Сцена десятая

Билли и Анни.

Анни читает в поезде.

Билли подходит к соседнему свободному месту. Говорит с шотландским акцентом. В руках у него саквояж. Диалог идет с усилением, через микрофон.

Билли. Простите, это место не занято?

Анни. Нет.

Билли. Не возражаете?

Анни. У нас свободная страна.

Билли садится.

Билли. Вы так считаете?

Анни. Что?

Билли. Что страна свободная.

Анни не отвечает.

Далеко едете?

Анни. В Лондон.

Билли. Значит, до конца.

Анни привстает, собираясь пересесть.

Читайте, читайте, мешать не буду.

Анни. Спасибо. (Пересаживается.)

Билли. Меня зовут Билл.

Анни молчит.

А можно задать вам один вопрос?

Анни. Мэри.

Билли. Мэри, можно задать вам один вопрос?

Анни. Один.

Билли. Когда мы прибываем в Лондон?

Анни. Если не опоздаем – в половине второго.

Билли. Мэри, вы мне напомнили Муссолини. Знаете, как про него говорили: «Пускай он фашист, но…»

Анни. Нет… не то… это старый текст.

Билли (чуть слышно выругавшись). Прости, Роджер…

Голос Роджера. Ладно, вырежем.

Анни. Откуда, Роджер? Сначала?

Голос Роджера. Погодите минутку.

Свет меняется. Видно, что выгородка стоит на телестудии. Анни встает, отходит. Билли следом. Они что-то говорят друг другу – коротко. Затем Анни садится на место, а он остается – растерянный, отторженный. Видно, что обоим тяжело. Мгновение спустя свет гаснет.

Генри один, слушает «Арию на струне соль» Баха.