Красота

С тех пор как пошлость дерзко начала

Подкрашивать свое уродство как угодно,

Ни имени нет больше, ни угла

У красоты - изгнанницы безродной.

Хотя и зрят, не видят красоты

И худшее за лучшее считают.

Зачем же сердце приняло трактир

За уголок уютный, безмятежный?

Зачем глаза обманывают мир

И придают пороку облик нежный?

Глаза и сердце сбились с пути,

Теперь от лжи им больше не уйти.

Рассудка нет - и им спасенья нет,

Безумствуют, грабят, убивают...

Слова их, мысли - дикий бред,

Ни к разуму, ни к правде не причастный.

Они клялись: "Тьма - лучше Света,

А уродство - краше всех".

И эта ложь - их самый тяжкий грех!

До поднебесья...

Поднимутся до поднебесья и падут - сломают шеи,

А их едва живые жены и дети в расселины бегут,

Орут: "Падите горы! От лица Всевышнего покройте!

Скройте нашу мерзость, которую творили!

Без раскаяния убивали и блудили, бесам жертвы приносили!"

Пускай же лютые враги их, войдут в дома их,

Разграбят всё, убьют детей и обесчестят жен - всё то,

Что - делали они святым, убогим, нищим и слепым.

Раав и Аввадон войдут в их дом, и не жалеют пусть лихих.

Того они желали?! Того хотели!

Так пусть попробуют на вкус, каков конец Иезавели!

Как свиньи на четвереньках в ад бегут, в бездонную

Кромешную бездну. В неё падут. Пусть ту ложь

Испьют до дна, которой всех поили, которую так возлюбили -

Упьются кровию своею. А черви их тела сожрут

И не останется от них и тени.

И где ж величие твое, Денница? Вся слава Богу, не тебе.

То подтвердят святые!

Песня холостяка

Я очень благодарен женщине,

Которая меня, милостью Божьей,

Родила и воспитала...

Пусть благословит её Господь Бог

И проклянет её врагов!

Что касается остальных

Лиц женского пола,

Извините, но я не хочу,

Чтобы у меня над головой

Играла роговая музыка.

Я не желаю кого-либо

Конкретного оскорбить недоверием,

А потому поступаю справедливо

Не отдавая никому предпочтения -

Не доверяю всем.

А конец песни таков,

Что остаюсь я холостяком.