Глава 23

Райли уставилась в окно. В ночь.

– Не могу поверить, что она ушла. Я не могу поверить, что моя сестра, лидер бунта, просто ушла в ночь по какому-то срочному делу. Я все еще полагаю, что нахожусь в каком-то фильме класса В и проснусь в любую минуту.

Конлан больше не мог находиться вдали от нее. Он видел ее смелость, когда она узнала и приняла все, что он и ее сестра сбросили на нее в тот день.

Прошло слишком много времени с тех пор, как он прикасался к ней, и его руки умирали от желания почувствовать ее кожу. В два прыжка он пересек спальню и обнял ее.

– Мне так жаль, mi amara. Мне так жаль, что тебя так резко подняли и бросили в эту уродливую действительность, которая сейчас происходит.

Она отпрянула от него и повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, ее сжатые в кулаки руки покоились на бедрах.

– Уродливая действительность? Ты хочешь поговорить со мной об уродливой действительности? Мои клиенты обычно убивают друг друга в своих домах. Их дети рождаются с зависимостью от крэка, а потом иногда они умирают от голода прежде, чем я могу предоставить им помощь, благодаря Сенатору «Я мастер вампиров» Барнсу и его вырывай-и-жги работе по социальным службам для людей. Поэтому не говори мне об уродливой действительности.

Он прислонился к стене, заставив себя отступить от нее, несмотря на то, что его тело требовало притянуть ее снова поближе.

– Дети часто являются первыми жертвами войны.

Она развернулась на каблуках и отошла от него, потом опустилась на кровать. Положив голову на руки, она простонала. Потом посмотрела ему прямо в глаза.

– Когда это превратилось в войну? Никто не объявлял войну, я бы об этом знала, и все же внезапно мы оказываемся на передовой.

Он подошел к ней и сел рядом. Всё в нем протестовало против тех слов, которые он выдавил из себя, но она заслужила его уважение своей смелостью.

Она заслужила свободу.

– Если ты хочешь уйти, только слово скажи. Я полагаю, что твои способности эмпата могут быть невероятно полезными для нас в битве, которую мы ведем. Чтобы защитить твой народ. Это правда.

Она ничего не сказала, а только, не шевелясь, смотрела на него. Ее эмоции были скрыты от него.

– Но, правда также в том, – проскрежетал он. – Что каким-то образом я испытываю к тебе чувства, на которые я не считал себя способным. Даже сейчас мое тело требует, чтобы я взял тебя. Раздел и держал тебя под собой на кровати.

Она слегка приоткрыла рот, но не отодвинулась. Конлан решил считать это обнадеживающим знаком.

– Ты нужна мне, Райли. Да, Атлантида нуждается в тебе. Мы должны изучить твою силу и увидеть, сможем ли мы ее скопировать. Если бы Квинн не убедила нас, что ее миссия настолько важна, мы бы постарались убедить и ее пойти с нами.

– Она почувствовала эмоции Бреннана, Конлан. Это должно дать ему надежду.

– Но только не ложную надежду. Он заслуживает лучшего, чем одарила его жизнь.

Он постарался сосредоточиться. Силился не отвлекаться на ее аромат. На желание, которое его затопляло.

– Способности анэши, мы надеемся понять, не могут ли они быть использованы против нас. Или, возможно, нам на пользу. Но, несмотря на эту потребность – на обе эти потребности – несмотря на мою обязанность, как будущего короля Семи Островов, я отпущу тебя.

Он сжал руки вместе, чтобы не дать себе силой оставить ее у себя, молился, чтобы он смог их удержать, пока она не уйдет. Он был мужчиной, и у него оставалось достаточно достоинства, чтобы этого хотеть.

Не то, чтобы он не был близок к тому, чтобы умолять.

– Раньше я бы забрал тебя. Но теперь, зная тебя, я прошу. Но ты должна сказать мне сейчас. Тебе нужно встать и выйти из этой комнаты сейчас же. Я попрошу Вэна проводить тебя туда, куда ты хочешь, где ты будешь в безопасности. Но нужно сделать это сейчас.

Он, наконец, повернулся, чтобы посмотреть на нее, его тело было настолько напряжено, что он подумал, что сейчас треснет. Он горел от потребности, но также леденел от страха, что она уйдет.

– Потому что, если ты останешься, я приму это как «да». «Да» Атлантиде, нашему делу, но, в основном, «да» мне.

Она потянулась, чтобы коснуться его лица дрожащей рукой.

– Конлан…

Он отдернул голову от нее.

– Ты не поняла? Мой самоконтроль закончился, – рявкнул он. – Все, что у меня есть – это остатки достоинства в очаге желания. Тебе следует сейчас же, черт возьми, уйти подальше от меня.

Он соскочил с постели, подальше от искушения. Подальше от женщины, которая, каким-то образом, была всем, чего он когда-либо желал. Он закрыл глаза и стоял, склонив голову, на плечах его лежала тяжесть от усилий, чтобы удержаться от того, чтобы вытянуть ее на кровати и взять ее рот своим.

Взять ее тело.

Наконец, он услышал ее легкие шаги, когда она стала идти по полу. Те шаги, которые унесут ее прочь от него. Он дернулся, когда боль сильнее, чем всякая боль, которую причиняла ему Анубиза, накатила на него, обжигая сердце, которого, по его расчетам, давно не стало.

Потом шаги остановились.

И она стояла перед ним, ее глаза были огромными на бледном личике.

– Я никуда не ухожу, Конлан. Мой ответ – да.

Райли посмотрела на Конлана, сознавая глубоко в своем сердце, что только что сделала самый важный выбор в своей жизни. Он смотрел на нее, его глаза расширились, потом он отбросил голову назад, мышцы на его шее напряглись, когда он стал вдыхать воздух, словно утопающий.

Потом он решительно задвигался. Он обхватил ее руками и так быстро притянул к своему телу, что она вскрикнула, когда ее груди вдавились в его грудь. Он обхватил ее рукой за талию, а другой обхватил ее затылок.

– Спасибо, mi amara, – шепнул он, его губы были всего в дюйме от ее губ. – Спасибо за этот подарок.

У нее почти не было времени поволноваться, – это было так быстро, она почти его не знала, – а потом его рот опустился на ее губы. И когда его эмоции открылись ей, она осознала, что никогда не знала ни одного мужчину так хорошо, как этого.

Она желала его каждой частичкой своего существа. Его губы были мягкими и твердыми, и точно правильными, и он целовал ее со страстью мужчины, который изголодался по ней. Она прижалась ближе к нему, отчаянно пытаясь почувствовать его всего собой, желая большего, большего, большего.

Конлан слегка отпрянул от нее, он тяжело дышал. Он знал, что на вкус она была, как тепло и солнечный свет, и сладкая чистая страсть. Но теперь она была даже лучше.

Теперь она была его.

Он снова припал своими ртом к ее рту, желая почувствовать ее согласие. Ее капитуляцию. Ее согласие с его желанием и его потребностью.

– Сейчас, – сказал он, слыша мольбу в своем голосе, но не беспокоясь об этом. – Прошу. Сейчас.

– Да, – ответила она, обхватывая своими руками его шею. – Да, прошу. Сейчас.

Он подхватил ее с пола и понес на кровать, продолжая целовать ее. За секунды он закрыл дверь, а потом вернулся в постель. Он снял свою рубашку по пути, отчаянно желая почувствовать ее кожу своей кожей.

Она лежала там же, ее волосы рассыпались по подушке, его ожившая фантазия. Он прямо-таки чуть не заплакал от радости.

Он желал прокричать на весь мир, что он владеет ею.

Но он не сделал ни того, ни другого. Просто прикоснулся к ней. Наконец, наконец, прикоснулся к ней.

Райли затрепетала, когда Конлан улегся рядом с ней на кровать. Каким-то образом, его грудь и плечи казались больше без рубашки. Он был стеной мускулов, но она видела, каков этот гордый воин внутри.

Когда он коснулся ее, нежно лаская пальцами ее щеку, потом шею, она заметила, что не только она дрожит.

Это осознание заставило ее сделать последний шаг и переступить через оставшиеся комплексы. Этот большой, суровый воин, который мог бороться и с вампирами, и с оборотнями, и со всякой другой нечистью, которая бродила в ночи, так сильно ее желал, что его руки тряслись.

Она притянула его голову к себе и улыбнулась:

– Поцелуй меня. Поцелуй меня, и дай мне снова почувствовать себя в безопасности, – прошептала она.

Жар сине-зеленого огня, что горел в его глазах, зажег ее нервные окончания, посылая тепло и влагу прямо в ее центр. Ее груди налились, напряглись, как будто желали ощутить его вес на себе.

Она выгнулась, прижавшись к нему, прежде чем у него появилась возможность исполнить ее пожелание, она взяла контроль на себя.

Она поцеловала его. Мягко, нежно.

Его запах окружал ее. Пряный, теплый, мужской, и неожиданно нежный, чего не было в ассортименте.

Она застонала и поцеловала его, ее губы захватили его, ее язык погрузился в его рот. Она обвила ногой его ноги и притянула его ниже к себе, желая, жаждая, испытывая необходимость почувствовать его твердость.

Конлан подумал, что, вероятно, умер и попал на гору Богов. Райли зажгла его, притянув к себе и целуя, словно она была голодающей, а он был десертом.

Что навело его на мысли.

По-настоящему великолепные мысли.

Он оторвался от ее губ и поцелуями проложил дорожку через ее щеку дальше к шее, там он прикусил и пососал ее, наслаждаясь ее горловыми стонами. Одной рукой, он отодвинул ее рубашку, подняв ее вверх, чтобы обнажить теплый животик, скользя пальцами вверх, пока не обхватил снизу ее грудь.

Она задохнулась при этом прикосновении и выгнулась к его руке.

– Прикоснись ко мне, прошу, прикоснись ко мне, Конлан.

Он перекатился, и она оказалась сверху. Он сдернул ее рубашку через голову, потом снова поцеловал ее, его язык нырнул внутрь, чтобы завоевать ее рот. Это был жесткий поцелуй, поцелуй-обладание.

– Моя. Моя. Моя навсегда.

Эта мысль пришла к нему из глубин, и он даже не признал ее источника. Эта первобытная жажда поставить на ней свой знак, обладать ею, отнести ее в свой дворец и никогда не отпускать – эта мысль своей силой потрясла его.

Он знал, что она чувствует это, потому что ее эмоции вдруг показали шок сквозь ее эмпатическую связь с ним.

Затем она улыбнулась ему и послала волну принятия. Она чувствовала себя сильнее, увереннее в своей чисто женской власти над ним и дала ему знать об этом.

Его тело напряглось при ощущении и цветах ее возбуждения в его теле, в его разуме. Его член затвердел до боли в его штанах, внезапно ставших такими узкими. Оторвавшись от ее рта, он посмотрел на округлые, идеальные груди, которые наполняли собой кружевные чашечки, покрывавшие их. Он хотел прикоснуться к ним ртом.

Одной рукой он стал трудиться над крошечной застежкой, постанывая от разочарования, когда она немедленно не открылась. Она рассмеялась и поймала его руку своей.

– Что случилось? Большой и страшный воин не может понять, как открыть простую застежку бюстгальтера? – подразнивала она хриплым голоском, а в ее глазах сияло тепло, ее счастье искрилось, как сказочная пыль в его разуме.

– Этот большой и страшный воин сейчас зубами раскроет его, если ты не поможешь, – ответил он. Потом он нагнулся вперед и взял ее сосок в свой рот прямо через ткань, и она выгнулась на кровати и застонала.

Другой рукой он ласкал ее вторую грудь, обхватывая и сжимая ее ладонью. Потирая большим пальцем сосок в том же ритме, как он сосал другой. Ее стоны становились все яростнее и она схватилась за его спину, пока ее голова металась туда-сюда по подушке.

– Ох, пожалуйста, ах, прошу.

Он освободил ее сосок из своего рта и подул на него теплым воздухом, и наблюдал, как дрожь проходит через ее тело.

– Просишь что, Райли? Скажи это.

– Прошу. Ты мне нужен, – она положила руки ему на голову, и попыталась заставить его наклониться к своему рту. Но он еще не закончил. Он перешел к ее второй груди, и заменил большой палец ртом. Он еще больше затвердел, когда ее тело дернулось, и она прижалась своей сокровенной сущностью к нему, беззвучно моля. Он нежно прикусил ее сосок, и она лишилась воздуха, а потом простонала его имя.

– Сейчас, черт тебя побери, сейчас. Ты должен быть внутри меня, – сказала она, тяжело дыша, водовороты страсти и острого, колющего желания текли от ее эмоций и проходили через него.

– Да, – выпалили он. – Да, я собираюсь взять тебя сейчас.

Райли смотрела на этого мужчину, который почти свел ее с ума желанием, почти не узнавая его под животной и первобытной потребностью, выраженной у него на лице.

Вероятно, она не одна тут сходила с ума.

Он перевернулся, наклонился, чтобы отбросить свои ботинки и носки, потом встал и одним резким движением снял штаны. Когда он стал перед ней, гордый и высокий, и великолепно обнаженный, у нее пресеклось дыхание.

– Ты прекрасен, – прошептала она, потянувшись, чтобы дотронуться до его мускулистого бедра. Его эрекция такая же большая, как и он сам, напряглась, немного подергиваясь, когда она коснулась его так близко.

Она хотела его попробовать.

Он слегка рассмеялся.

– Я воин. Весь в шрамах и довольно потертый, я определенно не красавец. А вот ты… ты своей красотой заставишь даже Богов рыдать от зависти.

Он потянулся к ее рукам, притянул ее и поставил рядом с собой. Потом его пальцы добрались до ее талии, расстегивая ее джинсы, и она внезапно оказалась такой же голой, как он.

На мгновение она почувствовала смущение. Потом он прикоснулся к ней, и она загорелась потребностью.

– Касайся меня, Конлан. Целуй и касайся меня везде. Я хочу чувствовать на себе твои руки.

Настала его очередь застонать, а потом он обхватил ее голову руками и наклонился, чтобы поцеловать ее с такой одержимостью и огнем, что ее сердце, казалось, пропустило один-два удара. Она ухватилась за его плечи, пытаясь устоять, когда ее колени ослабли.

Он пробежался руками по ее телу, слегка прикоснувшись к ее рукам, потом к бедрам, потом ласкал долину ее спины. Она дрожала и прижималась к нему, обожая чувство его твердости, прижатой к ней. Желая, чтобы она оказалась внутри нее.

И словно не слыша ее, он прошелся руками по ее телу спереди, по пути лаская ее груди. Она снова простонала, желая, чтобы он престал ее пытать.

Желая, чтобы он никогда не останавливался.

Желая большего.

Его руки продолжили свой путь, теперь лаская ее животик, и наконец, одна рука прошлась по завиткам между ее ног и слегка коснулась ее жара.

Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, в его улыбке выражался радостный триумф.

– Ты повлажнела для меня, Райли. Ты промокла для меня.

– Я… ой… – и прежде, чем она смогла найти слова для ответа, он ввел внутрь нее два пальца, и она потеряла способность разговаривать.

Она сжалась вокруг его пальцев и почти вскрикнула от удовольствия.

– О, да, Конлан. Да, прошу, больше.

Конлан послал благодарственную молитву наверх всем богам, которые его могли услышать. Она была настолько отзывчива к нему, настолько горяча, настолько влажна. Когда она напряглась вокруг его пальцев, он подумал, что может потерять весь свой контроль и кончить прежде, чем даже войдет в сладкую влажность ее тела.

Он никогда не испытывал страсти подобной разрушительной силы.

Испорченный товар, принцик. Прошептал в нем ненавистный голос, останавливая его, заставив его застыть – но только на мгновение. Потом Райли открыла глаза, и посмотрела прямо в его душу.

– Нет. Нет. Ее здесь нет, она никогда больше не причинит тебе боли. Не впускай ее, Конлан.

Она поцеловала его, безотчетно вновь сжав его пальцев своим теплом.

– Почувствуй меня. Я настоящая. Я здесь. Не позволяй ей победить.

Что-то взорвалось в его сердце.

– Да, да, mi amara. Ты здесь, со мной. Ты – моя. Она ничего не значит, – выкрикнул он, его слова были такими же пылкими, как молитва.

Он вынул свои пальцы, и Райли тихонько дернулась, потом взял ее на руки и опустил на постель. Она моргнула, казалось, возвращаясь из далекого далека, и немного помотала головой. – Мы… я…защита. Я здорова, но…

Он тут же все понял, тук как ее чувства были открыты перед ним.

– Нет, у нас иммунитет. Я даже простудой заразиться от тебя не смогу, и ты от меня тоже, красавица моя. И мы не можем иметь детей без ритуала плодовитости, благословенного Посейдоном.

Она кивнула, чувствуя, что он говорит правду, по его эмоциям. Потом она подняла к нему руки и улыбнулась с таким чувственным обещанием, что его колени обратились в воду.

Когда он наклонился, чтобы накрыть ее тело своим, он открыл ей свое сердце. Снял все эмоциональные щиты, чтобы она почувствовала, какой драгоценнй подарок вручила ему.

Затем он раздвинул ее колени по обе стороны от его бедер и нырнул в нее до самого основания одним ударом, ревя от наслаждения.

Выдыхая ее имя.

Положив свой лоб к ее лбу, он попытался вздохнуть.

– Моя. Райли, скажи это. Ты моя.

Она взяла его лицо в свои руки и притянула к своему рту.

– Я твоя, Конлан.

Она поцеловала его со всей страстью, которую он ощущал в ее душе. Она посмотрела на него теплыми и сияющими голубыми глазами и снова улыбнулась.

– И ты также мой.

Тело Райли выгнулось, чтобы встретить его. Эмоции, охватившие его и переходящие в нее, были открытием. Трепетом… изумлением. Просто благодарностью.

Он никогда не принадлежал никому. Никто его самого не хотел с самого детства.

Его благодарность превратилась в цунами страсти, сдержанной теплоты, и он всем этим поделился с ней через их связь. Она вздрогнула под ним, и что-то в нем дрогнуло.

– Прости, Райли. Но я больше себя не контролирую, – сумел он выдавить эти слова. – Я сейчас возьму тебя, и это будет сильно и быстро. Я обещаю, что потом это будет тонко, нежно…

Она поднесла палец к его губам и улыбнулась, в ее глазах засияла женская сила.

– Меньше разговоров. Больше дела.

С криком радости он отстранился и снова вошел в нее, его тело установило ритм, который был древнее даже Атлантиды. Древне, чем сами боги.

Она выгибалась к нему одновременно с его толчками, и он скакал на ней, ласкал ее, врезался в нее снова и снова пока не почувствовал, как ее тело напрягается вокруг него, а напряжение все растет и растет внутри нее.

Райли ничего подобного прежде не испытывала. Жар и сглаженное напряжение, спирали электричества, появлявшиеся, когда он врезался в нее, твердые мускулы, движущиеся под ее пальцами, сияние в его глазах, которое показывало ей, что он наслаждается каждой минутой этого также, как и она.

Все это подвело ее к краю. Каждое нервное окончание ее тела пело. Давление все усиливалось в звездном крещендо, пока она не взорвалась, словно испытывая свободное падение в космосе, ее пальцы впились в его плечи, чтобы удержаться и не перекатиться за край мира.

Он напрягся, его мускулы силились найти контроль, когда она задрожала под ним. И когда она вернулась на твердую землю, она открыла глаза, и посмотрела на него.

– Конлан?

Он наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы, твердая линия мышц его шеи и плеч сообщила ей, какого напряжения ему стоило сдерживаться.

– Райли, знай это. Все, что предсказывали старинные истории, правда. Я ждал тебя, сам того не зная, всю свою жизнь.

Она посмотрела на него, в замешательстве от того, что его слова и эмоции сообщали ей.

– Ты имеешь в виду…

– Я люблю тебя, Райли. Ты пленила мое сердце, – с этими словами что-то в его контроле сломалось. Он нырнул в нее один раз, второй, третий, потом вошел в последний раз настолько глубоко, что она почувствовала его у своей матки. Он откинул голову назад и выкрикнул ее имя, взорвавшись внутри нее. Его разум, его сердце, даже его душа открылись перед ней намного полнее, чем прежде, и она почувствовала себя танцующей, извивающейся, она пировала на его эмоциях.

На его страсти.

И она снова взорвалась, поднимаясь по спирали все выше и выше в то место, где она никогда прежде не была. Снова взорвавшись вокруг него и падая. Падая.

Влюбляясь. Каким-то невероятным образом, но она любила этого мужчину, которого только что встретила. Этого мужчину, которого она знала всегда.

Прежде, чем она смогла передохнуть от этого осознания, она аккуратно поставила свои щиты на место. Этим знанием она была еще не готова делиться. Даже с Конланом.

Пока нет. Это слишком скоро. Если ты любишь людей, они уходят. Она была не готова к тому, чтобы он покинул ее.

Никогда, вероятно, не будет готова.

Конлан упал на нее, придерживая себя руками, чтобы не раздавить ее своим весом. Единственным звуком в комнате было дыхание. Их обоих.

Через минутку он смог пошевелиться, перекатился на бок, все еще держа ее в своих объятиях.

– Забудь гору Богов, – прошептал он. – Я бы в мгновение ока променял ее на это.