Факт третий

Однако гораздо важнее вопроса о том, насколько серьезной является упомянутая хронологическая ошибка, остается тот факт, что эти хронологические построения не были сутью адвентистской вести, проповедуемой Миллером и его единомышленниками. Это не требует особых доказательств. Когда состоялась Первая конференция движения (Бостон 13-14 октября 1840 года), было опубликовано заявление, обращенное "ко всем, кто всюду призывает имя нашего Господа Иисуса Христа". В этом заявлении говорилось, что цель встречи заключается в том, чтобы "возродить и восстановить древнюю веру" в личное пришествие Христа, исповедовавшуюся "христианами в первые века существования Церкви, а также глубоко образованными и сведущими реформаторами". Далее говорилось следующее: "Несмотря на то, что в некоторых менее важных вопросах этой серьезной темы мы не пришли к единому мнению (особенно в том, что касается года Второго пришествия Христа), мы единодушно заявляем, касаясь этой всеобъемлющей проблемы, что пришествие Господа, Который идет судить мир "близко, при дверях" (The First Report of the General Conference of Christians Expecting the Advent of Our Lord Jesus Christ,.sec. "Proceedings of the Conference", p. 12).

Генри Уард (Ward), председатель этой Первой конференции, а также секретарь Генри Джонс (Jones) публично выступили против попыток обозначить срок Второго пришествия.

24 мая 1842 года в Бостоне состоялась другая конференция, которая пришла к выводу, что есть веские основания ожидать конца мира в 1843 году. Однако по-прежнему подчеркивалось, что самое главное: разделять точку зрения, согласно которой пришествие Христа - ближайшее великое событие пророческой истории, а не заострять внимание на хронологическом моменте (см. Знамения времени, 1842, 1 июня, с. 69).

Весной 1844 года редактор ведущего миллеритского еженедельника "The Advent Herald" выдвинул аргументы в пользу того, чтобы назвать движение адвентистским, поскольку "это название обозначает реальное различие между нами и множеством наших противников". Свою точку зрения он поясняет так: "Мы прекрасно понимаем, что они (оппоненты) попытались представить общественности вопрос о времени пришествия как отвратительную ересь (безусловно, вопрос о хронологии должен быть так же четко разрешен, как и любой другой вопрос в этой сфере; вот почему мы отстаивали его, и он приобрел такую актуальность). Тем не менее он не является и никогда не являлся единственным или основным спорным вопросом. По существу, мы расходимся с нашими противниками не столько по вопросу истолкования пророческих периодов (времени) и их окончания, сколько по вопросу природы предсказанных событий" (The Advent Herald, March 20,1844, p. 53).

Что касается конкретного дня пришествия, а именно 22 октября 1844 года, то мы знаем, что Миллер, Хаймс и другие руководители вплоть до октября не принимали этой даты. Это, конечно, нисколько не означает, что они в меньшей степени разделяли ошибочную идею хронологических изысканий, однако ясно доказывает, что возглашение конкретной даты не было сутью движения миллеритов. До самого последнего момента некоторые известные миллеритские проповедники ссылались на Писание, говоря, что никто не знает ни дня, ни часа. Что касается самого Миллера, то 6 октября он в конце концов согласился с конкретной датой, однако 21 октября пересмотрел ее, о чем свидетельствует его письмо д-ру Орру, написанное вскоре после этого. В письме Миллера среди прочего подробно описываются дни, предварявшие ожидаемое пришествие, которое, как считалось, должно было произойти на десятый день седьмого месяца по иудейскому календарю, то есть 22 октября. Приведем отрывок: "Девятый день (седьмого месяца, то есть 21 октября) был очень примечательным. Весь день мы провели вместе, и на месте богослужения толпились явно встревоженные люди. Вечером я сказал некоторым братьям, что утром Христос не придет. Почему? - спросили они. - Потому что не при таких обстоятельствах Он должен появиться в час, которого они не знают, прийти, как тать" (Manuscript Letter, Dec. 13,1844).

Миллер, по-видимому, хотел сказать, что, если бы Христос пришел в заранее известный день, это противоречило бы Писанию, где сказано, что Он появится совершенно неожиданно, как тать. Циничные критики могут рассматривать такую перемену во взглядах Миллера накануне ожидаемого пришествия просто как доказательство его растерянности. Мы же считаем это письмо доказательством того, что в 1844 году лидер совершенно естественно сомневался в возможности вычислить день этого пришествия, нисколько не сомневаясь в духовном пророческом значении самого движения, вождем которого он был.