Критика субъективистской теории познания

Все сказанное, конечно, не опровергает идеализм или субъекти­вистскую теорию познания. Ведь все, что я сказал здесь о психологии (или физиологии) восприятия, может быть просто сном.

Однако есть очень хороший аргумент против субъективистских и иде­алистических теорий, который я пока еще не использовал. Он состоит в следующем.

Большинство субъективистов утверждают вместе с епископом Берк­ли, что их теории во всех практических отношениях согласуются с реа­лизмом и особенно с наукой; однако, говорят они, наука не раскрывает нам стандартов истинности, а является всего лишь совершенным инстру­ментом для предсказания. Не может быть никаких высших стандартов истинности (кроме откровения, дающегося Богом). Но тут появляется физиология и предсказывает, что наши «данные» будут погрешимыми, а вовсе не стандартами истинности. Таким образом, если эта форма субъективного инструментализма истинна, то она приводит к своему собственному опровержению. Следовательно, она не может быть ис­тинной.

Это, конечно, не опровергает идеалиста, который ответил бы, что нам только снится, будто мы опровергли идеализм.

Я мог бы здесь, возможно, по ходу дела упомянуть о том, что формально сходный аргумент Рассела против «наивного реализма» – аргумент, который произвел большое впечатление на Эйнштейна, – не­приемлем. Он состоял в следующем: «Наблюдатель, когда он кажется себе наблюдающим камень, на самом деле, если верить физике [физиологии], наблюдает воздействие камня на себя. Таким образом, наука оказывается в состоянии войны сама с собой... Наивный реализм приводит к фи­зике, а физика, если она истинна, показывает, что наивный реализм ложен. Следовательно, наивный реализм, если он истинен, – ложен; следовательно, он ложен».

Аргумент Рассела неприемлем, поскольку фрагмент, который я выде­лил курсивом, ошибочен. Когда наблюдатель наблюдает камень, он не на­блюдает воздействие камня на него самого (хотя он может наблюдать это, глядя, скажем, на пораненный камнем палец на ноге), даже хотя он и де­кодирует некоторые из сигналов, приходящих к нему от камня. Аргумент Рассела находится на том же уровне, что и следующий: «Когда читателю кажется, что он читает Рассела, он на самом деле наблюдает воздействие Рассела на себя, и потому не читает Рассела». Истина состоит в том, что чтение (то есть декодирование) Рассела частично основывается на наблю­дениях расселовского текста; но здесь нет проблем, заслуживающих ана­лиза, – мы все знаем, что чтение – сложный процесс, в ходе которого мы одновременно выполняем несколько разного рода вещей одновременно. Я не думаю, что стоит продолжать эти упражнения остроты ума, и я повторяю, что пока не появятся какие-то новые аргументы, я буду наивно принимать реализм.