Поставив в разговоре точку, Джеффри распрощался и торопливо покинул дом, словно опасался, что за ним снарядят погоню

Глава 3

Стремительно взбежав на крыльцо материнского особняка, граф первым делом отправился в гостиную, где обшарил буфет в поисках бренди. Но его поиски успехом не увенчались. Учитывая их стесненные обстоятельства, мать Джеффри предпочитала почаще ходить в гости. Там ее потчевали напитками из других буфетов и яствами с других столов.

Рассерженный граф сердито уставился на пустые полки, которые, по его разумению, должны были бы ломиться от бутылок с лучшим в мире французским коньяком. Пока был жив его отец, так все и было. В лондонском доме Тэллисов лучший французский коньяк никогда не переводился, потому что отец любил его больше других напитков.

Но городской дом давно был продан с молотка. Его мать теперь проживала с единственной служанкой в небольшом, скудно обставленном особняке, расположенном отнюдь не в фешенебельном районе. И из напитков здесь подавали только лимонад.

Сердито захлопнув дверцы не оправдавшего его надежд шкафчика, Джеффри, тяжело ступая, двинулся в дальнюю комнату, где устроил себе кабинет, водрузив на щербатый стол конторку. Но не дошел, столкнувшись, едва не сбив ее с ног, с матерью, спускавшейся по лестнице. Судя по платью для улицы, она куда-то собралась.

– Джеффри?

– Мама! – Граф подхватил ее под руку, чтобы она не упала. – Прошу прощения. Я не знал, что ты дома. – Когда бедняжка обрела равновесие, сын в знак приветствия чмокнул ее в щеку. – Ты выглядишь прелестно. – Он не льстил. Его слова соответствовали действительности. Красивая, респектабельная, а главное – веселая, леди Тэллис ничем не напоминала бесцветное, тоскливое создание его юности. Глядя на нее, он вдруг подумал, что женитьба на богатой наследнице будет не столь большой жертвой с его стороны, если это позволит матери сохранить улыбку. Она больше всех пострадала от беспутного образа жизни своего мужа. При мысли, что он мог бы обеспечить матери безоблачное, счастливое будущее, у Джеффри заметно потеплело на сердце.

– Джеффри, что-то ты бледный. Что стряслось? – Красивое лицо ее тронула тень печали, и беспечное выражение уступило место озабоченности.

– Ничего, – торопливо заверил он мать и, чтобы развеять ее подозрения, широко улыбнулся. – Просто меня обескураживает свалившаяся на мою голову задача.

– Брось, дорогой. Уверена, что в этом сезоне ты найдешь себе девушку, которая придется тебе по душе. – В глазах матери заплясали лукавые огоньки, и она наклонилась к сыну. – Может статься, ты даже влюбишься.

– Пожалуйста, мама, – простонал он шутливо. – Я не в том возрасте, чтобы верить в сказки. – Мать раскрыла было рот, чтобы высказать на этот счет свое мнение, вероятно, по-женски оптимистичное, что-то вроде родственных душ и благословения свыше, но сын жестом остановил ее. – Послушай, если хочешь мне помочь, ответь на один вопрос.

– О! – удивилась мать, воспрянув духом, и радостно всплеснула руками. – Неужели ты уже нашел кого-то? Хочешь, чтобы я навела справки?

Подавив досаду, Джеффри взял руку миледи и, положив ее на свой локоть с присущей ему галантностью, сопроводил в гостиную к их единственному, изрядно потертому дивану. Она наградила сына любящей улыбкой, но он тут же ее огорошил:

– Я никого не нашел, мама. Я просто хотел расспросить тебя о твоей подруге, миссис Хибберт.

– О миссис Хибберт? Или о ее прелестной Каролине? – спросила мать, внимательно глядя на него. – Насколько мне известно, у Каролины солидное приданое.

– Насколько солидное? – спросил он, удивляясь, что мысль о женитьбе на этой девушке не вызывает в нем спазмов ужаса. Но его надежды оказались преждевременными, поскольку лицо матери вдруг потускнело.

– Думаю, все же недостаточно солидное. Кроме того, – добавила она с театральным вздохом, – у меня есть сомнения по поводу ее здравомыслия.

– Правда? – Джеффри прикинулся равнодушным, боясь выдать свою заинтересованность. Возможно, странное поведение Каролины как раз и проистекало из странностей ее ума. Как он и ожидал, мать охотно пустилась в пространные объяснения.

– Даниэла, мать Каролины, была известной личностью. Красивая, жизнерадостная. Ее все обожали. Но она по уши влюбилась в этого книжного червя мистера Вудли и сбежала с ним. Тогда никто не мог понять почему. Мы все решили, что всему виной пагубная страсть.

Джеффри кивнул, хотя пока еще не мог сообразить, какое отношение эта давняя история имела к Каролине. Однако он решил не перебивать матушку, предоставив ей возможность поделиться своими воспоминаниями. Ласково улыбнувшись, он попросил продолжить рассказ.

– Ну так вот, – снова заговорила она, – Даниэла в Лондон больше не вернулась, но она писала письма. Длинные письма о том, как ужасна ее жизнь в деревне. Конечно, порой к ним наезжали гости, но в целом там была смертная тоска. Ее муж не отличался красноречием и не умел поддержать светской беседы.