2015-06-24
382
Хукер кинул сумку на заднее сиденье машины.
– По словам Мелвина, в квартиру впервые вломились около одиннадцати, во вторник ночью. Он утверждает, что парней было двое. Он не видел, как они вошли. Просто заметил, как выходили. Мелвин решил, что они друзья Билла. Оказывается, твой братишка частенько устраивает вечеринки. Удивительно, правда? Мелвин говорит, что они забрались в черный лимузин и уехали. Больше он ничего не знает.
– Он описал их?
– Было темно. Не смог толком рассмотреть. Парни среднего телосложения. Среднего роста. Он подумал, что они кубинцы.
– А во второй раз?
– Говорит, белые. И снова двое. В этот раз зашел один, а второй остался на стреме. Темные штаны. Такого же цвета футболки с коротким рукавом. Он совершенно уверен, что это была не форма, но члены команды «Флекс» носят темно-синий, так что их я пока не исключаю. Мелвин говорит, у одного из них волосы зализаны, как у гангстера.
– Похоже на того парня в закусочной и в клубе. Помнишь, я говорила, что он за мной следил?
– Так можно описать половину парней в Майами. По словам Мелвина, один парень просто вошел, как к себе домой.
– Замок-то сломали.
– Мелвин же не знал. Он говорит, что видел, как мы уходили. А потом, пять минут спустя, показались парни в черном. Мелвин решил, что Билл дома. Думаю, он чувствует себя виноватым, ведь он не заявил об этом.
– А Мелвин только что видел Мерзкую Рожу?
– Нет. Он сидел дома, смотрел телевизор.
– Не очень-то твой Мелвин сообразительный.
– Да ему, по меньшей мере, лет триста.
– Кажется, в этом замешана целая куча народу.
– Итак, у нас тут парни, которые перевернули квартиру вверх дном в первый раз. Потом Мерзкая Рожа. И еще парни, которые разгромили квартиру во второй раз.
– Как-то жутковато становится.
– Ага, но не волнуйся. Я им всем могу начистить морды, если придется.
– Потому что ты чистильщик морд?
– Потому что я – Парень из НАСКАР!
– Ой, как страшно.
– Садись в машину, – приказал Хукер. – Отвезу тебя позавтракать в «Ньюс-Кафе». Тут все поголовно завтракают в «Ньюс-Кафе».
Пять минут спустя мы стояли на тротуаре перед открытой площадкой «Ньюс-Кафе» Мы ждали свободный столик, да и не только мы. Рядом толпилась куча таких же страждущих. Мы все длинной очередью выстроились вдоль улицы, глазея на счастливчиков, которым приносили еду, и таращась на роллеров, вовсю рассекающих в стрингах напротив нас на другой стороне улицы.
– Это же Оушен Драйв(*), – пояснил Хукер. – И, как видишь, через улицу есть зеленая зона и велосипедная дорожка, а за ними – пляж и океан.
– Ты стал бы кататься на роликах в стрингах?
– Я бы и в броне не стал.
– А вдруг кто-то навернется?
– Тогда придвинусь ближе, чтобы получше рассмотреть, – ответил Хукер. – Обычно бывает много крови.
Он пошел бродить между столиками, останавливаясь то здесь, то там, чтобы поздороваться с народом и поспрашивать о Билле. Описал несколько кругов и вернулся обратно на тротуар.
– Ничего, – сообщил он.
Спустя десять минут ожидания, мы получили столик. Хукер заказал яйца, блины, сосиски, сок и кофе. Я взяла кекс с отрубями и кофе.
Хукер облил сиропом блины и посмотрел свысока на мой кекс с отрубями.
– Ням, – съязвил он.
– Чего терпеть не могу, так это костлявых умников.
– Я не костлявый, – возразил он. – Я подтянутый. И спортивный. Только ботаны бывают костлявыми.
К Хукеру постоянно подходили парни, хлопали его по спине и обменивались с ним неловкими рукопожатиями.
– Эй, мужик, – говорили они, – Как дела? Как жизнь?
А Хукер отвечал:
– Все путем, чувак.
А иногда:
– Я ищу Дикого Билла. Ты его видел?
А ответ всегда был один и тот же:
– Не видел. А в чем дело?
Патрульная машина полиции Майами-Бич припарковалась у тротуара напротив, а за ней – два грузовика и фургон. Из фургона высыпала толпа людей и принялась выгружать аппаратуру.
Хукер запихнул кусок блинчика в рот.
– Два варианта, – заметил он. – Либо кино, в котором снимают эпизод с волейболом на пляже, либо это съемка для модного журнала. Можно сказать сразу, как только девочки выйдут из фургона. Если у них большие сиськи – точно волейбол.
– Вижу, только мне это интересно.
– В это время года Оушен Драйв переполнен такой фигней. Всем уже надоело. Как и ночная жизнь в клубах.
– Поверить не могу, что ты это сказал. Парень из НАСКАР считает, что клубы – это скучно. Так держать, скоро ты разрушишь свою репутацию.
– Сегодня я попытаюсь вести себя сверхлегкомысленно, чтобы возместить ущерб.
Я доела свой кекс и приканчивала вторую чашку кофе, когда зазвонил мой мобильник. Едва раздался звонок, мы с Хукером переглянулись: каждый из нас надеялся, что звонит Билл. Я вытащила телефон из сумки и мысленно простонала, посмотрев на номер на дисплее. Звонила мама.
– Ты где? – потребовала она ответа. – Я тебе в квартиру звонила, но никто не отвечает. А потом на работу звякнула, и там сказали, что ты будто бы взяла пару дней выходных.
– Мне теплой погодки захотелось, так что я полетела в гости к Биллу, в Майами.
– Ты же терпеть не можешь летать.
– Да, но пришлось. И вот я здесь. К тому же тут тепло.
– Как твой брат? Он мне вечно не звонит.
– Его тут нет. Вышел в море, но скоро должен вернуться.
– Увидишь его, так передай, что ему друг вчера звонил, искал его.
– Что еще за друг?
– Он не представился, но говорил с испанским акцентом. Сказал, что Билл ждал его звонка. Что-то насчет имущественного спора. Очевидно, Билл нечаянно взял что-то из его собственности.
Я еще минутку поболтала с мамой, пообещала ей остерегаться тараканов, а потом отключилась.
– Ты попадешь прямо в ад, – заявил Хукер. – Ты только что соврала матери!
– Не хочу ее волновать.
– Ложь во имя благой цели. Да это самая худшая в мире ложь. – Он бросил на стол немного денег и встал. – Поехали в гавань, поглядим, не появилась ли моя яхта.
Я пошла за Хукером через толпу к его «порше».
– Ты что же, утверждаешь, будто никогда не лгал во спасение?
– Да я все время вру. Просто у меня столько грехов, из-за которых я отправлюсь в ад, что ложь вряд ли зачтется.
– Ты ведь не звонил моей матери?
– Нет. А должен был?
– Какой-то тип с испанским акцентом звякнул ей и попросил Билла. Сказал, что это насчет имущественного спора.
Хукер припарковался у своего дома, и мы пошли до гавани пешком. Полицейская лента на месте преступления все еще ограничивала проход к офису начальника пристани, но ее сняли со входа к Причалу Е. Мы прошли туда и дальше до причала Хукера. «Флекс II» была все также пришвартована к концу пирса. На палубе никого. Вертолет все еще на месте.
– Как часто подобные яхты выходят в море? – спросила я Хукера.
– Корпоративные – часто, если погода позволяет. Директора их используют, чтобы умасливать клиентов и политиков. Всегда полезно иметь политика, который у тебя в кармане.
Мы остановились у причала Хукера. Яхты по-прежнему не было.
– Дерьмо, – выругался он.
Это было скорее размышление, чем крик души.
На борту «Флекс» кто-то прошел, и мы оба повернулись на шум. Двое членов экипажа накрывали стол для обеда на корме яхты.
– Там кто-то есть, – заметил Хукер.
Две молодых красотки в бикини и парео вышли на палубу. За ними появились двое мужчин, лет около семидесяти, а, может, немного старше. Несколько секунд спустя к ним присоединился человек в форме экипажа «Флекс» и мальчик, жутко похожий на молодого амбициозного менеджера корпорации.
– Ты кого-нибудь узнаешь? – спросила я Хукера.
– Высокий седовласый мужик в форме – капитан яхты. Не помню его имени, но он тут целую вечность уже. Управлял «Флекс I», а потом перешел на «Флекс II», когда ее спустили на воду.
– А «Флекс I» все еще существует?
– Нет. Отправлена в металлолом.
– А еще кого-нибудь узнаешь?
– Лысый с бульдожьей физиономией – сенатор штата. Парень, похожий на типа из рекламы пляжного отдыха, выглядит как корпоративщик. Женщин не знаю. Наверное, эскорт.
– А последний мужчина?
– Не знаком.
Последний был среднего роста, коренастый. Его густые волнистые волосы отливали серебром. Лицо одутловатое. На нем были песочного цвета штаны и цветастая рубашка с короткими рукавами. Мы находились в отдалении, но что-то в его движениях и линии рта казалось отталкивающим, так что мне опять пришел на ум гигантский летающий таракан.
– Хочешь поделиться мыслями? – спросил Хукер.
– Да вот, думаю о таракане.
– Догадался бы со второго раза.
– Наверное, он просто замечательный человек, – предположила я.
Хукер откровенно таращился, засунув руки в карманы брюк и покачиваясь на пятках.
– Он выглядит так, словно мочит людей и сжирает их трупы на завтрак.
Мужчина посмотрел на нас, и Хукер, улыбнувшись, помахал ему.
– Привет, – крикнул он.
Мужчина на секунду без всякого выражения глядел на нас, а потом развернулся спиной и продолжил разговор с сенатором.
– Миленько, – обратилась я к Хукеру. – Теперь ты разозлил наемного убийцу.
– Я просто был вежливым. На минутку мне показалось, что мы подружимся.
Мы развернулись и пошли обратно к бетонной дорожке. Вокруг было много народу. Погода была идеальной, если вам нравятся жара и зной. Полдень пятницы, и по стандартам Майами это считалось за выходной. На Хукере были сандалии, совершенно линялые и сильно рваные джинсы со множеством дыр, черная, местами выцветшая безрукавка, спортивные солнечные очки и кепка с рекламой шин. Я взяла в дорогу очки, а вот кепки или лосьона против загара не имела. Такое чувство, что на моей голове можно было готовить яичницу, а, скосив глаза к переносице, рассмотреть, как нос покрывается волдырями.
Нам навстречу по причалу двигался парень. На поводке от Барберри он вел шнауцера, который подскакивал, высоко задрав голову и настороженно тараща глазки из-под кустистых бровей. Я заметила парня только потому, что он был полной противоположностью Хукеру. Каштановые волосы идеально подстрижены и уложены. Лицо гладко выбрито. Белая рубашка-поло с тремя пуговицами блистала чистотой и опрятностью. Отглаженные шорты-хаки сидели идеально. Он был, может, на дюйм ниже Хукера и чуток не догонял его по мускульной массе. Моя лучшая подруга Марджори утверждает, что голубого всегда можно определить по размеру пор на его лице. Даже на расстоянии было видно, что этот парень регулярно делал чистку.
Собака и ее хозяин поравнялись с нами, и тут песик остановился и зарычал на Хукера.
– Тысяча извинений, – стал оправдываться парень. – Он сегодня не в настроении весь день. Думаю, ему нужен кексик с отрубями.
– Без проблем, – ответил Хукер. – Ты ведь его крепко держишь, да?
– Конечно. Сидеть, Куджо, – обратился парень к собаке.
– Его зовут Куджо? («Куджо» – рассказ Стивена Кинга и одноименный фильм об о заразившемся бешенством сенбернаре Куджо.– Прим.пер.)
– Нет. Не совсем. Вообще-то, Брайан.
Я улыбнулась владельцу.
– Джуд?
– Да? – Он посмотрел на меня, внезапно узнавая, и широко раскрыл глаза. – Барни? Божечки. Поверить не могу!
– Это Джуд Коркер. Мы в школе вместе учились, – сообщила я Хукеру. – Джуд Коркер, Сэм Хукер. Сэм Хукер, Джуд Коркер.
– Теперь все зовут меня Джуди, – поправил он, протягивая руку Хукеру. – Мы с Барни были близкими друзьями, а потом поступили в колледж и совершенно перестали общаться.
– Как долго ты уже тут? – спросила его я.
– Я здесь учился и решил остаться. Встретил милого молодого человека на первом курсе, это решило дело. У него был процветающий бизнес, так что нам, конечно, никак было не переехать.
– И вы все еще пара?
– Расстались год назад. Так бывает. Но теперь я житель Майами. А ты тут какими судьбами?
– Здесь живет Билл.
– Да ладно! Я и не знал. Не встречал его, – он перевел взгляд на Хукера. – А это кто? Дружок?
– Деловой партнер.
– Отличное тело, – заметил Джуд. – Но кепку надо снять. Шины. Фу.
Хукер улыбнулся ему. Дружелюбно.
– Полагаю, ты не гей? – поинтересовался Джуди.
– Не-а. – ответил Хукер. – Ни капельки.
– Очень жаль. Эта безрукавка на тебе так хорошо смотрится.
Хукер продолжал улыбаться. Парня из НАСКАР не запугаешь Парнем из Голубых.
– А что значит «деловой партнер»? – спросил Джуди. – Потому что, подруга, не вижу я этого самого делового партнерства у него во взгляде. Смотрит на тебя как на свой обед. И как тебе не стыдно, – повернулся он к Хукеру. – Позволяешь тут ей стоять на солнце без шляпы. Посмотри только на ее покрасневший носик и бедную головку. Ты никогда не переспишь с этой блондинкой, если дашь ей обгореть.
Хукер стянул свою кепку и нахлобучил мне на голову.
– Да не эту же, – возмутился Джуди. – Эта годится для гаража. Там Барни уже бывала, знает. Иди, достань ей нормальный головной убор.
Хукер вздохнул.
– Ты ведь здесь будешь, когда я вернусь, верно? – спросил он меня.
– А куда мне идти?
– Бог тебя знает, – ответил Хукер. И умчался.
– Шикарный, – заметил Джуд. – В брутальном смысле. А накачанный-то.
– Он гоняет в НАСКАР. И родом из Техаса.
– Божечки. Не продолжай. Он сволочь, так ведь?
Я посмотрела вслед Хукеру.
– По правде говоря, знавала я и похуже. Говоря о сволочах, он вовсе не так уж плох.
Я рассказала Джуди о звонке, пропавшей яхте и разгромленной квартире. Сообщила о Мерзкой Роже и описывала второй погром, когда вернулся Хукер. Он снял с меня свою кепку и заменил ее розовой, на которой стразиками было выложено «Секси».
– Гораздо лучше, – одобрил Джуди. – Абсолютная безвкусица. Жуткий мусор. Идеальный стиль для Майами.
– Полагаю, ты не знаешь никого из команды «Флекс»? – спросил его Хукер.
– Ну конечно же знаю. Очень милого молодого человека по имени Тодд. И так как яхта пришвартована и, кажется, пока не собирается отчалить, Тодд, скорее всего, на пляже.
Десять минут спустя мы все втиснулись в «порше» Хукера. Он опустил крышу, а Джуди с Брайаном впихнулись на крошечное заднее сиденье.
– Паркуйся на Одиннадцатой, – посоветовал Джуди. – Тодд вечно там торчит.
Пляж начинался от Одиннадцатой и тянулся бесконечно далеко вправо и влево вдоль берега. На белом песке копошилась куча народу. На пляже расположились торговцы, продающие кофе со льдом и прочую продукцию. Везде гуляли тела в поисках рака кожи. Означенные тела были толстыми, тонкими и всем, что можно представить между этими двумя состояниями. Гвоздем программы являлись стринги. Неимоверное их количество терялось в таком количестве ягодиц, которое мне вряд ли когда-нибудь хотелось бы увидеть.
На заднем фоне гудел транспорт, соревнуясь со звонками мобильников и звучанием MP3-плееров, тихим шумом прибоя и плескающимся в воде народом. Грузовые суда и танкеры маячили на горизонте. Небольшой «кукурузник» пролетел над нами с рекламой какого-то клуба на баннере.
Мы влились в толпу масляных качков, Джуди пробивал дорогу, а Брайан рвался с поводка, рявкая и рыча на проходящих мимо собак.
– Он такой самец, – объяснил Джуди. – Это в нем немец проявляется.
– Сколько всего выставлено напоказ, – обратилась я к Хукеру. – Разве это не рушит романтику? Разве тебе захочется встречаться хоть с кем-то из этих женщин, загорающих топлесс и в трусиках-стрингах?
Хукер огляделся.
– Да я с каждой готов встречаться. Нет, погоди-ка. Только не с той толстухой с волосами на подбородке.
– Это мужчина.
– Вот с ним и не хочу встречаться.
– Фу, Божечки, – поморщился Джуди. – Даже я с ним не хочу встречаться.
– Это как в булочной, – заметил Хукер. – Смотришь на пончики и хочешь их всех слопать. Признайся, тебе ведь, когда заходишь в булочную, есть хочется, да?
– Это не тоже самое.
– Для мужчины – да. Этот пляж – одна большая булочная.
– Отлично сказано! – восхитился Джуди Хукером.
– Все потому что я Парень из НАСКАР, – ответил тот. Он обвил мои плечи рукой и притянул поближе к себе. – Эта беседа не увеличивает мои шансы переспать с тобой, так ведь?
– Вот и он, – показал Джуди. – Это Тодд. Роскошный мужчина на голубом полотенце. И на нем красные стринги. Разве не прелесть? Он такой милашка!
Тодд растянулся на пляжном полотенце, поджариваясь на песке, на полпути от воды. Он выглядел лет на двадцать с хвостиком. И Джуди был прав... Тодд был роскошным. Увидев нас, он поднялся, чтобы мы смогли лучше оценить его роскошность. Тело у него было подтянутым, кожа – золотистой, а красные стринги не скрывали отличную задницу и внушительный бугор спереди. Я пыталась подумать о теории булочной в положительном ключе, но этот рогалик меня лично не манил.
Тодд наклонился, чтобы потрепать Брайана, а я взяла себе на заметку – никогда не наклоняться в стрингах. Песик не разделял мое мнение и считал, что все в порядке. На самом деле, Брайан просто с ума сходил, виляя хвостом и дрожа от счастья.
Джуди представил нас Тодду и рассказал, что Билл пропал.
– Пропал, – повторил Тодд. – Что это значит?
– Исчез. Пуф. Испарился, – ответил Джуди.
– Нам сказали, что он уволился.
– Да. А потом пропал. И его квартиру обыскали. Дважды! – сообщил Джуди.
– Не знаю, что и сказать. Он, вроде, ничем странным не занимался. Одну минуту он тут был на борту, а потом ушел. Мне жаль, что он свалил. Хороший был парень.
Брайан скакал вокруг нас, желая, чтобы его еще раз погладили. Из-под его когтистых шнауцерских лапок летел песок, который оседал на смазанных маслом, идеально гладких ногах Тодда.
– Ты работал с ним в последнем рейсе? – спросила я Тодда, изо всех сил пытаясь не таращиться на бананоподобный бугор.
– Ага. Мы были в плаванье пять дней.
– Что-то необычное происходило?
– Нет. Обычный рейс, только очень недолгий. Мы должны были провести на воде целую неделю. Вице-президент «Кэлфлекс» и его телохранитель были на борту. Пара красоток из Саут-Бич. И четыре исполнительных директора из какой-то софт-компании.
– Ты не в курсе, почему поездка оборвалась?
– Нет, но так бывает. Обычно потому что «Кэлфлекс» нужна яхта, чтобы поразвлекать кое-кого более значимого. Фокус состоит в том, что сотрудник «Кэлфлекс» заявляет о своей болезни, вот мы и разворачиваемся обратно к порту. Скидываем груз, берем на борт новую шишку и снова отплываем. В этот раз нам, как ни странно, заявили, что мы отплываем на следующий день, а потом все отменили. И с того момента яхта стоит у причала. Я-то не против. Валяюсь на пляже, а денежки все равно платят.
На прыгающего Брайана никто не обращал внимания, так что песик решил подать голос.
Гав, гав, гав.
Джуди потянул за поводок от Барберри.
– Прекрати! – обратился он к питомцу. – Веди себя прилично.
Гав,гав,гав,гав, гав.
– Я получил его при разделе имущества, когда мы расстались, – пожаловался Джуди. – Надо было взять «порше бокстер».
Тодд опустил взгляд на ноги.
– Придется отмыть весь этот песок. А то загар испортится.
Мы подошли к кромке воды и стали ждать. Тодд зашел в воду. Его захлестнуло волной до самых бедер.
– Ууууу! Холодно! – взвизгнул он, отпрыгнул и всплеснул руками, обрызгав нас водой. А его «бубенчики», обтянутые красной шелковой тканью, начали дрыгаться туда-сюда.
Брайан натянул поводок, пыхтя, и почти удушил себя, пытаясь добраться до Тодда. Джуди старался усмирить пса. А мы с Хукером были зачарованы. Подергивающиеся причиндалы просто гипнотизировали.
– Твою мать, – заметил Хукер.
– Теперь понимаешь мои претензии к теории булочной.
– Да, но просто для сведения – мои «парни» выглядели бы лучше.
– Дай догадаюсь. Потому что они у тебя – НАСКАР?
– Точняк.
Тодд перестал прыгать, и мы собрались с силами.
– Сегодня за обедом на борту «Флекс» были люди, – обратилась я к Тодду. – Один из них – сенатор штата.
– Балджер. Он часто там появляется. Обычно не ходит в рейсы. Просто приезжает пообщаться. Приятельствует с Луисом Сальзаром. Сальзар, скорее всего, тоже был там.
Мы вернулись к пляжному полотенцу, а Тодд стоял, отряхивая ноги, чтобы высушить их, прежде чем наложить еще масла для загара.
– Сальзар – это такой коренастый парень с седыми волосами? Выглядит как наемный убийца? – спросила я Тодда.
– Ага. Это он. Терпеть не могу, когда Сальзар приезжает. Яхту каждый раз запирают.
– Запирают?
– Главную палубу закрывают для всех, кроме личной команды Сальзара. У него собственный стюард, два телохранителя и двое пилотов для вертолета. Плюс капитан и старпом – работники компании, так что имеют туда доступ. Иногда Сальзар привозит пару человек из семьи. И когда я говорю «семьи», то не имею в виду родственников. Получаются вроде как рейсы с Аль Капоне. Вечно куча оружия. Разговоры, которые умолкают, когда посторонний входит в помещение. Чертовски жутко.
– Сальзар – кубинский делец, – объяснил Джуди нам с Хукером. – Чем только не занимается. Живет здесь, в Майами, и по слухам – тесно братается с Фиделем.
– Ну да, – подтвердил Тодд. – Сальзар летает на Кубу поиграть в покер.
Мы все уставились на него.
– На самом деле, не для этого, – продолжил Тодд. – Это просто такая шутка у нас на борту ходит. Когда Сальзар на яхте, мы обычно швартуемся у причала курорта Шелл-Айлэнд, на Багамах. В темноте вертолет улетает по своим таинственным делам и возвращается с первыми лучами солнца на следующее утро.
– И ты считаешь, Сальзара доставляют на Кубу? Это разве не противозаконно? – поинтересовалась я.
Тодд пожал плечами.
– В наши дни многие так летают на Кубу. Не американцы, а все остальные.
– Я думала, правительство отслеживает рейсы.
– Рейсы, имеющие отношение к перевозке наркотиков или беженцев. В любом случае, кажется, вертолет может летать низко, вне зоны действия радаров. И все равно это только догадки. Как я сказал, вторая палуба недоступна, когда на судне Сальзар. Члены экипажа низшего ранга, вроде меня, не имеют доступа к планам полетов. На самом деле, иногда мы даже не уверены, где находимся. На этой яхте, если хочешь сохранить работу, лучше побольше улыбаться, не задавать вопросов и не совать нос в дела, которые тебя не касаются.
– На Билла не похоже, – засомневалась я.
Тодд заулыбался.
– Нет. Билл выделялся. Он был как Брайан. Все обнюхивал, махал хвостом, рылся в песке.
– Сальзар был на яхте в последнем рейсе?
– Он какое-то время с нами не плавал. Наверное, недели две или три. Я бы сказал, он выходит с нами примерно раз в месяц. Иногда его экипаж появляется без него. Иногда вторая палуба закрывается просто для его людей. – Тодд повернулся к Хукеру. – Ты в паре причалов от «Флекс», верно? «Счастливая Потаскушка» – твоя яхта?
– Ага, она исчезла вместе с Диким Биллом.
– Приличных она размеров. Ему сложно было бы умыкнуть ее и вывести из порта в одиночку.
– Мы считаем, он прихватил с собой девушку, – ответил Хукер. – Ты не знаешь, кто она такая?
– Я могу сократить список возможных партнерш сотен до двух или трех.
– А был кто-то особенный? – спросила я.
– Они все были особенные, – ответил Тодд. – В последний раз, когда мы общались, Билл собирался пойти в клуб. Возможно, подцепил кого-нибудь там.
– Кого-то, кто мог управляться с яхтой, – заметил Хукер.
– Кого-то, кто был не против быстренько перепихнуться, – добавил Джуди. – Если они уехали из клуба в час и еще через час украли яхту, то для предварительных ласк у них времечка не хватило.
– А, может, Билл сбежал с чьей-нибудь женушкой, и теперь взбешенный муж идет по его следу? – предположил Тодд.
Идеальное логическое объяснение, но вот эти дела с яхтой Хукера беспокоили меня.
– Не понимаю тогда, зачем он стащил посудину, – задумалась я. – Билл скрывается. Предположим, от мужа. Так зачем брать яхту? Если нужно быстренько смыться, берешь машину. Если сбежать далеко – билет на самолет. Яхта так ограничивает в действиях. Да и умыкнуть ее невероятно сложно. И почему тогда квартиру разгромили?
Не говоря уж о Мерзкой Роже и его речах о страхе.
Ни у кого не нашлось ответа.
– Может, именно на яхте и получалось быстрее всего сбежать, – наконец выдал Хукер. – Или это был единственный выход. Возможно, Билл не поехал к себе. Он собирался уплыть утром. Так, может, он поехал обратно на «Флекс», там что-то произошло, и ему пришлось исчезнуть.
– Мы должны были выйти из порта рано. Почти все остались на яхте, – сообщил Тодд. – Я поехал поужинать с друзьями и к десяти вернулся.
– У меня там спаренные дизели. Они выдают мощность в полторы тысячи лошадей, – заметил Хукер. – И ты не слышал, как «Счастливая Потаскушка» уплыла?
– В каютах команды мало что слышно. В основном, сам двигатель. Я могу поспрашивать, конечно. Возможно, кто-нибудь из ребят что-то знает. – Тодд выпучил глаза. – Эй, погодите-ка. «Счастливая Потаскушка» не на своем месте была пришвартована. С проводкой было что-то не в порядке, так что ее поставили в самом конце Причала F. Билл переставил ее. У него был твой ключ. И у начальника пристани он был записан капитаном судна.
– Я каждый сантиметр этой гавани облазил и не нашел свою яхту, – возмутился Хукер. – Почему начальник пристани не сообщил мне, что яхту переставили?
– Да там был полный бардак, когда обнаружили охранника. Все только об убийстве и думали. Да и потом, офис разгромили и все записи испоганили. Думаю, там просто кровавая бойня разразилась. Скорее всего, о твоем судне никто и не вспомнил.
– И последнее, – обратилась я к Тодду. – Тебе не знаком громила со шрамом на лице, справа? И стеклянным глазом?
– Похоже на Хьюго. Не знаю его фамилии. Прихвостень Сальзара. Иногда с нами выходит в море.
Хукер лихо притормозил «порше» на парковке «У Монти». Десять минут езды показались вечностью. Кажется, Билл умыкнул женщину Сальзара. Я не знала, что и думать. Она ему дочь? Подружка? Персональный шеф-повар?
Мы с Хукером выбрались из машины. Я взяла Брайана, а Хукер вытянул Джуди из так называемого заднего сиденья.
– А чем ты занимаешься вообще? – спросила я Джуди.
– Дизайном интерьеров. И я весьма популярен. Мы с Кэлвином неплохо поживали... пока он меня не бросил. Сволочь. – Он взял у меня поводок. – А ты? Что поделываешь?
– Работаю в страховой компании «Сальер иншуренз груп». Порча имущества. Я курирую более шести таксаторов (Оценщик порчи имущества, регулирует иски против страховой компании.– Прим.пер.).
Не самая гламурная работенка в мире, но оплачивает счета. А это главное, ведь мне не так повезло в плане замужества. К несчастью, эта работа вряд ли была из разряда «милосердных». В «Сальер иншуренз груп» не обрадуются, если я не появлюсь на работе в понедельник.
– Ты всегда была умненькой, – заметил Джуди. Он повернулся к Хукеру. – Когда мы были детьми, Барни вечно побеждала в соревнованиях по правописанию. Я был полным неудачником, а Барни всегда получала высшие баллы.
– Ты тоже был сообразительным, – возразила я. – Просто немного рассеянным.
– Меня раздирали противоречия. Кризис с идентификацией личности, – объяснил Джуди.
– А у меня сейчас голодный кризис, – заметила я. – Пообедать бы.
– Здесь рядом с «Монти» есть чудесная закусочная, – сказал Джуди. – Они продают пряное печенье, Брайан его обожает.
Песик навострил ушки, услышав про печенье.
– Какой умница, – похвалил его Джуди, – Он знает, что такое пряное печенье.
Хукер выглядел скептически настроенным, и я решила, что ему просто не нравятся шнауцеры. По виду он больше относился к тем, кто любит английских бульдогов. Хукер вообще был похож на парня, который поит пивом своего пса. Так и видела, как он сидит перед телеком в трусах и напивается вместе со своим бульдогом.
– Ты улыбаешься, – сказал мне Хукер. – О чем думаешь?
По-моему, рассказать о том, как я представляю его себе в трусах, было бы неуместным, так что я соврала.
– О Брайане, – ответила я. – Разве он не прелесть?
– У него совсем не прелестная улыбка, – ответил Хукер. – Знаю я, что такое прелестная собачья улыбка, когда вижу ее, и это не она.
– Утверждаешь, что я вру?
– Ага.
– Ой-ой, – встрял Джуди. – Кажется, любовнички ссорятся.
– Мы не любовнички. – огрызнулась я.
Хукер подтолкнул меня к закусочной.
– Пока нет, – заявил он.
*
Сердцем Майами-Бич является район Оушен Драйв, с восточной стороны которого тянется песчаная лента городского пляжа. Западная сторона Оушен Драйв как бы отделена от остального города полосой многочисленных кафе и ресторанчиков. Набережная Оушен-Драйв – эпицентр всех событий. По мнению многих известных изданий именно здесь происходит дефиле супермоделей. Это началась около 10 лет назад, когда несколько знаменитых фотохудожников организовали фотосессию на крыше одного из отелей, а именно на крыше отеля Marlin. Постепенно, это "улица знаменитостей и фотомоделей" стала настолько привлекательной, что стоимость проживания в отелях, расположенных в непосредственной близости от нее и на ней выросла, практически на 30 – 50%, по сравнению с гостиницами, удаленными от нее.
Точно такая же история произошла и с ресторанами, барами и кафе. Еда и напитки моментально подскочили в цене. Но, несмотря на это, свободных мест не бывает!!! Многие звезды открыли или купили здесь – на "вселенской улице разглядывания девушек" заведения, к примеру, золотой голос оперной сцены Лучано Паваротти приобрел ресторан, украсил его собственным портретом и назвал...в честь себя любимого. Поговаривают, запись за неделю вперед!
Итальянский кутюрье – легендарный Джанни Версачи некогда купил здесь небольшой отель с рестораном, которые перестроил и превратил в шедевр. Сейчас, вилла "Капелька Саулино" принадлежит японскому мультимиллионеру, а туристы могут взглянуть на ступени, где был застрелен один из самых талантливых людей из мира большой моды.
