Раньше мы уже упоминали о том, что Иблис явился к курайшитам в образе Сураки бин Малика бин Джу‘шума аль-Мудлиджи и с тех пор не покидал их, однако, увидев, что делают с многобожниками ангелы, он начал отступать, а потом бежал. В него вцепился аль-Харис бин Хишам, принявший его за Сураку. Иблис ударил аль-Хариса в грудь и отбросил его, а потом бросился бежать. Многобожники говорили ему: “Куда же ты, о Сурака? Разве ты не говорил, что будешь поддерживать нас и не расстанешься с нами?” – на что он отвечал: “Поистине, вижу я то, чего не видите вы, и, поистине, я боюсь Аллаха, ведь Аллах суров в наказании!” – а потом он убежал и бросился в море.
Сокрушительное поражение
Ряды многобожников стали приходить в расстройство и появились признаки того, что они потерпят неудачу. Они стали слабеть, не выдерживая настойчивых атак мусульман, и постепенно бой подошел к своему завершению. Толпы многобожников обратились в беспорядочное бегство, а мусульмане преследовали беглецов, захватывая некоторых курайшитов в плен, а некоторых убивая, пока все это не закончилось полным разгромом врага.
|
|
Стойкость Абу Джахля
Что же касается главного притеснителя Абу Джахля, то, увидев, что ряды его воинов смяты, он попытался противостоять этому и стал подбадривать своих бойцов, говоря им в своей злобе и заносчивости: “Не проявляйте малодушия из-за предательства Сураки, ибо он договорился с Мухаммадом! И пусть не пугает вас гибель ‘Утбы, Шайбы и аль-Валида, ибо они поторопились! Клянусь аль-Лат и аль-‘Уззой, мы не вернемся, пока не свяжем их веревками! Пусть никто из вас не убивает никого из них, но хватайте их, чтобы мы могли показать им их дурные дела[605]!”
Однако уже очень скоро он понял истинную цену этой заносчивости, так как через некоторое время под напором нападавших мусульман в рядах мекканцев появились бреши. Правда, вокруг него самого еще оставалась группа многобожников, устроивших изгородь из мечей и копий, но буря наступления мусульман смела ее, и тогда этот притеснитель оказался на виду, а мусульмане увидели, как он скачет на своем коне, в то время как смерть от рук двух молодых ансаров уже поджидала его.