Вечные вопросы

Подобные вопросы возникали вовсе не случайно, ибо в конце эпохи Средневековья (когда Геральд создавал свои произведения) существующему и твердо установившемуся порядку вещей был брошен весьма серьезный вызов. То была эпоха великой схоластики, и ее мыслители заново открывали труды древних греков и римлян, в особенности — Аристотеля, который в своей «Физике» выражал сомнения в общепринятой схеме мироустройства. Такие теории тесно граничили с ересью — но они же побуждали церковников основательно задумываться. Результатом этих раздумий было то, что границы между миром людей и окружающим миром природы вдруг стали менее определенными. Мог ли человек, как полагали легенды, быть превращен каким-либо образом в животное — или даже в камень, как говорили некоторые мифы? В чем заключалось истинное различие между человеком, животным и камнем? Если в человеке присутствует отражение славы Божьей — значит, оно есть и в остальном Его мире, так разве не возможно, чтобы одна часть творения могла превращаться в другую? Волнение умов в монашеских кругах было столь велико, что Конрад, епископ Херизау, монастыря в Швейцарии, запретил членам своего братства даже просто обсуждать или читать трактаты по этому вопросу — в особенности «Метаморфозы» Овидия — под страхом немедленного отлучения от церкви.

МЕТЕМПСИХОЗ^[27]

В такой обстановке начинали вновь выходить их тени полузабытые древние теории о мироустройстве. Одной из них была теория о метемпсихозе, честь «изобретения» которого приписывали греческому философу Ферекиду (хотя некоторые исследователи считают, что это еще более древняя форма мировоззрения, пришедшая из Египта). Эти взгляды были развиты его учеником Пифагором, труды которого вошли в прямой конфликт с церковным учением. Данная теория предполагала возможность переселения души из одного тела в другое — от человека к животному, от растения к камню — и угрожала уничтожить границы между аспектами Творения, по утверждению церкви, установленные самим Богом. Не стоит удивляться, что высокопоставленные отцы церкви, такие как Конрад, осуждали и запрещали любое чтение и обсуждение подобных доктрин.