2015-06-26
363
После динамики Нарада поперся мыть яхту, на которой часто любил совершать прогулки по морю Гуру Рулон.
- Че, урод, проголодался? – спросила Ксива, зайдя на палубу.
- Угу, - промычал долбоеб.
- Теперь каждую ложку каши ты будешь зарабатывать потом, чтоб жизнь малиной не казалась, - сказала Ксива и поставила перед Нарадой большую тарелку с рисом, который почти вываливался наружу. Рядом она поставила миску с салатом, фрукты, хлеб, пряники. Увидев хавало в таком количестве, Нарада выпучил глаза и открыл рот в предвкушении пира, но не тут-то было. Ксива достала здоровую ложку и начала говорить:
- Ты сегодня отказывался мыть джип, так?
Нарада кивнул.
- За это у тебя отнимается одна ложка каши. С этими словами она загребла ложку каши и отложила в другую тарелку.
- Ты до сих пор не доделал себе картонную юрту, так?
- Ну… да, но я…, - слепое отождествление мешало ему думать, - мне немножко осталось, - стал ныть придурок.
- Оправдываешься, свинья? – напала Ксива, - за это еще одна ложка у тебя отбирается и две ложки за юрту.
Нарада затрясся, видя, как безжалостно обрезают его паек.
Урод весь день мечтал только о том, как бы пожрать и побольше, совершенно забыв о самом главном – о духовных практиках, о самонаблюдении. Вместо того, чтобы культивировать всепринятие, он постоянно огрызалася со жрицами, вместо того, чтобы культивировать смирение, он вредничал и показывал свое недовольство, вместо того, чтобы самоотвержанно кидаться на любую работу и радостно ее выполнять, он ленился, раздражался и отказывался выполнять задания. И, хотя у Нарады было много возможностей в течение дня исправиться, он упорно продолжал беситься, находясь в самых низменных своих частях. Потому, для того, чтобы заставить дурака хоть что-то осознать, оставался только один способ, который и применила Ксива.
- Лез в залупу на жриц, козел, а тебя предупреждали, так?
- Да, - понуро согласился говноед.
- Не принимал замечания, - сказала Ксива, лишая его фруктов.
Так она называла еще целый список свинств, которые натворил Нарада в течение дня, за каждое убирая какой-нибудь овощ, фрукт, ложку или больше каши, пряники, конфеты. И в результате перед дураком осталось ложки три риса.
- Это все? – обиженно спросило ничтожество.
- Это твой честно заработанный ужин, - сказала Ксива, - теперь такой «ритуал» будет проводиться каждый день.
Нарада не находил себе места, с недовольной мордой закидывая в себя кашу вместо того, чтобы принять с благодарностью то, что есть и задуматься, почему именно ему даются такие практики, найти в себе причину. Но вместо этого он обвинял во всем только других:
«Вот скоты, сами-то поди обжираются, а мне кусок хлеба не могут дать, уроды, не буду тогда ни хуя делать», - забесился урод и тем самым продолжил свои мучения. А если бы он задумался над уроками, осознал свои ошибки, покаялся и стал культивировать в себе самые лучшие качества, если бы изо всех сил старался исправиться, то отношение обитателей Рулон-Холла к нему резко бы изменилось, и уже не было бы необходимости в подобных практиках, а наоборот, Нарада мог бы вместе со всеми купаться, есть торты, кататься на яхте, ходить на прогулки с Рулоном, и много всего интересного происходило бы в его жизни рядом с Просветленным Мастером, но урод предпочитал держаться за свое говно…
***
В доме Силы тем временем продолжались практики просветления. Уже пятый день рулониты голодали и через каждый час делали разминки. Ложная личность ушла на второй план, и все ощущали себя более сущностно и радостно.
- Сегодня у вас снимается практика голода, и вы будете радостно праздновать соляр Вони Подретузной, - сказала Элен.
- Уа-уа-уе, - заорали рулониты, обрадовавшись новой практике.
- Вонь, - окликнула Подретузную Элен.
Вонь резво поскакала к жрице, одновременно радуясь и страшась практик, вспоминая празднование дня рождения Гуруна.
- У тебя по традиции Рулон-Холла начинаются веселые практики закладки сильного соляра, - обрадовала ее Элен, - подставляй свои лапы.
Когда Вонь Подретузная села на жопу и сняла с себя уже практически стоявшие от грязи потники, к ней подлез Гурун с Мудей и стали на пятки привязывать огромные кнопки так, чтобы острие кнопки прикасалось к пятке. Когда кнопки были приделаны, Элен сказала:
- Вот теперь вставай.
Вонь поднялась, но, сразу не сориентировавшись, встала на всю стопу, и в этот момент кнопки вонзились ей в пятки.
- А-а-а-а,- заорала она, поднявшись резко на носки, как можно выше поднимая пятки.
- Ха-ха-ха-ха, - заугарали рулонты, - вот это крутая практика для пробуждения.
Но это было еще не все. Тут же к Подретузной подскочила чу-Чандра и стала привязывать, заведя за спину, ее правую руку, а левый глаз закрыла повязкой. Когда Вонь под общий хохот стояла перед всеми с закрытым левым глазом, привязанной правой рукой и на носках, с кнопками, скотчем примотанными к пяткам, Элен сказала:
- Вот так ты будешь сегодня ходить весь день и выполнять все поручения. Сейчас ты пойдешь на кухню и будешь все блюда готовить одна.
Так около трех часов Вонь подретузная проторчала на кухне, стряпая торты, пряники, готовя разные салаты, бутерброды и другие яства. Так как все приходилось делать левой рукой, то постоянно все падало на пол. Только она хотела взять яйцо, оно выскользнуло, ебнулось об пол, разбилось, растекаясь по полу и, не увидев одним глазом, куда оно именно упало, Вонь поскользнулась, попав носками в растекшиеся яйца и автоматически опустилась на пятки, взвыв в сотый раз от воткнувшихся кнопок и опять, встав на носки, продолжила готовку одной левой рукой, то опрокидывая на себя сковородку с раскаленным маслом, то выливая на себя молоко или еще какую-нибудь смесь. Периодически забегали рулониты, подкалывая ее.
- Быстрей, быстрей, шевели задницей.
- У тебя че, руки из жопы растут, ой-е-е-е-ей, какая неосознанность, - подъебывал ее Мудя, когда она в очередной раз облила себя томатным соусом.
- А почему в день рождения с человеком так жестоко обходятся? – кое-как решилась задать мучающий ее вопрос, Пухлогубая, в очередной раз шокированная увиденным.
- Наоборот, сейчас ей идет очень большая помощь, - радостно заявил Сантоша, - мы помогаем ей заложить сильный соляр. А что нужно для того, чтобы заложить сильный соляр? Быть максимально осознанным в этот день. Но так как мы являемся тупыми машинами, то одному человеку очень трудно постоянно помнить себя, для этого сегодня Вони подретузной и устроили такую практику, которая не позволяет ей быть механичной, и чтобы сделать какое-то даже маленькое действие, ей нужно быть осознанной. А для того, чтобы ей легче было помнить себя, мы ее подгоняем, подкалываем, тем самым вызывая разные эмоциональные состояния, например, раздражение, обиду, так же механически возникающие. Она их видит и не отождествляется с ними, ощущая своего свидетеля.
- Интересно, - загрузилась Пухлогубая, узнав еще одну истину, - а подарки у вас тоже какие-нибудь особенные?
- А вот это и есть самый лучший подарок, который для Вони устроил Рулон, ведь наша главная цель – стать сознательными! – радостно выкрикнул Сантоша и, подбежав к Подретузной в очередной раз оказал ей помощь:
- Шевели тазом, хватит мечтать, - пнул он ее под жирный зад, да так, что булки затряслись.
«Если я не сойду с ума, то просветлею, - только и смогла подумать про себя Вонь Подретузная, наблюдая, как в ней столкнулась механическая часть с той, которая заставляла быть осознанной каждое мгновение, не давая заснуть в воображении и в очередной раз что-нибудь не ебнуть на пол или не опрокинуть на себя. От жуткого дискомфорта, который возникал от непривычных телодвижений Вонь чувствовала, как в ней появляется раздражение и стоило ей поддаться ему, как тут же все валилось из рук, а точнее из руки и невозможно было уже сделать даже самую элементарную вещь, таким образом, плюс ко всему она училась контролировать свои эмоции. В результате сего приготовления весь пол был залит и измазан яйцами, майонезом, солью, кетчупом, что там только не было: использованные коробки, баночки, упавшие ложки, вилки. И когда Вонь Подретузная, вся употевшая, взлохмаченная, вышла к рулонитам, то, угарая, они с легкостью по ее виду стали угадывать, из каких продуктов сделаны все блюда, стоящие на праздничном столе. Окосевшая Вонь смотрела на толпу обоссывающихся от смеха рулонитов, еле держась на носках. В этот момент ей было фиалетово, что над ней ржут, тыкают пальцем, прикалываются, так как ложная личность отступила, и Вонь ощутила легкое, свободное состояние. «Вот бы всегда быть в этом состоянии. Так здорово, когда у тебя не возникает негативных эмоций, когда не обижаешься, болезненно не относишься к своей персоне, а просто радуешься», - подумала именница, наблюдая, как цветная толпа стала множиться и размываться в ее глазах.
- О, да, Вонь уже достигла, - прикалывался Гну.
- Ну, а теперь можете начинать хавать, - объявила Ксива,- сейчас у вас практика жрать все подряд, ни в чем себе не отказывая, но наблюдая, что в этот момент с вами происходит. Итак, на старт, внимание, марш!
Рулониты набросились как голодные волки на огромный стол, заваленный разными яствами, который был накрыт прямо на полу. Вонь Подретузная, как активный любитель хорошо и вкусно пожрать быстро пришла в себя и, упав на карачки, быстро поползла к жратве, забыв о том осознании, которое у нее возникло буквально несколько минут назад.
В течение часа рулониты набивали до отказа свои желудки. Нарада, дорвавшись до бесплатного, закидывал в свой бездонный желудок все подряд, даже уже не замечая вкуса: и торты, и соленые огурцы, и пряники с горчицей и тому подобное. Почувствовав, что желудок уже набит до отказа, он хотел было отползать от стола, но тут занесли аппетитную жареную курицу и самых разных видов мороженое и пирожные. При виде нового соблазна, глаза придурка округлились и, собрав всю волю в кулак, он стал насильно руками заталкивать в себя огромный жирный кусок курицы, который тут же полез обратно. Но Нарада не сдавался, а запихнул его обратно в пасть и стал проталкивать его большим куском пирожного. Муде в этот момент было тоже «не легко». Отвалившись от стола, он поставил перед собой тазик и, держась за разбухший живот, повис мордой над ним. Через несколько минут такой медитации Мудила стал блевать все обильней и громче, что аж привлек окружающих. Когда, наконец, вся параша вышла из него, он, все также вися над тазом со своей же блевотиной, наблюдал окосевшими глазами, как стекают слюни и сопли с его морды. И вдруг он ебнул себя по тыкве:
«Еб твою мать, ведь я решил помнить себя, пока буду жрать и полностью уснул в еде. Какая же я неосознанная скотина, мной движет только желание пожрать, посрать, поспать и поебаться», - размышлял Мудила, продолжая висеть над тазом с блевотиной, раскрыв рот.
- А теперь у вас радостная двухчасовая разминка с гантелями и тренажерами, - внезапно оборвала его мысли Ксива, с презрением посмотрев на толпу обожравшихся свиней.
Не ожидав такого расклада, рулониты заныли, делая слабые попытки показать радостную реакцию. Когда же все приползли в огромный спортзал, началась перекличка.
- Мудила, поникшие яйца! – называл Гну.
- Я!
- Синюшка, пизда как раскладушка!
- Я!
- Гурун пиздун!
- Я!
- чу-Чандра хуяндра!
- Я!
- Оля!
- Я!
- Вонь Подретузная, судорога в трусах! – выкрикнул Гну, но ответа не последовало.
- А где Вонь? – спросил Гну. Рулониты в ответ только пожали плечами, переглядываясь.
- Так вон же она сидит, - заорала чу-Чандра.
И все увидели Вонь, валяющуюся возле гантель.
- Эй, Вонь, встань в строй, - стал ее расталкивать Гну.
Вонь перевернулась на другой бок, кое-как открыла косые глаза и еле-еле заплетающимся языком промямлила:
- Я-я-я-я, не-не-не-могу разминаться….
- Почему? – издевательски спросил Гну, еле сдерживая смех.
- Я-я-я-я, обо-ж-ж—ж-ралась, - выговорила Подретузная и снова отключилась.
- Вот поэтому и нужно утрамбовать жир, - заметил Гну, и все рулониты стали расталкивать Вонь и погнали пенделями на тренажеры.
- Вставай быстро, ты че, хочешь программу свиньи заложить? - погнал ее Гурун.
После интенсивной двухчасовой разминки, самоотверженно выполняя все упражнения, рулониты почувствовали прилив новых сил и энергии. Вонь же поленилась совершить над собой усилие и вместо того, чтобы целостно, через силу начать делать разминку, она стала жалеть себя, кое-как качая пресс. Когда пришло время брать гантелю, обожравшаяся свинья проползла мимо нее, оправдав себя во внутреннем диалоге: «Какая может быть сейчас гантеля, стоит мне ее поднять, так я сразу все тут облюю, поэтому лучше будет для всех, если я не буду этого делать». Так, проебав вола всю разминку, Подретузной не то, чтобы не полегчало, а стало еще хуевей от слабых мыслей и потакания своему свинству. Весь вечер она ходила, периодически отрыгивая.
Ночью Гуруну захотелось пойти отлить. Спросонья в темноте он поперся по длинному коридору по направлению к толчку. Подойдя к двери сортира, Гурун включил свет, открыл дверь, и тут на него свалилась человеческая туша, похожая на труп.
- А-а-а-а-а-а, - от ужаса заорал он на весь Рулон-холл, выпучив от страха глаза. Весь сон как рукой сняло, сердце быстро забилось от внезапного страха, и только теперь Гурун узнал Вонь Подретузную, которая висела на его груди, вверх голой грязной задницей, а сзади стоял унитаз, заполненный огромной кучей говна.
«Вот это действительно «сильный» соляр», - подумал Гурун, ощущая под своими ногами лужу блевотины.
