Глава 13

Конлан сложил руки за спиной. Он не мог позволить ей узнать, сколько сил ему стоило находиться с ней в одной комнате.

Когда они были одни.

С гигантской кроватью, занимавшей большую часть пространства. Все его тело напряглось при мысли о том, чтобы снова завернуть ее в то одеяло.

Обнять ее своими руками.

Что, во имя девяти кругов ада, с ним не так? Он был хуже, чем распутный новобранец после тренировок. Он никогда так не реагировал на женщину.

Любую женщину. Особенно на человека. Даже на такую, которая раскраснелась и была полусонной, точно такой, как она бы выглядела утром, проведя ночь удовольствий в его объятиях.

Сконцентрируйся.

Его мысли метнулись к девушке в Атлантиде, которую для него выбрали.

Женщине, которую он никогда не видел, и которая никогда не встречала его.

Вот еще устаревшая политика Атлантиды, холодная и мертвая.

Не такая, как стоявшая сейчас перед ним женщина, теплая и живая.

– Даже горячая, – прошептал он.

Райли перестала отходить от него, когда уперлась в кровать. Его взгляд потянулся к ее ногам. Длинным ногам. Бесконечно длинным ногам, затянутым в удобную, бесцветную хлопчатобумажную ткань.

Он желал, чтобы эти ноги обвились вокруг его талии.

Груди были соблазнительными даже под слишком большой рубашкой, достаточно полные, чтобы он мог заметить, как они натягивают ткань при ее движении. Он на пляже почувствовал их у своей груди. Ее талия была идеально сформирована. Как раз для его ладоней.

Она была роскошной и обольстительной. А не костлявой женщиной, тип которой был моден в это десятилетие. Он мог бы держать ее под собой, входить в нее, не опасаясь повредить ее, наполнять свои руки ею…

– Атлантида. Ладно, – сказала она снова, выводя его из фантазий и, вероятно, даже не позволив ему кончить прямо в штаны.

Он выругался себе под нос на древнем языке Атлантиды.

– И ты можешь прекратить это сию же минуту, – продолжала она, ее щеки снова стали пунцовыми. Такими же пунцовыми, как тогда, когда она разглядывала его грудь. При этой мысли жар охватил его тело, и он шагнул к ней.

– Прекратить что? – он сделал еще один шаг.

Ее голос был задыхающимся и хриплым.

– Прекрати пялиться на мои ноги. Перестань смотреть на меня, словно я – часть меню. Прекрати подходить ближе ко мне. Прекрати быть таким… таким… таким… выше крыши.

– Выше крыши? – еще один шаг.

Она подняла руки, чтобы отогнать его, хотя он был всего в пяти шагах от нее.

– И перестань повторять за мной все, что я говорю, – сказала она, топнув ножкой.

Это заставило его улыбнуться. Такая неистовая! Неудивительно, что он не может выкинуть ее из своих мыслей.

Он попал в переделку.

Ему было наплевать.

– Если я пообещаю перестать повторять твои слова, могу я сделать еще один шаг? – поинтересовался он, упиваясь ее видом. В золотом сиянии прикроватных ламп ее волосы были словно огненный свет на янтаре. Солнечный свет в золотом куполе Храма Посейдона. Глаза такие же синие, как океанская гладь в сумерках.

Черт, он внезапно стал поэтом. Он терял разум.

Вероятно, еще один шаг к ней не был такой уж прекрасной мыслью. Он перестал двигаться.

Она покачала головой, а потом кивнула.

– Я не думаю, – да, нет, ух! Почему так трудно думать рядом с тобой?

Конлан сложил свои руки на груди, к нему вдруг вернулся разум.

– Это хороший вопрос, – сказал он, сощуривая глаза – Почему ты так на меня действуешь? Что ты есть? Как у тебя может быть доступ в ментальные тропы Атлантийцев, и больше того, как ты можешь чувствовать наши эмоции? Как я могу чувствовать твои? Может, ты оружие, созданное, чтобы испытать мою защиту?

– Оружие, да. Верно, ты, идиот. Я не оружие, а работник социальной службы, – Райли начала обходить кровать. – И вижу, что мы снова вернусь к этой Атлантиде. Ты пришел с исчезнувшего континента, который являлся плодом воображения Платона, и по слухам, исчез более одиннадцати тысяч лет назад. Ты про эту Атлантиду?

Он опустил руки, и сделал еще один шаг к ней. Он не мог справиться с собой.

Он не хотел справляться с собой.

– Платона примерно наказали за его болтливость в Критии и Тимее. А поэт Солон ничего лучше не придумал, как поделиться с Платоном тайнами, которые он узнал от египетского жреца. Но потомки знают, как сохранить тайну Атлантиды.

Еще один шаг. Он почуял ее дразнящий аромат. Свежий. Несколько цветочный, с оттенком зелени. Вероятно, океанский папоротник.

Он глубоко вздохнул, зная, что, начиная с этого момента, сможет найти ее по запаху. Обожая ощущение ее запаха в своих ноздрях.

Желая попробовать ее своим ртом. Его руки почти болели от желания почувствовать ее кожу.

Она смотрела на него. О, точно. Что-то насчет континентов.

– Не такой уж исчезнувший континент. Мы всегда знали, где находимся, – сказал он. – Мы просто создали щиты, чтобы спрятать Семь островов от вашей технологии.

Он улыбнулся:

– Ваше изобретение субмарин какое-то время представляло некоторые проблемы.

Она явно подбиралась к противоположной стороне кровати.

– Ладно, покажи мне свои жабры.

Совершенно ошеломленный, Конлан смотрел на нее минуту, а потом откинул голову назад и расхохотался.

Райли посмотрела на него так, будто он сошел с ума.

Разумеется, она была не так уже далека от истины. Возможно, он сошел с ума.

Затаив дыхание, он покачал головой.

– Спасибо тебе за это, анэша. Мне необходимо было посмеяться после событий сегодняшнего вечера, – его улыбка исчезла. – Вообще-то, после последних семи лет.

Приняв решение, он отступил от нее и опустился в кресло в углу комнаты.

– Если я сяду здесь, подальше от тебя, ты почувствуешь себя в безопасности со мной, чтобы выслушать то, что я тебе хочу рассказать?

Дрожащая, казалось, готовая улететь, Райли несколько мгновений стояла и смотрела на него. Наконец, она, видимо, приняла свое решение. Девушка кивнула и села на кровать, скрестив ноги.

– Да, я выслушаю. Самое странное, что я уже чувствую себя в безопасности с тобой. Или это не странно, принимая во внимание то, что произошло на пляже ранее.

Конлан хотел, чтобы между ними была только правда.

– Ты была внутри моего разума, Райли. Хочешь ты этого или нет, но теперь ты знаешь меня лучше, чем многие. Вероятно, даже лучше, чем все остальные, за исключением нашего целителя.

Она нерешительно смотрела на него, а потом кивнула.

– Ты должна была уже понять, что я тоже был внутри твоего разума, – сказал он, почти опасаясь признать такое. – Я видел твою доброту и твое самопожертвование. Я знаю тебя.

Если только ее обман не был спрятан под какой-то ментальной уловкой, насмехался над ним его разум. Кто знает, на что способен настоящий эмпат?

Спрыгнув с кровати, Райли начала перед ним ходить туда-сюда.

– Ты ничего не знаешь, – горько сказала она. – Доброта? Да. Но, по правде сказать, я просто пытаюсь сделать свою работу наилучшим образом. И обычно я с ней не справляюсь, что крайне печально.

Она остановилась перед ним так близко, что он мог бы потянуться и коснуться ее. Ему пришлось крепко сжать руками ручки кресла, чтобы не допустить этого.

Чтобы не дать себе прикоснуться к ней. Черт, а он так хотел ее коснуться.

– Расскажи мне, – вместо этого попросил он.

– Точно. Ты из той самой мифической Атлантиды, и ты желаешь выслушать события дня из жизни социального работника?

– Расскажи мне, – повторил он, открывая перед ней свой разум, чтобы она могла в него заглянуть. Почувствовать, насколько он желает знать о ней всё.

На ее лице показалось выражение изумления:

– Ты, в самом деле, желаешь это знать, так?

– Да.

Она минуту помолчала, а потом опустилась на ковер рядом с ним и, почти погрузившись в транс, стала описывать события дня. Когда она упомянула об истории девочки с пистолетом, Конлану пришлось собрать все свои силы, чтобы не дать ей увидеть свою ярость. Он желал убить. Он желал расколоть, разорвать, пробить кулаком стену.

Но ничего подобного не сделал, а сидел с маской спокойствия на лице, отчаянно стараясь держаться за свои знания и свою объективность. Как могла эта женщина так его привлекать?

Он смотрел на нее, сидевшую на полу перед ним, на страдание в ее лице, когда она рассказывала о детях, которых она так старалась спасти. Дети, родившие детей. Безнадежная борьба против бедности и общества, у которого не оставалось времени для потерянных.

Пока она говорила, он почувствовал эмоции, содержавшиеся в основе ее слов, и вопрос в его разуме изменился.

Как эта женщины могла не привлечь его?

Ее слова затихали.

– Так вот, потом появился ты, и я полагаю, ты знаешь, что потом произошло. Вероятно, теперь ты мог бы сказать мне точно, кто и что ты есть, и почему ты последовал за мной к моему дому.

Она, моргая, оглядела комнату, потом поднялась на ноги, снова испытывая настороженность.

– И раз уж ты будешь этим заниматься, ты можешь дать мне знать, где это я сейчас нахожусь, черт возьми.

Он медленно поднялся, так, чтобы не напугать ее.

– Ты повергла меня в шок, Райли, и я обязан быть с тобой таким же искренним. Я – предводитель воинов Посейдона, которые поклялись оберегать человечество.

Схватив край своей рубашки, он оттянул его в сторону, чтобы показать знак Посейдона, который носил. Высоко на правой стороне груди, где сам Бог Морей выжег символ Воинов Посейдона на плоти Конлана.

Круг, представляющий всех людей мира, пересекала пирамида знаний, которая передалась им от древних. Силуэт Трезубца Посейдона разделял их пополам.

– Этот знак, который я ношу, является доказательством моей клятвы. И все же, из того, что я понял между строк твоего рассказа, этой ночью ты заслуживаешь носить его больше, чем я.

Она подняла руку, как будто хотела проследить символ кончиками пальцев. Потом отдернула руку, и улыбнулась.

– Ты снова говоришь официально, – заметила она. – Каким-то образом, ты напоминаешь мне мою мать, которая кричала на меня, когда я попадала в неприятности. Обращение Райли Элизабет Доусон означало, что я в большой беде.

– Райли Элизабет, – повторил он, наслаждаясь звуком ее имени. – Это подходит тебе. Одновременно сильное и женственное.

Каким-то образом, не сознавая этого, он подвинулся ближе к ней. Ее жар, соблазнительные изгибы ее тела, линия ее шеи, все его завораживало. Она посмотрела на него, ее тревога в глазах сменилась узнаванием.

Он все еще мог чувствовать ее внутри себя. Ее мысли, ее эмоции.

Он хотел почувствовать себя внутри нее.

Конлан поднес свои руки к ее рукам, притягивая ее вперед. Медленно. Нежно. Давая ей время для отказа.

Молясь, чтобы она этим не воспользовалась.

Он выступил вперед, чтобы встретить ее на полпути. Упиваясь ее запахом. Желая погрузить свое лицо в шелковистые волосы, спадающие ниже плеч.

Желая погрузить свое тело в ее жар.

Ради Посейдона, ему просто необходимо снова ее коснуться. Ему необходимо было снова ее поцеловать.

– Райли, – простонал он. – Прошу.

Она точно знала, о чем он просит. Он увидел, как узнавание в ее глазах сменилось ожиданием.

Предвкушением.

Она подняла свое лицо и нежно коснулась его губ своими губами. И он пропал.

Пропал в ощущении, в цветах, которые сверкали в ее разуме, – в его разуме, – вместе в их умах. Пропал в ощущении того, как ее мягкость прижалась к его твердости. Поцелуй углубился.

Он углубил поцелуй. Он ворвался своим языком в ее теплый, сладкий, гостеприимный рот, и его колени едва не подогнулись, когда она обхватила руками его шею и притянула его ближе к себе.

Жар, цвета и поток потребности. Пойманный в водоворот, циклон, неистовую, сбивающую с ног океанскую бурю желания, он крепче ее обнял и поднял, пока ее ноги не оторвались от пола. Ее груди терлись о его голую грудь. Он простонал глубоко в горле в ее горло, в том пространстве между их губ.

Она подняла ноги и обвила ими его бедра, извиваясь, чтобы обхватить его тело, а жар между ее ног внезапно оказался прямо напротив его члена. Невозможно, но он затвердел еще больше. Точно, он скоро прорвет свои штаны, рывком раскроет ее рубашку и сорвет с нее джинсы. Узнает, не обратятся ли цвета в его голове в фейерверк, когда он войдет в нее.

Страсть, поглотившая его чувства, прошла через него со стуком.

Или, нет, черт возьми. Это распахнулась дверь.

Конлан развернулся, чтобы встретить угрозу, рыча, отпихивая Райли за свою спину.

Моя. Я защищаю свое. Моя!

Вэн стоял на пороге, его рот был широко открыт во второй раз за эту ночь.

– Э…, да. Ну. Ох, прости, что помешал, но Аларик считает, что тебе следует отдохнуть, и ты, ну, передаешь такие сексуальные флюиды, которые настолько громогласны, что все мужчины в этом доме озаб…ах, испытывают неудобство.

Позади него Райли издала полузадушенный звук. Конлан ощущал пульсирующие волны смущения от нее. Он постарался остаться в здравом рассудке и глубоко вздохнул.

Вэн. Мой брат. Никакой угрозы.

– Я… да, отдых, – он снова глубоко вздохнул. Аларик. Трезубец. – Ему удалось найти местонахождение Трезубца?

Вэн покачал головой, его лицо выражало веселье.

– Нет, ему нужно оправиться после лечения. Он высказал несколько нелицеприятных слов, чтобы описать то, как ты, ох, не даешь ему отдохнуть.

Конлан мог представить себе, насколько его брат смягчил слова Адарика. Если Райли передавала этот котел сексуального желания каждому воину в доме, даже жрецу, который принял клятву целибата, – ну, проклятие.

Черт побери.

– Его позиция ясна, – сказал он, все еще тяжело дыша, – Райли тоже необходимо отдохнуть, – он ждал, что его брат поймет намек и уйдет, но Вэн не отличался тонкостью понимания.

– Ты собираешься меня представить, брат? – Вэн стоял тут, не собираясь двигаться и улыбаясь ему, как дурак.

Конлан открыл было рот, чтобы заставить его уйти, но Райли удивила его тем, что вышла из-за его спины.

– Слушай, Тарзан, возможно, я смущена, но, кажется, тебе не следует защищать меня от твоего брата, верно?

Она прошла к Вэну, который фыркнул, смеясь над «Тарзаном». Она подошла к нему, расправив плечи, как будто не происходило ничего особенного.

– Я – Райли.

Когда она протянула руку его брату, Конлан помимо своей воли сделал шаг вперед, в его горле слышалось рычание, прежде чем он сдержал себя.

Он резко поднял голову и посмотрел на Вэна, испытывая шок от собственной реакции. По выражению лица Вэна, Конлан понял, что его брат также удивлен.

Конлан впился пальцами в свои бедра, стараясь контролировать себя. Что с ним происходит?

Настороженно глядя, Вэн отвернулся от Конлана и принял руку Райли, мягко пожав ее.

– Вы можете звать меня Вэн.

Потом Вэн сделал то, что ужасно удивило Конлана. Он низко поклонился, плавным движением вытащил свои кинжалы и скрестил их у своей груди.

– Мои услуги и моя честь – ваши, Леди Солнечный Свет, за то, что вы защитили моего брата и принца.

Райли повернула голову, чтобы взглянуть на Конлана, в ее глазах был ужас.

– Принц? Он сказал принц!

Вэн выпрямился.

– Ой, я думал, ты ей сказал, Конлан, потому что мы забираем ее домой для изучения.

Всплеск эмоций Райли стал острее, а потом плотно закрылся в разуме Конлана.

Она положила сжатые в кулаки руки на бедра.

– Принц? – повторила она опасно низким голосом. – Кого это вы собираетесь взять домой в Атлантиду? И что конкретно вы собираетесь изучать?

Губы Вэна задрожали, он явно пытался удержаться от смеха. Конлан мрачно поклялся заставить его заплатить, много и по-настоящему. Брат даже теперь может надрать задницу Королевскому Мстителю.

– Ой, снова, – повторил Вэн. – До скорого, чувак. Я вижу, что у вас обоих есть, что обсудить.

И когда Вэн вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, Конлан вздохнул с настоящим сожалением.

– Есть ли возможность вернуться к той части с поцелуями? – поинтересовался он, силясь выглядеть как можно невиннее.

Она прищурилась:

– Давай. Говори.

Он снова вздохнул.

– Да. Я так и подумал.