Но к огорчению Джеффри, незнакомка резко отпрянула, лишив его возможности насладиться удовольствием

– Черт возьми! Вот так всегда!

Граф с улыбкой наблюдал за ее бесплодными стараниями вернуть прическе первоначальный вид, и ему стоило немалых усилий сдержать смех. Искушаемый соблазном вынуть остальные заколки, он предусмотрительно отодвинулся от нее на безопасное расстояние и, вспомнив о бренди, взял свой бокал.

– Идите сюда, прекрасное видение, я хочу вас угостить.

– Я потеряла веер! – пожаловалась незнакомка, пропустив его приглашение мимо ушей. Ее глаза растерянно блуждали по полу в надежде обнаружить потерю. Когда же поиски не увенчались успехом, она подбежала к окну и, перегнувшись через подоконник, выглянула в ночь. Джеффри подумал, что должен что-то сказать, чтобы остановить таинственную гостью, иначе она соскользнет вниз, чтобы продолжить поиски в саду.

Он приблизился к ней и, взяв за тонкую руку, отвел подальше от окна. Только теперь Джеффри сообразил, что окно расположено довольно высоко, а ближайшее дерево – на расстоянии рискованного шага.

– Пожалуйста, позвольте представиться. Я Джеффри Ратберн, сын хозяйки бала.

– Граф? – В голосе девушки прозвучал благоговейный страх. Она подалась вперед, чтобы получше его рассмотреть.

– Он самый. – Джеффри отпустил ее руку и галантно поклонился.

Незнакомка присела в неловком реверансе, и он расплылся в широкой улыбке.

– Добрый вечер, милорд, – пролепетала она и с надеждой устремила взгляд на распахнутое окно.

Намерения ее не вызывали сомнений. Судя по всему, она была решительно настроена найти потерянный веер, чего бы ей это ни стоило. Джеффри торопливо налил бренди во второй бокал.

– Прошу вас. Мне почему-то вдруг стало бесконечно одиноко. Не выпьете ли со мной?

Она колебалась, казалось, целую вечность. Затаив дыхание, Джеффри ждал ее ответа. Конечно, с его стороны было не совсем вежливо пытаться удержать молодую леди подле себя. Ему бы следовало предложить ей воспользоваться дверью и спуститься в бальный зал более привычным способом. Но он сгорал от желания узнать причину столь экстравагантного поведения, а потому не мог ее отпустить. В конце концов таинственная незнакомка могла оказаться обычной воровкой, рассчитывавшей обобрать гостей его матери. Он должен был добиться от нее вразумительного ответа.

– Ну же, решайтесь, – повторил он настойчиво. – От одного бокала не будет никакого вреда. – Он вопросительно вскинул брови, мысленно взывая к ее авантюрному духу.

– Я хочу снова взобраться на дерево. Он едва не лишился дара речи.

– Чтобы найти веер? – решил уточнить граф.

– Веер? – Она нахмурилась. – Вот еще! Глупости! – Она улыбнулась. – Конечно, нет. Мне просто нужно подумать.

– Вы имеете обыкновение думать, сидя на деревьях?

– Как правило, да. Дома у меня на дереве есть чудесная будочка. Вероятно, поэтому у меня и появилась такая привычка. Тетушка Уин считает ее странной и просит не делать этого в Лондоне. Но я иногда не в силах себя перебороть. – Могучий дуб за окном снова притянул ее взгляд. – Впрочем, я почти уверена, что на этот раз тетушка Уин меня бы поняла. Правда, мое белое платье при свете луны слишком бросается в глаза. Хотя тетя Уин обычно довольно снисходительно относится к моим так называемым своеобразным привычкам, она не раз предупреждала меня, что другие вряд ли поймут и простят мне эти слабости.

Джеффри кивнул, убаюканный размеренными звуками ее мелодичного голоса. Она произносила слова, будто читала по нотам, с почти педантичной точностью, хотя ее мысли порой разбредались. Но в целом течение ее плавной речи, особенно в сочетании с лунным светом и бренди, гипнотизировало его, унося мечтами в заоблачные выси, куда по собственной воле он никогда не рискнул бы вознестись.

– Дело вот в чем, – продолжала она. – Увидев открытое окно, я решила, что это вполне подходящее место для размышлений.