Записки блокадного человека

П. В.: — Нет, я все-таки думаю, что это дело нужное. Другое дело, что приходится скуку передавать. Это бывает очень редко, но когда Т. сказал, что ему очень понравилась моя передача, — это было очень приятно. Это редко, конечно, бывает.

— Меня за интересную работу можно бесплатно купить. Я буду дни и ночи работать. И даже не вспомню о плате. Но если мне не интересно, то не интересно. Вот я думаю: интереса в работе нет, жрать нечего, денег мало — так какого черта я тут сижу? Уж если не думать об идеях — то устроиться похлебнее. Вот Л. говорит, что он скептик. Вот он, скептицизм, куда ведет.

(Входит увлеченный администрированием старший редактор.)

— П. В., В. М., тут звонил Рудный, что он никак не может до вас дозвониться. Но у него все в порядке.

Старший редактор: — Давайте сговоримся с вами — пока материала нет в руках, он не считается. Доверчивость отставить. Ни тени доверчивости, ни грамма доверчивости. Доверчивость — это зло и источник отсутствия всякого присутствия. Рудный звонил, передавал — мне не передали. Груздев обещал принести материал — не принес.

— Так в чем же дело? Я могу соединить вас с Рудным.

— Так дело не в том, чтобы соединить, дело в том, чтобы поставить меня в известность. (Уходит.)

П. В.: — Эх-хе-хе... Жизнь... Сегодня мне хочется ругаться, знаете, Нина.

Н.: — Я только что чуть не ругнулась крепко, но вспомнила, что вы теперь меня называете умником, и воздержалась. Я от мужа получила письмо. Очень грустное. Он много лишнего пишет. Мне было очень трудно сначала, но я взяла себя в руки и написала ему очень спокойное и наставительное письмо.

— Вы стали очень ленивая, Нина. Вы только все говорите — вот, надо бы сделать, а ничего не делаете.

— Так времени нет. Я все-таки очень занята по вечерам этим перетаскиванием. А здесь с вами болтаешь, так не наговоришь. А знаете — я сейчас очень отдыхаю у себя в квартире по вечерам. Я одна-одинешенька. И я хожу, знаете, чтобы тишину не нарушить, тихонечко.

(Пауза.)

— Слушайте, вам моя тюбетейка не нравится?

— Нет, Нина, она вам совсем не идет. Я вообще не люблю тюбетеек. Мама бывает в восторге, когда я надеваю свою. Но я не люблю.

— У вас хорошая тюбетейка?

— Обыкновенная. В общем, я вас в свет не вывожу, пока вы ее не снимете.

Разговаривают две женщины, обе настойчиво жалуясь, — но с разных позиций.

П. В. — позиция слабости, неудачницы, всегдашней обиды; теперь обиды в новой, блокадной форме. Так что дело не в обстоя-