Глава 38

Уолтер и Эвике, довольные, огляделись по сторонам. Местность и вправду была подходящей. По дороге из Будапешта они всласть обсудили возможный рацион вампирши, отмели салоны и театры, потому что Берта была недостаточно общительной, чтобы вращаться в свете, и остановили выбор на трущобах. Именно там никто не считает трупы. Время от времени они обращались за советами к соседям, чтобы посмотреть на ситуацию со стороны, так сказать, в перспективе. Под конец путешествия пассажиры в вагоне третьего класса сидели друг у друга на головах, зато лавки возле наших героев пустовали.

Настало время приступить к следующему этапу их плана и расспросить прохожих о местопребывании вампирши. Но здесь дела шли далеко не так гладко. Гуляки осыпали Уолтера руганью, а то и норовили съездить по уху. Те же, кто удостаивал его вниманием, вместо "высокой брюнетки" - так со слов Эвике выглядела Берта - предлагали "пухленькую блондинку, которая обслужит его, так что любо-дорого."

- Все, моя очередь, - потеряла терпение девушка.

- Никуда ты не пойдешь! - возмутился Уолтер, который после вчерашней ночи вообще старался не выпускать ее из виду.

- Не волнуйся, я недалеко. Хочу поболтать вон с теми барышнями.

Она указала на толпу куртизанок, слетевшихся к фонарю, словно стайка видавших виды райских птиц. На них были шелковые наряды всех цветов, от карминно-красного до синего с зелеными переливами, но неизменно мятые, потасканные, обезображенные слоями грязных кружев. Две девицы курили папиросы, одна запудривала синяк, смотрясь в маленькое зеркальце, еще одна крутила в руках зонтик от солнца, совершенно бесполезный ночью, но прихваченный для красоты. Не слушая возражений, Эвике подошла к к девицам, которые приняли ее как родную, и между ними завязалась оживленная беседа.

Пока она налаживала контакты с маргинальной средой, Уолтер топтался неподалеку, стараясь сохранять вид независимый и невозмутимый. Но совсем скоро туман выплюнул три силуэта, которые направились прямиком к нему. В школьные годы такие мерзавцы подкарауливали его на прогулке, избивали и выворачивали карманы, отнимая конфеты, открытки, мраморные шарики - всякую мелочь, которую он таскал с собой еще с рождественских каникул и которая, будучи его единственной связью с родными, приобретала поистине эпический смысл. Неужели невозможно изжить детские страхи? Нет, хватит. Сжав кулаки, Уолтер шагнул бандитам навстречу.

Их вожак, двухметровый верзила, напоминавший скорее гранитную глыбу чем образ божий, пристально посмотрел на Уолтера, но в атаку не кинулся. Двое его клевретов, белобрысый и чернявый, тоже нападать не торопились. Не без удивления юноша отметил, что все трое были увешаны религиозными реликвиями - четками, ладанками с освященной землей, медальонами Св. Христофора, а черноволосый парнишка, желая перещеголять товарищей, повесил на шею ржавую подкову.

- Эй, приятель, деньги есть? - начал громила. Уолтер напрягся, но вместо внушительной отповеди послышалось лишь тихое "нет."

- А нужны?

Англичанин оторопело на него уставился.

- Человек ты явно нездешний, небось, заблудился, - рассуждал бандит, обходя вокруг него. - Мож тебе деньги нужны, чтоб домой добраться, или просто проводить куда?

- А то места у нас опасные. Не знаешь, на что нарвешься, - доверительно шепнул белобрысый а третий бандит истово перекрестился и забормотал по-итальянски то ли молитву, то ли заговор от дурного глаза.

- Вы не собираетесь меня грабить? - изумился англичанин.

- Что ты, мил человек, мы уже давно никого грабим, - с тихим торжеством промолвил верзила.

- А все потому, что мы увидели знамя, - вставил белобрысый.

- Мать твою, Густав, ну ты ваще сказанул, придурок! - окрысился на него итальянец. - Не знамя, а зна-ме-ние.

Густав кинулся на приятеля, но верзила вовремя сграбастал его за шиворот и встряхнул как следует.

- Ох и начистил бы я вам обоим рожи, но нельзя, у меня пост, - пробасил он. - Опомнитесь, разве вы забыли, братья, что нам сказали в церкви?

Задира скептически сплюнул.

- Ага, а еще там сказали, что нежити не существует! Вот и верь им после этого.

- Что? - воскликнул Уолтер, вмешиваясь в сию любезную беседу. - Вы что-то видели?

- Видели, и не хухры-мухры, а знамение, - возвестил Марио с интонацией уличного проповедника, призывающего грешников к покаянию. - Когда было мне четыре года, я стибрил у мамки чулки, загнал старьевщику, купил леденцов и нажрался от пуза. Мамка меня, понятное дело, выдрала, а потом сказала - "Нутром чую, скотина ты этакая, быть тебе вором, но ничего, однажды Господь пошлет тебе знамение и станешь ты на путь истинный." И вот, несколько ночей назад, узрел я демоницу, с клыками, когтями, и хвостом.

- Не было у нее хвоста.

- А ты, Кирпич, ей прям под юбку заглядывал?

Верзила отрезвил его затрещиной - нечего думать о таком бесстыдстве.

- Марио совсем заврался, но суть-то в том, что мы увидели нежить. Ну и поняли, что это за грехи наши. Пошли, значит, в церковь, ну того, исповедались.

- Правда, священника пришлось откачивать.

- А я поставил свечку! - сообщил итальянец. - И даже за нее заплатил!

- Деньгами, которые стибрил из кружки для пожертвований, - наябедничал Густав. - Еще мы слушали мессу, ниче так, даже выпить дают задарма. В общем, теперь мы добродетельные, шляемся по улицам ночью, можем, кому помощь нужна. Выполняем, значит, христианский долг.

- А ту демоницу, ее вы встречали снова? - спросил Уолтер, дрожа от нетерпения. Новоявленные праведники опять перекрестились.

- Я видел ее издалека, - нагнулся к нему Кирпич. - Она шла по улице, в форменном платье, с фартуком и в чепце.

- Чепец - это чтобы прятать рога, - авторитетно заявил Марио.

- Выходит, она где-то служит? Горничной, продавщицей?

И тут его осенило.

- Спасибо, ребята! - от всего сердца поблагодарил он бывших бандитов, которые аж просияли - не иначе как на небесах им только что поставили жирную галочку. А Уолтер бросился к разноцветной стае уличных девиц и еще издалека услышал звонкий голос Эвике.

-... и тогда Илонка размахнулась связкой сосисок и проломила мужу череп! А нечего было лапать работниц!

Слушательницы расхохотались так, что набеленные груди едва не вывалились из декольте, а у одной толстушки даже разошлось на боку платье.

- Нам пора, - Уолтер схватил ее за руку. Все еще улыбаясь, Эвике помахала девицам.

- Пока, Матильда, Труди, Марика, Жанетт, Луиза! Удачной вам ночи!

- И тебе, Эвике! - замахали они.

- А ниче у тебя кот, смазливенький! - подмигнув Уолтеру подбитым глазом, хихикнула одна из гетер.

Отчаянно краснея, Уолтер потянул невесту за собой.

- Что-нибудь разузнала? - хмурясь, спросил он. - И что значит "кот"?

- Они решили, что ты мой сутенер, - спокойно пояснила девушка. - Как иначе я могла втереться им в доверие? Правда, Берту они никогда не встречали.

- Так о чем же вы так долго трещали? - спросил возмущенный англичанин.

- Обменивались опытом.

- Опытом? - поперхнулся Уолтер. - Господи, откуда у тебя опыт?

- Не забывай, что я служанка, а бедняжки выросли на улице. Я объяснила им, как отстирать грязь с бархата или накрахмалить простынь. Ну и рассказала пару историй из жизни нашей деревни.

- А они тебе что рассказали?

- Ничего особенного, - ее губы тронула невинная улыбка, как у ангелочка с фрески. - Скажем так, в первую брачную ночь тебя ждет сюрприз.

Уолтер подумал, что если они вообще доживут до первой брачной ночи, это само по себе станет ему сюрпризом.

- Ну хорошо, - смягчился добродетельный англичанин, - пока ты погрязала в разврате, я догадался где нам искать Берту.

- Ой, где?

- В психушке.

- Точно! Именно там она сможет охотиться на беззащитных пациентов!

- Скорее уж именно там она не будет тосковать по родному дому. Смена декораций минимальная, - проворчал Уолтер.

Разузнать о местонахождении Св. Кунигунды им удалось без труда, и совсем скоро они стояли у ворот больницы. Удивительно, что за то время, пока они петляли по темным улицам, ни один криминальный элемент так и не поинтересовался содержимым их карманов. Но краем глаза Уолтер заметил, что всю дорогу по пятам за ними следовали три тени. Пока они топтались перед воротами и думали, как им объясниться со сторожем, из больницы вышел мужчина в строгом сюртуке. Прощаясь с ним, старик-привратник приподнял фуражку и, к величайшей радости наших героев, назвал его "герр доктор."

- Постойте, сударь! - Уолтер окликнул доктора, который смерил эту парочку вопросительным взглядом. Похоже, он только что потерял медсестру, зато обрел двух пациентов.

- Мы к вам по делу!

- Так-так! - доктор заложил руки в карманы и пошевелил большими пальцами. - Могу только сказать, что вы попали в нужное место.

- Вы меня неправильно поняли! Мы пришли навести справки об одной из ваших медсестер.

- Об очень странной медсестре, - поддакнула Эвике.

Доктор почесал переносицу.

- О фроляйн Лайд? - без тени удивления осведомился он.

- Нет, - разочарованно протянула девушка. - Ту зовут Берта Штайнберг.

- Это одно из ее имен, - согласился доктор. - Она действительно здесь служила, но буквально час назад уволилась и уехала по своим вампирским делам.

Оба ахнули и выпалили почти одновременно.

- Вы знаете, что она вампир?!

- Конечно, - с достоинством ответил главный врач. - Я не дискриминирую персонал по видовой принадлежности.

Уолтер рванулся бежать.

- Она возвращается домой! Срочно на вокзал, мы обязаны ее предупредить!

Но девушка, прищурившись, посмотрела на доктора.

- Когда она взяла расчет, вы заплатили ей положенное жалование?

Ратманн хлопнул себя по лбу.

- Забыл! Ну и растяпа! Как же она теперь?

- Ничего, - нежно улыбнулась Эвике, - я ей передам.

В спешке доктор начал отчитывать деньги, но махнул рукой и всучил ей бумажник. Не удовольствовавшись этим, он велел им подождать и вернулся с нанятым экипажем, объяснив извозчику, куда их везти. Уолтер так и подпрыгивал на сидении, опасаясь, что вампирша уже села на поезд, но невеста обнадежила его, сказав что прямо из больницы Берта на вокзал все равно не поедет. Прямых поездов до Трансильвании нет, так что в любом случае ей придется делать пересадку в Будапеште. Вероятнее всего, днем. Значит, ей понадобится сундук, в котором она могла бы спасаться от солнечных лучей, покуда носильщик перенесет его в багажное отделение другого поезда. Нужно лишь подождать у касс, и рано или поздно вампирша там появится.

Чутье не подвело Эвике. Они прождали не более десяти минут, прежде чем заметили мрачную девицу в темно-коричневом платье, которая волочила за собой огромный чемодан, старательно пыхтя и притворяясь, что вот-вот надорвется. Сложив руки на груди, Эвике стала дожидаться вампиршу с видом матери, которая встречает пьяную вдрызг распутницу-дочь. Поскольку Берта, сдвинув брови, смотрела себе под ноги, горничную она разглядела не сразу. А как разглядела, застыла на месте с приоткрытым ртом. Окончательно забывшись, двумя пальцами она держала чемодан на весу.

- Привет, Берта, как не-жизнь? - размашистыми шагами подошла к ней Эвике, но фроляйн Штайнберг уже опомнилась, посмотрела на нее сверху вниз и спросила надменно:

- Следи за языком, девочка, с каких это пор мы перешли на "ты"?

- С тех самых, как ты удрала, а мне пришлось расхлебывать твою кашу! - рявкнула девушка ей в лицо. Берта демонстративно закатила глаза.

- Смотри не подавись моей кашей, - начала она, как вдруг разглядела бесформенный наряд Эвике и закричала сама, - почему на тебе мое платье?! Что у вас произошло, отвечай!

Девушка встряхнула рыжими волосами.

- У нас произошел Бал, а я увела твоего жениха. Хочешь выцарапать мне глаза?

Берта готова была воспользоваться любезным предложением, но Уолтер встал между ними и заявил со всей твердостью:

- Полно вам ссорится на публике, давайте хоть в сторонку отойдем. Фроляйн Штайнберг, мы все вам объясним, но только если вы пообещаете держать себя в руках. Разъяренный вампир в людном месте - слишком большой риск.

Пассажиры, погонявшие носильщиков, нет-нет да и оборачивались на двух странных девиц - одну в бархатных лохмотьях, другую с чахоткой на последней стадии - которые смотрели друг на друга, как лиса и гончая в разгар охоты.

- А вы кто такой? - Берта бросила в его сторону неприязненный взгляд.

- Уолтер Стивенс, - отрекомендовался он, чуть поморщившись когда произносил свою фамилию. - Я жених Эвике. Если бы вы только знали, что ей пришлось вынести по вашей вине, вы не стали бы ее бранить.

Втроем они вышли на перрон, со стеклянной крыши которого свисали плафоны, и встали под часами. К этому моменту обе девушки успели успокоиться, хотя в любой момент готовы были возобновить конфликт. Этого нельзя было допустить, так что Уолтер сразу же приступил к объяснениям, начав со своего прибытия в замок. Рассказывал он с купюрами, в изобилии расставляя многоточия и перескакивая с одного предмета на другой, но Берта его прекрасно понимала. О том свидетельствовало ее лицо, которое с каждой минутой зеленело все больше и больше. Когда Уолтер добрался до их побега, вампирша села на чемодан и посмотрела прямо перед собой. Беззвучно шевеля губами, положила руку на грудь. Не будь она нечистью, можно было подумать, что она читает молитву.

- Это я во всем виновата, - сказала она, как только Уолтер умолк.

- А кто ж еще? - согласилась Эвике. Подняв на нее глаза, Берта подвинулась и девушка присела рядом.

- Но разве я могла подумать, что вы все таки устроите Бал! - огрызнулась вампирша. - Надо ж было так запороть мой план! Узнав об отмене свадьбы, Виктор поехал бы за мной. Он вообще не должен был появляться в замке.

- Если бы да кабы, во рту выросли грибы, - передразнила ее Эвике, но уже беззлобно.

- Как ты вообще могла надеяться, что он нас перепутает? У меня с ним связь!

- Что, прямо до свадьбы?

- Не просто связь, а Связь, - пояснила смутившаяся вампирша. - Сказочная. Я Перворожденное Дитя, он Злодей, который требует свой Долг.

От обилия заглавных букв у Уолтера закружилась голова.

- Никак не могу взять в толк, почему Виктор так жаждет на вас жениться, - признался он. - Ради приданного?

Вампирша хохотнула.

- Как же, у него столько денег, что солить можно. Виктор хочет, чтобы сказка стала былью, - смертные посмотрели на нее озадаченно, и Берта продолжила со вздохом. - Подумайте, Уолтер - так ведь вас зовут? И давай на "ты," в отличии от Эвике, мы с тобой из одного сословия. Подумай о вампирах, Уолтер. Мы существа из фольклора и подчиняемся фольклорным правилам. Иными словами, мы существуем в сказочном мире. К примеру, мы умеем перекидываться в животных - это ли не волшебство? А когда плоть превращается в частицы воды - в туман - это ли не чудо? С другой стороны, мы обретаемся и в мире реальном, человеческом. Как стражи, мы стоим на границе обоих миров и в наших силах устроить так, чтобы они слились воедино. Нужно лишь, чтобы у кого-то хватило силы и воли. У рядового вампира их не хватит, а вот у Мастера, который подпитывается энергией своих подчиненных, может хватить, но при определенных условиях. Другое дело, что мало кому улыбается жить исключительно в сказочном мире, потому что все эти говорящие животные утомляют - кому охота слушать, как под полом мыши переругиваются из-за хлебной корки? Кроме того, сказки слишком предсказуемы - Рапунцель так и будет дожидаться принца, вместо того чтобы состричь волосы, сплести из них лестницу и сбежать куда глаза глядят. Наконец, в сказках не упоминаются поезда и телеграф, газовое освещение и ванны с подогревом. Вампирам нравятся достижения современной цивилизации. Пусть люди продолжают изобретать, а мы, как клещи, прицепимся к прогрессу, не забывая время от времени сосать кровь наших благодетелей. Так что обитать в обоих мирах сразу очень выгодно, хотя и хлопотно - все равно что есть тост, с двух сторон намазанный джемом. Но мой любезный жених не согласен с общепринятой точкой зрения. Он хочет устроить так, чтобы один мир поглотил другой, а сам он мог бы править в получившейся сказке. Стать Главным Злодеем, вот какую он отвел себе роль. Для этого ему нужно Перворожденное Дитя, такова моя функция с рождения. А когда наши сущности сольются воедино, он получит достаточную силу, чтобы завершить начатое. Он высосет всю мою энергию и я просто исчезну.

Они замолчали, наблюдая за носильщиками. Насвистывая, те ловко забрасывали в вагон чемоданы, сундучки и шляпные коробки. Мимо проплыла дородная дама с левреткой на поводке, но как только собачка учуяла живой труп, она тявкнула визгливо и, поджимая хвост, ринулась к хозяйке под юбку. Дама едва не запнулась и выронила сумочку, содержимое которой тут же ринулись собирать сновавшие на вокзале мальчишки. Некоторые явно надеялись стянуть сувенир на память. Начался переполох. Тем временем Эвике, переварившая полученную информацию, сочувственно погладила вампиршу по руке.

- Скажи, Берта, в больнице у тебя был неограниченный доступ к таким лекарствам, от которых мозг сворачивается в трубочку? - исподволь завела речь девушка. Фроляйн Штайнберг гневно сверкнула глазами.

- Это не бред! Виктор действительно может превратить реальный мир в сказочный.

- А чем плохи сказки? - возразила Эвике. - В них трудолюбивые сиротки получаю платья от фей, и можно найти клад, и...

-... плясать в раскаленных докрасна железных башмаках, и отрубить пасынку голову крышкой сундука, - закончил за нее Уолтер, вспоминая нянькины россказни. - Нет уж, спасибо. Берта, у тебя есть хоть какой-то план?

- Нет, - честно призналась она, - но по дороге что-нибудь придумаю.

- По дороге тут ключевое слово. Пойду возьму билеты.

Фроляйн Штайнберг встала и разгладила юбку.

- А мне нужно в уборную, - сообщила она. Эвике недоуменно на нее покосилась.

- Тебе-то зачем?

- Чулок сползает. Не бойся, не сбегу.

Но в дамской комнате она провела рукой по лицу, стирая ехидную улыбку, и с третьей попытки расстегнула воротничок, вытащив свой медальон. Поддев ногтем застежку, Берта раскрыла его и, поднеся поближе к лицу, все повторяла:

- Постарайся не умереть, дождись меня, пожалуйста, уже немного осталось, просто дождись меня.

И медальон улыбнулся, безмятежный и совершенно безучастный к ее мольбам.

***

Гизела сидела в углу комнаты, обняв колени, и страдала. Ее юбки разметались по полу, собирая с него всю грязь, и теперь окружали зарытую в них девушку плотным облаком. Черные волосы рассыпались по плечам, придавая печальному образу законченность. Любой прерафаэлит отдал бы что угодно, лишь бы нарисовать нашу виконтессу и засунуть ее в какой-нибудь средневековый сюжет. Но пока что никто не мог ее видеть, так что страдания пропадали впустую.

До тех пор, пока дверь комнаты не распахнулась.

Виконтесса открыла глаза и покрепче вцепилась в импровизированное орудие истребительницы вампиров, сделанное из ножки стула. В комнату вошла невысокая девушка-подросток. Кажется, Гизела уже видела ее за спиной Виктора... А может быть и нет. Гостей было много, всех не запомнишь.

- Что тебе нужно? - настороженно проговорила она, поднимаясь и пряча кол за спиной.

Гостья довольно улыбнулась.

"Значит, тебя еще не убили. Как хорошо-то!"

Это не было голосом. Слова звучали у Гизелы в голове, заглушая собственные мысли.

- Что ты делаешь! - воскликнула она, понимая, что это еще одна вампирская выходка. - Прочь из моей головы, немедленно!

"Тихо, девочка, тихо," - вновь проговорила - вернее, подумала - гостья, и виконтесса возмутилась: кого эта малявка называет "девочкой"? Она себя в зеркало видела? Хотя вряд ли.

- Что тебе нужно? Убирайся! - прошипела Гизела сквозь зубы.

"Что мне нужно? Давай подумаем вместе. Тебя мне подарил Виктор... Он такой добрый, правда? И графа тоже отдал. И всех этих глупых людей из деревни."

Изабель молчала. О, как же выразительно она умела молчать! Виконтесса никогда бы не подумала, что ее прозрачные глаза могут быть так красноречивы: какое-то извращенное наслаждение отражалось в них, когда она смотрела, как лицо Гизелы меняется и теряет краски.

- Что ты сделала с моим отцом?!

"Отцом? Я его убила."

- Я сама тебя убью!

Резко вскочив, она бросилась на вампиршу, сжимая кол в руках и целясь той в сердце. Но отчего-то не смогла сделать и шагу, тело вдруг перестало повиноваться, а кол выпал из разжавшихся пальцев.

"О, что я вижу, какая злость в глазах!" - слова больно секли ее мозг маленькими хлыстиками.

Вампирша схватила подбородок Гизелы и бесцеремонно развернула ее лицо к себе.

"Да, мне это нравится! Я вижу, что ты и вправду хочешь меня убить. А если бы могла, перебила бы всех вампиров в округе... Но ты не можешь. И это злит тебя больше всего, да, Гизи? Твоя беспомощность!"

- Замолчи! - крикнула она. - Ты пришла за моей кровью? Ну так давай! Все равно мне уже нечего терять.

"А как же... она?"

- Кто?

- Сама знаешь, - Гизела впервые услышала голос вампирши. Ничего особенного - тихий и невнятный, да и с немецким она не особенно дружила. Но прозвучал он жутковато. - Я вижу ее у тебя в голове. И в сердце. Ты ведь понимаешь, о ком я?

Виконтесса решительно мотнула головой.

- Никого там нет! Мне лучше знать.

- Берта Штайнберг.

- Что "Берта Штайнберг"?

- Ты можешь потерять ее... Или она потеряет тебя. Разве ты сейчас не думаешь только об этом?

Гизела вздрогнула. Нет, она об этом не думала. Она все силы прикладывала, чтобы не думать о Берте и вот, когда почти что получилось, вампирша с легкостью фокусника, достающего кролика из шляпы, извлекла из глубин ее памяти проклятые воспоминания и швырнула в лицо.

- Не думаю, - холодно ответила Гизела. - Если я и вспоминаю ее, то как предательницу. Она подумала о брате, об отце... обо мне, в конце концов? Эгоистичная, самовлюбленная, избалованная особа с невыносимым характером и заносчивыми манерами. Думаю ли я о ней? Нет, нет и нет!

Девушка, раздосадованная, ходила взад-вперед по комнате. В конце концов, она обернулась и выжидающе посмотрела на Изабель:

- Да, я думаю. Думаю, что если вновь увижу Берту, лично спущу ее с лестницы и скажу все, что считаю нужным. А потом еще заставлю лестницу чинить, вот. И...

- Ты ее любишь.

- Что? - Гизела замерла. - Конечно же нет!

- Не обманывай меня! - прикрикнула на нее вампирша.

Ее голос не был предназначен для крика. Он и звучал-то редко, а уж кричать было совершенно новым занятием.

"Ты ее любишь," - повторила вампирша, вновь зайдя в голову Гизелы и удобно расположившись там незваной гостьей.

- Даже слышать такую чушь не желаю!

"Почему бы не признаться в этом, а, Гизи? Что все твои мысли последние годы посвящены только ей, что с тех пор, как Берта сбежала, ты не находишь себе места?" - Изабель улыбнулась. Она впитывала воспоминания виконтессы как губка, и чем дальше читала их, тем радостнее разгорались ее глаза.

"Теперь я знаю твой маленький секрет. И знаю, что буду с ним делать."

- О, ну хорошо-хорошо! - воскликнула Гизела раздраженно. - Может быть, она и нравилась мне раньше, но уж точно не теперь. После такого предательства я могу ее только ненавидеть.

"Почему ты так говоришь?" - Изабель смотрела на нее с изумлением.

- Что ненавижу Берту? Потому что я ее ненавижу.

"Ты ее любишь, а раз так, ты не можешь ее ненавидеть. А вот я могу."

При этом ее лицо изменилось, и Гизеле действительно стало страшно. Ей не было так страшно ни когда она поняла, что их гениальный план развалился, ни когда все эвакуировались из замка, оставив ее заложницей. Даже когда Виктор насмешливо смотрел на нее, перечисляя все прелести ее дальнейшего пребывания среди нечисти или когда она, услышав чудовищную новость, бросилась на Изабель с самодельным колом - у нее все равно оставалась надежда. Страшно стало сейчас, как только глаза вампирши превратились в ледышки.

- Эй, это моя Берта! И никто другой ее ненавидеть не смеет, у меня монопольное право на ненависть! - воскликнула Гизела. - Ну она тебе сделала? Ты ее даже не видела. Я имею в виду оригинал, Эвике просто неудачная подделка.

"Она хотела занять мое место. Но у нее уже не получится! Она никогда не приблизится к Виктору, никогда! Она будет сожалеть о том, что едва не стала его женой."

- Да нужен ей твой Виктор, - обиженно проговорила виконтесса, - забирай себе и делай с ним, что хочешь. Только что-то он на тебя совсем не смотрит.

- Не смей так говорить! - о, снова этот голос. Нет, когда она пыталась кричать, это не имело и десятой доли того эффекта, что ее телепатические выкрутасы. - Ты не знаешь Виктора, он самый лучший! Он ценит меня и, и заботиться, и...

- Сдалась ты ему. Бегаешь за ним, как собачка, никакого чувства самоуважения! Можно подумать, что раз женщина, то и не человек вовсе. Хотя ты и так не человек. Да и до женщины не доросла... Но все равно. В просвещенной Англии женщины себе прав и свобод требуют, а ты сдалась в добровольное рабство и даже не понимаешь, что тебя используют...

Договорить Гизела не успела: костлявая ручка вампирши с неожиданной силой ударила ее по щеке, потом еще раз.

- Замолчи-замолчи-замолчи! Ты ничего не понимаешь... Ты даже не можешь сказать, что любишь эту наглую Берту, просто не признаешь своего чувства, маленькая ты эгоистка. А вот отвечает ли она тебе взаимностью? Думает ли о тебе по утрам, когда не может заснуть? Зовет ли, как это делаешь ты, когда никто не слышит? Ты ведь даже первого встречного сразу снарядила на ее поиски!

- Какой смысл признавать какие-то дурацкие чувства, если Берта никогда мне не ответит? Она бросила меня навсегда, - глухо проговорила Гизела.

- А давай проверим? Ты послала за ней этих остолопов - согласится ли она вернуться, чтобы спасти Гизи от злых вампиров? Мы подождем и узнаем, на что она готова ради тебя пойти. А для чистоты эксперимента сделаем еще кое-что...

Изабель схватила виконтессу за плечи и пригвоздила к стене, преграждая путь к отступлению. Ее клыки начали удлиняться, становясь похожими на острые спицы. Гизела попыталась вырваться, но под пристальным взглядом вампирши не смогла даже пошевелиться.

- Убьешь, да? Давно пора!

"Убью? Это слишком просто. Я подарю тебе вечную жизнь, правда здорово?"

- Что я тебе сделала?

"Ты мне? Ничего. Ты мне даже нравишься. Придумала - ты станешь моей подружкой. Давно хотела завести себе одну-две."

- Зачем ты это делаешь? Опять подчиняешься приказам Виктора? Сама уже и думать разучилась?

"О нет, миленькая, ошибаешься. Это мое личное решение. Я же говорила, что ненавижу Берту Штайнберг, а что может быть ужаснее, если ее любимая не просто умрет, но станет чудовищем? Если Берта такая же глупая, как ее брат, то очень расстроится. Так ей надо! Я же расстроилась, когда узнала, что она собирается отобрать моего Виктора. Поэтому я отберу ее обожаемую Гизелу."

- Хочешь сказать, что она меня любит? Но как... откуда... ты знаешь?..

"Тсс, милая, тихо! Закрой глазки и приготовься умереть."

Сердце девушки учащенно билось и жилка на шее аппетитно пульсировала, так и приглашая к столу. Изабель набросилась на нее, как изголодавшийся хищник, не обращая внимания на ее слабые попытки сопротивляться. Под конец жертва обвисла у нее на руках и у вампирши едва хватило силы воли оторваться от шеи, пока сердце Гизелы еще не перестало биться...

Она облизнула губы и посмотрела на ту, кого ей предстоит обратить. Из нее получится прекрасный вампир - красивый, жестокий и беспощадный. Это будет худшим наказанием для Берты Штайнберг! Особенно если учесть тот факт, что отныне виконтесса фон Лютценземмерн будет в полном подчинении своей создательницы. Всякому приятно иметь рабыню, а уж рабыню с титулом! Легким нажатием ногтя Изабель вскрыла вену на запястье и приложила руку ко рту бесчувственной девушки. Придерживая ей голову, как маленькому ребенку, она с улыбкой смотрела, как кровь втекает ей в рот тоненькой струйкой и та пьет, сначала бессознательно, а потом уже сама делает один глоток, другой... Вампирша быстро убрала руку и встала с пола. Гизела осталась лежать у ее ног, такая нежная и беззащитная, такая прекрасно, чудесно мертвая!

- Спи! - прошептала Изабель. - Я приду к тебе завтра.