Лорд Байрон и Кларисса

В то время как Лучиано и остальные наследники из его группы снова отправились в Клеркенуэлл, Кларисса осталась в Темпле и теперь бесцельно слонялась по его территории, пытаясь убедить себя в том, что ее совершенно не интересуют модные лондонские магазины. На самом же деле вампирша просто не решалась пойти туда одна. Она до сих пор не могла привыкнуть к вампирскому существованию и чувствовала себя крайне неуверенно. Клариссе очень хотелось принять любовь и заботу Лучиано, и в то же время девушка ожесточенно сопротивлялась всему, что было связано с ее превращением в вампира, в одно из этих ночных существ, которые по-прежнему казались ей воплощением зла.

— Такая прекрасная дама, и совсем одна?

Кларисса испуганно обернулась и уставилась на стоящего перед ней мужчину. Нет, это не мужчина, а вампир, поправила она себя, убедившись, что его тело не излучает тепла.

Это был довольно привлекательный вампир. Его курчавые каштановые волосы были коротко подстрижены, а светлые глаза смотрели прямо на Клариссу. Белая кожа, тонкие изогнутые брови и ямочка на подбородке делали его почти красавцем. Проницательный взгляд вампира смущал Клариссу. Однако девушку поразила не столько внешность незнакомца, сколько его гордая осанка и элегантный костюм, должно быть, сшитый одним из лучших портных Лондона. Вампир казался еще более благородным, чем представители клана Дракас.

— Откуда вы родом? — спросил незнакомец. — Я знаю, вы приехали вместе с наследниками. Будь вы одной из Вирад, я бы уже давно познакомился с вами. Такая удивительная красота сразу бросилась бы мне в глаза!

Вампирша почувствовала, что краснеет, и опустила глаза.

— Спасибо, сударь. Меня зовут Кларисса Тодеско... Нет, так меня звали раньше, когда я еще жила в Вене. Теперь я просто Кларисса. Или мне следует говорить Кларисса де Носферас? Не знаю. Я ведь нечистокровная.

— Да? Я так и подумал. В противном случае вы сейчас упражнялись бы вместе с другими наследниками, не так ли?

Кларисса кивнула. Похоже, вампир не собирался уходить, хоти она прямо сказала ему, что она всего лишь тень. Кларисса не понимала, почему этому обаятельному вампиру вздумалось пообщаться с простой служанкой Носферас. Был ли он одним из Вирад? Лицо вампира казалось очень знакомым, словно девушка уже несколько раз видела его портрет.

Он предложил Клариссе взять его под руку и немного прогуляться. Немного помедлив, вампирша согласилась и теперь шла рядом с незнакомым вампиром, не замечая даже, в каком направлении он ее ведет. Тихий голосок внутри Клариссы нашептывал ей, что для девушки нет ничего более неприличного, чем прогуливаться в компании незнакомца. Но ведь она больше не Кларисса фон Тодеско, которой и шагу нельзя было ступить без компаньонки или горничной. Теперь она вампирша!

— Можно поинтересоваться, кто вы? — робко спросила Кларисса.

Вампир учтиво поклонился и немного старомодно шаркнул ногой.

— Джордж Гордон Ноэл Байрон, уважаемая сударыня.

— Лорд Байрон? — озадаченно уставилась на него вампирша. — Поэт? Быть этого не может! Вы меня, наверное, разыгрываете!

— Зачем бы я стал вас разыгрывать? — спросил слегка задетый вампир.

— Не знаю, — растерянно пожала плечами Кларисса. — Но как вы можете быть вампиром? Я читала несколько ваших стихов и слышала о вас от учителя. Я думала, вы умерли от лихорадки в Греции. — Она задумалась. — В 1825 году или около того.

Лорд Байрон и Кларисса спустились по лестнице в сад и, прогуливаясь вдоль широкого газона, дошли до изгороди, сразу за которой во времена тамплиеров текли мутные воды Темзы, а теперь была широкая набережная.

— В 1824-м, — поправил девушку вампир. — И я действительна чуть не скончался от лихорадки, однако нашел способ избежать столь печальной участи.

— Не хотите ли вы сказать, что стали вампиром добровольце? — не веря своим ушам, спросила Кларисса.

— Да, так и было. Но почему это вас так удивляет, сударыня?

Кларисса растерянно покачала головой.

— Я просто не представляю, как человек может добровольно обречь себя на ночное существование!

Лорд Байрон остановился и задумался.

— А почему нет? Мне кажется, эти ночи не сильно отличаются от прежних, когда я еще был человеком, разве что выбор блюд стал — скажем так — намного более однообразным. Мы и тогда бодрствовали ночью и отдыхали днем. Утро существовало лишь для любителей охоты. Остальные предпочитали хорошенько отоспаться и выбирались из постели не раньше полудня. Поколения дворян и богачей проводили жизнь в праздности. Труд был знаком лишь черни, с которой мы не имели ничего общего. Люди нашего круга уже тогда вели ночной образ жизни и только и делали, что пили, флиртовали, играли в азартные игры и танцевали. Правда, танцы обошли меня стороной.

— Вы не танцуете?! — воскликнула Кларисса, вспомнив о вальсе с Лучиано, когда они кружились по комнате в доме на Рабен-штайг.

Венская ночь, которая началась так печально — ведь Кларисса не могла пойти с наследниками на придворный бал — и закончилась огромной радостью, когда Лучиано вернулся, чтобы потанцевать со своей возлюбленной.

— Нет, — немного резко ответил лорд Байрон. — Тогда не танцевал.

Кларисса вспомнила, что где-то читала о больной ноге Байрона, и невольно посмотрела на элегантные сапоги с отворотами, в которых вампир твердой походкой ступал рядом с ней. Глаза лорда Байрона гневно сверкнули, и Кларисса поняла, что он догадался, о чем она думает. Сгорая со стыда, девушка начала бормотать извинения, но Байрон отмахнулся.

— Вы правы. Я не танцевал из-за этой чертовой ноги, которая сразу же сделала бы из меня посмешище. Зато в верховой езде мне не было равных, можете не сомневаться.

— А теперь она вам больше не мешает? Я думала, что после превращения...

—...вампир каждую ночь просыпается таким же, каким он был в день своей смерти? — закончил мысль Клариссы лорд Байрон. — Да, это правда. Превращение в вампира не избавляет от физических изъянов, но с каждым годом ты становишься все сильнее, начинаешь двигаться гораздо быстрее и проворнее и постепенно перестаешь чувствовать боль и усталость. Человеку трудно даже представить, что это значит.

Кларисса улыбнулась.

— Вы рисуете такие радужные картины, лорд Байрон! Трудно поверить, что вы сейчас говорили о вампирах.

— Да? — наморщив лоб, спросил поэт. — Почему же?

— Потому что вампиры — проклятые существа!

— Что значит проклятые? — спросил позабавленный этим заявлением Байрон. — Бедные черти, которые называют себя людьми, но работают в нечеловеческих условиях на фабриках и ютятся в крошечных каморках, надрываются в портах или попрошайничают на улице, чтобы не умереть от голода, а затем заливают свое горе джином, — вот кого я называю проклятыми и покинутыми Богом! Я же чувствую себя в своем новом теле просто великолепно!

Кларисса задумалась над словами поэта.

— Но ведь сейчас вы всего лишь тень, нечистокровный, вынужденный подчиняться воле чистокровных Вирад. Вам это не мешает? Ведь вы были лордом, аристократом, потомком древнего могучего рода, вращались в высших кругах общества и окружали себя толпами слуг.

— Слуг у меня полно и сейчас, — заверил лорд Байрон изумленную Клариссу. — И все Вирад обращаются со мной с должным уважением. Я не был, я по-прежнему остаюсь лордом, аристократом и потомком древнего рода!

Кларисса все еще немного недоверчиво смотрела на вампира. Но зачем ему ее обманывать?

— Вы знали, на что идете? Я имею в виду, когда решили добровольно стать вампиром.

Поэт задумался.

— Да, в той мере, в которой человек способен представить себе вампирское существование. Я заинтересовался ночными существованиями задолго до своей смерти. Думаю, это произошло в 1816 году, когда я и несколько моих друзей встретились на Женевском озере и одной чудной ночью решили, что каждый из нас должен написать роман о зловещих созданиях. Там были Джон Полидори, Клэр Клэрмонт и супруги Шелли. Вы, наверное, слышали о Мэри 1пд1шн, в замужестве — Мэри Уолстонкрафт Шелли.

Кларисса покачала головой.

— Она была писательницей?

— Да, и очень талантливой. Она написала роман «Франкенштейн, или Современный Прометей», выдающееся произведение английской литературы.

Кларисса не могла припомнить, чтобы она когда-нибудь слышала это название.

— Полагаю, ваши родители считали, что такой юной барышне еще рано читать подобные романы. Но сейчас я настойчиво рекомендую вам ознакомиться с этой книгой. Спросите о ней Винсента, вампира в теле ребенка. Вы уже наверняка его видели. Он собирает все, что когда-либо было написано о ночных существам.

Кларисса кивнула, и лорд Байрон продолжил рассказ.

— Я так и не закончил начатое мной произведение, но мой друг Полидори — он долгое время был моим личным врачом и много раз сопровождал меня в путешествиях, — позаимствовал несколько моих идей и создал образ вампира лорда Рутвена. Тогда мне казалось, что этот удивительный образ — лишь плод фантазии писателя, но когда я познакомился с первым настоящим вампиром здесь в Лондоне, то понял, что Полидори списал своего героя с одного из них.

— Это был вампир, который потом укусил вас?

— Да, конечно. Это была удивительная ночь. Между нами завязался разговор, и мы понравились друг другу. Впоследствии он стал сопровождать меня в путешествиях и оказал заметное влияние на мое творчество. Мы пережили множество удивительных приключений, были членами тайного союза карбонариев, которые пытались освободить Италию от Габсбургов, ездили в империю могучего Али-паши, в Албанию и Грецию, где поддерживали благородных эллинов в их освободительной борьбе

— И там вы заболели?

Поэт кивнул, и в первый раз в его голосе послышалась горечь,

— Я выехал покататься на лошади в дождь и вернулся домом промокшим до нитки, после чего меня сразила дурацкая лихорадка. Это произошло еще до решающего восстания, и мне так и не представилась возможность совершить что-нибудь значительное, о чем позже писали бы в учебниках по истории.

— Почему вы думаете, что не совершили ничего значительного? Ваша поэзия будет жить в веках! — воскликнула Кларисса, но Байрон лишь презрительно хмыкнул.

— Слова! Кому они нужны? Я хотел прославиться не словами, а поступками!

Вампирша кивнула, хотя и не совсем понимала поэта.

— Значит, надежды на выздоровление не было? — спросила она.

Байрон покачал головой.

— Этот бездарный шарлатан, называвший себя врачом, несколько раз пускал мне кровь, но в итоге мне стало только хуже,

— И вы попросили сопровождавшего вас вампира превратить вас в бессмертное ночное существо, — сказала Кларисса.

— Так все и было, — подтвердил лорд Байрон. — Он помог мне справиться с первыми тяжелыми неделями после превращения, а затем доставил гроб с моим телом в Лондон, где меня подлым образом отказались хоронить на территории Вестминстерского аббатства!

Его возмущение так позабавило Клариссу, что она не удержалась от улыбки.

— Но ведь хоронили всего лишь пустой гроб!

— Да, и что с того?

Не дожидаясь ответа, Байрон сменил тему разговора и начал болтать о разных мелочах.

Пройдя через небольшую калитку, вампиры зашагали по улице, ведущей вдоль реки к Лондонскому мосту. Более тысячи лет лишь по этому мосту можно было попасть из Лондона или Вестминстера в Южный Саутуорк тем, кто не хотел пользоваться паромом Вестминстерского аббатства и набивать своими деньгами карманы епископа, дворец которого находился по другую трону реки в Ламбете.

— Затем в 1750 году был построен Вестминстерский мост. Я думаю, вы представляете, как это разозлило епископа. Он требовал компенсации за свой паром, который больше не приносил ему прежних доходов. И, насколько я знаю, парламент возместил ему кругленькую сумму. Кстати, в последнее время строительство мостов вошло в моду. Блэкфрайерз, мост Ватерлоо, Саутуоркский мост, — перечислил лорд Байрон. — А теперь они планируют построить еще один огромный и в то же время элегантный мост возле Тауэра. Инженеры хотят доказать себе и всему миру, на что они способны. Они даже не побоялись прорыть туннель под Темзой, выше, там, где начинаются доки. Я хорошо помню, как его начали прокладывать через год после моего превращения в вампира. Время от времени вода прорывалась в туннель и уносила жизни нескольких рабочих. Потом им пришлось бороться с затхлым воздухом, от которого у людей начиналась лихорадка. А через двадцать лет, когда туннель наконец-то был готов, ниикто не захотел им пользоваться. Людям слишком страшно прогуливаться под водами Темзы. Возможно, вскоре по этому туннелю пустят поезда. Сейчас только и разговоров о том, чтобы проложить под Лондоном подземную железную дорогу. Считается, что в будущем большинство горожан будет добираться на работу и с работы под землей, несмотря на то, что при каждой поездке пассажиры будут задыхаться от дыма, который тянется от паровоза и попадает в вагоны. Я своими глазами видел эту картину, когда около двадцати лет назад была открыта первая подземная дорога между Паддингтоном и Фаррингдоном, и признаюсь, сударыня, был чрезвычайно рад, что мне не нужно дышать. — Вампир покачал головой, вспоминая это событие. — Нет, это не для меня. Паровой конь, мчащийся по бесконечным туннелям... Лучше бы они остановили выбор на испытанных временем омнибусах. Мне еще при жизни приходилось оставлять лошадей в подземельях под такими оживленными кварталами, как Мэрилебон или Мэйфер, где никогда не найдешь свободного места.

Байрон продолжал непринужденно разговаривать, когда они с Клариссой свернули с набережной Темзы и вошли в Сити. Вампирша с восхищением смотрела на возвышающийся перед ней купол нового собора Святого Павла, который был возведен на месте прежнего, сгоревшего в 1666 году во время великого лондонского пожара. Вампиры обошли здание собора на почтительном расстоянии и отправились обратно через Новые ворота, над которыми располагалась знаменитая Ньюгейтская тюрьма, мимо Олд-Бейли, уголовного суда, где каждый день проходили слушания по самым жестоким преступлениям, а виновные получали заслуженное наказание. Во всяком случае, так представляла себе работу Олд-Бейли Кларисса, приближаясь к Темплу по Флит-стрит.

Когда вампиры прошли через ворота, почти наступило утро. Лорд Байрон поклонился Клариссе и поцеловал ей руку.

— Прогулка с вами доставила мне огромное удовольствие, — сказал он. — Я буду очень рад, если завтра вечером мы снова встретимся и немного пройдемся. Я охотно покажу вам самые интересные уголки Лондона.

— Это было бы чудесно! — обрадовалась Кларисса. — Сегодня первая ночь после превращения, когда я почувствовала себя живой девушкой, а не демоном, скрывающимся в чужой оболочке. Сердечно благодарю вас, лорд Байрон.

— Я и сам почти поверил, что в вашей груди по-прежнему бьется живое сердце, — сказал поэт, задумчиво глядя на вампиршу.

Кларисса вернулась в комнатку, где стояли гробы слуг, даже не пытаясь узнать что-либо о Лучиано и об остальных наследниках.

Сейчас ей хотелось побыть наедине со своими мыслями.

* * *

— Откуда ты идешь? — спросил Лучиано, когда через день столкнулся с Иви во дворе у большого зала. — Тебя не было почти всю ночь.

—Это правда, — сказала Лицана, не собираясь отвечать на мерный вопрос.

— И где ты была? — не унимался Носферас. — Или ты считать, что меня это не касается?

Иви недовольно посмотрела на него, но затем улыбнулась.

— Вообще-то да, но ведь от тебя так просто не отделаешься, верно?

— Верно! — сказал вампир, скрещивая руки на груди. — Поэтому рассказывай.

Иви немного помедлила, но все же сдалась.

— Ну, хорошо. Я была в доме Брэма Стокера в Челси.

— Что?! — воскликнул сбитый с толку Лучиано. — Но зачем?

— Просто дружеский визит, ничего более, — пожала плечами Иви.

Недоверчивый взгляд Лучиано ясно говорил, что он думает об этом утверждении. Вампиры продолжили путь вместе и через пару минут вошли в большой зал. Иви решила сменить тему разговора.

— А где Кларисса? — спросила она.

Теперь уходить от ответа пришлось Лучиано.

— Не знаю. Мы решили... э-э-э... немного отдохнуть друг от друга. Думаю, будет неплохо, если она станет более самостоятельной и начнет общаться с другими вампирами.

Все еще стоя на пороге, Лучиано и Иви заметили Клариссу. Она вела оживленную беседу с каким-то джентльменом. Лучиано надеялся, что однажды его возлюбленная снова станет такой же радостной и сияющей, какой она была до превращения, но то, что он сейчас увидел, стало для вампира ударом в сердце.

— Похоже, она прислушалась к твоему совету, — сказала Иви, покосившись на Лучиано. — И сразу же выбрала себе в компаньоны знаменитого сердцееда лорда Байрона. Должна признаться, меня поражает, что ты можешь так хладнокровно на это смотреть, — немного насмешливо добавила вампирша.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так, — возмутился Носферас. — Нет, говоря об общении с другими вампирами, я представлял себе это совсем по-другому. Я и подумать не мог, что, оставив ее всего на пару часов, увижу такое!

— Она выглядит такой радостной и раскованной. И это впервые с тех пор, как я прибыла в Лондон.

— Ты решила поиздеваться надо мной? — спросил Лучиано, мрачно уставившись на Иви. — Я сейчас же пойду и вырву ее из лап этого негодяя!

— Давай! — захохотала вампирша. — Вперед, Лучиано! Сделай это, если хочешь весь остаток учебного года провести в обществе фурии. И не забудь сказать Клариссе, что она не имеет права даже словом перемолвиться с лордом Байроном или каким-нибудь другим вампиром без твоего разрешения. Напомни Клариссе, где ее место! Ведь она служанка, которая всегда должна следовать за тобой, опустив голову, и послушно выполнять все твои указания.

Лучиано возмущенно посмотрел на Иви.

— Неужели ты и вправду думаешь, что я способен на такое?

— Ты должен определиться, кто тебе нужен, — ласково ответила ирландка, — уверенная в себе вампирша, которая сама решает, что ей делать и с кем заводить дружбу, или покорная служанка. Ты можешь получить и то, и другое, но не все сразу. Во всяком случае, не с одной-единственной вампиршей.

Носферас покосился на Иви и тяжело вздохнул.

— И почему все так сложно?

Ирландка с пониманием смотрела на Лучиано своими глубокими бирюзовыми глазами, которые пленили вампира еще в первый день их знакомства.

— Потому что отношения никогда не бывают простыми. И даже преодолев все преграды на пути к дружбе или любви, не стоит забывать, что они подобны хрупким растениям, которые гибнут, если за ними не ухаживать. Ничто не может гарантировать нам вечного счастья. Мы можем изо всех сил бороться за свои чувства и однажды все же понять, что потеряли их — по собственной вине, которую мы не всегда осознаем, или из-за непостоянства другого.

Вампиры одновременно посмотрели на Алису и Франца Леопольда, которые, повернувшись друг к другу спиной, стояли в разных углах зала — Алиса вместе с Малколмом, Таммо и Фернандом, а Лео в компании Ровены и Мэрвина.

— Мне больно на них смотреть. Поверить не могу, что они расстались, - сказал Лучиано и покачал головой.

— Из-за собственной глупости и гордыни! — резко добавила Иви.

— Думаешь, мы можем им как-нибудь помочь? — робко спросил Лучиано, боясь даже представить, что скажет Лео, если кто-то осмелится лезть в его личную жизнь со своими советами.

— Нет, — покачала головой ирландка. — Они должны сами разобраться в своих отношениях, иначе эта ситуация ничему их не научит.

— А если Лео и Алиса так и не помирятся? Не думаю, что Малколм любит Алису, но если он считает, что потерял Латону навсегда... Они с Алисой хорошие друзья...

— Вот именно, всего лишь хорошие друзья, и это понимают все, кроме надменного венца!

Лучиано не мог припомнить, чтобы Иви когда-нибудь говорима о Лео в таком тоне.

— Если Алиса и Лео не помирятся, их любовь не сможет окрепнуть и разобьется о какое-нибудь другое мелкое недоразумение. Потому что любовь строится на доверии и откровенности, вот только наши друзья этого, похоже, еще не поняли.

Иви резко развернулась и умчалась прочь по коридору. Лучиано удивленно смотрел ей вслед. Поведение вампирши становилось все более странным. И каждый раз, когда Лучиано начинало казаться, что он снова видит перед собой прежнюю Иви, вампирша пугала его очередной беспричинной сменой настроения. Нет, Носферас совершенно не понимал, что с ней происходит.

Лучиано снова повернулся к Клариссе и лорду Байрону. По словам Иви, ему нужно было определиться, чего он хочет, хоть это было и непросто.

Наследнику понадобилось несколько минут, чтобы собраться с духом. Затем он попытался придать лицу дружелюбное выражение и решительным шагом направился к Клариссе и ее собеседнику. Увидев Лучиано, они замолчали. Кларисса выглядела немного испуганной, в то время как лорд Байрон рассматривал наследника небрежным взглядом старого аристократа. Лучиано поклонился.

— Добрый вечер! Знаю, мы еще не встречались, лорд Байрон. Разрешите представиться?

Поэт кивнул, и Лучиано протянул ему руку.

— Лучиано де Носферас. Я очень рад, что мне выпала честь познакомиться с вами лично.

Лорд Байрон тоже поклонился и пожал руку наследнику.

— Я также рад нашему знакомству. Признаюсь, глядя на вашу очаровательную спутницу, я вам завидую.

— Спасибо за комплимент, — сказал Лучиано и снова поклонился.

Наследник обменялся с поэтом еще парой фраз, пытаясь при этом обойти тему его творчества. В противном случае Лучиано пришлось бы признаться, что он имеет смутное представление о том, какие произведения принадлежат перу Байрона. А показаться невеждой вампиру не хотелось. К счастью, лорд Байрон и сам не собирался обсуждать свою поэзию. Очевидно, он еще при жизни наслушался хвалебных отзывов, которыми его осыпали в каждом салоне и бальном зале, куда ему доводилось заходить, и теперь рад был поговорить на другие темы.

При первой же возможности Лучиано вежливо попрощался с лордом Байроном. Затем наследник предложил руку Клариссе.

— Позволь провести тебя к столу, — произнес он. — Сейчас подадут кубки.

К радости Лучиано, Кларисса улыбнулась, взяла его под руку и позволила усадить себя рядом с наследниками. Возможно, все еще и обойдется — если Кларисса не слишком сблизится с лордом Байроном. Какие шансы у Лучиано соперничать со знаменитым поэтом и покорителем женских сердец?

«Выше нос, старик! Представь, что ты один из Дракас. Позаимствуй у нас немного высокомерия и самоуверенности!»

Лучиано вскочил и уставился на Франца Леопольда, который даже не пытался скрыть усмешку.

— Спасибо за совет, — сдержанно ответил Носферас.

— Не стоит благодарности, — любезно произнес Лео и сел рядом с Клариссой.

* * *

— Чем могу служить, повелитель? — спросил Разван и отвесил хозяину низкий поклон.

Старый вампир снова ничего не ответил, и горбун не в первый раз с беспокойством спросил себя, что это значило. Может быть, лучшие дни повелителя уже прошли и теперь он с каждым годом будет немного слабеть, пока кому-нибудь не удастся его победить и уничтожить? Или же он медленно угаснет в своей крепости...

Дракула вскочил на ноги и взглянул на слугу с такой злостью, что горбун отшатнулся и, скорчившись от боли, упал на колени.

— Никогда не сомневайся во мне! — проревел повелитель. — Я это чувствую, так что не гневи меня, иначе тебе не поздоровится.

Не осмеливаясь взглянуть в глаза хозяину, горбун кивнул и выдавил из себя несколько слов извинения.

— Что тебе нужно? Ради чего ты посмел отвлечь меня от раздумий?

Разван по-прежнему смотрел в пол.

— Вы сами позвали меня, повелитель. Я отчетливо это почувствовал, — тихо сказал он.

Гнев Дракулы улетучился так же внезапно, как и вспыхнул. Разван выпрямился и встал на ноги. Взгляд горбуна скользнул от края длинного плаща до белого худого и по-своему все еще привлекательного лица. Или же все дело в глазах вампира? Они гипнотизировали и не отпускали свою жертву. Оторваться от них можно было лишь по воле самого Дракулы.

— Да, верно. У меня есть для тебя задание, — сказал повелитель, и его голос прозвучал почти что ласково.

Слишком ласково, с неодобрением отметил горбун и постарался как можно быстрее прогнать от себя эту мысль. Ему не хотелось снова навлекать на себя гнев хозяина.

К внезапным переменам настроения Дракулы слуга давно привык. Это было его отличительной чертой и вполне соответствовало образу повелителя вампиров. Но в последние месяцы хозяин часто пребывал в странном, доселе незнакомом Развану расположении духа. Это удивляло и тревожило слугу. Порой, когда гнев повелителя внезапно улетучивался, Дракула погружался в долгие раздумья. В такие ночи слуге казалось, что красные глаза хозяина наполнены меланхолией и глубокой скорбью. А в последнее время повелитель все чаще поражал Развана непонятной кротостью, от которой слуге становилось не по себе. Она совершенно не вязалась со вспыльчивым нравом Дракулы!

Вот и сейчас, когда повелитель снова погрузился в свои мысли и рассеянно смотрел перед собой, на его обычно стиснутых жестоких губах заиграла легкая улыбка. Что-то происходило, и от этого Развану становилось все тревожнее. Слуга много думал об этом, пока хозяин восстанавливал силы во время дневного сна. Все началось с того, что Дракула привез в Поенари эту странную ирландскую вампиршу. Да, повелитель и раньше время от времени вспоминал Эржебет, с потерей которой он до сих пор не мог смириться. Однако тогда мысли об уничтожении возлюбленной всегда наполняли Дракулу гневом и ненавистью, а тяжесть утраты выливалась в приступы безудержной ярости.

Даже останки Эржебет хозяину не суждено было привезти обратно в Поенари. Разван знал, что задолго до того, как он стал слугой Дракулы и вообще появился на этот свет, повелитель часто ездил в Лондон, чтобы разыскать их там, но всегда возвращался с пустыми руками. Из каждой поездки отец вампиров возвращался все более хмурым и не щадил никого, кто попадался ему на пути. Отчаявшись, Дракула прекратил бесполезные поиски, и с тех пор его нога не ступала на берег Туманного Альбиона.

Поэтому Разван очень удивился, когда в прошлом году после побега Иви хозяин заявил, что опять собирается в Лондон. Однако дальше разговоров дело не зашло, а снова спрашивать об этом слуга не решался — не хотел затрагивать скользкую тему. Предсказать реакцию повелителя на любой вопрос, имевший отношение к Эржебет, было невозможно. А поскольку прекращать свое существование Разван не собирался, он молча ждал дальнейшего развития событий.

— Задание? — переспросил горбун, видя, что Дракула не собирается продолжать.

Снова этот мечтательный взгляд, говоривший о том, что мысли повелителя сейчас далеко...

Дракула опять посмотрел на слугу. Его разум вернулся в стены карпатской крепости.

— Да, задание. Тебе нужно раздобыть две дюжины крепких гробов, наполнить их землей и доставить в пещеру оскверненной часовни, где раньше спали мои музы.

Разван молча кивнул, хотя в его голове завертелось множество вопросов.

— Две дюжины крепких гробов, — послушно повторил он. — Из дерева или каменных саркофагов?

Что замышлял повелитель? Неужели он наконец-то решил развеять тоску и завести новых служанок? Сразу две дюжины? В таком случае это будет настоящий праздник! Однако горбуну придется не сладко, ведь даже три прежние грации умудрялись каждую ночь доводить его до белого каления.

— Из дерева! Обычные деревянные гробы, — ответил Дракула. — Ты поставишь их в пещере, а затем наполнишь землей из небольшой прогалины возле входа в часовню.

Разван удивленно моргнул. Ему не послышалось?

— Землей? Я должен наполнить гробы землей?— f

— Да! Я что, неясно выразился? — рявкнул повелитель, и горбун испуганно отскочил назад.

— Ясно, но я не понимаю...

— А ты и не должен понимать моих приказов. Просто делай то, что велено.

— Да, повелитель, — кивнул Разван. — Я сделаю все, как вы сказали. Ведь я ваш преданный слуга.

— Преданный? Что ж, будем на это надеяться! Выполняй все в точности с моими указаниями и набирай землю только под входом в часовню.

— Почему? — вырвалось у горбуна, и он сразу же поспешил отскочить еще на два шага назад.

К удивлению слуги, Дракула лишь посмотрел на него грозным взглядом, а затем ответил:

— Потому что эта земля пропитана кровью моих поверженные врагов, и потому что на этом месте я, стоя у гроба своей жены, промолвил страшное проклятие и заключил сделку с демонами преисподней.

— Сделку, — прошептал Разван, и по его спине пробежали мурашки. — Сделку, которая превратила вас в повелителя ночи. В отца всех вампиров.

Дракула кивнул и резко обернулся, зашуршав плащом по каменному полу. Очертания его тела расплылись, и с крепостной стены вниз бросилась огромная летучая мышь. Мгновение и она исчезла между деревьями, за поредевшими кронами которых скрывался вход в оскверненную каменную часовню.