – Но твое нежелание принять волка вынуждает меня к решению, которое мучит меня сильнее всего.

Самообладание Давида тут же испарилось. Прежде чем он успел понять, что делает, как уже оказался возле Мэгги и схватил ее за плечи. Ему удалось не встряхнуть ее. За спиной он услышал рычание Саши, но Мэгги жестом дала ему понять, что вмешиваться не стоит.

– Ближе к делу, Мэгги, – хриплым голосом потребовал Давид. – Ты знаешь, зачем я вернулся сюда. Единственное, что меня в данный момент интересует, – это то, как убрать Мету с линии огня, в которую превратилась твоя территория.

– Здесь не обошлось без вашего с Натанелем вмешательства. Я положилась на тебя и в конце концов осталась одна.

– Мне, честно говоря, это до лампочки!

Он отпустил плечи Мэгги и отступил на шаг.

– Правда? – Локон огненно-рыжих волос упал на ее лицо, и когда Мэгги убрала его, пальцы ее дрожали. – Если все мы передеремся, то ты будешь доволен тем, что нас стало меньше?

Давид рассерженно поднял руки, но отмахнуться от ее слов не сумел.

– Ты же знаешь, что я думаю о волке: если не держать его в узде, он превращается в кровожадного демона. Он только и ждет своего часа. Черт возьми, я только что испытал это на своей шкуре! Так с чего бы это мне думать о тебе и кучке твоих ребят?

– Ты меня знаешь, Давид. И все равно считаешь существом, способным допустить, чтобы живущая внутри меня бестия все больше набирала силы? Разве Натанель был таким? Ты несешь чушь, это Конвиниус запудрил тебе мозги!

Мэгги всем своим видом демонстрировала, насколько она обижена. Внезапно Давид пожалел, что отвернулся от Саши. Ссору с этим хладнокровным человеком выносить было бы легче.

– Чтобы понять, на что способен волк, нужно пожить в стае достаточно долгое время. – Губы Давида шевелились словно сами по себе. – Чем выше ранг, тем сильнее желание охотиться. А тот, кто охотится, рано или поздно начнет убивать. Так что не надо так на меня смотреть, Мэгги. Мы оба знаем, что делается ради усиления волка.

Но ее было не так-то просто сбить с толку.

– Охотиться не значит убивать, а убивать не значит истреблять. Мы бродяги между двумя мирами, а не чудовища. Нельзя считать Хагена эталоном. Его проблема – это не волк, а он сам.

Давид собрался возразить, когда к Мэгги внезапно подошел Саша. Его сильное физическое присутствие и тот факт, что он оказался слишком близко, вызвало у Давида желание оттолкнуть его. Тем не менее он замер на месте, хорошо понимая, что на провокацию Саши лучше отреагировать выдержкой.

– Все эти разговоры – пустая трата времени, – держа руки в карманах, заявил Саша, воплощенное спокойствие. И только легкое раздражение в голосе говорило о том, что он ни в коей мере не доволен ситуацией – ни тем, что на него так долго не обращают внимания, ни доверительными отношениями Мэгги и Давида. – Парень считает себя убийцей, потому что сократил старому волку время ожидания. Поэтому теперь для него все мы тоже убийцы. А нам это и на руку, пусть только устранит Хагена. Все равно на его совести уже второй человек в стае.

Услышав это, Давид напрягся, и только присутствие Мэгги удержало его от того, чтобы бросить вызов напрямую.

– Если ты настолько заинтересован в смерти Хагена, то и займись этим. Или тебя на это не хватит? – спросил он, прекрасно понимая, что лишний раз злит Сашу. Однако его нервы были слишком напряжены для подобных игр.

К большому удивлению Давида, Саша не набросился на него, а только устало улыбнулся.

– Я бы с большим удовольствием отправил Хагена, этого мерзкого сукиного сына, на тот свет. Однако не могу, ведь это все еще территория Мэгги. Считается, что меня здесь даже нет.

Давид не сразу понял, к чему клонит Саша. Очевидно, Мэгги не собиралась сдавать свою территорию без боя. Вместо того чтобы позволить одной из двух крупных стай растоптать себя, она собиралась натравить их друг на друга. Умница, подумал Давид. Потом презрительно взглянул на Сашу:

– Если тебя здесь нет, то и помалкивай.

На лице Саши не дрогнул ни один мускул, тем не менее секундой позже Давид покачнулся от удара. Кто-то прыгнул на него, но это была не тень. Он наугад выбросил руку и схватил извивающуюся Лореен.

– Ублюдок! – прошипела она. Своими удивительно острыми ногтями она расцарапала ему лицо, и если бы Давид вовремя не прикрылся, то пострадал бы и глаз.

Он с молчаливой неприязнью сжимал руки Лореен и отпустил ее только тогда, когда Мэгги негромко позвала его по имени. Под равнодушным взглядом своего господина Лореен опустилась на пол и прижала к груди ноющие запястья.

Заметив движение позади себя, Давид стремительно обернулся. Но это был всего лишь бросившийся ему на помощь Янник. Однако, похоже, мужество снова оставило его, потому что он отпрянул, встретившись со взглядом Давида.

– Почему она не позвала на помощь своего волка? – спросил Янник неестественно громким от волнения голосом.

Давид озадаченно заморгал, потом покачал головой. Он и сам не понимал. Вообще-то для Лореен не было ничего легче, чем заставить его разжать пальцы. В отличие от него, она в любое время могла обратиться к помощи демона. Ведь Саша не потерпел бы рядом с собой никого, чей волк был слабым.

– Лореен звала своего волка, – пояснила Мэгги, безучастно наблюдавшая за ссорой, – но он не пришел.

Демон знает, когда сталкивается с более сильным противником.

– С моим волком постоянно так, – вставил Янник, подавив неловкий смешок.

– Добро пожаловать в элитный класс! – сказал Саша таким тоном, словно тот никогда и не открывал рот. Все его внимание было сосредоточено на Давиде. – Теперь ты понимаешь, что бросить вызов Хагену – твое предназначение?

– Поцелуй меня в зад! – ответил Давид, впрочем, опуская взгляд, словно мысленно он был где-то совсем в другом месте.

От подобной дерзости на шее у Саши запульсировала жилка, а крылья носа раздулись. Он шумно вздохнул.

– Итак, ты не собираешься подвергаться риску и бросать вызов Хагену? На волка тебе наплевать, ты даже не хочешь принять его помощь, чтобы пойти по следу той женщины, вокруг которой – по словам Мэгги – все и завертелось? Что ж, тогда я открою тебе секрет: твоей подружки не было в этой квартире со вчерашнего утра. Ты догадываешься, что это означает? – Пока по лицу Давида разливалась мертвенная бледность, уголки губ Саши сложились в мрачную улыбку. – Она давно уже в лапах Хагена. И мы знаем его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он с ней сделает.

Давид бросился к двери, но Саша поймал его за плечо и швырнул на пол. Давид больно ударился боком и, проехав по полу, врезался в обеденный стол. Он вскочил так быстро, как только смог, но над ним уже возвышалась угрожающая тень.

– Отзови своего волка, – потребовал Давид от Саши.

Когда тот только пожал плечами в ответ, Давид заметил, что тени нет не у него, а у Мэгги. И осознание этого было для него подобно удару в живот.

– Что это, черт побери, означает?

Хотя, судя по виду, Мэгги готова была вот-вот упасть, на полный отчаяния взгляд Давида она ответила:

– Хаген ждет тебя в парке. Вообще-то он похитил эту женщину только для того, чтобы поставить тебя на колени. Но теперь, узнав, что случилось с Натанелем, он хочет твоей смерти.

– Выходит, Антон не терял времени и доложил Хагену о случившемся на чердаке.

Хотя настроение было такое, что он готов был кричать от отчаяния, Давид горько рассмеялся. Услышав этот неожиданный звук, волк-тень слегка отпрыгнул назад, обнажив призрачные зубы.

Мэгги кивнула и сделала едва заметное движение, после которого тень вернулась к ней.

– Хаген совершенно обезумел от мысли подчинить тебя себе. Ему нужно гораздо больше, чем просто убить тебя и тем самым избавиться от серьезного противника. Поскольку он не может приручить тебя, он хочет тебя сломать! – С каждым словом ее плечи опускались все больше и больше. – Ужасно жаль, Давид, но для меня это единственная возможность спасти свою стаю. Он настолько одержим своей идеей, что даже не думает о том, что я могу заманить его в ловушку. В отличие от Натанеля, который очень хорошо понял мои планы.

– Значит, ты не только собираешься принести Мету и меня, словно жертвенных агнцев, в жертву благополучию своей стаи, но еще и навязала Натанелю решение позволить мне растерзать его?

– Натанель понимал, что есть только один способ убрать с дороги Хагена, – нетерпеливо сказала Мэгги в ответ на упреки Давида.

– Нет, – вмешался Саша. – Есть и другой путь. Если этому твердолобому парню не удастся убить Хагена, то моя стая воспользуется возможностью – как мы и договаривались, Мэгги. Мы уже собрались на границе. Может быть, стая Хагена и превосходит нас по численности, но наши волки сильны и не такие одичавшие. На исходе этой ночи мы пересмотрим установившееся между стаями равновесие. Разница только в том, будет один убитый или много. Клан Хагена должен столкнуться с настоящей силой.

Мэгги сделала шаг по направлению к Давиду, и тот сжал кулаки. Однако Мэгги не позволила запугать себя.

– Теперь ты наконец понимаешь, в каком мы положении – ты и я? Сейчас речь идет не только о моих, но и твоих людях. Хотя тебе, кажется, все равно.

– И вовсе ему не все равно! – вмешался в разговор Янник и нервно дернул себя за волосы. Он бросил на Давида исполненный надежды взгляд, а когда друг не ответил, тихо добавил: – Ведь так, Давид?

Давиду казалось, что его выжгли. И только его оболочка осталась в этой комнате, наполненной слабым ароматом роз. Щека горела от свежих царапин, в ребре пульсировала тупая боль. Тревога за Мету уже не сводила его с ума, печаль о Натанеле ушла, а предательство Мэгги вдруг стало неважным, равно как и вера в него Янника. Он стоял, чувствуя, как уходит время, и надеясь, что это состояние никогда не изменится. Вокруг бушевал хаос, а безумие и угрозы накрывали его быстрее бушующего пламени. Когда Янник остановился рядом с ним и осторожно коснулся его локтя, он даже не сразу отреагировал.

– Давид, мы ведь тебе небезразличны? – снова спросил Янник.

Голос друга наконец пробился к нему, но прежде чем Давид успел покачать головой, ответил Саша:

– По крайней мере, ты ему небезразличен, малыш. Неожиданно быстрым движением Саша рванулся вперед и крепко схватил отбивающегося Янника. Давид собрался было броситься к ним, но Саша схватил Янника за подбородок и, повернув голову паренька в сторону, дал понять, насколько легко будет свернуть ему шею. Давид моментально остановился.

– Рассматривай это как повод разделаться с Хагеном, – заявил Саша голосом, полным презрения к молодому человеку, губы которого побледнели от еле сдерживаемого гнева. – Тебе следовало бы выглядеть чуть более благодарным, потому что если ты все сделаешь к моему удовольствию, то получишь обратно не только своего приятеля целым и невредимым, но и стаю. А может, и распотрошенные останки женщины, которую отнял у тебя Хаген.

– Когда я расправлюсь с Хагеном, то хорошо подумаю над тем, кто будет в моем списке следующим, – ответил Давид настолько тихо, что это напоминало скорее шепот.

Но Саша понял его. Он отпрянул и, похоже, впервые серьезно засомневался.

– Мы просто следим за тем, что нам принадлежит.

С этими словами он передал сопротивляющегося Янника Лореен, которая мгновенно позаботилась о том, чтобы для дальнейшей ругани в легких парня не осталось воздуха.

– Если вы что-нибудь сделаете с Янником, я не оставлю тебе возможности вернуться на свою территорию целым и невредимым.

– Когда ты убьешь Хагена и займешь в стае подобающее место, у меня не останется причин давить на тебя. Начинай наконец вести себя как волк!

Не тратя дальнейших слов, Саша последовал за Лореен и ее пленником к двери – впрочем, с опаской оглянувшись через плечо.

Мэгги на миг задержалась, не отваживаясь подойти к Давиду и коснуться его плеча.

– Мне очень жаль. Я буду ждать тебя в парке, – наконец сказала она и тоже ушла.