Скулы Эдварда напряглись и он быстро переместился поближе к Эсме, таща меня за собой. Я напряженно прижала Ренесми к груди

- Амун, никто не вынуждает тебя оставаться с нами, если ты хочешь уйти, - сказал Карлал спокойно.

- Ты украл у меня половину клана, Карлайл! – взвизгнул Амун, указывая пальцем на Бэнджамина. – Поэтому ты позвал меня сюда? Отнять его у меня?

Карлайл вздохнул, а Бэнджамин закатил глаза.

- Да конечно, Карлайл выбрал борьбу с Волтури, подвергая опасности всю свою семью, только для того, чтобы я был здесь, - сказал Бэнджамин саркастически. – Будьте разумным, Амун. Я здесь для того, чтобы сделать справедливую вещь. Я не присоединяюсь ни к какому другому ковену. А вы можете поступать так, как сочтете нужным, как и сказал Карлайл.

- Ничем хорошим это не кончится, - зарычал Амун. – Алистер единственный, кто поступил разумно. Мы все должны бежать отсюда.

- Подумай, кого ты назвал разумным, - прошептала Тиа в сторонке.

- В этой резне мы все умрем!

- Никто не собирается сражаться, - сказал Карлайл уверенно.

- Это ты так говоришь!

- Если это произойдет, ты всегда сможешь сменить сторону, Амун. Я уверен, Волтури оценят твою помощь.

Амун усмехнулся.

– Возможно, это и есть ответ.

Ответ Карлайла был спокоен и искренен.

– Это не сможет изменить моего отношения к тебе, Амун. Мы друзья уже очень давно, но я никогда не стал бы просить тебя умереть за меня.

Голос Амуна стал более спокойным.

- Но ты тащишь моего Бэнджамина на дно вместе с собой.

Карлайл положил руку на плечо Амуна. Амун стряхнул ее.

- Я остаюсь, Карлайл, но это может оказаться во вред тебе. Я присоединюсь к ним, если это будет единственный путь выжить. Вы все просто дураки, если думаете, что сможете ослушаться Волтури. – Он нахмурился, затем вздохнул, посмотрел на меня и Ренесми и добавил сердитым тоном, - Я буду свидетельствовать, что этот ребенок растет. Это правда. Любой бы увидел это.

- Это все, о чем мы когда-либо просили.

Лицо Амуна исказила гримаса.

- Но это не все, что вы получаете, похоже. – Он повернулся к Бэнджамину. – Я дал тебе жизнь. Ты растрачиваешь ее.

Лицо Бэнджамина выглядело холоднее, чем я когда-либо видела. Это выражение совсем не вязалось с его мальчишескими чертами лица.

- Какая жалость, что вы не смогли подавить мою волю в процессе. Возможно, тогда вы были бы более довольны мною.