Блаженная Феоктиста

(1855-1940 гг.)

В 1855 году в селе Оськино (под Новочеркасском) в семье поковника Михаила Шульгина родилась девочка, родители нарекли её Анфисой.

(Блаженная Феоктиста скрывала своё происхождения, говорила, что неграмотная, родилась в семье казака.)

Анфиса смолоду полюбила страннствовать по святым местам. Странствовать она отправилась, как только получила паспорт. Она ходила из Новочеркасска в Воронеж, из Воронежа в Задонск, побывала на Соловецком острове, в Киеве, в Сарове.

Известно, что замуж Анфиса вышла за морского офицера. После гибели мужа (он погиб во время Русско-Японской войны 1904–1905 годов), взяла на себя подвиг юродства во Христе, стала называть себя Феоктистой. (Не известно, кто благословил её нести столь тяжёлый крест. Можно предположить, что она была тайной монахиней – при постриге в монашество вероятно и получила новое имя. Матушка знала церковные молитвы и песнопения, которые редко читаются и поются.)

Из воспоминаний духовной дочери старицы Агнии Яковлевны Лихоносовой: «... Матушка говорила, будто она неграмотная, а сама как-то называла латинские буквы на серебряных ложках. Матушка знала и все Евангелие, и всю церковную службу, а одна старая монахиня... сказала, что матушка знает такие церковные молитвы и песнопения, которые редко, иногда в году раз читаются и поются, и даже не все священники их знают...»

Из воспоминаний Нины Дмитриевны Морозовой: «Анна Яковлевна, очень образованный человек, много раз говорила маме: «Поверьте, Евгения Павловна, матушка в совершенстве знает французский язык. Это видно по оборотам речи».После смерти матушки нашли документы. Она была дочерью полковника. А в те времена полковник - это дворянин...»

По рассказам современников у блаженной Феоктисты была особая внешность:«Она была низкого роста, худощавая, уставшая, с особыми чертами лица и добрейшими глазами». «Матушка Феоктиста – очень маленькая старушка с ясными-ясными голубыми глазами, чёрными густыми бровями. Не из красивых, но очень приятная».

Блаженная Феоктиста подвизалась в Воронеже в 1920–1930 годах. В Воронеже она жила в одной из келий Алексиево-Акатова монастыря, а после его закрытия (1931г.) ей приходилось скитаться по разным местам, часто проводить ночи под открытым небом. Многие жители Воронежа высоко почитали блаженную Феоктисту за высоту и святость жизни и желали получить от нее наставления, однако были и недоброжелатели, ненавидевшие ее за обличения. Блаженная Феоктиста, со смирением переносившая все тягости выпавшие на её долю, терпела насмешки, не уклонялась от побоев, всегда молилась за своих обидчиков. За великое смирение и терпение подвижница и удостоилась даров Святого Духа - прозорливости и дара исцеления по молитве.

Первое время во время своих странствий Христа ради юродивая ходила босиком. Позже, надевала не на ту ногу большие ботинки, с разрезанными задниками, которые постоянно спадали, натерая ей ноги. Блаженная Феоктиста посещала Новочеркасск, села Воронежской области, Задонск. До Новочеркасска блаженная старица в последние годы жизни добиралась поездом, но в Задонск по-прежнему ходила пешком, еле передвигая ноги, выбирая подчас самую неистовую погоду. В пути она непрестанно молилась. И по городу и в дальних путешествиях ее обычно сопровождала какая-нибудь девушка.

Блаженной старице было открыто в каком доме нуждаются в её помощи, туда она и направлялась в первую очередь. Так, например, в одном селе, где жили знакомые духовной дочери старицы, блаженная отказалась переночевать в избе у знакомым, «дала большой крюк и с уверенностью подошла к одной избе». Из воспоминаний духовной дочери старицы: «Когда мы вошли, хозяйка с плачем бросилась к матушке и поведала ей свою печаль. Её муж уже давно уехал на зароботки, и нет о нём ни слуху, ни духу...

Матушка так разумно, как с ней в таких случаях бывало, начала успокаивать женщину: «Жив он, жив – к Пасхе вернётся!»

Через год мы с матушкой проходили этим селом. Я стала уговаривать матушку зайти к этой женщине...Что там, ни в какую: «Чего мы там не видали?» Я всё же побежала в тот дом и застала там хозяйку. «Сдава Богу, матушка правду сказала, как раз к Пасхе и приехал», - радостно сообщила она».

Анна Васильевна Анисифорова часто сопровождавшая блаженную старицу рассказывала: «Когда я стала с матушкой ходить, научилась расшифровывать её чудачества.

Однажды шли мы от Агнии Яковлевны к Матрёне Николаевне... вдруг матушка сняла шубу и отдала мне: «Неси». Я понесла. Тогда женщины... стали спрашивать потихоньку, что это значит? «Скоро потеплеет», - сказала яТак шли 5-7 минут. Мы коченели в пальто, а она в одном платье. Потом сказала: «Ну давай». И оделась. И действительно, скоро потеплело, а то морозу стояли 2-3 недели.

Как-то в деревне ей подносили больных младенцев. Одних она целовала, а про других говорила, чтобы унесли прочь. Первые радовались, а я им объясняла, что этих младенцев ждёт смерть...

Некоторые люди звали нас, и весьма настойчиво, зайти к ним, но матушка накак не хотела заходить к ним. Я спросила: «Почему?»- «А в тюрьме сидеть хочешь?» Много, много пережито во время хождения, но нет возможности вспомнить всё...»

Прозорливая старица спешила предупредить верующих о надвигаюшейся беде, помогала материально в трудную минуту семьям репресированных, врачевала телесные и духовные раны.

Блаженная Феоктиста Михайловна была в духовной дружбе с архиепископом Воронежским Петром (священномучеником Петром **(Зверевым, † 1929)), который искренне уважал подвижницу за высоту духовной жизни.

Осенью 1927 года архиепископ Петр прибыл на Соловки. В своих письмах с Соловецкого лагеря к своей воронежской пастве (архиепископ Петр был сослан в Соловки осенью 1927 г.) Владыка, неизменно просил молитв блаженной Феоктисты.

Приведём выдержки из писем священномученика Петра: «4 марта 1928 года... За всех молюсь непрестанно, всех искренне желаю видеть. Не будем ослабевать духом в скорбях, будем жить надеждой на милосердие Божие. Попросите молитв Феоктисты Михайловны...»

«25 декабря 1928 года...Непрестанно молю Господа нашего, да хранит Он вас всех в правой вере, в мире, в здравии и благополучии и да благословит Своим небесным благословением... Я за ваши святые молитвы пока жив и здоров и на новом своем уединенном и пустынном местожительстве. Бодр духом, покоряюсь воле Господней, меня не оставляющей скорбями и испытаниями...Не ослабевайте в молитвах и доброделании, да сподобимся все в свое время милости Господней. Поклон и просьбы о молитвах Феоктисты Михайловны. Предаю вас всех Господу и Его Пречистой Матери. С любовью о Господе грешный архиепископ Петр».

Протоиерей Митрофан Бучнев так отзывался о старице Феоктисте: «Эта раба Божия в меру Антония Великого». Оставшись без прихода (в Воронеже), отец Митрофан продолжал регулярно служить молебны, во время которых многие верующие получали исцеление. По благословению Оптинских старцев, отец Митрофан окормлял общину девушек, собравшихся вокруг него, за неимением монастырей. К концу 20-х годов девушки были распределены по хуторам и благочестивым городским семействам, но связь сохранялась. Отправляясь в ссылку, из которой он уже не вернулся, отец Митрофан оставил свою общину под покров матушки Феоктисты.

Из воспоминаний Агнии Яковлевны Лихоносовой: «Первые встречи мои с матушкой Феоктистой Михайловной относятся к 1928 году....Лето, больной сердцем батюшка (отец Митрофан) лежит в маленьком своем палисадничке на складной кровати. Он в белом холщовом подрясничке, как всегда бодрый духом. Около него на табуретке сидит матушка Феоктиста Михайловна и кормит его виноградом. Это маленькая сгорбленная старушечка, покрытая белым платком. Глаза у нее большие, голубые, и лицо в морщинках. Батюшку она очень любит и пришла проведать его. Батюшка отвечает ей такой же любовью. Он чтит ее и внушает глубокое уважение к ней всем своим домашним и окружающим его...

22 марта (по церковному календарю) 1930 года скончался наш батюшка... Мы осиротели, стали страшно одиноки душой, и вот тогда пришла к нам в дом матушка Феоктиста Михайловна...

Мы все привыкли к матушке и делились с ней всеми нашими горестями и радостями. Нина, как ребенок, непосредственно верила, что матушка всегда может помочь. У Нины болят зубы, она лежит и от боли плачет. Матушка у нас. Нина говорит: «Матушка, помолись, чтобы зубы скорее прошли». Матушка с большим трудом становится на колени перед образом, говоря: «Я помолюсь, помолюсь», и молится: «Спаси, Господи, Нинку, спаси, Господи, девчонку», – и, оборачивая свою седую головочку к Нине, так просто спрашивает ее: «Ну как, легче тебе?»; та сквозь слезы отвечает: «Легче».

Однажды Нина серьезно заболела с высокой температурой, а матушки не было. У соседей напротив нас болел ребенок, и к нему вызвали хорошего врача. Я попросила его зайти послушать Нину. Он, прослушав, сказал, что, очевидно, начинается воспаление легких. Прописал лекарство. После его ухода пришла матушка, мы ей все рассказали. Она осталась ночевать, обещала помолиться. Ночью Нина сильно стонала, и я слышала, что она громко молится своими словами. А матушка велела мне ночевать с нею в столовой, хотя сердце мое рвалось к Нине. Матушка спала мало. То и дело спустит ножки с кровати и сядет, потом встанет и скажет: «Я послужу» (она всегда так называла свои молитвы к Богу), и ходит по комнате. Она молилась, и к утру нашей девочке стало лучше. Матушка ушла, а через день пришел тот же врач, послушав Нину, был очень удивлен и сказал: «Совсем непонятно: было воспаление легких, а сейчас ничего нет – никаких хрипов».

Много-много раз помогала нам матушка своей молитвой. Она любила кормить народ. Мне рассказывали о том, что еще много лет тому назад она ходила на базар и в лавках покупала белые булки, а потом раздавала их частью здесь же, иногда около церкви, а иногда несла их своим знакомым в те дома, куда она ходила. Булочники зазывали блаженную, чтобы она у них покупала булки, так как матушку все знали и говорили, что у кого она покупала, те весь свой товар распродавали с особой удачей. И извозчики, тоже хорошо знавшие матушку, старались, чтобы она садилась в их коляску, веря, что это принесет им счастье. И вот матушка с полными руками булок или батонов едет на извозчике через весь город к кому-либо из знакомых. И к нам нередко приходила она, а иногда и приезжала, держа в руках кулек с пряниками или булку. Детям нашим это очень нравилось, но матушка давала, кому сама хотела, а иногда и не давала кому-либо, кто очень хотел от нее получить... Матушка говорила: «Я народ кормлю, надо кормить»...

В январе 1931 года я собиралась поступить на службу. Матушка незадолго до этого как-то пришла к нам, стала около окна и смотрела на проходившие мимо трамваи. «Я приставлена за трамвайчиками глядеть, как они бегают», – сказала она. Скоро после этого я поступила на работу в трамвайный парк статистиком по учету трамвайных пробегов. Тогда и вспомнила слова матушки...

Реже бывало, что мы беседовали с матушкой, мы всегда ей старались рассказать о своих делах, заботаз, горестях и спрашивали её совета и благословения. Матушка отвечала нам, но не всегда...

Помню, когда мы болели или были растроены, матушка говорила: «Иди, я почитаю Евангелие» и клала на голову свою старческую руку и читала: «Пришёл Господь к Марфе...»...

Великая раба Божия была матушка, ее чтили и знали и епископы, и священники. Знали её многие в городе из самых разнообразных слоев общества. Ходила матушка по многим и не имела места, где бы постоянно жить. В последние годы своей жизни тоже приходила и уходила во всякую погоду, иногда вся мокрая и обледенелая. Кашляла и болела, но только изредка перележит у близких знакомых дня два и опять пойдет...

В последние годы своей жизни матушка стала слабеть, приступы сильного кашля с мокротой не давали ей спать. Худенькая и сухонькая фигурка уменьшалась на глазах. А ходила, все ходила сама во всякую непогоду и в морозы. По-прежнему – пальто нараспашку, иногда позволит подвязать пальто пояском. В декабре 1939 года ей стало совсем уже худо. Придет к нам на несколько дней, полежит. Однажды матушка велела Поле проводить ее к Анне Александровне на Чижовку. На мой вопрос, зачем она уходит, сказала: «Мне у тебя умирать нельзя, тебя за меня тягать будут»...Поля проводила ее, по дороге попросила кого-то подвезти матушку на санях-розвальнях. Поля рассказала нам, когда вернулась, что по пути матушка говорила о своей скорой кончине...

Ночью с 21 на 22 февраля по церковному календарю (6 марта н.ст.) 1940 года нас разбудили: пришли от Анны Александровны сообщить, что матушка только что скончалась. Мы все вскочили...

Вероятно, это было около часа ночи. Матушка лежала на узенькой небольшой постели. Ее уже обмыли и одели...Мария Алексеевна, врач, видевшая много умерших людей, сказала: «Таких покойников я еще не видала – это мощи». Матушка лежала светлая, чудная, уснувшая вечным сном блаженных и праведных людей... До рассвета мы пробыли около матушки. В эти дни до погребения около Феоктисты Михайловны перебывало много народу. Читали Псалтирь и просто сидели около ее драгоценного тела. Хоронили в субботу, 9 марта 1940 года. С утра положили ее в небольшой белый гроб. Когда клали в гроб, я держала ножки и вспомнила матушкины слова: «Ты меня, мать, в гроб будешь класть с девчонкой», то есть с Ниной.

День был солнечный. Матушкин гробик не поставили на сани, а так и несли на руках до самого кладбища на Придаче. Провожающих было много, всем хотелось нести гроб»...

В 1961 году останки блаженной старицы были перенесены на новое кладбище «на баках». Перезахоронение осуществлял протоиерей Николай Овчинников (в схиме Нектарий), которому, когда он еще был врачом, матушка предсказала священство.

День памяти блаженной Феоктисты - 21 февраля по церковному календарю.

Блаженная мати Феоктиста, моли Бога о нас.

* Алексиево-Акатов мужской монастырь был построен по обету воронежцев в честь чудесного избавления от нашествия многочисленного войска литовцев и черкес. (В 1620 году жители Воронежа по милости Божией сумели отстоять свой любимый город.) Монастырь был назван в честь святителя Алексия, Митрополита Московского, в день памяти которого была дарована победа. По месту расположения на обрывистом правом берегу реки монастырь стал именоваться Алексиевский Акатов. Устроителем новой обители и ее первым настоятелем стал игумен Кирилл.

1674 г. построили каменную церковь во имя митр. Алексия. В начале XVIII в. архимандрит Никанор привез в Воронеж копию иконы Божией Матери «Троеручница», которая впоследствии прославилась чудесами. В 1746 - 1755 гг. над церковью надстроили 2-й этаж, где разместился храм во имя Владимирской иконы Божией Матери. Появился также придел во имя свв. Антония и Феодосия Печерских. В 1796 году двухэтажная церковь была разобрана почти до основания и за 2 года выстроена вновь. В 1812 году освятили новый храм свт. Алексия, на втором этаже храма в честь Воскресения Христова был завершен к 1819 году. Старый храм разобрали в 1879 году, сохранив колокольню 1674 года.

Летом 1931 года монастырь был закрыт. Имущество было расхищено, бесследно пропал образ Божией Матери «Троеручница». Шли годы, монастырь разрушался.

В 1989 году святую обитель возвратили епархии. За два года была восстановлена двухэтажная церковь и древняя колокольня. 4 ноября в день празднования в честь Казанской иконы Божией Матери, Алексиевский-Акатов монастырь открылся как женская обитель.

**Священномученик Петр (Зверев),архиепископ Воронежский (1878-1929 гг.)

Священномученик Петр (в миру Василий Константинович Зверев) родился 18 февраля 1878 года в семье священника. В детстве Василий любил играть в церковную службу, а когда вместе с отцом торопился попасть к началу богослужения в приходской храм, услышав как звонарь, ударял три раза в колокол, считал, что два раза звонят отцу, а третий раз — ему.

В 1895 году Василий окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В 1899 году Василий Константинович подал прошение с просьбой зачислить его на первый курс Казанской Духовной академии –вскоре был принят в число студентов, через год пострижен в монашество с именем Петр и рукоположен в сан иеромонаха. В 1902 году иеромонах Петр был удостоен степени кандидата богословия с правом преподавания в семинарии. По окончании академии иеромонах Петр был назначен преподавателем в Орловскую Духовную семинарию. В 1903 году он был переведен в Князь-Владимирскую церковь при Московском епархиальном доме с определением на должность епархиального миссионера.

В 1907 году иеромонах Петр стал инспектором Новгородской Духовной семинарии, а в июне 1909 года назначен на должность настоятеля Белевского Спасо-Преображенского монастыря Тульской епархии, и возведён в сан игумена. Монастырь находился недалеко от Оптиной пустыни, и настоятель имел постоянную возможность общаться с оптинскими старцами. Старцы в свою очередь высоко оценили духовную настроенность иеромонаха Петра и часто направляли к нему людей для духовного руководства. Он неоднократно бывал в Саровском и Дивеевском монастырях, особенное доверие имея к блаженной Прасковье Ивановне Дивеевской, она подарила ему холст своей работы, из которого ему впоследствии сшили архиерейское облачение, и он бережно его хранил, предполагая быть в нем погребенным.

В воскресенье 8 августа 1910 года епископ Парфений (Левицкий) в крестовой церкви возвел игумена Петра в сан архимандрита.

Архимандрит Петр часто посещал сельские храмы Белевского уезда. Один из свидетелей его служение в селе Песковатом вспоминает: «18 и 19 мая 1913 года навсегда останутся в памяти прихода. Слава о служении архимандрита Петра, ласковом, внимательном обращении с простым народом создали ему громадную популярность не только в Белевском уезде. Крестьяне приходили к отцу Петру с просьбами помолиться о них, иногда поговорить и рассказать о своем воистину горьком житье. И никто не уходит от отца Петра не утешенным...»

Во время одной из эпидемий архимандрит Петр обратился к населению: «...Главное и единственное зло всех болезней, несчастий и страданий на земле есть грех, который и надо уничтожать, с которым и нужно бороться во что бы то ни стало, всеми силами, как бы трудно это ни было. А все эти вибрионы, микробы и бациллы — только орудие и средство в руках Промысла Божия, ищущего спасения души человеческой. Знает Бог... что дорого нам тело, и вот на это-то и направляет Свои удары, чтобы мы опомнились и раскаялись. Посылая мор на людей, Господь тем самым напоминает нам всегда иметь пред глазами своими смерть, а за нею и Страшный суд, за которым последует вечное наказание нераскаянных грешников... К Нему-то и нужно, прежде всего, обращаться с молитвою о помиловании и об отвращении праведного гнева Его. Но, молясь, надо стараться быть достойными милости Божией. Необходимо сознать грехи свои, раскаяться в них, решиться вести жизнь свою согласно заповедям евангельским. С покаянием должно соединить пост и воздержание, должно отказаться хоть на время от разных удовольствий, игрищ, зрелищ и праздного время провождения. Но как-то страшно становится от того, что видишь вокруг: с одной стороны, как будто и боятся заразных, губительных болезней, страшатся смерти и в то же самое время предаются необузданному веселью, забавам, зрелищам, совершенно забывая свои священные обязанности по своему званию православных христиан... Хотя уже бесконечное число раз говорено и переговорено о том, что наша интеллигенция далека от народа и не знает и не понимает его, но еще раз хочется крикнуть так, чтобы услышали, наконец, кому слышать надлежит: «Да постойте, Бога ради, будьте добросовестны и беспристрастны, сойдите с высоты своего величия и прислушайтесь к тому, что говорит народ!..

Пощадите, пожалейте душу народную... И как не быть смертоносным язвам в стране нашей, когда мы отступаем от Бога и навлекаем на себя Его праведный гнев?! Еще удивляться надо безмерному долготерпению Божию, что Он милостиво карает нас, надо горячо благодарить Его, что не погубляет нас окончательно, и слезно умолять Его, чтобы Он не дал осуществиться злому делу и открыл сердечные очи тем, кому вверено попечение о душе народной. Покаемся же все и исправимся, и обратимся к Богу, от Которого отступили!»»

С самого начала военных действий в 1914 году в Спасо-Преображенском монастыре был устроен лазарет на двенадцать кроватей. В 1916 году отец Петр уехал проповедником на фронт, где пробыл до февральской революции 1917 года.

В 1917 году архимандрит Петр был назначен настоятелем Успенского монастыря в Твери. Здесь он был заключен в тюрьму в качестве заложника.

После освобождения 14 февраля 1919 года в Москве в патриарших покоях на Троицком подворье состоялось наречение архимандрита Петра во епископа. На следующий день, в праздник Сретения Господня, он был хиротонисан святым Патриархом Тихоном во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии, где в то время правящим архиереем был архиепископ Евдоким (Мещерский). В Нижнем Новгороде епископ поселился в Печерском монастыре на берегу Волги...

По рассказам современников епископ Петр был высокого роста, худощавый, с длинными волосами, с рыжеватой бородой, ясными голубыми глазами. У него был очень сильный голос и хорошая дикция, служил неспешно, раздельно и громко произнося каждое слово... Он часто служил в Сормове, здесь многие рабочие полюбили его. Когда в мае 1921 года власти арестовали епископа, рабочие объявили забастовку и бастовали три дня. Власти пообещали рабочим, что отпустят архиерея, но вместо этого отправили его в Москву в ЧК на Лубянку.

С Лубянки епископа перевели в Бутырскую тюрьму, затем — в Таганскую. Когда его уводили из Бутырской тюрьмы, то с ним прощались все заключенные в камере, многие плакали, даже надзиратели пришли проститься. В Таганской тюрьме собралось тогда до двенадцати архиереев и множество духовенства. Верующие передавали в тюрьму просфоры, облачения, и духовенство совершало в камере соборную службу.

В Таганской тюрьме епископ тяжело заболел от истощения, и его положили в больницу. В конце июля епископа Петра назначили на этап в Петроград. Перед отправкой разрешили свидание, пришли духовные дети владыки. Когда его вывели из Таганской тюрьмы, они подошли к владыке и шли вместе с ним через весь город до Николаевского вокзала в сопровождении конвоя.

В Петроградской тюрьме епископ пробыл до 4 января 1922 года и в день памяти великомученицы Анастасии Узорешительницы был освобожден и уехал в Москву. Всенощную и литургию на Рождество Христово он служил в храме Марфо-Мариинской обители, а на второй день праздника — в храме Христа Спасителя. В Москве он получил от Патриарха назначение быть епископом Старицким, викарием Тверской епархии.

Уехав в Тверь, владыка снова поселился в Успенском Желтиковом монастыре, где в 1918 году был настоятелем.

Летом 1922 года начался обновленческий раскол; раскольники при поддержке советских властей принялись за разрушение Церкви. В июне 1922 года митрополит Сергий (Страгородский), архиепископ Серафим (Мещеряков) и архиепископ Евдоким (Мещерский) выпустили воззвание, в котором признали законность обновленческого ВЦУ как высшей церковной власти.

Некоторые священники — кто под воздействием соблазнительных аргументов, кто под угрозой физической расправы — присоединились к обновленчеству. Епископ Петр немедленно таковых запретил в священнослужении.19 сентября 1922 года епископ Петр обратился к тверской пастве с воззванием, в котором изъяснял сущность обновленческого движения и отношение к нему Православной Церкви.

24 ноября 1922 года епископ вновь был арестован, 30 ноября был отправлен в Москву и заключены в Бутырскую тюрьму. 26 февраля 1923 года Комиссия НКВД по административным высылкам приговорила епископа Петра к ссылке в Туркестан на два года. В середине марта епископа Петра по этапу отправили в Ташкент. Перед отправкой дали личное свидание с духовными детьми.

В апреле этап прибыл в Ташкентскую тюрьму. В пасхальный четверг все были вызваны из тюрьмы в комендатуру ГПУ. Здесь осужденным было объявлено, кому куда следовать дальше. Епископу Петру было назначено ехать в Перовск.

В 1923 году был освобожден из заключения святой Патриарх Тихон; он подал властям список архиереев, без которых не мог управлять Церковью. В их числе был и епископ Петр. В конце 1924 года владыка прибыл в Москву, а 16 июля 1925 года, уже после смерти Патриарха Тихона, Местоблюстителем патриаршего престола святым митрополитом Петром он был послан в Воронеж в помощь митрополиту Владимиру (Шимковичу), которому было тогда восемьдесят четыре года.

Епископ Петр служил в огромном пятипрестольном храме во имя Сошествия Святого Духа на Терновой поляне, но чаще он служил в Покровско-Преображенском храме бывшего Девичьего монастыря, при котором и жил. Во время его богослужений храм был всегда полон молящимися. Епископ пробыл в Воронеже до осени 1925 года, когда был вызван в Москву. 23 ноября, попрощавшись с воронежской паствой, он отбыл в Москву.

6 января 1926 года, в канун Рождества Христова, скончался митрополит Воронежский Владимир. Тело почившего внесли в церковь при горьком плаче народа. Воронежская паства почувствовала себя осиротевшей. Многие спрашивали: когда же приедет владыка Петр? Воронежская блаженная Феоктиста жившая тогда в Девичьем монастыре, говорила: "Мясоедом приедет". Епископ Петр приехал 10 января и вместе с прибывшим на погребение митрополитом Курским и Обоянским Нафанаилом (Троицким) отпевал почившего митрополита. Погребение митрополита Владимира, которое собрало множество верующих, переросло в народное собрание, единодушно пожелавшее, чтобы преосвященный Петр взошел на Воронежскую кафедру.

После народного избрания на Воронежскую кафедру епископ уехал в Москву, чтобы получить подтверждение народного выбора от священноначалия. Заместитель Местоблюстителя митрополит Сергий признал это избрание и назначил епископа Петра на Воронежскую кафедру с возведением его в сан архиепископа, сказав при этом, что посылает в Воронеж лучшего проповедника Московской патриархии.

При высокопреосвященном Петре началось возвращение храмов из обновленчества в православие. Признание православными главой епархии архиепископа Петра не облегчало бремени служения его на Воронежской кафедре, потому что юридически власти признавали Церковью только обновленцев, и Православная Церковь хотя и существовала, но была как бы нелегальной. Такое положение затрудняло поездки архиепископа по сельским приходам епархии; эти поездки рассматривались как контрреволюционная деятельность, на них требовалось каждый раз разрешение властей, а они его не давали.

Архиепископа Петра стали вызывать на допросы в ОГПУ. Осенью 1926 года должен был состояться под руководством Тучкова съезд обновленцев, и в связи с этим ОГПУ проводило обыски у православных архиереев.

28 ноября в первый день Рождественского поста поздно ночью к нему явились сотрудники ОГПУ для произведения обыска и ареста. Вместе с архиепископом Петром был арестован архимандрит Иннокентий и другие близкие ему люди, большей частью рабочие. В конце марта следствие было закончено. 26 марта 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило архиепископа Петра к десяти годам заключения в концлагерь.

В свое время блаженная Паша Саровская говорила владыке, что он будет заключен в тюрьму трижды. Три тюрьмы уже были позади, и он стал думать — четвертой не будет. Незадолго до ареста дивеевская блаженная Мария Ивановна прислала к нему сказать: «Пусть владыка сидит тихо...»

Весной 1927 года архиепископ Петр прибыл в Соловецкий концлагерь. Здесь он работал сторожем, затем счетоводом на продовольственном складе.

Из Соловков владыка старался писать как можно чаще, насколько позволяли условия заключения, почти в каждом письме поминая воронежскую блаженную Феоктисту Михайловну, которую он очень почитал, прося ее святых молитв.

В январе 1929 года архиепископ Петр заболел тифом и был увезен в больницу, в бывший Голгофо-Распятский скит.

В одной палате с архиепископом лежал ветеринарный врач, его духовный сын. В день смерти архиепископа Петра, 7 февраля, в четыре часа утра он услыхал шум, как бы от влетевшей стаи птиц. Он открыл глаза и увидел святую великомученицу Варвару со многими девами, из которых он узнал святых мучениц Анисию и Ирину. Великомученица Варвара подошла к постели владыки и причастила его Святых Христовых Таин.

У находившейся в заключении на Анзере монахини Арсении хранились в то время вещи высокопреосвященного Петра, 7 февраля ей сообщили, что кризис миновал и в болезни наступил перелом.

Монахиня Арсения послала владыке свитку, которую она хранила, чтобы в ней похоронить духовного отца. Когда ему подали свитку, он сказал: «Как к делу она послала ее. Теперь оботрите меня губкой». В тот же день в семь часов вечера владыка скончался.

Погребение было назначено на воскресенье 10 февраля. Один из священников пошел к начальнику 6-го отделения просить разрешения устроить торжественные похороны почившему и поставить на могиле крест. До этого из кремля прислали мантию и малый омофор. В мастерской хозяйственной части заказали сделать гроб и крест. Разрешение на участие в похоронах получили три священника и двое мирян...

Отпевание владыки было совершено в канцелярии хозяйственной части, а затем гроб и крест отвезли на Голгофу. Четыре человека копали в это время отдельную могилу напротив алтаря Воскресенского храма.

На отпевание собралось около двадцати человек. После отпевания останки священномученика опустили в могилу, поставили на ней крест и сделали надпись. Один из хоронивших архиепископа священников рассказывал впоследствии, что когда зарыли могилу, над ней стал виден столп света и в нем явился владыка и благословил их.

9 июня 1999 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил провести работы по определению места захоронения и обретению мощей священномученика Петра. После продолжавшихся в течение трех дней работ 17 июня 1999 года мощи священномученика Петра были обретены и ныне находятся в Спасо-Преображенском Соловецком. Ставропигиальном мужском монастыре.

Освященный Архиерейский Собор 13-20 августа 2000 года канонизировал священномученика Петра (Зверева) в лике святых Русской Православной Церкви.

Память священномученика архиепископа Петра (Зверева) совершается в день его кончины 25 января/7 февраля, в день обретения мощей 4/17 июня, а также в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских. (по книге игумена Дамаскина (Орловского) «Житие священномученника Петра (Зверева), архиепископа Воронежского (1878-1929 гг.)»)

О досточудне Петре, священномучениче славный, умоли Творца всяческих даровати нам силу и крепость, не устрашившеся страха лукаваго, исповедати твердо Христа, да Его милосердием части злых избавимся в день страшный воздаяния и в радость вечную вселимся, славя о всем Вседержителя Бога и твое благодатное предстательство во веки веков. Аминь.