Чаще всего мы сомневаемся, когда подозреваем плохое

Именно предполагая самое плохое, мы обычно и не хотим ничего спрашивать. Мы просто боимся ответа. Если я возвращаюсь с работы, а жена хмурит брови, проще всего предположить, что она на меня злится, что я в чем-то провинился. И начать «ходить на цыпочках», приготовившись к нахлобучке. Между тем почему бы просто не поинтересоваться: «Дорогая, у тебя грустный вид. Что-то случилось?»

В тот момент, когда вы спрашиваете, происходят две вещи.

Во-первых, узнаете правду — реальные факты. Действительно ли вы в чем-то провинились или же ее расстроил звонок сестры, о котором вы ведать не ведаете. Во-вторых, у вас появляется возможность ее утешить — если она рассказывает, в чем действительно дело.

То же происходит, и когда вы хотите чего-то добыть или добиться. Например, предполагаете, что уже опоздали достать билеты на рок-концерт, или попасть на выставку, или купить эту старинную горку, которая так хорошо смотрелась бы в столовой.

Куда как проще спросить. Поинтересоваться с помощью фраз типа: «Можно узнать...», или «Одобряете ли вы...?», или «Как ты считаешь...?», или «Нет ли возможности...?», или «Что я должен сделать, чтобы...?» или «Что нужно, дабы вы смогли...?» и так далее.