Мартовский вечер

Раскинув руки, словно Мельпомена,
ты застываешь, встав на парапет.
Раскисший дым всплывает
Над «Пельменной».
– На катер сядем?
– Да ведь время – нет...
Влюбившись, ловишь взгляды косяками.
Какой платан! Какие нынче дни!
Смотри, опять цветными пустяками
Нас веселят вечерние огни.
О вечности мы знаем понаслышке.
А жизнь всё убывает каждый миг.
Вот – следом за цитатами из книжки
Моё перо над строчкой заскрипит.
Вот-вот – и гениальная отгадка
Блеснёт холодной рыбиной в руках,
Но вечер выгорает без остатка,
А мы живём в несозданных стихах.

ОСЕННЯЯ РИЗОМА

На срезе сентября легко —

исчезнуть, выходя из дома.

Играет ветер, как Садко.

Прозрачной осени ризома:

славянский го́вор,

тюркский рок...

Дворы, как внутренности шкафа

вмещают:

чайхану,

сорок

и вышибалу-Голиафа...

А ты на велике паришь

и в даль посматриваешь хитро.

Бахчисарай!

Бахчипариж!

Бахчисентябрьские титры!..

В НОВОМ ЗУРБАГАНЕ

Седативные запахи осеннего неба просачиваются в кухню через форточку. Клокотание троллейбусов и чаек сливается в единый, нарастающий, трубный звук.
Море сегодня напоминает выстиранную и выглаженную синюю простынь, которую кто-то заботливо натянул за железобетонными скалами. Свет включать рано, опасаться пчёл поздно...
Выздоравливаю кажется...

(Запись в блоге)

В нашем городе
пьют допоздна мохито,
переходят улицы босиком,
продают катрана…
Боясь бронхита,
лечат горло маслом и коньяком...

По привычке прячут глаза от жажды
впечатлений, отпуска, новых лиц…

Мы под этим небом живём однажды…
Мы не хуже малых господних птиц.
Сочтены и волосы и глаголы,
жаркий летний воздух и каждый вдох,
и фонарик тот, что летит над молом,
и вопрос, что может застать врасплох…

ЯЛТА

Здесь горы неразумно-синие

фотографируют японцы;

спадают волнами глицинии,

распространяя сон и солнце.

В моей Федеративной Таврике

у неба привкус абрикоса...

Здесь притворяются кентаврами

лиловые

сухие осы...

Звезда сверкает

ярче лампочки,