Часть вторая

Влюблен по собственному желанию

АВТОР: Insvit_F.D.
ПЕЙРИНГ: SS/HP
РЕЙТИНГ: NC-17
КАТЕГОРИЯ: slash
ЖАНР: romance, drama
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Гарри испытывает влечение к Снейпу, но сможет ли он с этим бороться?
ОТРЕЧЕНИЕ: Как обычно, ничего не мое, ни на что не претендую, и вообще - моя хата с краю. Герои - Роулинг, извраты - мои.

Влюблен по собственному желанию.

Зачем тебе знать, когда он уйдет,
Зачем тебе знать, о чем он поет?
Зачем тебе знать,
Что не знает он сам?
Зачем тебе знать, кого он любил,
Зачем тебе знать, о чем он просил?
Зачем тебе знать,
То, о чем он молчит?
Поплачь о нем, пока он живой,
Люби его таким, какой он есть…
Поплачь о нем, пока он живой,
Люби его таким, какой он есть.
(Чайф)

Часть первая.

Зелье.

Рождественские каникулы приближались. Праздник ощущался всеми учениками без исключения, будь они со старших курсов или едва успевшие провести пол года на скамьях Хогвартса - это меняло не многое. Даже некоторые преподаватели оказались подвластны предпраздничной суете, несмотря на то, что им не первый раз приходилось встречать Рождество в стенах школы. На каникулы разъезжались многие, но не все, так что и после Рождественского Бала было, чем заняться. Директор не скрывал предвкушения веселья, радуясь искренне, так, как умел только он. Дамблдор и в самом деле иногда напоминал ребенка своей непосредственностью, и это многим мешало воспринимать его, как одного из могущественнейших волшебников магического мира. Впрочем, сомневались только ученики - никто из профессоров не позволял себе достаточно расслабиться в присутствии директора. Участвовать в его затеях подчас было рискованно - так же, как и играть с ним в шахматы. По лицу Дамблдора было не понять, что старый маг затевал, и это многих настораживало, хоть они предпочитали себе в этом не признаваться. За исключением одного человека, относящегося к выходкам директора с искренним отвращением.

Профессор Зельеварения Северус Снейп никогда не обольщался видимым благодушием Дамблдора. Вынужденный принимать участие в навязанной ему игре, он чувствовал раздражение, понимая, что старый хитрец в очередной раз затевает новую партию. Только свою. Ибо директор, как бы много людей ни поддерживало его, и ни зависело от его действий, предпочитал играть в одиночку. Привыкнув полагаться только на себя, Снейп зверел, но ничего не мог поделать, потому что зачастую приказы (а как иначе назвать пожелания, обличенные в поразительно дружелюбную форму?) Дамблдора совершенно расходились с мнением Снейпа. И еще сильнее профессора зельеварения угнетала мысль, что директор оказывался прав. Оказывался прав даже тогда, когда его идеи всем казались бесперспективными и не сулящими ничего хорошего.

Именно в таком настроении Северус Снейп и ворвался в свой кабинет, резко замерев в дверях, словно только сейчас вспомнил, что собравшиеся семикурсники ждут начала занятия. Признаться, когда он мчался по лестнице в сторону подземелий, раздосадованный очередным напутствием Дамблдора, ему было не до лекции - в голове метались совершенно иные мысли. Мысли, которые он выложил директору, сразу после возвращения с совета. Встречи Упивающихся Смертью были не столь частыми, как рассчитывал Дамблдор. Новые сведения добывались по крупицам, тщательно проверялись, и никто не собирался преподносить их Альбусу на блюдечке, так и заявил Мастер Зелий. Потому что за любопытство директора отвечать приходилось ему - Северусу Снейпу, который после каждого собрания возвращался совершенно без сил, понимая, что в очередной раз чудом избежал гибели.

Вольдеморт не доверял ему. Впрочем, никто не доверял ему настолько, чтобы Снейп хоть раз мог честно признаться себе в том, что чувствует себя в безопасности. Со временем ему начало приходить в голову, что он и сам себе перестал доверять. Некоторое время назад казалось, что правильнее было бы принять единственно верную сторону - сторону Лорда, отрекшись от глупых поучений и покровительства Дамблдора. Но это было невозможно. Так же не возможно, говорят, дважды войти в одну и ту же воду. Для себя он отказался от служения рехнувшемуся Риддлу уже давно, а менять свои решения Снейп не привык. Но помечтать с досады - это было совсем другое дело…

Профессор оглядел класс с присущим ему презрением - юнцы все как один смолкли, едва распахнулась дверь, но он-то знал, что еще мгновение назад здесь стоял омерзительный гвалт. Проследовав к кафедре, Снейп занял свое место, швырнул на стол тетрадь с планом лекций и поднял голову, ожидая, когда кто-нибудь из учеников даст о себе знать. В молчании пошла минута, началась вторая, и профессор скривил губы, чувствуя отвращение к обоим факультетам. Ни за столами Слизерина, ни на территории Гриффиндора шевеления не наблюдалось. Он испытал неимоверную досаду, желая выплеснуть хоть часть злости, но даже Лонгботтом, уж на что идиот, делал вид, что полностью увлечен параграфом учебника, старательно пряча глаза. Его взгляд остановился на Поттере, но и Золотой Мальчик Гриффиндора не выказывал своего обычного гонора. На Слизеринские парты Снейп даже не глянул.

- Сегодня повторяем прошлый урок. Надеюсь, что даже самый последний болван из вас соизволил перечитать лекцию? - Он пристально посмотрел на Лонгботтома, так что у парня покраснели даже уши - учебник, явно, не мог помочь Невиллу, для которого Зелья были страшнее всех кругов ада и дремучее Запретного Леса. - У вас не всегда будет время, чтобы любоваться содержимым шпаргалки. Всем убрать учебники и тетради - две минуты на подготовку рабочего места.

Усевшись в кресло, он откинулся на спинку, внимательно наблюдая, как старшекурсники принялись сгребать со столов лишние вещи, устанавливая котлы и приготовив волшебные палочки. Ровно через две минуты он поднялся, и тут же его губы искривились в довольной усмешке:

- Десять баллов с Гриффиндора!

Поттер, оказавшись более неуклюжим, чем Лонгботтом, конечно же, не уложился в срок. Его тетрадь свалилась на пол, и теперь он лихорадочно собирал вывалившиеся из нее листы.

- Еще пять баллов! - рявкнул профессор, вынужденный наблюдать за возней у себя под ногами.

Снейп приблизился к Поттеру и мальчишка поневоле поднял голову, чувствуя, что игнорировать гнев профессора небезопасно.

- Наш герой даже собственную тетрадь не в состоянии содержать в приличном виде? - прошипел Снейп, надеясь, что Поттер хоть как-то отреагирует на его слова: наконец-то появилась возможность выплеснуть собственную досаду. - Именно так Вы и собираетесь побеждать Сами-Знаете-Кого? Предъявив ему эти лохмотья? О! Вас, несомненно, ждет успех. Это будет самая страшная смерть в истории. Лорд умрет от отвращения, мистер Поттер!

Отшвырнув ногой пару листов, Снейп проследовал дальше, никак не отреагировав на смешки со стороны Малфоя. На миг он задумался, а не снять ли пару баллов со Слизерина - уж очень очевидно было его потакание всем слизеринцам без исключения, и это стоило бы исправить… Но ярость улетучилась. Осталось только отвращение. Несомненно, Поттер был хуже, чем занозой в заднице, но Снейп ничего не мог с этим поделать. Он практически каждый день оказывался вынужден идти на риск ради благополучия мальчишки, а все, что выросло из избалованного героя - бездельник и растяпа. И как, позвольте спросить, этот идиот может справиться с Вольдемортом? Никак. И профессор зверел, понимая, что и его, Северуса Снейпа, жизнь точно так же зависит от Поттера, как оценки Золотого Мальчика - от него, профессора зельеделия. И знание, что они связаны, пока либо Вольдеморт, либо Поттер не умрет, угнетало сильнее, чем постоянное ротозейство Лонгботтома или убогие попытки Драко Малфоя корчить из себя принца Слизерина. Ирония Малфоя была так же тупа, как и Невилла, но тот хоть не пытался строить из себя нечто значительное.

А Гарри Поттер, собрав выпавшие из тетради листы, с вздохом уселся за парту, в тайне надеясь, что хоть сегодня Герми не станет выговаривать ему за криворукость. В конце концов, виноват в инциденте был тот же Малфой, еще в конце прошлого занятия извлекший с помощью левитации его тетрадь и, прежде чем Гарри опомнился, Гойл уже утащил ее в совятню, оставив на растерзание птицам, порадовавшимся новой игрушке. Только чудом Поттер нашел истерзанные записи, уже отчаявшийся и готовый к тому, что ближайшие несколько ночей ему придется переписывать конспекты Гермионы. Но, как оказалось, все вышло гораздо хуже. Восстановить тетрадь до конца ему не удалось, и то, что стало с записями - тому пример.

Гарри покосился на Рона, но тот лишь скорчил сочувственную мину. Говорить что-либо было глупо: не самый выдающийся способ лишиться очередных баллов… Поттер вздохнул еще раз и молча проклял себя за собственную глупость. Хорошо, что он успел перехватить лист, отброшенный прочь Снейпом. Потому что если бы тот попал в руки профессора, или хуже - кого-либо из Слизеринцев, ему осталось бы пойти и повеситься в туалете у Плаксы Миртл.

Разгладив листы, он с отсутствующим видом стал рассматривать нарисованный его же рукой набросок. Портрет был скверным - рисование не было сильной стороной Поттера, но сходные черты просматривались. Даже слишком хорошо, на его взгляд. Так что вряд ли можно было усомниться, кто именно изображен несмелой рукой. Черно-белая гамма, в которой был выдержан набросок, (Гарри рисовал на лекции, и все, что было под рукой - обыкновенные чернила), только усиливала сходство. Длинные волосы, презрительный прищур темных глаз, нос с горбинкой и вечно сжатые губы… Вряд ли нашелся бы тот, кто не узнал бы изображение профессора зельеделия Северуса Снейпа…

- Еще пять баллов с Гриффиндора! - окрик раздался прямо над его ухом, так что Гарри в ужасе сжал тетрадный лист в кулаке, и только в последний момент в сердце что-то кольнуло: теперь рисунок помнется… Ну и ладно.

- Вы собрались за один день отдать все, заработанные Вашими коллегами баллы? В таком случае скажите это сразу, будьте уверены, я снизойду к Вашей просьбе.

- Простите профессор… - Гарри поднял голову, встретившись взглядом с черными глазами Снейпа и в который раз ужаснулся горящему в них отвращению к его персоне.

- За что? - Снейп, видно, решил позабавиться, понимая, что Поттер прослушал все, что профессор говорил ранее.

Гарри молчал, сжимая в кулаке лист и молясь только об одном, чтобы Снейп не решил, что это - шпаргалка.

- Ну же, мистер Поттер, - в голосе Снейпа появились те самые язвительные интонации, которые доводили до слез впечатлительных первокурсников, заставляли Рона сжимать кулаки в бессильной ярости, а Гарри Поттера - трепетать… И совсем не от страха.

- За то, что был невнимателен… - тихо проговорил Гарри, стараясь унять дрожь в голосе.

- Громче.

- За то, что был невнимателен, - повторил Гарри, вздернув подбородок и не желая отводить взгляд.

- Надеюсь, теперь Вы услышали сами себя, и сказанное не вылетит из Вашей пустой головы, наполненной только квиддичем, сразу же после занятия. Впрочем, в Вашем мозгу даже этой мысли зацепиться не за что!

Закончив разнос, профессор пошел дальше, пристально вглядываясь, как запуганные ученики складывают на столах ингредиенты будущего зелья.

- Что мы готовим? - наконец отважился прошептать Гарри, толкнув локтем Рона.

Тот невнятно буркнул, но точного ответа Гарри так и не дождался. В панике он оглядел класс - Гермиона была занята тем, что на маленьких аптечных весах отмеряла точную дозировку, и отвлечь ее могло разве что землетрясение или пришествие Вольдеморта, Малфой уверенно высыпал в котел содержимое многочисленных пакетиков, сверялся с часами, и делал пометки в тетради. Остальные тоже не бездействовали, но Гарри это вряд ли могло чем-то помочь. Он уставился на Лонгботтома, испытав к тому нечто вроде сочувствия: Невилл точно так же беспомощно озирался, и толку с этого не предвиделось.

- Рон! - чуть громче окликнул друга Гарри, и тот наконец-то соизволил обратить на Поттера внимание. Губы Рона шевелились, словно он повторял про себя молитву, но, скорее всего, он старался не забыть ингредиенты, подсмотренные в чьей-то тетради или зазубренные этой ночью.

- Рон! Что мы готовим?! - снова прошипел Гарри, чувствуя, что через минуту его голос приобретет те же интонации, что и у Снейпа. Раздражение нарастало, а бессмысленный взгляд Уизли только усиливал его.

- Усовершенствованное оборотное зелье…

Гарри с облегчением вздохнул. Все-таки, он не позволил себе на прошлом занятии сидеть без дела, и то, что рассказывал Снейп, осталось у него в памяти. Даже несмотря на то, что записей по этому уроку он не сделал. Разве что портрет нарисовал…

Принявшись за выполнение задания, Гарри, нахмурившись, отмерял компоненты, поражаясь сам себе: он делал это не хуже Малфоя, который всегда лидировал на Зельях, но это было отнюдь не благодаря знаниям. Просто с некоторых пор каждое слово профессора Снейпа западало в его сознание, оставаясь там, кажется, навсегда. Он хотел слушать этот голос, язвительные интонации, даже насмешки, если это так необходимо… И, возможно, именно благодаря этому все сказанное запоминалось намертво.

Когда последние части зелья были объединены, Гарри позволил себе расслабиться. Странно, что Снейп больше ни к чему не прицепился - с него сталось бы… А Северусу Снейпу было не до того. Выплеснув ярость, он вдруг почувствовал себя разбитым, желая только одного: чтобы урок скорее закончился, и он мог уйти в свои комнаты, забыв о бездарных недоучках. Бессонная ночь, проведенная на сборе Упивающихся Смертью, не могла поднять его настроения, как и оболтусы, презирающие его и его предмет, и усиленно дававшие это понять профессору.

Снейп любил и знал зелья - это было единственное дело в его жизни, которому он был готов отдавать все свое время, и мог с уверенностью сказать, что чувствует себя спокойным и умиротворенным только тогда, когда готовит новое снадобье в тиши собственных подземелий. Видеть же, с каким отвращением и, что еще более досадно, пренебрежением, ученики относятся к его предмету, Северусу было больно. Нет, он не сомневался, что и сам приложил руку к тому, чтобы студенты боялись его, но при чем тут сам предмет, профессор понять не мог. Впрочем, по истечении многих лет преподавания он уже не пытался привлечь внимание учеников, заинтересовав их лекциями. За это время он уяснил одно: достаточно, чтобы они знали Зелья настолько, чтобы не потравить себя и близких в критический момент. А остальное… В конце концов, он им ничего не должен кроме знаний, а особенно - вечной любви. Чтобы каждый год ему приходили благодарности и отвратительно собранные букеты в память о том, как очередная партия недоумков покинула Хогвартс? Нет. За это ему не платят. Его задача - научить ленивых и бездарных студентов, а потом они могут выметаться на все четыре стороны.

С такими мыслями профессор Снейп и провел остаток урока, но, как бы ему ни хотелось, больше никто не заслужил снятия баллов. Он не придирался напрасно. Только тогда, когда видел откровенную лень или не менее откровенный саботаж, чего на этот раз, кроме выходки Поттера, не наблюдалось. Да и тот склонился над котлом, не подглядывая ни к Гермионе, ни к кому другому, делая свою работу с выражением стоицизма на лице. Признаться, профессор давно обратил внимание на то, что Поттеру стали гораздо лучше даваться зелья, но отвыкнуть попрекать уже взрослого парня не мог. Возможно потому, что чувствовал: именно для Поттера он проделывает всю работу, рискуя жизнью у Упивающихся, именно для этого неблагодарного мальчишки вынужден ждать, когда же, наконец, Вольдеморт осознает, что его предают раз за разом, что, когда новые планы проваливаются, каждый раз там присутствует он - Северус Снейп…

На собрания он шел, как на плаху, подготавливая себя к тому, что не вернется. Он давно привел в порядок свои бумаги и дела, его завещание несколько лет как хранилось у юриста, и сам он уже почти не жил, будто знание о собственной приближающейся кончине отбило всякую охоту строить планы на будущее. Да таких планов у него никогда и не было. А ведь профессору Снейпу еще не стукнуло и сорока… А этот мальчишка, этот бездарь, возвышенный остальными, погрязший в собственной славе… Что сделает он, чтобы оправдать усилия, потраченные на него?

***

Зелье Поттер приготовил правильно. Сегодня даже Лонгботтом исхитрился сделать нечто более пристойное, чем обычно. Снейп смолчал. Когда профессор не высказывал вслух свои претензии, приходилось только гадать, сколько именно баллов потерял Гриффиндор и за что, но сегодня Гарри знал, что остальные потери будут не на его совести.

Не дожидаясь друзей, он вернулся в гостиную, пока еще пустующую, прошел в спальню, свалил книги на кровать и упал рядом, слыша голоса, доносящиеся из-за двери. Скоро каникулы, а он, как обычно, останется здесь. Это было не так уж и плохо, если подумать. Придется подучить кое-что, пользуясь свободным временем, хоть и не так он мечтал провести праздники…

Вдобавок к отвратительному настроению, нападки Снейпа оказались последней каплей. Признаться, Гарри думал, что со временем профессор перестанет придираться к нему по пустякам, но перемен не предвиделось, и парень знал, что ситуация останется прежней, сколько бы времени ни прошло. И никогда Снейп не посмотрит на него, как на равного, а уж тем более, как на… Гарри заставил свои мысли направиться в другое русло. Эти размышления раз за разом причиняли ему боль - такую боль, какая не появляется даже от Круциатуса. Ведь он же ненавидел Снейпа. И, тем не менее, Снейп привлекал его.

Гарри не мог объяснить этого, но его внимание все чаще сосредотачивалось на профессоре Зельеделия. Возможно, причина была в том, что Северус Снейп никогда не делал ему поблажек, в отличие от остальных. Забота, в плен которой Гарри попал, едва переступив порог Хогвартса, с каждым годом становилась все обременительнее. В ее путах Гарри ощущал себя увечным или душевнобольным. Он чувствовал, что ему сходит с рук то, чего не простили бы другим. Так было на каникулах накануне третьего курса, когда за выходку с тетушкой Мардж он не получил наказания, так продолжалось и по сей день. Иногда он не выдерживал, срываясь на друзьях, но те делали понимающие лица и оставляли его в покое, будто говоря: "У Гарри такая тяжелая жизнь - он может позволить себе подобные срывы"…

Сначала это угнетало, потом выводило из себя, а со временем он научился принимать это как данность. Он - человек, обреченный на заклание, все это знают, все оплакивают его участь и сочувствуют тяжкому бремени. Только правда была в том, что он не желал быть жалким. Да, как-то он допустил ошибку, ткнув друзьям в нос тем фактом, что пострадал достаточно, но реакции он ожидал другой. Понимания, поддержки… А получил новую порцию жалости и сочувствия. И только один человек не реагировал на его боль, насмехался над его обидой, над известностью и заслугами. Северус Снейп. Его это просто не волновало.

Было время, когда Гарри искренне его ненавидел. Теперь он мог признаться себе, что и в самом деле злился из-за того, что он, выступивший против Вольдеморта, был пустым местом для мастера зельеделия, но потом… Он сам не понял, как это случилось, но язвительные комментарии Снейпа стали для него чем-то вроде противоядия. Они помогали примириться с жалостью окружающих, с тем потоком слащавой, словно патока, заботы, которая окружала его. Снейп никогда не потакал ему. Никогда не был снисходителен. Он относился к нему, как к одному из многих безразличных ему учеников. Он видел в нем просто человека… И это заставляло Гарри вновь и вновь сцепляться с профессором, внутренне наслаждаясь взаимной ненавистью. Быть живым было так приятно!

Впервые осознав, что Снейп значит для него гораздо больше, чем остальные учителя, он порадовался, решив, что наконец-то сумел преодолеть в себе отвращение к методам преподавания Снейпа и его предмету. Потом, осознав, что ничего не изменилось, он попытался искать его общества, но Северус Снейп никого не допускал в свою жизнь, и эти попытки окончились потерей двух сотен баллов для Гриффиндора за одну неделю. Понимая, что таким образом он растратит все баллы, заработанные за год, он отступил, замкнувшись, но продолжая препираться с профессором по мелочам. Так было лучше. Ужас же настиг его тогда, когда во снах, где раньше царил безраздельный ужас перед Вольдемортом и - изредка - обыденные сюжеты, ему начал являться Снейп. Сперва Гарри казалось, что это ничто иное, как провокация Вотльдеморта, но сомнения пришлось отринуть. Мальчик-Который-Выжил и представить не мог, что ПОДОБНЫЕ сюжеты могут быть навеяны чьим-то злобным умом. Потому что все, снившееся ему, было продолжением уже случившихся событий: ему нравился Снейп. Он привлекал Гарри. И только потом, когда сны начали складываться в более-менее осмысленную картину, парень понял, что симпатией дело не ограничивается… Он хотел его. Хотел быть рядом с тем, кто его презирал и ненавидел. Кто давал ему возможность чувствовать себя живым. Хотел касаться губами его губ, сомкнутых в презрительную ухмылку, его лица, хотел дотрагиваться до его рук с удивительно красивыми пальцами, хотел, чтобы Северус целовал его… Во снах это было так реально, что Гарри просыпался в поту, дрожа на скомканных простынях и еще долго приходил в себя.

А ведь единственный раз, когда он целовался, был так давно, что он успел забыть об этом. Чжоу Чанг ждала чего-то большего, чем обычные поцелуи, но… Этого не желал он, хоть и не понимая - почему? Ведь Чанг - красивая девушка, кое-кто ему даже завидовал, но пересилить себя Гарри не мог. Целоваться с ней было все равно, что с фонарным столбом: ничего, кроме желания отлепиться, и уйти не было. Она поняла это быстрее, чем он, потому что в скором времени оставила Гарри, а парень и не особенно расстраивался, хоть Рон и пытался вовсю проявлять сочувствие… И уже потом, осмыслив собственную жизнь, он понял, что дело плохо. Ничего хорошего и не могло выйти из этой влюбленности, в которой Гарри наконец-то соизволил себе признаться. Впрочем, это была даже не влюбленность. Жажда. Жажда потерявшегося в пустыне пилигрима, увидевшего озеро с кристально-чистой водой. Суть же была в том, что озеро было миражом. Одним из многих в его жизни.

Рон несколько раз пытался познакомить его с девушками - два раза это были райвенкловки, и один раз хаффлпафка, но Гарри игнорировал все его начинания. В конце концов, Рон смирился с тем, что Поттер нашел смысл жизни в борьбе с Лордом и не желает размениваться на маленькие удовольствия, а тем временем Гарри проклинал собственную жизнь и насмешки судьбы, просыпаясь в поту и отчаянно стараясь забыть кошмары (а кошмары ли?) привидевшиеся ночью. И теперь, когда сражаться с постыдным влечением не было больше сил, Гарри принял решение. Все, что ему требовалось - приготовить нужное зелье. Как ни смешно это было, но лечение оказалось из той области, которую так хорошо знал Снейп, виновник всех его мучений. А после, если повезет, все в его жизни встанет на свои места. Останется подождать пол года и проблема решится сама собой: он покинет Хогвартс, чтобы больше никогда не возвращаться сюда. Даже в воспоминаниях. По крайней мере, в тех, что касаются Снейпа…

До Рождественского бала оставалось несколько дней. За это время можно было приготовить и не одно зелье, учитывая, что преподаватели тоже были подвержены праздничному настроению и давали редкие послабления в занятиях. Оставалось главное - собрать нужные компоненты и приступить к выполнению плана. Гарри вздохнул: все это казалось ему непростительной ошибкой, но другого выхода не было, потому что терпеть выходки собственного сознания он отказывался. В конце концов, его привязанность еще нужно доказать, а досадные сновидения… Ну, это тоже сомнительное подтверждение. Ведь сам он ничего подобного не хотел. Это было неправильно, ужасно и унизительно. А потому есть только один радикальный способ вернуть себе здравомыслие, и он, Гарри Поттер, собирается этим способом воспользоваться!

После ужина, когда все утихомирились, когда даже Рон довольно засопел, укутавшись в одеяло, Гарри тихонько встал, достал свою мантию-невидимку, припрятанную от чужих глаз, и покинул спальню. Некоторые компоненты у него уже были - он таскал их несколько дней во время занятий - но этого было мало. Пробраться в кабинет Зелий было невозможно: с некоторых пор Снейп наложил на входную дверь такие заклятья, что даже мышь не могла проскочить, так что оставался единственный выход - пробраться в комнаты профессора и поискать там, а Гарри был уверен, что уж в собственных комнатах Снейп хранит все необходимое.

Пробираясь в подземелья он старался не дышать и ступать как можно тише: Филча поблизости не было, но он имел способность появляться как нельзя более некстати, так что парень предпочел не рисковать. А еще он знал, что у Снейпа есть привычка прогуливаться ночью по коридорам. Исключительно раздражающая, на его взгляд, привычка, но сегодня она должна была сослужить Гарри хорошую службу.

Остановившись перед дверью в покои Снейпа, Поттер вжался в стену и замер, внутренне надеясь, что профессор не успел покинуть свои комнаты и у него еще есть шанс пробраться туда незамеченным. Прошло некоторое время - за дверью слышались неторопливые шаги, но достаточно далеко, чтобы Гарри понял - покидать жилище профессор не собирается. Так прошло некоторое время - приближалась полночь, и парень начал сомневаться, что из сегодняшнего бодрствования выйдет толк, как вдруг дверь распахнулась, хоть до этого (Гарри мог поспорить на что угодно) за ней не раздалось ни звука, и на пороге показался профессор Снейп собственной персоной. Гарри замер, его сердце ухнуло куда-то вниз, и, кажется, вообще перестало биться. Взгляд Снейпа скользнул по тому месту, где стоял парень, но это длилось всего мгновение, которого Гарри хватило, чтобы почти едва не потерять сознание от страха, опомниться, снова научиться дышать и, наконец-то, шагнуть в приоткрытую дверь ровно перед тем, как Снейп захлопнул ее за собой, наложив заклятье от проникновения.

Очутившись в покоях Снейпа, Гарри еще некоторое время не двигался, осмысливая сложившуюся ситуацию: он в жилище Снейпа, пробрался сюда тайно, нарушив столько правил, что, застукай его профессор, ему во-первых, никогда не отмыться от той грязи, которой его польют, а, во-вторых, не найти столько баллов, чтобы расплатиться. И это притом, что он рискует оказаться выкинутым из Хогвартса за полгода до окончания школы. Почему подобное не пришло ему в голову раньше - неизвестно. Наверное, Снейп прав: голова и в самом деле его слабое место… Или последствия его увлечения пагубно сказываются на мыслительном процессе, но тогда это еще один довод в пользу скорейшего избавления от него.

Сосчитав про себя до двух сотен, Гарри пришел к выводу, что Снейп ушел достаточно далеко и можно начать действовать.

- Люмос! - взмах палочкой, и свечение рассеяло полумрак, царивший в комнатах. До этого мгновения единственным освещением были тлеющие угли в камине, но их было недостаточно.

Расхаживая по комнате, Гарри удивленно осматривался: шкафы с книгами, кресла, низкий столик у камина, заваленный листами пергамента, ковер на полу… Слишком просто. Слишком… обыкновенно. Но с чего это вдруг он думал, будто подземелья должны оказаться сырыми и промозглыми? Нет, здесь и в самом деле достаточно прохладно, но в умении обустроить собственное жилище Снейпу отказать нельзя.

Налюбовавшись обстановкой, Гарри ткнулся в одну из дверей, которая открылась достаточно легко, но тут же захлопнул ее - дальше была спальня, и парень сам удивился, с какой поспешностью отскочил, будто вломиться туда значило… Черт! А вламываться в кабинет - это лучше? Подумав, Гарри признал, что лучше.

Следующая попытка увенчалась успехом: комната, в которую он вошел, оказалась лабораторией - шкафы с множеством склянок, пробирок, банок с неизвестным содержимым, жаровня, пара отчищенных до блеска котлов… Парень пробрался вдоль стены и остановился перед одним из стеллажей. Подняв волшебную палочку, он принялся изучать надписи на банках, щурясь, раздраженно отмечая, что отсветы на стеклах очков только мешают разобрать почерк профессора.

Список компонентов он знал по памяти. Несколько раз Гарри приходил в библиотеку только за тем, чтобы в очередной раз убедиться, что иного способа раз и навсегда покончить с собственной глупостью нет, и, перечитывая компоненты, сам себя убеждал, что еще не поздно передумать. Пока путь назад еще открыт, и так будет до последнего мгновения перед тем, как Гарри выпьет приготовленное зелье. Обреченно вздохнув, юноша достал одну из банок и уверенно пересыпал часть содержимого в заранее припасенный пакетик, который, тщательно запаковав, спрятал в кармане. Всего четыре компонента. Остальные два у него уже есть - аконит и наперстянку оказалось вполне возможно достать своими силами. Прикинув, что большая часть ингредиентов является ядами, Гарри внутренне содрогнулся, но книга врать не станет. И почему он не так хорошо разбирается в зельях, чтобы понять их взаимодействие? Что, если чего-то не хватит? Не хватит именно того ингредиента, который должен свести на нет отравляющее действие остальных?

Об этом Поттер старался не думать. В конце концов, есть пророчество. Есть он - Мальчик-Который-Выжил, и совершенно точно известно, что ему не суждено умереть, отравившись простейшим отворотным зельем… Когда все необходимое было собрано, а в кармане мантии, помимо трех пакетиков, ощущалась тяжесть мензурки с несколькими каплями крови оборотня, каким-то чудом сохраненной Снейпом и не свернувшейся, парень закрыл стеклянные дверцы шкафа и вернулся в гостиную.

Осмотрев одно из кресел, он осторожно снял со спинки длинный черный волос, оставшийся там, видно, когда Снейп последний раз отдыхал у камина, осторожно поместил его в последнюю пустовавшую пробирку, и заткнул ее пробкой. Дело было почти сделано. Чувствуя приступ вседозволенности, он уверенно уселся в профессорское кресло и принялся ждать. Одно то, что он находится на чужой территории, усиливало напряжение и прибавляло остроту ощущениям, но это было к лучшему - не хватало еще заснуть здесь и доставить профессору удовольствие вышвырнуть его поутру, или, что хуже, оттащить прямиком к Дамблдору. Вот тогда-то слизеринцы посмеются. И еще не известно, что придумает Малфой, дабы объяснить его присутствие в столь… неподходящем для ночевки месте.

Тряхнув головой, Гарри отогнал неприятные мысли. Отозвав заклинание света, он позволил комнате погрузиться во мрак, и принялся повторять про себя способ приготовления зелья, чтобы хоть чем-то себя занять. На следующий день он планировал пропустить Трансфигурацию, запереться в гостиной Гриффиндора, и там без помех приготовить спасительное средство, так что осталось выдержать лишь несколько часов.

Послышавшиеся за дверью шаги заставили Гарри очнуться. Он так и сидел в своей мантии-невидимке, опасаясь расставаться с ней даже на минуту, и когда дверь стала открываться, едва не выдал себя, тут же сорвавшись с места. Вскочив, словно через кресло пропустили ток, он метнулся к выходу с такой прытью, что пола мантии Снейпа всколыхнулась от движения воздуха, но Гарри это уже не беспокоило - они разминулись всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и юноша оказался в коридоре, только теперь окончательно придя в себя. Еще мгновение - и он остался бы запертым в комнате Снейпа до утра, и все потому, что позволил себе расслабиться, поддавшись глупым мечтаниям и усталости. То, что он сделал, и так было достаточно отвратительно, а теперь к укору совести добавились совершенно не свойственные ему сомнения - что, если он поспешил напрасно? Через пару дней ему и дела не будет до какого-то там Снейпа, так почему бы не задержаться… пока зелье еще не действует?

Дверь захлопнулась, оставив его в коридоре, прислонившимся к холодной каменной стене и представлявшим, что могло бы… Стиснув зубы, Гарри в очередной раз пришел к выводу, что просто рехнулся. Снейп вышвырнет его, даже не слушая того бреда, что парень станет нести в собственное оправдание.

Опустив голову, с поникшими плечами, Гарри направился наверх, в комнаты Гриффиндора, уже не заботясь о том, чтобы хоть немного заглушать собственные шаги. В гостиной он, как и рассчитывал, не наткнулся ни на кого: слишком поздним было время. Пройдя в спальню, стараясь не разбудить соседей по комнате, Гарри спрятал в прикроватную тумбочку добытые снадобья, разделся и улегся в постель, надеясь, что после всего пережитого уснуть ему все-таки удастся. Но вместо этого он еще некоторое время вертелся, устраиваясь удобнее, а потом поймал себя на том, что довольно улыбается. Видимо, сказываются последствия нервного напряжения - отметил он, стараясь скорчить в темноте серьезную мину, однако ничего не вышло. Что ни говори, а Гарри испытывал острый приступ самодовольства…

***

Когда дверь оказалась запертой и сквозняк, встретивший его на пороге, прекратился, Снейп вынул палочку, зажег светильники, одновременно заставив с новой силой вспыхнуть потухшие было угли в камине, и направился к креслу. Устало опустившись в него, профессор отодвинул в сторону листы пергамента, захламившие невысокий столик, и потянулся к полупустой бутылке с вином. Левитировав из серванта бокал, он наполнил его ярко-алой жидкостью, вернул бутылку на место и сделал глоток. Терпкое вино было крепковато, что и требовалось. С несвойственным ему сожалением Снейп отметил, что эта ночь будет слишком длинной, учитывая отвратительную усталость и абсолютное нежелание спать. После собраний Упивающихся так бывало всегда. Напряжение давало себя знать, выливаясь в бессонницу, тем более отвратительную, что во времена этих ночных бдений как никогда ощущалось одиночество и бесполезность собственной деятельности.

Когда бокал практически опустел, Снейп принял единственно верное решение: чтобы как-то убить время, нужно заняться делом. На нем висело два зелья, так и не приготовленных, хотя мадам Помфри просила о них еще неделю назад, и теперь, кажется, появилась возможность с ними разобраться. Занятие обещало быть достаточно интересным и неспешным, чтобы провести за ним остаток ночи, поэтому Снейп предпочел не медлить.

Приготовления заняли некоторое время, он уже успел отвлечься от неприятных размышлений, и только когда собирался добавить следующий по счету ингредиент в густое варево, наполнявшее котел, нахмурился, разглядывая на свет содержимое одной из банок. Содержимого явно не хватало. Скривившись, Снейп вернул банку на стол и забарабанил пальцами по столешнице. Зелье было безнадежно испорчено. Время, необходимое для добавления следующего ингредиента, истекло, а его недостаток подтвердил худшие опасения. Снейп постоял еще некоторое время над котлом, пытаясь сообразить, как такое могло случиться, несмотря на то, что еще два дня назад он проводил полный осмотр собственных запасов, и все было в норме. Он мог поклясться, что специально оставил когти дракона в том количестве, чтобы их хватило на зелье для госпиталя, и, тем не менее, их было на добрую четверть меньше…

Выхватив палочку, он произнес очищающее заклинание, с яростью освобождая котел от содержимого и, резко развернувшись, вышел из помещения. Снейп знал содержимое своей лаборатории наперечет, он не мог истратить что-то и напрочь забыть. И еще этот внезапный сквозняк, который он ощутил на пороге гостиной… Ярость на лице профессора сменилась презрительной усмешкой. Поттер. Он должен был догадаться сразу, когда подсознательно ощутил чье-то присутствие. Нужно больше доверять инстинктам. Кто еще осмелится на подобное? У кого кроме Поттера есть мантия-невидимка, которую давно было нужно изъять, если бы не причуды Дамблдора? Однажды мальчишка уже разозлил его, выкрав ценный компонент, но теперь, когда он обнаглел до такой степени, что залез в его комнаты, возмездие будет соответствующим. Ярость заставила Снейпа окончательно потерять контроль, и бутылка с вином полетела на пол, зазвенели осколки, а содержимое красным пятном растеклось по ковру. Эта шутка обойдется Гриффиндору в добрых две сотни баллов. Не сразу, но факультет их лишится. Наглость и самомнение Поттера перешли всякие границы. И он узнает, что затеял мальчишка…

Тут Снейп опомнился, постоял некоторое время совершенно неподвижно, а потом принялся расхаживать по комнате, теряясь в догадках. Просто так Поттер не стал бы соваться в подземелья. Разве что поспорил с кем-то из таких же недоумков, но тогда в подтверждение того, что все-таки побывал в комнатах слизеринского декана, он должен прихватить что-нибудь посущественнее. Значит, парень собирается затеять свою игру и вряд ли сам знает, что творит. Этим отличались все выходки Поттера. Проблема была в том, что зелий, для которых требовались драконьи когти, было слишком много…

Исчерпав ярость, Снейп вернулся в лабораторию и теперь уже тщательно проверил все склянки, пробирки и реторты, которыми во множестве были заставлены шкафы. Это заняло много времени, но спешить ему было некуда. И только проведя ревизию содержимого последнего стеллажа, Снейп позволил себе передышку. Он оказался прав. Та же участь постигла и несколько других банок, но теперь Снейп уже не был уверен, что злость - единственная эмоция, испытываемая им. К злости присоединилось недоумение, и его было не в пример больше…

***

- Гарри! Подъем!

Хороший пинок, даром что дружеский, заставил парня подскочить на кровати и потянуться за очками. Впрочем, и без них можно было разглядеть ярко-рыжую шевелюру обладателя отвратительно жизнерадостного голоса.

- Рон? - Гарри надел очки и неуверенно взглянул на друга. - Ты совсем обалдел?

- А чего сразу я? Ты сам просил распинать тебя. Хотя, если ты не желаешь идти на завтрак, я пойму… - он многозначительно подмигнул: - Что, тяжелая ночка? Думаешь, я не видел, во сколько ты вернулся? Наивный! Я от любопытства до утра ворочался! Ну и как, стоит она того, чтобы не высыпаться?

- Кто? - Гарри тряхнул головой, сомневаясь не продолжение ли это ночного кошмара, в котором Чжоу Чанг бегала за ним по всему Хогвартсу с предложением руки и сердца…

- Ну, не хочешь - не говори…

Даже не глядя на Рона, можно было без труда понять: Уизли обиделся.

- Я думал, что от друзей нет секретов… - протянул он, скорчив недовольную мину.

- Рон, нечего рассказывать, - отрезал Гарри, выбираясь из-под сбившегося одеяла и начиная одеваться. - Ты, как всегда, напридумывал бог весть чего. Я что, первый раз отправлялся прогуляться?

- Да нет… - Рон, кажется, смутился, но это не помешало ему нахально усесться на постели Гарри да еще и попрыгать на мягком матрасе. - Но обычно ты не возвращался с такой довольной рожей…

- Угу… - Гарри просунул голову в ворот свитера, так что взлохмаченная со сна шевелюра вообще встала дыбом. - Это ты тоже в темноте разглядел?

- Разглядел. А "Люмос" на что?

- Что-то я не заметил твоего "Люмоса"…

- Естественно. Я использовал его, когда ты уже спал без задних ног. Такой счастливый, что просто зависть брала. И улыбка до ушей!

- Врешь ты все.

- Ну, если тебе так будет спокойнее… - Рон, кажется, сдался, но следующая фраза повергла Гарри если не в шок, то заметно приблизила его к тому: - Только учти, на свадьбе я буду шафером!

- Разве что в качестве призрака. Ты повесишься раньше… - слова Гарри были едва слышны, однако Рону как-то удалось разобрать их.

Уизли замолчал, но на его лице явно читалось недоумение. Впрочем, посмотрев на Гарри более пристально, он предпочел не высказывать свое мнение, здраво рассудив, что тогда ему и вовсе ничего не узнать, а Гарри только этого и требовалось. Оставив Рона размышлять, он выскочил из спальни и в гостиной наткнулся на Гермиону, которую резво уволок прочь, в сторону обеденного зала, не слушая ее протестов по поводу того, что Рон еще не спустился.

Гермиону удалось отвлечь разговором о предстоящих экзаменах, и когда Рон присоединился к ним за завтраком, сомнительная тема утреннего разговора была забыта. Как опасался Гарри, на время. Но время - понятие странное, потому что уже сегодня вечером его не должно это беспокоить. Сегодня вечером он наконец-то будет свободен от собственной глупости.

Единственным, что смущало юношу, был пристальный взгляд Снейпа, который, казалось, не отпускал его ни на минуту. Профессор восседал за учительским столом, несмотря на то, что обычно довольно редко выходил к завтраку, а это внимание к его, Гарри, персоне было и вовсе чем-то из ряда вон выходящим. Поттер уткнулся носом в тарелку, терзая вилкой ее содержимое и стараясь не поднимать голову, но это удавалось не всегда. Несколько раз он все-таки отважился взглянуть на Снейпа и, как назло, именно тогда, когда профессор в очередной раз сверлил его взглядом непроницаемо черных глаз.

- Ты слышишь меня, Гарри? - голос Гермионы прервал размышления юноши, и он кивнул:

- Да, конечно…

"Он что-то знает…" - мысль, промчавшаяся в сознании, была сродни потоку ледяной воды. Гарри отвел глаза, но еще успел заметить насмешку во взгляде Снейпа и тонкую, едва заметную ухмылку, когда уголки рта профессора чуть приподнялись. Такого выражения он у Снейпа еще не видел. Наверное, так должен смотреть Дьявол во время страшного суда, обнаружив очередную грешную душу и без слов давая понять, что ему известно каждое прегрешение… Поэтому следующей мыслью Гарри было "Он знает все…"

Поттер побледнел, а Снейп испытал ни с чем не сравнимое удовольствие. Все, чего он хотел добиться, это молчаливое признание мальчишки в виновности, но обстоятельства сложились гораздо лучше. Гриффиндорцы! Даже совершая поступок, который оправдан необходимостью, они продолжают испытывать неловкость, если приходится нарушать правила или пойти на компромисс с собственной совестью… А у Поттера совесть, кажется, и вовсе гипертрофированная, что, впрочем, не мешает ему делать то, что он считает нужным. Утешало одно: Поттер явно мучается, из чего следует, что на кон поставлено нечто стоящее и шуткой его поступок не являлся…

Как только Снейп это осознал, он нахмурился, и его губы сжались в тонкую линию. Значит, все гораздо серьезнее. Значит… Профессор повернулся в сторону Дамблдора и тот, поймав его взгляд, кивнул со снисходительной улыбкой. Нужно будет поговорить. Не хватало еще, чтобы мальчишка вздумал сотворить что-то, о чем потом пожалеет. А сотворить Поттер мог все, что угодно. Начиная от попытки превратить Малфоя во что-то отвратительное и заканчивая составлением зелья для уничтожения Лорда. И то, и другое Снейпа не радовало.

***

С нетерпением дождавшись окончания завтрака, но так и не притронувшись к содержимому тарелки, разве что изувечив его до неузнаваемости, Гарри выбрался из-за стола, стараясь поскорее улизнуть. У выхода его догнали Рон с Гермионой, оба с одинаковым выражением лиц - недоумение и озабоченность его умственным состоянием.

- Ты что натворил? - прошипел Рон, схватив Гарри за полу мантии. - Решил окончательно вывести Снейпа из себя? Ты хоть видел, как он пялился? Будто готов сожрать тебя живьем!

- Да все он видел! - Гермиона сложила руки на груди, вздернув подбородок, словно объявляла о собственном выходе на тропу войны. - Иначе не стал бы сбегать от собственных друзей. Но теперь это вряд ли удастся. Идем!

Они с Роном подхватили его под руки, даже не позволив запротестовать для приличия, и потащили по коридору, не слушая никаких возражений.

- С ума вы, что ли, посходили? - Гарри уже начинал злиться. Нет, ему никогда не удавалось держать свои эмоции в тайне от Гермионы, но когда он успел докатиться до такого, чтобы и Рон мог читать по его лицу, словно в открытой книге?

Удивленно зашумели первокурсники, и даже кто-то из старших, наблюдая за сценой в дверях, не удержался от комментариев, но Гарри это только раззадорило:

- Да пустите же! - он раздосадованно вырвался из рук друзей и развернулся к ним, пытаясь изобразить справедливое негодование: - Я вообще не понимаю, о чем тут речь! С утра - Рон, теперь ты! Герми, от тебя я такого не ожидал! Почему вся моя жизнь должна быть чьим-то достоянием? Какого черта я не имею права на собственные проблемы?

- Все очень просто, Гарри… - голос Гермионы стал слишком заботливым, будто он уже оказался в клинике Святого Мунго и теперь все врачи сошлись во мнении, что он неизлечим. - Потому что твои маленькие проблемы очень часто перерастают в одну, но очень большую. Для тебя - в первую очередь. Что ты затеял? С каких это пор ты завел тайны?

- Именно! - поддержал Рон, перекрывая Гарри все пути к отступлению. - Если ты начинаешь что-то скрывать, значит, дело не чисто! Я тебя, конечно, заподозрил сегодня, но… Знаешь, если бы это была простая интрижка, сейчас ты не выглядел бы так, словно завтра тебя подадут в качестве парадного блюда на столе у Сам-Знаешь-Кого!

Гарри переводил взгляд с одной на другого, понимая, что мнительность друзей сыграла с ним злую шутку, но тут за их спинами показалась фигура, одетая во все черное. Кажется, Снейп спешил, и Гарри потянулся пальцем к переносице, чтобы проверить, не забыл ли он очки, потому что все вдруг стало каким-то размытым. Он сделал шаг назад, сумев в последний миг сдержаться и не сбежать - только выражение лица Снейпа остановило его.

Оглядев собравшихся, профессор поморщился, но Рон и Гермиона выпрямились, всем своим видом давая понять, что уходить не собираются, поэтому Снейп перестал обращать на них внимание и обратился к Гарри:

- Сегодня у Вас Зелья, мистер Поттер, и я хотел предупредить, что Вам придется задержаться после занятия. Надеюсь, это не помешает Вашим планам?

Снейп не торопился отводить взгляд, так что это пришлось сделать Гарри. Он опустил глаза и кивнул:

- Да, профессор.

- Не слышу энтузиазма в Вашем голосе! - Гарри мог поспорить, что к язвительным интонациям Снейпа добавилось нескрываемое самодовольство.

- Да, профессор! - повторил Гарри, проклиная себя за то, что у него дрожит голос. Вопреки ожидаемому, Снейп не двинулся прочь, а сделал шаг по направлению к Гарри, нависая над ним:

- За свои поступки нужно отвечать, мальчишка! - прошипел он, но Гарри не слышал его слов. Он вскинул голову, уставившись в эти совершенно черные глаза, чувствуя тепло тела Снейпа, ощущая терпкий аромат трав, которым пропиталась его мантия, и чего-то еще, не менее возбуждающего, так что его ноги едва не подкосились. Кровь бросилась в лицо, и Гарри отступил назад, проклиная себя за слабость. Черт! Он же больше не первокурсник, который боится профессора до умопомрачения. Да, не первокурсник. Почти выпускник, но разница лишь в том, что теперь от страха перед Снейпом не осталось и следа. Зато появилось нечто похуже. Желание, с которым он не может справиться, и… да, кажется, восхищение бесчувственным и презрительным профессором. Что, впрочем, не мешало Поттеру чувствовать себя в эту минуту совершенно отвратительно.

Понимая, что опозорился перед друзьями окончательно, Гарри отступил еще дальше, боясь, что в следующее мгновение не удержится - протянет руку, чтобы коснуться лица Снейпа, наплевав, что в коридоре уже гораздо больше учеников, чем было, когда он покинул обеденный зал. Чувствуя, что краснеет еще сильнее, Гарри испытал ни с чем не сравнимый стыд, стараясь взять себя в руки, но это привело лишь к тому, что его лицо приняло гордый цвет герба Гриффиндора… Разве что без золота.

Рон и Гермиона смотрели на происходящее с нескрываемым ужасом и удивлением, даже на лице Снейпа появилось что-то сродни недоумению, но тут же сменилось явным отвращением. Профессор развернулся и столь же стремительно проследовал дальше по коридору, оставив Гарри наедине с друзьями. И впервые в жизни присутствие Рона и Гермионы стало Гарри в тягость…

- Та-а-ак… - протянул Уизли, провожая взглядом Снейпа. - Я знаю, что нужно делать.

- И что же? - поинтересовалась Гермиона.

- Спасать Гарри! А у кого-то есть сомнения?

Он обернулся к Поттеру, до сих пор не шевельнувшемуся, и констатировал:

- Я не знаю, что ты учудил и, как мне кажется, сейчас это не самое важное, но на зелья тебе идти нельзя. Снейп тебя убьет.

- Ну что ты говоришь, Рон! - возмутилась практичная Гермиона. - Он не причинит Гарри вреда хотя бы потому, что, каким бы мерзавцем Снейп ни был, он на нашей стороне!

- Да я не о том! Ты на него посмотри только!

Гермиона оглядела Гарри, испытывая искреннюю жалость, которая сумела побороть даже любопытство.

- Да, Гарри. Рон прав. Все, что я могу посоветовать, это обратиться к мадам Помфри.

- С чем? - обреченно спросил юноша. - Воспаление хитрости и порок нахальства?

Он даже сумел выдавить улыбку, но его организм целиком и полностью был против. Хотя бы потому, что ноги продолжали подкашиваться, а сердце билось так, словно собиралось выскочить из груди.

- Да уж… Страху натерпелся… - заметил Рон. - Я бы вообще с ума сошел, если бы Снейп на меня так набросился. А что если тебе пожаловаться на простуду? Если пойдешь прямо сейчас, можно сказать, что у тебя температура… Да и вообще, зима на дворе, скажи, что на метле летал и простыл…

- Я знаю заклятье… - с сомнением произнесла Гермиона, оценивающе разглядывая Гарри. - Не хотела об этом говорить, но я помогу, если вы оба обещаете, что не станете им пользоваться без достойного предлога…

- Достойного! В этом - ты вся! Человек, можно сказать, на пороге гибели, а ты обещания требуешь! - возмутился Рон.

- И буду требовать! Потому что иначе ты каждый день будешь к мадам Помфри бегать, лишь бы на Зелья не ходить!

- Ладно, ладно! Обещаем! - Рон покосился на молчащего Гарри и, схватив его за плечо, подтолкнул к Гермионе: - Давай. Действуй, пока еще есть время.

- Но учти, Гарри, тебе будет по-настоящему плохо! - предупредила девушка. - Если ты согласен…

- Согласен! - Проговорили Рон и Гарри в один голос и переглянулись.

Гарри наконец-то опомнился, признав, что друзья правы. Появиться на зельях сейчас для него равносильно самоубийству. Страшно представить, что сделает с ним Снейп, если все его догадки верны…

- Давай, Герми… Кажется, терять мне и в самом деле нечего. Только постарайся обойтись без Авады - это слишком радикальный метод… - Гарри пытался шутить, но в его глазах отражалась настоящая паника. "К тому же, если все удастся, у меня появится время приготовить зелье…" - подумал он.

- Решил дешево отделаться? - Рон тоже был напряжен, но поддержал друга.

- Нет уж. Пойдемте в гостиную. Не думаете же вы, что я соглашусь нарушать правила на глазах у доброго десятка учеников?

В комнатах Гриффиндора было пусто. Студенты отправились на лекцию, и приятная тишина успокаивала.

- Встань здесь, - приказала Гермиона, кивнув перед собой.

Гарри повиновался, и, не сдержавшись, закрыл глаза:

- Что хоть это будет? - поинтересовался он, чтобы не молчать.

- Ничего особенного. Я нашла это заклинание в одной книге… Честно говоря, я пробовала его на себе, но только один раз, чтобы убедиться, что оно работает. У тебя повысится температура, разболится горло… Ну, в общем, возникнут все симптомы обычной простуды. Поверь, никто не усомнится…

Но Гарри волновало другое:

- А… это надолго?

- Час. Не больше.

- Ничего. - поддержал Рон. - Согласись, это ведь гораздо лучше, чем принять смерть от руки Снейпа?

Гари удрученно кивнул.

- Тогда я приступаю. Рон! Отойди подальше! Я тебе верю, но, зная тебя, почему-то сомневаюсь, что ты хоть раз не воспользуешься этим заклятьем.

Разочарованно вздохнув, Рон отступил к камину, но продолжал прислушиваться. Гермиона извлекла палочку: несколько слов и пара взмахов, и все было кончено.

- Ну как? - с любопытством истинного исследователя поинтересовалась она у Гарри.

- По-моему, ничего не изменилось… - признался парень и тут его скрутил приступ кашля. Одновременно с этим горло начало саднить, и он ощутил все прелести гриппа, пневмонии и чахотки одновременно.

- Что ты наделала! - Рон с ужасом смотрел на корчившегося от кашля Гарри, но тот только махнул рукой, стараясь остановить справедливый гнев друга.

- Вы же хотели, чтобы все было реально! - смутилась Гермиона.

- Тогда и в самом деле лучше Аваду - реальнее некуда!

- Сейчас все… - Гарри снова закашлялся и только через минуту сумел выпрямиться: - Все будет в порядке. - Из его покрасневших глаз едва не текли слезы, ориентация в пространстве была начисто потеряна, а в голове словно обнаружилась наковальня, по которой безостановочно били молотом, а потом молоточками поменьше.

- Я пойду, а? - прошептал он, опасаясь, что приступ недомогания повторится.

- Давай, - согласилась Гермиона. - Только поспеши, потому что скоро действие заклятья закончится…

Не дослушав ее, парень вылетел в коридор, хлопнув дверью так, что портрет Полной Дамы закачался, и она в ярости возопила о невыносимых подростках, не имеющих представления о правилах приличия, но Гарри уже было не до нее.

***

Мадам Помфри бегала вокруг Гарри, словно наседка. Она всегда слишком близко к сердцу воспринимала проблемы учеников, а теперь выдался такой удачный случай…

- Если бы профессор Снейп приготовил обещанное зелье, вся простуда улетучилась бы в один миг! Сейчас ведь зима, а я так просила его об этой услуге… Каждый день кто-нибудь простужается!

Гарри терпеливо сносил ее речь, и только когда она упомянула Снейпа, обреченно застонал. Мадам Помфри восприняла это как ухудшение его самочувствия и сунула ему под нос очередную порцию отвратительного на вкус снадобья, но Гарри выпил и его, терпеливо перенося издевательства над собственным организмом. На попытку оставить его в больничном крыле Гарри ответил однозначным отказом, и мадам Помфри пришлось смириться, так что уже через четверть часа он вернулся в гриффиндорскую спальню, чувствуя себя настолько отвратительно, что был готов придушить Гермиону. Ну, зачем ему была нужна эта реалистичность так долго? Хватило бы и нескольких минут… А теперь ему приходится валяться на собственной постели изнемогая от жара и головной боли, и даже наказание, которое мог придумать для него Снейп, кажется по сравнению с этим райским блаженством…

На Зельях Снейп зверствовал сильнее обычного. Даже Слизеринцы не досчитались десятка баллов, так что притихли абсолютно все. А сильнее остальных Рон и Гермиона. После урока, когда ученики разбежались с поразительной скоростью, их обоих остановил властный голос:

- А теперь, господа, может быть, я получу ответ, почему Поттер соизволил проигнорировать мое занятие?

Снейп вырос рядом как раз в ту минуту, когда Гермиона собиралась выскочить из класса, а Рон - последовать за ней. Они оба синхронно развернулись, и Снейп вскинул бровь, заметив одинаково невинное выражение на двух совершенно разных лицах. Разница была лишь в том, что на лице Гермионы еще с трудом читалось раскаяние, но в чем - понять было трудно.

- Мне повторить вопрос?

- Профессор Снейп… - Гермиона, видно, решила поиграть в героя, так как открыла рот первой. Видно, геройство - это заразно… - Гарри болен. Мадам Помфри освободила его на сегодня от занятий…

Девушка не видела результатов собственного труда во всей красе, но была абсолютно уверена, что чары сработали идеально. Она всегда была уверена в себе.

- Вот как? И чем же он болен? - Снейп постарался не показать собственной заинтересованности, а, тем более, беспокойства: считалось, что оно не свойственно профессору. Но в данный момент он испытал именно беспокойство, хоть и предпочел убедить себя в его необоснованности. В конце концов, ему приходится ежеминутно рисковать собственной жизнью ради благополучия мальчишки и он имеет право рассчитывать, что его труды не напрасны.

- Он простудился… - придушенно добавил Рон.

- Неужели? И что, настолько серьезно? Пару часов назад он был вполне здоров… - в голосе Снейпа слышалось недоверие пополам с неприязнью. Его глаза сверкнули, неотрывно следя за поведением студентов.

- Это… это произошло внезапно. Сначала он был в порядке, а потом…

Рон ощутил, как Гермиона толкнула его локтем и в следующий миг сделала шаг вперед:

- Вчера он отправился полетать на метле и простыл, - проговорила она тем самым самоуверенным тоном, хорошо знакомым Снейпу и бесившем его до крайней степени.

- Я, кажется, спросил мистера Уизли… - Снейп осадил Гермиону, так что она опешила, а сам продолжал смотреть на Рона, скрестив на груди руки и возвышаясь над учениками, как символ возмездия. Раскусить Уизли казалось Снейпу гораздо проще, особенно учитывая смущение парня. И то, что за годы, проведенные в Хогвартсе, Уизли так и не научился толком лгать. Особенно если его допрашивал Снейп.

- Это правда… Гарри слегка приболел… Но завтра он будет в порядке…

- А вам это откуда известно? - Снейп вскинул бровь, пришпилив Рона взглядом к полу.

- Ну… Я надеюсь… И мадам Помфри… Она наверняка ему поможет…

- Подите вон, мистер Уизли, - через минуту, когда Рон был готов провалиться сквозь землю, проговорил Снейп. - И вас, мисс Грейнджер, это тоже касается.

Гермиона тряхнула волосами, и потянула Рона за рукав:

- Пойдем, Рон, - в дверях она оглянулась, но Снейп уже отвернулся, направляясь к кафедре. - Навестим Гарри.

Ее слова были намеренно громкими, но Снейпу, кажется, уже не было до этого дела.

Профессор был взволнован. Он разозлился бы, но злости мешало неприятное ощущение: он никак не мог избавиться от мысли, что Поттер успел приготовить свое зелье, а, зная его способности к зельеварению, Снейп очень сомневался, что у него вышло что-то путное. Скорее, Поттер мог отравиться, а мадам Помфри не знает, что с ним делать. Остановившись у рабочего стола, Снейп оперся руками о столешницу и замер. Он должен был вмешаться, но доказательств у него не было. Все его выводы зиждились сугубо на предположениях, хоть от этого они и не становились менее правдоподобными.

Поттер мог приготовить все, что угодно. Вот уж точно - лучше бы этим зельем напоить Вольдеморта - тогда гарантия гибели Лорда будет стопроцентной. Теперь-то Снейп был уверен, как именно Поттер должен победить черного мага, если учитывать, что любое зелье в руках парня превращается в яд… Даже средство от насморка! Хуже Лонгботтома! У того просто страсть к пиротехнике, выражающаяся во взрывании всего, что под руку подвернется! Их бы обоих, да против Вольдеморта…

На этом месте Снейп усмехнулся. Усмешка вышла настоящей - не презрительной и циничной, а самой что ни есть веселой. Но продержалась она недолго. Опасения продолжали мучить Снейпа, как он ни пытался им противостоять. В конце концов, профессор отправился к тому, с кем до этой минуты совершенно не собирался делиться этой проблемой, а именно - к Дамблдору.

***

- Северус… - директор был явно озадачен явлением Снейпа, но в глубине его глаз плясали искорки самодовольства, о причине которого профессор предпочитал не думать. - Я и в самом деле не ожидал тебя. Хоть сегодня мне и показалось, что ты изрядно обеспокоен…

Дамблдор поправил очки, и кивнул на свободное кресло:

- Чая? - поинтересовался он. - Не стану предлагать тебе печенье - кажется, ты не любишь сладкое…

- В таких количествах - нет, - огрызнулся Снейп.

- Понимаю, понимаю… - Дамблдор сложил руки на груди и воззрился на Снейпа, который чувствовал себя исключительно неловко. Дамблдор умел вызывать такое ощущение, хоть и не стремился к этому. Возможно, потому, что старик и в самом деле замечал больше, чем можно подумать, а кому хотелось бы, чтобы о нем знали абсолютно все?

- Нет, Северус, это не магия… - проговорил директор, продолжая изучать Снейпа. - Простая наблюдательность…

Снейп едва не захлебнулся чаем и предпочел отодвинуть чашку подальше.

- Вы все так спешите куда-то, что у вас не остается времени смотреть по сторонам… - соизволил объяснить Дамблдор. - Значит, тебя беспокоит мальчик?

- Да. - признался Снейп. - Я полагаю, что он выпил неправильно приготовленное зелье. Сегодня у меня пропало несколько компонентов…

- И, конечно же, ты решил, что это дело рук Гарри?

- Вы слишком потакаете ему! - взвился профессор.

- Возможно. И поэтому ты так переживаешь?

- Я? - Снейп онемел от подобного предположения.

- Естественно. А как иначе это можно назвать? - Дамблдор усмехнулся в бороду, продолжая смотреть на Снейпа с нескрываемым весельем. - Ты станешь это отрицать?

- Нет… - Снейп снова придвинул чашку и сделал глоток чая, а потом резко поднялся и принялся расхаживать по кабинету директора.

- Вы знаете, сколько сил затрачено ради благополучия мальчишки! Он даже не подозревает об том. Слишком многие люди поставили на карту свои жизни ради его победы. Ради того, чтобы этот безответственный оболтус мог и дальше совершать глупости! И вы продолжаете ему потакать!

Снейп внезапно замолчал, понимая, что открыто высказал недовольство действиями директора, но тот лишь махнул рукой:

- Продолжайте, Северус. Вы не перед Вольдемортом, и я не собираюсь накладывать на вас Круцио… хоть вы и правы. Я и в самом деле слишком потакаю Гарри…

- Тогда почему? - Снейп окончательно вышел из себя. - Хоть кто-нибудь собирается приструнить его, прежде чем он натворит черт знает что?!

- Естественно, Северус… - слишком легко согласился Дамблдор.

- Вот как? - профессор опешил, но прекратил расхаживать перед носом у директора. - И кто же?

- Ты, конечно. - Рассмеялся Дамблдор. - Мальчику нужен контраст. Нужно сравнение, и нужен критик, которым ты являешься. Иначе с чего бы ты приобрел в его жизни такое значение? Согласись, что никто другой не вызывает у Гарри такого беспокойства. Ни перед кем другим он не старается выглядеть лучше, чем есть на самом деле.

- Неужели? А мне показалось, что он всеми силами старается отравить мое существование!

- Именно, показалось. - улыбнулся директор. - Он уважает твое мнение, знает, что ты никогда не будешь к нему снисходителен только в силу его предназначения, но каждая положительная оценка, которую ты ему даешь, имеет гораздо большее значение, чем… Ну, чем хотя бы моя.

- Глупо, - не сдавался Снейп. - Он ненавидит меня!

- А с каких пор это тебя беспокоит?

Профессор замолчал, чувствуя, что в очередной раз Дамблдору удалось его достать. Директор как никто иной умел поставить все с ног на голову…

- Меня. Это. Не. Беспокоит, - отчеканил Снейп. - Меня беспокоит то, что этот негодяй пробрался в мои личные комнаты, украл компоненты, сварил зелье и теперь собирается отдать концы, потому что, как обычно, его мозгов не хватило, чтобы сделать все правильно!

- А откуда такие данные? - Дамблдор уже откровенно веселился, глядя на метания Снейпа.

- Откуда? - профессор замер.

А и в самом деле, откуда? Поттер простудился. Это сообщили его друзья. Да, он выкрал несколько достаточно сильных препаратов, но это не значит… Черт!

- Северус… Все не так страшно, как тебе могло показаться, - утешительно заметил директор. - Сходи к мадам Помфри, поинтересуйся, и убедишься в этом…

- К мадам Помфри? - слова Дамблдора отрезвили Снейпа своей логичностью. А ведь он и сам мог бы догадаться… - Да… Конечно… Я так и сделаю.

Снейп постоял еще некоторое время, а потом круто развернулся, направляясь к выходу. И только оказавшись снаружи, замер: Дамблдор, как всегда, провел его. Старый интриган даже не удивился известию, что Поттер совершил самую настоящую кражу, а значит… Значит, Дамблдор в курсе происходящего…

Стиснув кулаки, с выражением ярости на лице, Снейп пошел прочь. Как всегда, он оказался в неловком положении. Как всегда, он - последний, с кем Дамблдор решится поделиться своими сведениями. И… как всегда, он совершенно не удивлен.

***

Мадам Помфри подтвердила слова директора. Поттер простудился и ничего больше - вот и все, что она сообщила, хоть на ее лице и было написано искренне удивление заботой, проявленной по отношению к Гарри деканом Слизерина. Когда Снейп собирался уходить, запутавшись в собственных ложных выводах, она остановила его и с непривычным пониманием взглянула в лицо Снейпу, так что профессор даже испытал неловкость:

- Знаете, - доверительно проговорила она. - Я и не подозревала, что вы так беспокоитесь о мальчике. Ожидать такого от вас… Простите, что до сих пор считала вас бездушным…

Поняв, что сказала, мадам Помфри смутилась, сообразив, что оскорбила профессора, но Снейпу было не до того:

- Ничего. Все мы ошибаемся, - заметил он излишне резко. - Но Поттеру об этом знать не следует.

И покинул больничное крыло.

У