Явление второе

Катерина (одна) '. Нет, нигде нет! Что-то он теперь, бедный, делает? Мне

только проститься с ним, а там... а там хоть умирать. За что я его в беду

ввела? Ведь мне не легче от того! Погибать бы мне одной! А то себя погубила,

его погубила, себе бесчестье -- ему вечный покор!² Да! Себе

бесчестье -- ему вечный покор. (Молчание.) Вспомнить бы мне, что он

говорил-то? Как он жалел-то меня? Какие слова-то говорил? (Берет себя за

голову.) Не помню, все забыла. Ночи, ночи мне тяжелы! Все пойдут спать, и я

пойду; всем ничего, а мне --как в могилу. Так страшно в потемках! Шум

какой-то сделается, и поют, точно кого хоронят; только так тихо, чуть

слышно, далеко-далеко от меня... Свету-то так рада сделаешься! А вставать не

хочется: опять те же люди, те же разговоры, та же мука. Зачем они так

смотрят на меня? Отчего это нынче не убивают? Зачем так сделали? Прежде,

говорят, убивали. Взяли бы да и бросили меня в Волгу; я бы рада была.

"Казнить-то тебя,-- говорят,-- так с тебя грех снимется, а ты живи да

мучайся своим грехом". Да уж измучилась я! Долго ль еще мне мучиться? Для

чего мне теперь жить? Ну, для чего? Ничего мне не надо, ничего мне не мило,

и свет божий не мил! А смерть не приходит. Ты ее кличешь, а она не приходит.

Что ни увижу, что ни услышу, только тут (показывает на сердце) больно. Еще

кабы с ним жить, может быть, радость бы какую я и видела... Что ж: уж все

равно, уж душу свою я ведь погубила. Как мне по нем скучно! Ах, как мне по

нем скучно! Уж коли не увижу я тебя, так хоть услышь ты меня издали! Ветры

буйные, перенесите вы ему мою печаль-тоску! Батюшки, скучно мне, скучно!

(Подходит к берегу и громко, во весь голос.) Радость моя, жизнь моя, душа

моя, люблю тебя! Откликнись! (Плачет.)

Входит Борис.